Штандортные теории

Еще один толчок от практических потребностей жизни полу­чила экономическая география уже в сравнительно недавнее _время_от монополистических капиталистических объединений, от трестов, действующих в рамках целого государства, а иногда и выходивших за пределы государства. Монополистические объе­динения сильнее всего развились в США и в Германии в послед­них десятилетиях прошлого века.

Трест как высшая форма капиталистического объединения в противоположность картелю и синдикату предполагает пол­ное слияние предприятий. Создается новая акционерная ком­пания, и каждый из участников продает ей свои предприятия за определенный пакет акций, и с момента основания треста хозяева предприятий, вошедших в трест, уже перестают быть таковыми. Создается новая выборная дирекция, которая распо­ряжается всеми делами, а прежние хозяева обращаются во вла­дельцев акций, дающих им право получать дивиденды и влиять на состав дирекции при ее выборах. На таких началах в 1901 г, в Америке был создан, например, один из крупнейших в мире трестов—«Стальной трест». Это настолько мощная организация, что ее бюджет одно время превосходил бюджет Франции. Основ­ная задача треста как капиталистической монополии—поднять до максимальных размеров прибыль; средством для этого служит и повышение продажных цен, и снижение заработной платы, и понижение издержек производства. Одна из первоочередных задач заключается в сокращении производства до размеров по­требления и в сосредоточении производства на предприятиях с наименьшими издержками производства.

Деловые лица такой организации подсчитали производствен­ную мощность всех заводов и получили, скажем, 80 млн. тонн. Затем подсчитали покупательную способность рынка, прики­нули на «рост» и получили 40 млн. тонн. Очевидно, в процессе капиталистической конкуренции производство было раздуто и не соответствовало рынку. Главную беду трест видит в пере­производстве, а основную свою задачу в том, чтобы сжать произ­водство, закрыть лишние заведения, в первую очередь те,

которые хуже оборудованы, почему и себестоимость производства на них выше. Их закрыли, но производственная мощь составляет все еще, скажем, 60 млн. тонн, а рынок просит только 40 млн. тонн, значит нужно сократить производственную мощь еще на 20 млн. Какой же другой критерий нужно принимать в расчет? Другим критерием является удобство расположения; предприя­тие закрывают не только потому, что оно хуже оборудовано, но и потому, что оно неудобно расположено. Таким образом, с появлением и развитием капиталистических трестов возникает очень интересный для экономико-географа вопрос: каким должно быть рациональное размещение данной отрасли для получения возможно большей прибыли, т. е. максимального снижения себе­стоимости и транспортных расходов?

Если мы сравним этот запрос жизни с предыдущими запро­сами, то мы увидим, что здесь имеется большая качественная разница. В запросах на образованных чиновников и приказчи­ков дело сводилось в основном к строго фактическим знаниям, к чисто эмпирическим справочным сведениям. Когда же мы имеем дело с запросом на «капитанов промышленности», на управляю­щих такими грандиозными объединениями, то мы имеем дело с заказом не на справку, а уже на целую «теорию». Речь идет о том, чтобы создать теорию наиболее рационального размещения производства в той или другой отрасли в данных капиталисти­ческих условиях.

Ответом на этот запрос, последовавший со стороны монопо­листического капитала, послужили так называемые штандорт- ные теории¹. Наибольшей известностью из них пользуется тео­рия Вебера, его основная работа «О штандорте отраслей промыш­ленности». Вебер создал в Германии целую школу, его ученики составили, исходя из его теории, ряд монографий по отдельным отраслям немецкой промышленности. Затем имеется теорети­ческая работа Энглендера, ряд статей в немецком журнале «Wirtschaft und Statistik», работы Шредера, Шиллинга, Добе- рера и других; можно указать также и на работы американских авторов. Все эти штандортные теории стремятся ответить на за­просы наиболее выгодного размещения промышленности в капи­талистических условиях, запросы, возникшие в результате тре­стирования промышленности.

Никакой школы внутри экономической географии как тако­вой они не создали, но оказали некоторое влияние на усиление в ней теоретических элементов; штандортные теории использо­вались в экономико-географических работах в целях объяснения сложившегося размещения промышленности; примеры такого использования можно найти в труде французских географов «Geographic Universelle».

* * *

Обратимся теперь к нашей собственной стране и кратко отме- основные особенности в развитии у нас экономической гео- ^ТИМ(Ьии за дореволюционное время, а затем основные линии раз- ^Г^тия нашей экономической географии уже за советское время. ^ВИ Говоря об особенностях развития экономической географии в царской России, необходимо прежде всего отметить роль такого исключительного гиганта мысли, каким был М. В. Ломоносов¹. Будучи в полном смысле этого слова ученым-энциклопедистом, M B Ломоносов, наряду с исследованиями в области природы и техники, занимался также и философией, и историей, и фило­логией, сильно интересовался экономическими вопросами и поло­жил начало экономико-географическому изучению России.

Учитывая очередные нужды хозяйственного развития России, Ломоносов подчеркивал острую необходимость развития про­мышленности, и особенно металлургии. В работе под заглавием «Первые основания металлургии, или рудных дел»² он так и писал: «Военное дело, купечество, мореплавание и другия государственные нужныя учреждения отменно требуют метал­лов». Ломоносов ясно видел, что «благополучие, слава и цвету­щее состояние государства» зависят от развития торговли— «от взаимного сообщения внутренних избытков с отдаленными народами через купечество». Отсюда необходимость всесторон­него изучения страны. Руководя Географическим департаментом Академии наук, Ломоносов считал необходимым составить атлас с «политическим и экономическим описанием всея Империи, включая Сибирь». Для этого Ломоносов составил замечательную анкету из 30 вопросов—целую программу экономико-географи- ческого изучения России.

Ломоносов задумал составить «Экономический лексикон рос­сийских продуктов и показание внутреннего и внешнего оных сообщений с принадлежащими к тому ландкартами». Это была бы детальная торговая география России.

В 1764 г. Ломоносов представил в Академию наук «мнение» об использовании ревизии населения для «географии российской».

Ломоносов был инициатором экспедиций по географическому изучению нашей страны, причем изучение это он понимал ши­роко, комплексно. Большое внимание уделял он изучению Севера.

Из этих кратких справок, число которых можно было бы еще значительно увеличить, ясно, как широко понимал Ломоносов задачи той новой науки, которую он, исходя из правильно по­нятых им очередных задач развития России, начал создавать и для которой он в 1760-х годах впервые употребил название «экономическая география». Никак нельзя сказать, что термин «экономическая география» был случайно брошен Ломоносовым. Нет, это было точное обозначение той новой науки, которая успела ясно сложиться в его голове и наполниться весьма бога­тым и разносторонним содержанием.

Как широко понимал Ломоносов географию в целом, видно из его «Слова похвального ... императрице Елисавете Петровне», где он писал: «Что полезное есть человеческому роду к взаим­ному сообщению своих избытков, что путешествующим по раз­ным государствам нужнее, как знать положение мест, течение рек, расстояние градов, величину, изобилие и соседство разных земель, нравы, обыкновения и правительства разных народов? Сие ясно показует География, которая всея вселенныя обшир­ность единому взгляду подвергает»¹.

Эта замечательная характеристика географии, «которая всея вселенныя обширность единому взгляду подвергает», тоже от­нюдь не является у Ломоносова случайной фразой.

В своих крупных работах большого географического зна­чения, как «О слоях земных», «Об электрических воздушных явлениях», «О северном мореплавании на восток по Сибирскому океану», Ломоносов неизменно подчеркивает связь явлений, необходимость эту связь находить и объяснять, необходимость исторического к ним подхода, исключительную важность карт в географии, в том числе и экономических ландкарт.

Необходимо, однако, отметить, что Ломоносов со своими воззрениями так сильно опередил свое время, что высказанные им гениальные мысли на долгое время остались без дальней­шего развития².

Тем не менее именно Ломоносову, а не кому-либо другому _з0 всей мировой науке принадлежит приоритет и в отношении широкого взгляда на географию, которая «вся вселенныя обшир­ность единому взгляду подвергает», и в отношении самого тер­мина «экономическая география» и формулировки ее основных задач.

Второе, что надо отметить из дореволюционной истории на­шей экономической географии, это то совершенно исключитель­ное внимание, которое в литературе уделялось вопросам райони­рования страны, в том числе и районирования экономического.

Районированием своей страны у нас занимались в дореволю­ционное время чрезвычайно много, как едва ли в какой-либо другой стране (за исключением разве только США). Причиной этого, надо полагать, была самая обширность нашей страны я разнообразие ее частей; при этих условиях познать страну, не выделяя в ней разных районов, невозможно; районирование становится не только необходимой предпосылкой этого позна­ния, но и одним из важнейших методов...

Не случайно также и то, что всего больше работ по райони­рованию России стало появляться у нас в XIX в., когда вместе с развитием капитализма быстро пошло и развитие географи­ческого разделения труда, рост диференциации и специализации районов.

Всех опытов районирования России за дореволюционное время насчитывается до полусотни.

Правда, некоторые из них носят узко специальный характер и дают районирование по одному из компонентов природной среды (по климату, по почвам и т. д.)¹, но в большинстве эти опыты дают районирование или по совокупности всех признаков (природы, населения и хозяйства), или даже преимущественно по характеру хозяйства.

Наибольшей известностью пользуются опыты К. А. Арсеньева (Два опыта—в 1818 и 1848 гг.), П. П. Семенова-Тян-Шанского (1871 и 1880)², Д. и. Менделеева (1893 г. и затем по материалам переписи 1897 г.)" и А. Н. Челинцева (1910 и 1916).

Ьольшой методологический интерес представляла статья Огарева по вопросам экономического районирования, опубликованная в «Московских Ведомостях» за 1847 г.

Огромное методологическое значение по вопросам экономи­ческого районирования имела классическая работа В. И. Ленина «Развитие капитализма в России».

APTTPn^^KnR^m^Hu^CvI?/'' ^например, геоботаническое районирование Траут-

^Ф '^РСетка_Р1йоновП^ТП^Чег^КОе Районирование Кемца (1860).

^П' Семенова-Тян-Шанского обнаружила большую

Работа эта показала возможность и необходимость изучения экономики капиталистической страны порайонно, в то же время она дала классический образец марксистской методологии этого изучения, обратив главное внимание на особенности истори­ческого развития страны и ее общественно-политического строя.

В общем дореволюционные работы по районированию внесли большой вклад в дело географического познания нашей страны и, кроме того (что, может быть, было не менее важно), в высокой мере способствовали внедрению районного начала в мышление наших географов¹.

Крупнейшие наши географы, начиная с В. В. Докучаева и кончая Л. С. Бергом, совершенно определенно высказывались в том смысле, что дело географии не изучать отдельные компо­ненты географической среды хотя бы и в их распространении, а изучать связи этих компонентов в определенных пространствен­ных сочетаниях.

А. А. Борзов еще в 1912 г. в своей статье «География» (в «Практической школьной энциклопедии») писал так: «География есть, следовательно, наука о земной поверхности и занимается не отдельными ее явлениями, а всей совокупностью, беря ее в том виде, как она встречается в разных частях земли. Другими словами, география не занимается отдельно горными породами или растениями, животными, человеком, не изучает даже распро­странения этих отдельных явлений—это все дело других наук; география же рассматривает, в какие формы, ландшафты сла­гаются все эти явления в разных местах земной поверхности, как связаны почва, река и вообще водные бассейны, климат, растения, животные и человек в каждой местности, в каждом ландшафте между собой, в каких формах выражается их влияние друг на друга; открывает влияние отдельного ландшафта на дру­гой и стремится представить, из каких ландшафтов слагается поверхность земли, и объяснить как жизнь каждого из них в отдельности, так и законы их распространения и взаимного влияния...»

* * *

В советское время экономическое районирование получило у нас новый смысл и новое значение. Раньше оно было основным методом географического комплексного познания территории, в советских же условиях оно стало необходимой предпосылкой планового строительства и всего хозяйственного планирования.

В составленном по замыслу и заданию Ленина Государствен­ном плане электрификации России (ГОЭЛРО), который Ленин назвал «второй программой партии», было намечено райониро-

ние страны в связи с планом строительства электростанций. Исходя из передачи электротока на расстояние не более 300-^- 400 км, районы эти намечены были с тем расчетом, чтобы внутри 'о района осуществлялось соответствие прихода (от раз­ных источников) и расхода (на разные нужды) электроэнергии.

В этом первом наброске советского экономического райони­рования _уже совершенно явственно отразились характернейшие для него черты, отличающие его от опытов районирования доре­волюционного времени, а именно:

1. перспективность, расчет не только на познание, а и на пре­образование;

2. понятие о районе не как о некоторой «статистической однородности», а как о цельной, законченной в себе хозяйствен­ной единице (в данном случае по балансу электроэнергии).

В 1919 г. работа по экономическому районированию была передана для завершения в секцию районирования Госплана, которая в 1921 г. составила проект экономического райониро­вания с делением на 21 район.

