Бунт на «сторожевом»

8 ноября 1975 г. на большом противо­лодочном корабле «Сторожевой», на­ходившемся в Риге, вспыхнуло восста­ние. Его руководителем стал замполит корабля капитан третьего ранга Вале­рий Саблин. В этот день В. Саблин вы­ступил перед командой, насчитывав­шей 200 человек. Он сказал, что власть погрязла в моральном разложении и взятках, преследует инакомыслящих. Капитан предложил очистить государ­ственный аппарат от взяточников и карьеристов и провести настоящие выборы.

Валерию Саблину удалось быстро при­влечь на свою сторону матросов и старшин корабля. Офицеры и мичма­ны его не поддержали и были аресто­ваны восставшими. Саблин направил правительству телеграмму с требова­нием дать ему возможность выступить по радио и телевидению. Ночью ко­рабль вышел в море и направился к Ле­нинграду.

За «Сторожевым» послали в погоню боевые корабли и самолёты. Главноко­мандующий Л. Брежнев разрешил в случае необходимости даже потопить мятежный корабль. Однако обошлось без этого. Корабль подвергли обстре­лу, а затем захватили. Саблин при этом был ранен выстрелом из пистолета. Вместе с матросом Александром Шеиным его предали суду. Как изменни­ка Родины, Саблина приговорили к смертной казни, А. Шеина — к вось­ми годам заключения. Перед казнью В. Саблин писал в прощальном письме жене: «Что меня толкнуло на это? Лю­бовь к жизни... Причём я имею в виду не жизнь сытого мещанина, а жизнь светлую, честную... Я убеждён, что в нашем народе, как и 58 лет назад, вспыхнет революционное сознание, и он добьётся коммунистических отно­шений в стране...». В прощальном пись­ме сыну он писал: «Дорогой сынок! Я временно расстаюсь с вами, чтобы свой долг перед Родиной выполнить. В чём мой долг перед Родиной? Я боюсь, что сейчас ты не поймёшь глубоко, но подрастёшь, и всё станет ясно. А сей­час я тебе советую прочитать рассказ Горького о Данко. Вот и я так решил „рвануть на себе грудь и достать серд­це..."». 3 августа 1976 г. 37-летний Валерий Саблин был расстрелян.

615

Массовые национальные движения

Собственно диссидентское движение, как правило, ограничивалось рамками интеллигенции. Национальные движе­ния часто бывали значительно шире.

Одним из ярких примеров может слу­жить движение крымских татар за воз­вращение на родину. В нём участвова­ла большая часть этого народа (см. ст. «Переселение народов»).

Достаточно массовым было и нацио­нальное движение в Прибалтике — особенно в Литве. Только в 1956 г. со­ветским властям удалось уничтожить последние отряды партизан — «лесных братьев», сражавшихся за независи­мость страны. Память об эпохе воору­жённой борьбы была ещё жива, когда в начале 70-х гг. в Литве поднялась новая волна национального движения.

В мае 1972 г. в городском сквере Кау­наса совершил самосожжение 18-лет­ний юноша Ромас Каланта. Он сделал это «в знак протеста против оккупации Литвы советскими войсками». Его по­хороны 18 мая переросли в многоты­сячную демонстрацию молодёжи. С пе­нием народных литовских песен люди направились к месту самосожжения. Они скандировали: «Литва!», «Свобо­да!». Милиция попыталась разогнать толпу, при этом один милиционер был ранен камнем. На следующий день де­монстрация продолжилась, и власти арестовали около четырёхсот человек. Восьмерых из них приговорили к тю­ремному заключению. После этих со­бытий родилась традиция — каждый год в мае на место гибели Р. Каланты возлагать цветы.

Массовые демонстрации в Вильнюсе проходили также в 1975 и 1977 гг. пос­ле футбольных матчей. 7 октября 1977 г., в день принятия «брежнев­ской» конституции, около тысячи че­ловек прошли по улицам города, выкри­кивая: «Долой конституцию оккупан­тов!», «Свободу Литве!», «Русские, убирайтесь вон!». Через три дня де­монстрация повторилась. В ответ на выкрики против русских кто-то из тол­пы крикнул: «Здесь с вами и русские!».

«Выход диссидентов из подполья» начался в 1965 г. Этому предшествовал украинский вариант «дела Даниэля и Синявско­го». В 1965 г. на Украине арестовали и осудили около 20 деяте­лей литературы и искусства. Все они очень умеренно выступали в защиту украинской культуры. Во время судов над ними дисси­дентское движение на Украине усилилось и окрепло. Один из арестованных, Михайло Осадчий, вспоминал, как проходил суд над ним: «„Слава!.. Слава!.. Слава!.." — кричала толпа, запрудившая всю Пекарскую (такое было все пять дней). Нам бросали цветы, они падали на металлическую крышу машины, сквозь щели в две­рях, к нам. Когда мы шли в помещение суда, то шли по ковру из живых весенних цветов, нам жаль было их топтать...».

Появилась и украинская «демонстрация на Пушкинской пло­щади». Ею стало ежегодное возложение цветов к памятнику Тарасу Шевченко. В 1967 г. милиция арестовала несколько участников ме­роприятия. Тогда остальные 300 человек провели демонстрацию в центре Киева и добились освобождения задержанных.

С 1970 г. начал выходить «Украинский вестник», подобный московской «Хронике текущих событий». До 1975 г. вышло де­вять выпусков. Возникли и открытые диссидентские группы, в том числе в 1976 г. — Украинская Хельсинкская группа. Послед­него её участника власти арестовали в 1981 г.

РУССКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

Русское национальное движение, как и украинское, так и не вы­лилось в массовое, оставшись только составной частью движе­ния диссидентов.

Как и диссидентское движение в целом, оно тоже начина­лось с подполья. Его участникам в начале 60-х гг. удалось создать в Ленинграде самую крупную подпольную организацию в Рос­сии — Всероссийский Социал-Христианский Союз освобожде­ния народа (ВСХСОН). Незадолго до арестов в 1961 г. она насчи­тывала 28 членов и 30 кандидатов, опиралась в основном на идеи Николая Бердяева и Фёдора Достоевского.

В программе организации говорилось о преобразовании СССР в православное русское государство. Так, высшей властью должен был стать Верховный собор, состоящий из церковной ие­рархии и пожизненно избранных «выдающихся представителей нации». Советская печать о ВСХСОНе ничего не сообщала, толь­ко в 1976 г. в газете «Неделя» промелькнула информация о «не­существующей организации ВСХСОН».

После ареста в лагерях и тюрьмах участники ВСХСОНа встретились с украинскими и прибалтийскими националистами. В спорах с ними они по-новому осмыслили свои идеи нацио­нального и православного государства. Выйдя на свободу в 1974 г., один из членов этой организации, писатель Леонид Бо­родин, заявил, что сейчас уже ни один из членов союза не при­нимает полностью его первоначальную программу.

Символом нового этапа в развитии русского национально-

616

го движения стал самиздатовский журнал «Вече». Этот объёмный машинописный журнал открыто выходил в течение почти четы­рёх лет, с января 1971 г. (увидели свет десять номеров). Его глав­ным редактором стал историк Владимир Осипов, в своё время осуждённый за чтения у памятника Маяковскому.

Основной задачей журнала он считал «продолжение путе­водной линии славянофилов и Достоевского». «Лично я не при­надлежу к „демократам", — признавался он, — но отношусь с большим уважением к лучшим, искреннейшим из них». Не отвер­гая защиты прав человека, он подчёркивал, что «проблема граж­данских прав в СССР менее важна, чем проблема умирающей рус­ской нации». «Вече», а позднее журнал «Земля» стали трибуной для различных направлений русского национального движения. Издание этих журналов прекратилось, когда в декабре 1974 г. Владимира Осипова арестовали, а затем осудили на восемь лет заключения.

ПОМИЛОВАНИЕ 1987 ГОДА

В феврале 1986 г. Михаил Горбачёв заявил: «Насчёт политзаклю­чённых. У нас их нет. За убеждения у нас не судят. Но всякое го­сударство должно защищать себя от тех, кто покушается на него, призывает к его подрыву или уничтожению, кто, наконец, шпио­нит в пользу иностранных разведок. В СССР за все виды такого рода преступлений отбывают наказание немногим более двух­сот человек». Как и другие советские лидеры, Горбачёв отрицал наличие политзаключённых. Но приведение каких-то цифр, раз­говор на эту тему были уже сдвигом с прежней позиции.

4 августа 1986 г. находившийся в Чистопольской тюрьме диссидент Анатолий Марченко объявил голодовку. Он потребо­вал освобождения всех политзаключённых. Ю. Орлов замечал о поступке Марченко: «Его могла остановить только амнистия или смерть, мы знали это. Этот человек, если сказал — сделает, сколь­ко бы власти ни повторяли: „Умирай! В СССР нет политических заключённых!"».

9 декабря 48-летний Анатолий Марченко скончался. На во­прос его жены Ларисы Богораз, голодал ли он до конца, тюрем­ное начальство туманно ответило: «То голодал, то нет». Видимо, смерть Марченко ускорила дальнейшие события. Спустя неделю из ссылки разрешили возвратиться академику А. Сахарову (см. ст. «Андрей Сахаров»).

После этого началось постепенное освобождение политза­ключённых. Их освобождали не по амнистии, а каждого отдель­но, требуя прошения о помиловании. Не все соглашались его написать, понимая это как признание вины.

Политическая ссыльная Татьяна Великанова вспоминала: «В январе — феврале 87-го года меня дважды вызывал областной прокурор. Хотел, чтобы я написала просьбу об освобождении. «Пишите, — говорит, — что убеждений своих не изменили, со­ветских законов не нарушали и впредь не намерены». Огорчила

Очень широким в Литве было католи­ческое движение. В 1979 г. верующие направили Л. Брежневу письмо с тре­бованием открыть собор в Клайпеде. Под этим письмом подписались более 148 тыс. человек — совершенно небы­валая цифра для подобных протестов в России.

В Эстонии первые демонстрации, в которых принимали участие 1—5 тыс. человек, начались в конце 70-х гг. Именно здесь произошёл один из не­многих случаев, когда диссиденты взя­ли в руки оружие. В 1979 г. небольшая вооружённая группа во главе с Имре Аракасом совершила покушение на главу эстонской компартии К. Вайно. Покушение не удалось, а террористов приговорили к лагерному заключению.

Вспышки массового движения проис­ходили и в Армении. 24 апреля 1965 г. в Ереване состоялась 100-тысячная траурная демонстрация. Её участники отмечали 50-летие гибели 1,5 миллио­нов армян на территории Турции. Вла­сти разогнали шествие, окатывая лю­дей водой из шлангов.

В Грузии национальное движение при­обрело особенно широкий размах в 1978 г. Тогда власти попытались вне­сти в конституцию республики пункт, по которому государственным языком объявлялся русский (а не грузинский, как прежде). 14 апреля более 10 тыс. человек провели демонстрацию у Дома правительства в Тбилиси. Все они тре­бовали оставить государственным язы­ком грузинский. В разгар демонстра­ции Верховный Совет уступил этим требованиям. Сами депутаты привет­ствовали это решение восторженной 15-минутной овацией. Демонстранты также встретили его всеобщим лико­ванием, после чего мирно разошлись.

В 80-е гг., после начала «перестройки» массовые национальные движения воз­никли прежде всего там, где они уже вспыхивали в 70-е гг. В первую очередь это были Прибалтика и Закавказье.

617