218 Часть вторая

ные наблюдения можно сделать и над распределением этих слов

в тексте.

№ строфы количество лексических

«китаизмов»

5 1 1

1 1

1 2 3 4 5 6 7

Приведенные данные с очевидностью убеждают, что «китайская» лексика призвана лишь дать тексту некоторый семантический ключ. В дальнейшем она сходит на нет. Все «китаизмы» представ­ лены именами. Специфические «экзотизмы» поступков образуются на уровне фразеологии. Это сочетание «все присели, задами по­ трясли», рассчитанное на внесение в текст элемента кукольности'. Комическая условность клятвы «разным чаем» обнажается введе­ нием в формулу присяги указания на сортность, принятую в рус­ ской торговле тех лет. -

Другой основной семантический пласт текста — ведущий к об­разам, идейным и культурным представлениям древней Руси. «Древнеруссизмы» даны демонстративно, и их стилистическая ак­тивность рассчитана на чувство несовместимости этих пластов. «Древнеруссизмы» также распределены неравномерно. Особенно сгущены они во второй, третьей и четвертой строфах. При этом они также даны в наиболее прозрачных и тривиальных проявле­ниях. Это особенно заметно на фоне общей структуры «древнерус-сизмов» в поэзии А. К. Толстого. В его исторических балладах встречаются такие задающие стилю окраску именно своей редко­стью слова, как «дони», «дуб» (в значении «ладья»), «гуменцы» («Боривой»); «кут», «дром», «коты из аксамита», «бёрца», «обор», «крыжатый меч» («Сватовство») и др. При этом эффект их построен на том, что, будучи явно читателю неизвестными, они употреблены как общепонятные, без каких-либо пояснений или толкующих контекстов. Это вводит читателя в незнакомый ему мир и одновременно представляет этот мир как для себя обыден­ный. Но и в современной политической сатире (например, «Порой веселой мая...») А. К. Толстой, используя архаизмы, нарочито выбирает наименее тривиальные.

В «Сидит под балдахином...» архаизмы сводятся к самым об­щеупотребительным в стилизованной поэзии славянизмам. Их все­го три: «молвить», «гласить», «младой». К ним примыкает грам­матический славянизм «в земли», архаизм «владыко» и просто-

¹ О семантике «кукольности» в сатире второй половины XIX века см.: В. В. Гиппиус. Люди и куклы в сатире Салтыкова."— В сб.: «От Пушкина до Блока». М. — Л., «Наука», 1966.

А. К. Толстой. Сидит под балдахином.» ' 219

речия, функционально выполняющие роль «русизмов»: «досель», ''«скЛад», «подумаешь». Основная «древнерусская» окраска при­дается выражением «досель порядка нет», которое представляет -собой цитацию весьма известного отрывка из «Повести временных 4.лет». В 1868 году А. К. Толстой превратил его в рефрен «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева». Эпиграфом -к тому же стихотворению он поставил: «Вся земля наша велика ,;,И обильна, а наряда в ней нет» (Нестор, летопись, стр. 8).

Из сказанного можно сделать вывод, что ни «китаизмы», ни «руссизмы» сами по себе не выходят за пределы нарочитой три­виальности и, взятые в отдельности, не могут обладать значи­тельной художественной активностью. Значимо их сочетание. (Невозможность соединения этих семантических пластов в каком­-либо предшествующем тексту структурном ожидании делает такое сочетание особенно насыщенным в смысловом отношении. Центром 'этого соединения несоединимого является собственное имя Цу-_;Кин-Цын, в котором скрещение пластов приобретает каламбурный

характер. < Однако какую же идейно-художественную функцию выполняет :• это смещение стилистико-семантических пластов?

Для того чтобы текст воспринимался нами как «правильный» (например, был «правильным текстом на русском языке»), он должен удовлетворять некоторым нормам языкового употребле-

• ния. Однако правильная в языковом отношении фраза типа «солн- ^гце восходит с запада» осознается как «неправильная» по содержа- ¹ нию, поскольку противоречит каждодневному опыту. Одной из

■ форм осмысленности, позволяющей воспринимать текст как «пра- •вильный», является его логичность, соединение понятий в соответ­ ствии с нормами логики, житейского опыта, здравого смысла.

Однако возможно такое построение текста, при котором поэт со­единяет не наиболее, а наименее вероятные последовательности слов или групп слов. Вот примеры из того же А. К. Толстого: а. Текст строится по законам бессмыслицы. Несмотря на со­блюдение норм грамматико-синтаксического построения, семанти-, чески текст выглядит как неотмеченный: каждое слово представ-

* ляет самостоятельный сегмент, на основании которого почти не- '. возможно предсказать следующий. Наибольшей предсказуемостью

здесь обладают рифмы. Не случайно текст приближается в шуточ-

■ ной имитации буриме — любительских стихотворений на заданные -рифмы, в которых смысловые связи уступают место рифмованным

созвучиям:

Угораздило кофейник С вилкой в роще погулять, Набрели на муравейник; Вилка ну его пырять!

Угораздило кофейник.,!