В тезисах Подкомиссии ВЦИК под председательством М. И. Калинина, рассматривавшей этот проект, было сказано:

«В виде района должна быть выделена своеобразная, по воз­можности экономически законченная территория страны, кото­рая, благодаря комбинации природных особенностей, культурных накоплений прошлого времени и населения с его подготовкой для производственной деятельности, представляла бы одно из звеньев общей цепи народного хозяйства. Этот принцип эконо­мической законченности дает возможность построить далее на хорошо подобранном комплексе местных ресурсов, капиталь­ных ценностей и общегосударственного плана народного хозяй­ства, проект хозяйственного развития района на базе наилучше­го использования всех возможностей при наименьших затратах; при этом достигаются и другие важные результаты: районы до известной степени специализируются в тех отраслях, которые в них могут быть развиты наиболее полно, а обмен между райо­нами ограничивается строго необходимым количеством целесо­образно направленных товаров».

Таким образом, в госплановском проекте 1921 г. район по­нимался как производственно-территориальная единица, по воз­можности экономически законченная (но не замкнутая), с макси­мально развитыми производственными связями внутри нее и со специализацией в общесоюзном масштабе

.отличие от районов, намечавшихся в опытах дореволю­ционного районирования, госплановский район представлялся ^{е а}Р^еалом на карте и не совокупностью статистических показа- ^леи, а административно-политической единицей с органом мест- _На ^власти, активно борющейся за выполнение пришедшихся свое^{6 ДОЛЮ}„^заданий общесоюзного плана, активно преобразующей хозяйство согласно указанной ей из центра плановой

специализации и увязывающей вокруг этой основной специализа­ции все остальные отрасли хозяйства. Район в госплановском понимании не только не должен быть однороден, как это требо­валось по дореволюционным опытай районирования, но, как общее правило, весьма разнороден, ибо наиболее совершенный производственный комбинат легче получить как раз из сочета­ния разнородных частей, друг друга дополняющих.

Район как производственный территориальный комплекс со специализацией в общесоюзном масштабе—это не только опре­деление, но и закон развития района.

Каждый район у нас развивается в том направлении, чтобы хозяйство его становилось за счет более полного использования ресурсов более комплексным и, по возможности, более внутри себя законченным.

Госплановское определение района содержит не только за­кон его развития, но и методологическое указание насчет того, как этот район надо изучать и как надо составлять и излагать его характеристику¹.

Госплановский проект экономического районирования 1921 г., давший цельную и ясную методологию этого дела, связавшую теорию с практикой, породил в свое время немало литературы порядка и методологического, и фактического.

В нашей экономико-географической литературе план ГОЭЛРО и госплановский проект 1921 г. вместе со связанными с ним ра­ботами создали советское районное направление, пришедшее на смену направлению отраслево-статистическому и признанное партией и правительством в постановлении от 16 мая 1934 г. и в постановлении Президиума КВТО от 14 июля 1934 г. «О пре­подавании географии в вузах и втузах». Согласно этим постанов­лениям перестроено было и все преподавание экономической географии в средней и высшей школе.

В процессе работы по экономическому районированию, при решении вопросов о сетке областей, о границах между ними, о выборе центра для каждой области пришлось пересмотреть все наши знания о нашей территории.

Вопросы экономического районирования ставились и на съездах партии (XII, XV, XVI, XVII, XVIII), что ясно показы­вает громадное значение, придававшееся этим вопросам верхов­ными органами нашей страны. Вопросы рационального размеще­ния промышленности и сельского хозяйства были выдвинуты на первый план в политическом отчете ЦК ВКП(б) на XVI съезде партии.

И надо сказать, что по экономическому районированию, ра­циональному размещению хозяйства и другим практическим вопросам хозяйственного строительства экономико-географы,

например покойный Н. Н. Колосовский, внесли немалый вклад.

Более общий вопрос о необходимости учета, а следовательно, знания и изучения местных условий неоднократно и весь­ма настойчиво подчеркивался руководителями нашей партии, g И. Ленин говорил об этом на VIII и на X съездах партии.

«Было бы ошибкой, если бы мы просто по шаблону спи­сывали декреты для всех мест России»¹.

Немалое значение имела также проблема укрепления низо­вого района, выдвинутая на XVI съезде партии. В развитие этой директивы был принят ряд важных постановлений; например, весной 1937 г. было опубликовано постановление, обязывавшее каждый административный район в определенный срок составить полное свое описание.

Детальные крупномасштабные исследования территории, специально экономико-географические и комплексные, прове­денные в ответ на практические запросы социалистического строи­тельства, имели громадное методологическое значение для раз­вития советской экономической географии. Экономико-географы, ранее принужденные пользоваться материалами из вторых рук в виде главным образом статистических сведений по достаточно крупным административным единицам (в рамках области и во всяком случае не мельче административного района), получили возможность в этих экспедиционных исследованиях сами соби­рать «в полевом порядке» необходимый для них материал с лю­бой требуемой деятельностью. Тем самым для экономической географии была открыта новая для нее область крупномасштаб­ных полевых работ, позволяющая вскрывать ряд закономер­ностей, неуловимых в рамках мелкомасштабного изучения по литературе и статистическим таблицам.

Полевые исследования ставят экономико-географа лицом к лицу с природой, с картой, с выявлением корреляций, с микро­природными условиями, с микроположением и тем самым в высо­кой мере способствуют усилению географических элементов в эко­номической географии.

Социалистическое хозяйство, разгородившее землю от рамок частной собственности, предъявляет спрос также и на экономи­ческие карты, в том числе и на карты крупномасштабные, выпол­няющие в наших условиях те же функции, какие в капиталисти­ческих условиях-выполнял план. На создание с натуры крупно­масштабных экономических карт, о которых раньше никто и "^е Думал, толкают работы не только по детальному изучению ельского хозяйства, но и по осушению и орошению, по улуч- ^е'р ^{ю и} развитию шоссейных дорог и т. д. к ^азвитие экономического картирования, в том числе особенно РУпномасштабного, сопряженного с собиранием материала на

^В- И. J1 е н и н. Сочинения, т. 29, стр. 138.

Н Т-Т

' Баранский 33

месте «с натуры», еще более способствует усилению географи­ческих элементов в экономической географии и вместе с тем имеет крупное методологическое значение. Крупномасштабная экономическая карта, составленная в поле с натуры, фиксирует размещение природных условий, населения и экономики с пол­нотой, точностью и детальностью, совершенно недоступной текстовому описанию. Тем самым такая экономическая карта заставляет экономико-географа основной упор перенести с кон­статации размещения на его объяснение.

Раньше экономико-географы могли «отыгрываться» на эмпи­рическом описании того, где что находится, считая свою работу на этом законченной; теперь же с появлением таких экономиче­ских карт ограничиваться голым описанием размещения уже невозможно. Стимулируя экономическую географию на работу по объяснению размещения, крупномасштабная экономическая карта в то же время значительно помогает этой работе уже самой полнотой и детальностью изображения подлежащего объясне­нию материала.

Кроме того, в процессе составления экономических карт возникают методологические вопросы и запросы к экономической географии, а иногда и подсказывается их разрешение. Укажем хотя бы на проблему типологии производственных видов сель­ского хозяйства...

Все перечисленные выше моменты—и экономическое райони­рование в условиях планового социалистического хозяйства, и рациональное размещение промышленности, правильная по­районная специализация сельского хозяйства и укрепление низовых районов, и сопряженное с этим крупномасштабное экономическое картирование—все это сильнейшим образом сти­мулирует развитие у нас экономической географии и сильнейшим образом повышает и расширяет спрос на экономико-географи­ческие знания.

* * *

Основные отличительные черты нашей советской экономи­ческой географии в том виде, как она сложилась в связи с выше­перечисленными моментами, могут быть сформулированы так:

Прежде всего активность, тесная связь с практикой социали­стического строительства, проникновение его запросами и со­ответственно этому неудовлетворенность голой констатацией сущего и стремление к глубокому научному его объяснению на началах марксизма-ленинизма, к установлению закономер­ностей, позволяющих найти должное, научно определить даль­нейшее развитие каждого района, большого и малого.

Вторая характерная черта советской экономической геогра­фии—это комплексность и в то же время конкретность и деталь­ность изучения, сопровождаемого полевыми исследованиями и картированием территории. 34

Тпетья нераздельно связанная с двумя первыми,-это все пастущее усиление технической подготовки экономико-геогра- Е которая необходима и для того, чтобы глубже понимать сложившуюся географию производства и правильнее намечать

^ПеРВнаши?условиях и люди и дела растут в соответствии с воз­лагаемыми на них нашей великой эпохой задачами.

Поэтому несмотря на наличие еще в нашей дисциплине вся­кого рода пережитков старого, нельзя сомневаться в том, что советская экономическая география сумеет в ближаишие же годы стать на уровень требований, предъявляемых к ней социа­листическим строительством.

1. С тех пор как мною написана эта статья, представляющая конспективную запись ряда лекций на эту тему, в нашей лите­ратуре появились работы, специально посвященные истории тех направлений мысли, которых я касаюсь в этой статье, а имен­но: камеральной статистики, политической арифметики, коммер­ческой географии.

Здесь прежде всего надо указать: 1) статьи Н. П. Никитина в «Вопросах географии» (сб. 10, 17,31) и Б. А. Вальской (сб. 10 и 17) по истории экономической географии в России XVIII и XIX вв.; 2) книгу М. Птуха «Очерки по истории статистики XVII—XVIII веков», 1943 г.; 3) книгу В. К. Яцунского «Историческая география», 1955 г.; 4) сборник «Отечественные экономико-географы XVIII и XIX вв.», Изд. МГУ, 1955 г.

2. В последние годы в связи с поставленной на очередь зада­чей крутого подъема сельского хозяйства выдвинулась на пер­вый план необходимость учета местных условий. Эта необходи­мость учета местных условий, природных и экономических, мно­гократно подчеркивалась в решениях пленумов ЦК КПСС по вопросам развития сельского хозяйства, а также в резолюциях Хл съезда КПСС.

Эта необходимость учета местных условий, природных и эко- «омических, обязывает ко многому, конечно, не одних только

НЫХ^Г™'_ИЙ°пп.^{Х 0На обязывает в пе}Р^вУ*° очередь, ибо учет мест­ных условии предполагает их знание, а знание и изучение местных

ствешюе л'еТГ* ^{И ЭК0Н0МИ}™, есть прямо'е и непосре" тем самым с пел vpt™^{0 Ге0Г}Р^аФ^0В> » ^пР^ежДе всего географов; развитии геогра^ш ^{И П}°^{ВЫШеНИЯ 3аб}°^{Т 0} ^ь/eZe,з Опыты оайТиповя" ^{В ТРУДЗХ ЦСУ вплоть до конца 1920}"^{х годов}'

uuv^TZ ^Ния Д- ^и- Менделеева выделяются тем, что он

ЙЖ. _т^бГ ™ ^внимание на промышленность, тогда как подавляю­

щи хозТстве Кторов сосредоточивали свое внимание насель-

1 Настоящая статья отнюдь не задается целью охватить весь процесс развития экономической географии со всеми влиявшими на него факторами и со всеми течениями и оттенками экономико-географической мысли. Это можно было бы сделать лишь в рамках специального исследования. Здесь мы стремились весьма схематически отметить главные направления с основными, вызвавшими их стимулами.

1 У нас, в советских условиях, приходится иногда тоже наблюдать случаи временного несоответствия в размещении производства и потребле­ния, но имеющие диаметрально противоположный смысл и значение. Это те случаи, когда на отсталых национальных окраинах производятся гро­мадные вложения в культуру и строительство городов, несколько опере­жающие вложения в производство.

1 Следует помнить, что природные условия оказывают влияние на хозяйство не сами по себе и не непосредственно, а преломляясь через определенную, конкретно данную структуру производительных сил и производственных отношений, так что без учета этой структуры обойтись никак нельзя.

1 К. Маркс. Капитал, т. I, 1955, стр. 517.

1 Эта точка зрения не отрицает наличия у каждой науки своей внут­ренней логики развития, заставляющей ставить определенные проблемы в определенной последовательности. Эта внутренняя логика развития заставляет специалистов данной области, направив свои интересы согласно полученному «заказу» в определенную сторону, ставить перед собой опре­деленные проблемы и затрачивать силы на разрешение именно этих, а не каких-нибудь других задач.

Слишком узкий практицизм мешает развитию науки, а это отражается и на приложении науки к практике.

Можно привести немало примеров того, что теоретики и для практики давали несравненно больше, чем самые что ни на есть практические прак­тики. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить, с одной стороны, Фарадея и Максвелла, а с другой стороны,—Эдиссона.

2 В обстоятельной работе, специально посвященной экономической географии, следовало бы, конечно, более детально учесть и влияния, исходившие из «внутренней логики развития», но здесь в кратком очерке сделать это невозможно.

3 Небезинтересно отметить, что в прежние времена разные отрасли хозяйственной деятельности рассматривались как один из этнографиче­ских признаков того или другого народа. Отсюда и до сих пор сохранилось выражение «занятия населения», вместо «отрасли хозяйства». При этом как бы принимается, что каждый народ занимается той или другой отраслью хозяйства, так сказать, «по врожденной склонности», как бобер строит плотины. Для известной стадии развития эта точка зрения имела свои основания. Передающиеся по традиции из поколения в поколение трудо­вые навыки могут надолго сохранять большое значение, так что в извест­ной мере сними приходится считаться. В наше Географическое общество этнография долгое время входила на равных правах с географией.

1 Больше всего литературы, посвященной описанию путешествий, издавалось в XVI, XVII и XVIII вв. Удивительно, до чего в те времена люди были привержены к этой литературе. И на русском языке еще в XVIII столетии, когда у нас книга была редкостью, было издано много­томное изложение кругосветных путешествий, в котором были описаны путешествия Баренца, Беринга, Кука, Френсиса, Дрейка, Бугенвиля и многих других путешественников. И в наши времена Географическое издательство начало свою деятельность с переиздания трудов наших заме­чательных путешественников.

1 Кроме того, обстоятельное описание действительности во всей сово­купности местных условий, «по возможности во всех опосредствованиях» имеет и вполне определенное научное значение.

1 Здесь надо иметь в виду, что смена феодализма капитализмом в исто­рии происходила далеко не так просто, как в театре одна декорация сме­няется другой.

Сплошь и рядом феодализм еще удерживал свои позиции, а централи­зующаяся государственная власть, продолжая одной рукой поддерживать (а порой и усиливать) крепостное право, другой создавала за государствен­ный счет крупные предприятия военной промышленности, тем самым подготовляя зачатки капитализма. Примером может служить царствова­ние Петра Первого.

1 Именно государство, а не страна. С точки зрения камеральной стати­стики, концессионное хозяйство одного государства на территории дру­гого государства следовало относить к описанию государства, получившего концессию, а не давшего ее.

2 В частности, влияние ее сказалось и в царской России.

Нужно иметь в виду, что, начиная с Петра Первого и до первой

мировой войны, Россия была страной, где ученые немцы занимались своего рода «отхожими промыслами». Наша Академия наук в первые годы ее существования была переполнена немцами; вместе с этими немцами пришла и камеральная статистика.

Из числа немецких ученых, работавших в России по этой специаль­ности, следует указать Рейхеля, читавшего первый курс статистики в Московском университете, затем Гакмана, Миллера, Шлецера, Гейма

и др.

Статистика, по Рейхелю, это «знание о состоянии государств и рес­публик... точное и известное изъяснение о нынешнем состоянии знатней- ^ш,,х в Европе владений». О практическом значении статистики тот же Реи- хель говорил, что она «нужна и полезна неизменно послам, министрам, гражданам и ученым... находить пользу и многие иметь выгоды».

1 О литературе этого рода Маркс отзывался как о «мешанине разно­образнейших сведений, чистилищный огонь которых должен выдержать каждый преисполненный надежд кандидат в германские бюрократы».

2 Статистика в современном понятии не есть материальная наука, это метод исследования массовых явлений, какой бы природы они ни были— естественной или общественной.

3 Отраслево-статистическое направление восприняло наследство не только от камеральной статистики, но также и от коммерческой географии. (См. далее).

1* Связи с азиатскими странами имели место у Европы, в частности у средиземноморских стран, с давних времен (не только через арабов с VIII в., но и гораздо раньше), но эти связи, как очень отдаленные и во всех отношениях трудные, ограничивались немногими наиболее ценными товарами (шелк, пряности и т. п.) и не имели сколько-нибудь большого значения.

1 В числе предшественниц экономической географии, кроме камераль­ной статистики и коммерческой географии, можно считать также и полити­ческую арифметику, наиболее крупным представителем которой был англичанин Вильям Петти (XVII век).

На Вильяма Петти Маркс указывал, как на одного из родоначальников политической экономии.

2 В разных странах Западной Европы внешняя торговля стала разви­ваться в разное время. Порядок был такой: Венеция, Голландия, Англия; в том же примерно порядке стали появляться и работы со сведениями, полезными для торговли, имеющие большее или меньшее отношение к ком­мерческой географии.

В Италии эпохи ренессанса на развитие географии имело влияние также и более близкое знакомство с географическими произведениями древности, греческими и римскими.

1 Зачатки коммерческой географии зародились еще до создания каме­ральной статистики в Германии в связи с развитием морской торговли

1 Вот что м з| находим по этому вопросу в книге «American Geography», изданной в США в 1954 г. по случаю юбилея Географического общества, в главе «Военная география».

