Ю. Андропов.

629

ских свобод до 1987 г. почти ничего не менялось. Но позднее значение слова «перестройка» расширилось и стало обозначать всю эпоху перемен.

«ГЛАСНОСТЬ»

К началу 1987 г. перед новым руководством стояла всё та же задача — обновление идеологии. Самым спорным идеологи­ческим вопросом давно уже была оценка Сталина. Теперь этот «кирпичик» оказался первым, который легче всего было расша­тать в незыблемой идеологической стене.

Вокруг имени Сталина уже 30 лет шли горячие споры ин­теллигенции, переходившие и в печать. «Сталин был плох», — большинство интеллигентов сходились на этом простом поло­жении, оно служило им своеобразным паролем.

В январе 1987 г. произошёл поворот к политике «гласнос­ти». В «перестройку» вовлекалась интеллигенция. После этого во­прос о Сталине внезапно сделался в печати самым насущным, острым и злободневным. На киноэкраны вышел фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», резко осуждавший «культ личности».

М. Горбачёв в нескольких осторожных фразах одобрил эту кампанию. Дело постепенно двигалось дальше. Журнал «Огонёк» разоблачал уже не только И. Сталина, но и его соратников В. Молотова и А. Жданова, и наоборот, защищал деятелей «ленинской гвардии», особенно Н. Бухарина. Всё это вызывало в обществе ог­ромный интерес. К 1989 г. подписка на журнал «Огонёк» увеличи­лась в десять раз и достигла 2,8 млн. экземпляров.

ПИСЬМО НИНЫ АНДРЕЕВОЙ

Дальнейшей «перестройке» очень мешало то, что у неё не оказа­лось «противников». Открыто никто не выступал против новой политики, хотя понимали её по-разному. «Всё общество у нас по одну сторону баррикад», — не раз заявлял в 1987 г. М. Горбачёв.

Рубежом в этом отношении стало 13 марта 1988 г. В этот день в газете «Советская Россия» напечатали большое письмо Нины Андреевой, преподавателя химии из Ленинграда. Н. Андре­ева одобряла «перестройку» вообще, но считала чрезмерным осуждение Сталина и его эпохи, «связанной с беспримерным подвигом советских людей». «Дело дошло до того, — замечала она, — что от «сталинистов» (а в их число можно при желании зачислить кого угодно) стали настойчиво требовать „покаяния"».

Н. Андреева цитировала М. Горбачёва: «Принципами, това­рищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами». «На этом стоим и будем стоять, — заключала она. — Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах ис­тории Отечества». Письмо так и было озаглавлено: «Не могу по­ступаться принципами».

Публикация в «Советской России» вызвала подавленное мол­чание в печати; только газета «Московские новости» решилась на

М. Горбачёв — Генеральный секретарь ЦК КПСС.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ И АРМЕНИИ

В феврале 1988 г. в Карабахе начались массовые демонстрации армянского населения. Они проходили пол лозун­гом: «Ленин! Партия! Горбачёв!». Де­монстранты требовали присоединить Нагорно-Карабахскую автономную об­ласть к Армении. 20 февраля их тре­бование поддержал и областной совет. Под влиянием этих событий 28 февра­ля в азербайджанском городе Сумгаи­те вспыхнули армянские погромы, ко­торые продолжались двое суток, при­чём, по официальным данным, погиб­ли 32 человека.

С этого в 1988 г. начались националь­ные движения в Армении и Азербайд­жане. Их возглавили группы интелли­генции, выступавшие в поддержку «пе­рестройки». Разумеется, и те и другие осуждали погромы и насилие. Но глав­ные лозунги движений — о судьбе Ка­рабаха — конечно, были противопо­ложными. Враждебность между двумя республиками нарастала. Опасаясь за свою судьбу, армяне покидали Азер­байджан, азербайджанцы —Армению. Тысячи людей становились беженцами.

Советское руководство принимало меры против обоих движений. В декаб­ре 1988 г. всех членов армянского ко­митета «Карабах» арестовали и помес­тили в Бутырскую тюрьму в Москве. Здесь они пробыли полгода.

Ещё более суровые меры приняли про­тив Народного фронта Азербайджана.

630

возражения. Казалось, эпоха перемен закончилась. Многие пар­тийные работники, вплоть до членов Политбюро, публично одобряли письмо. Позднее это внезапно наступившее затишье окрестили «тремя неделями застоя».

Но развязка оказалась совершенно неожиданной. 5 апреля «Правда» в передовой статье резко высказалась о письме Нины Андреевой. Газета осудила критиков «перестройки», которые пу­гают: «Не раскачивайте лодку! Опрокинете, разрушите социа­лизм». «Есть и такие, — говорилось в „Правде", — кто прямо пред­лагает остановиться, а то и вовсе вернуться назад». Статью Ан­дреевой газета назвала «отзвуком этих настроений».

Теперь письмо Н. Андреевой называли не иначе как «мани­фестом антиперестроечных сил». Весь этот внезапный поворот произвёл сильнейшее впечатление в обществе.

Он означал огромный шаг вперёд в обновлении идеологии. Целый пласт идейных принципов, которые защищала Андреева, теперь сбрасывался за борт. Партийные работники, неосторож­но похвалившие её выступление, оказывались под ударом: чита­тели сообщали в газеты их имена. «Советская Россия» напечата­ла что-то вроде «покаяния».

Публицист Юрий Карякин спрашивал в журнале «Огонёк»: «Сколько местных газет перепечатали манифест? Сколько было размножено с него ксероксов? Сколько организовано обсужде­ний-одобрений? По чьему распоряжению? Как пробуждалась местная инициатива? Кем?».

Сама Нина Андреева год спустя утверждала: «Горбачёв читал статью ещё до публикации. И не возражал». Главный редактор «Огонька» Виталий Коротич позднее так объяснял тактику Гор­бачёва: «Я никогда не принимал и не принимаю поступки этого человека прямолинейно, постоянно удивляясь точности разыг­рываемых им комбинаций, просчитанных, как правило, по-гроссмейстерски на многие ходы вперёд и совершающихся на грани возможного».

«НЕФОРМАЛЫ»

Первые общественные группы эпохи «перестройки» выглядели как развитие диссидентского движения. Они были так же мало­численны и возникали в основном в среде интеллигенции. Их называли «неформальными объединениями», а участников этих групп — «неформалами».

Первоначально все неформалы выступали в поддержку «пе­рестройки». Например, движение «Память», возникшее одним из первых, 6 мая 1987 г. провело митинг на Манежной площади под лозунгом: «Долой саботажников перестройки!». Однако письмо Нины Андреевой и его осуждение заставили неформалов разде­литься на сторонников и противников «перестройки».

Летом 1988 г. на территории Советского Союза начали возни­кать «народные фронты в поддержку перестройки». В России они так и остались немногочисленными, но в Прибалтике и Закавказье быстро переросли в массовые национальные движения.

Поводом к этому послужили армянские погромы, начавшиеся 13 января 1990 г. в Баку. Как и в Сумгаите, внутренние войска и милиция им не мешали. Прав­ление Народного фронта заявило, что «гневно осуждает акты насилия по от­ношению к армянскому населению». 17 января погромы прекратились, уне­ся, по официальным сообщениям, жиз­ни 56 человек.

В ночь на 20 января указом М. Горба­чёва в Баку было введено военное по­ложение. В город вошли части Совет­ской армии и танки. Сторонники На­родного фронта попытались остано­вить их завалами и баррикадами. Во время ночного штурма города погиб­ло около 140 бакинцев.

Все эти меры привели к усилению ав­торитета как армянского, так и азер­байджанского национальных движе­ний. В Армении вышедшие из тюрьмы члены комитета «Карабах» встали во главе массового «Армянского общена­ционального движения» (АОД). Уже в 1990 г. оно победило на выборах в Верховный Совет республики. В 1992 г. пришёл к власти и Народный фронт Азербайджана.

Б. Ельцин — первый секретарь Свердловского обкома КПСС. 70-е гг.

631

Первые карикатуры на В. Ленина в

советской открытой печати

(самиздатский журнал «Демократическая

оппозиция», ноябрь — декабрь 1988 г.).

В мае 1988 г. группа сторонников «перестройки» объявила о создании открыто действующей партии под названием «Де­мократический союз». В неё вошло около тысячи человек. Они выдвигали крайне радикальные лозунги — многопартийность, осуждение «культа Ленина» и т. п.

Хотя все неформалы были чрезвычайно малочисленны, в советской печати постоянно обсуждались их идеи и призывы. Особое внимание уделялось «противникам перестройки» (в это число теперь входили «сталинисты», Н. Андреева, «Память» и др.). