Человек политический.

Обучение граждан и выработку у них нравственных привычек осуществляет государство. «Ведь законодатели, приучая к законам граждан, делают их добродетельными. Повторение одинаковых поступков порождает соответствующие нравственные устои»(3, с.380). Аристотель много и неоднократно пишет о подчиненности человека государству и об ответственности государства в формировании добродетельных людей. «Государство принадлежит к тому, что существует по природе, и человек по природе есть существо политическое. Государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку. Во всех людей природа вселила стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо» (3, с.378-379). Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как «право, служащее мерилом справедливости», является регулирующей нормой политического общения» (3, с.380). Высшее благо есть политика. Способность властвовать и подчиняться заслуживает похвалы, а добродетель гражданина, по-видимому, и заключается в способности властвовать и подчиняться (3, с.451).

Говоря о воспитании граждан, Аристотель отмечает – «Не следует сверх того думать, будто каждый гражданин сам по себе, - нет, все граждане принадлежат государству, потому что каждый из них является частицей государства. А забота о каждой частице, естественно, должна иметь в виду попечение обо всем целом, вместе взятом, не дисциплинирован один, не дисциплинированно и все государство.

Для каждой формы государственного строя соответственно воспитание – предмет первой необходимости» (3, с. 628).

Аристотель во влиянии формы государственного строя, законов и разных государственных актов и мероприятий видит воздействие государства на граждан. Как и Платон, Аристотель не всех готов включить в свое государство. При этом главный интерес для Аристотеля представляет законодатель. Люди лишь материал для законодателя.

Человек благородный.

Аристотель от человека вообще, жизнь которого есть деятельность души, человека политического, который не может существовать вне государства, переходит к образу человека аристократического, благородного, достойного воспитания. У Аристотеля, как и у Гомера, Платона, «арете»- идеал, который возможен только для небольшой группы избранных, так как «пайдея», означающая и культуру и образование, относится лишь к немногим, тем, кто обладает необходимым потенциалом, чтобы достичь философского созерцания.

Поэтому Аристотель в первую очередь отделяет группу рабов, как недостойных звания человека. «Человек, который принадлежит не самому себе, а другому, тот раб по природе своей. Он представляет собой собственность, орудие активное и отдельно существующее» (3, с.382). Природа желает, чтобы и физическая организация свободных людей отличалась от физической организации рабов, у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов, свободные же держатся прямо и не способны к выполнению подобного рода работ, зато они пригодны для политической жизни. Очевидно, что одни люди по природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами и полезно и справедливо» (3, с.384).

Вечная политическая проблема общественного неравенства разрабатывалась Платоном и Аристотелем, как в отношении рабов, так и ремесленников. При этом важно, что они исключали их из «пайдеи», т.е. процесса становления образа культурного человека, способного заниматься политикой. По Платону и Аристотелю «каждая кухарка не должна управлять государством».

Если принять во внимание, что в условиях постоянных войн, рабы были военнопленные, которые могли иметь в прошлом разные занятия, такое полное отвержение было жестоко и возможно в полной мере не проявлялось на практике, ведь, например, рабы – педагоги проводили целый день с мальчиками хозяев, сопровождая их на занятия, сопереживая им в их трудностях и радостях, и невольно были близки к ним.

Вторая группа, отвергаемая Аристотелем – это ремесленники. Аристотель пишет: «Является ли гражданином действительно только тот, кому можно принимать участие в управлении, или же гражданином нужно считать также и ремесленников. Но наилучшее государство не даст ремесленнику гражданских прав, если же и он гражданин, то нужно признать, что та гражданская добродетель, о которой речь была выше, подходит не ко всем свободорожденным, но только к тем, кто избавлен от работ, необходимых для их пропитания» (3, с.453).

Человек, который способен раскрыть свои возможности и, прежде всего, рассудок, ум должен быть свободен от забот о хлебе насущном. Если в христианстве «блаженны нищие», то в рационалистической философии античности разум и добродетель требуют соответствующих материальных благ. Аристотель выделяет три вида благ:

-блага внешние (обстоятельства жизни),

-блага, относящиеся к душе,

-блага, относящиеся к телу.

Внешние блага также важны, - пишет Аристотель: «Невозможно или трудно совершить прекрасные поступки, не имея никаких средств. Ведь многие поступки совершаются с помощью друзей, богатства и влияния в государстве, словно с помощью орудий, а лишенные иного, например благородного происхождения, хорошего потомства, красоты, исключают блаженство. Ибо, едва ли счастлив, безобразный с виду, дурного происхождения, одинокий, бездетный и, должно быть, еще меньше можно быть счастливым, если дети и друзья отвратились или, если были хорошие и умерли» (1, с.69).

Отсутствие внешних благ делает человека по Аристотелю непригодным для высокого, потому, что он, чтобы утолить голод или жажду не останавливается ни перед какими, даже самыми крайними средствами. Но не должно быть избытка внешних благ.

Главное же, что отличает раба и ремесленника от благородного - это неумение пользоваться досугом. А именно досуг и является важным пространством развития личности. Конечно, у Аристотеля главное воспитательное пространство то, которое определяет государство, представляя в законах шкалу общественных ценностей и направляя поступки граждан. Но лично для человека основным воспитательным пространством становится досуг. «Вся человеческая жизнь распадается на занятия и досуг, на войну и мир, а вся деятельность человека частью направлена на необходимое и полезное, частью на прекрасное. Война существует для мира, занятия ради досуга, необходимое и полезное ради прекрасного…Нужно, чтобы граждане имели возможность заниматься делами и вести войну, но, что еще предпочтительнее, наслаждаться миром и пользоваться досугом, совершать все необходимое и полезное, а еще более того – прекрасное, Имея в виду эти цели, следует установить и соответствующее воспитание для детского и для остальных возрастов, нуждающихся в воспитании. И логические соображения, и фактические данные свидетельствуют в пользу того, что законодатель должен преимущественно прилагать старания к тому, чтобы его законодательство имело в виду досуг и мир. Ведь большинство государств, обращающих внимание лишь на военную подготовку, держатся, пока они ведут войны, и гибнут, лишь только достигают гегемонии. Виноват в этом законодатель, который не воспитал у граждан умения пользоваться досугом. Пословица говорит: «У раба нет досуга». Мужество и выносливость нужны для трудовой жизни, философия для досуга, воздержанность и справедливость и в то и в другое время.

Следует участвовать лишь в тех полезных занятиях, которые не обратят человека, участвующего в них, в ремесленника. Мы называем ремесленными такие искусства и занятия, которые исполняются за плату: они лишают людей необходимого досуга и принижают их» (3,с.617-619).

Досуг есть определяющее начало всего. Досуг заключает в самом себе и удовольствие, и счастье, и блаженство, и все это выпадает на долю не занятых людей, а людей пользующихся досугом» (3, с.630). Перечисляя занятия на досуге, Аристотель называет музыку, рисование, но, главным образом философские размышления.