«Изучение всех местных особенностей театра военных действий исклю­чительно важно для их успеха. Важны и фэрмы рельефа, и грунты, и почвы, растительность, сток воды, животный мир, климат, а также все элементы географии человека: население и его распределение, дороги рельсовые и безрельсовые, сообщения, структура городов, сельскохозяйственные земли; важны и элементы нематериальные: демография, культура, религия, язык, государственное устройство и многое другое.

Все это должно учитываться в совокупности, ибо все между собой связано».

«Каждый офицер должен быть географически образован».

«Военный человек должен быть проникнут географическим мышле­нием—учетом пространственных особенностей, районным подходом, пони­манием взаимодействия элементов, ибо все это сильно влияет на военные действия, начиная с материальной части и оборудования и кончая тактикой и стратегией».

«Для мировой войны и география нужна мировая».

«Географы за годы войны работали в ряде учреждений армии, флота и воздушных сил и др.». «Работы эти, конечно, не опубликовывались, но они, бесспорно, самое важное, что было сделано американскими геогра­фами настоящего поколения».

1 В течение последних десятилетий в США выходила масса книг по Южной Америке в целом и по отдельным ее государствам. Авторы один аа другим предлагают американцам, т. е. гражданам США, подробнейшие описания Парагвая, Уругвая, Чили, Перу и т. д. Очевидно, в США есть значительный спрос на южноамериканскую тематику. Этот спрос дик­туется наличием в США громадных свободных капиталов, которые ищут себе приложения за границей и в первую очередь в странах Южной Америки. По сравнению с довоенным временем вложения США в государства Южной Америки возросли в 10 и более раз и превысили по большинству государств Южной Америки вложения такой «старой фирмы», какой является Англия

1 Такая связь географии с историей в качестве предметов средней школы давала себя знать во многих отношениях. Так, например, в учеб­ных планах средней школы в царской России география рассматривалась в качестве «подстилки для истории», с каковой целью она изучалась цели­ком в ^младших классах и программы курсов географин составлялись с такой целевой установкой, чтобы дать сведения, необходимые для пре­подавания истории. В некоторых странах, например в современной Фран­ции, преподавание географии и истории поручается одним и тем же лицам, подготовляющимся на факультетах с соответствующей учебной програм-

1 С переходом от камеральной статистики к коммерческой географии менялся разве лишь объект «пафоса» у составителей обзоров; если у каме­ральной статистики таковым объектом было отечественное государство с его военной и финансовой «мощью», то затем его место заняла отечествен­ная торговля и промышленность с ее «оборотами».

1 От немецкого слова Standort, что буквально значит «место стояния», «местон ахожден ие».

1 В качестве предшественников Ломоносова в интересующей нас области знания следует указать И. К. Кириллова и В. Н. Татищева.

И. К- Кириллов составил первый атлас России и описание ее по тогдаш­ним губерниям.

В. Н. Татищев, бывший и крупным государственным деятелем и весьма разносторонне образованным человеком, работал и в области истории и в области географии; он составил весьма подробную анкету для сбора сведении по вопросам географии, экономики, этнографии и «Лексикон россиискии исторический, географический, политический и гражданский» (кончая буквой К).

Кириллов и Татищев ясно сознавали многообразное практическое значение знании экономико-географического порядка и внесли в это Дело крупный вклад. Нельзя не упомянуть в связи с этим также и II. И. Рычкова, давшего в своей «Топографии Оренбургской» первый образец регионального описания с большим упором в сторону хозяйства и на основании собранных на месте материалов.

2 М. В. Ломоносов. Сочинения, т. 7, М., 1934.

1 М. В. Ломоносов. Сочинения, т. 4, 1898, стр. 267.

2 Знания, объединяемые теперь под названием экономической геогра­фии, развивались у нас в учебной литературе в основном не по указаниям Ломоносова, а в духе уже знакомых нам направлений: камеральной ста­тистики (например, учебники Гейма), коммерческой географии (учебники Субботина, Морева, Соболева) и отраслево-статистического направления (Ден).

Только на переломе XIX и XX столетий появились в нашей учебной литературе хорошие географические учебники страноведческого направле­ния с богатым экономико-географическим содержанием (Лесгафта и «мос­ковской четверки»).

1 Недаром во многих работах, посвященных истории нашей географии, так и заявлялось, что история географии нашей страны есть в значитель­ной мере история ее районирования.

1 Подробнее об экономическом районировании 1921 г. см. в моей книге «Экономическая география СССР. Обзор по областям Госплана».

1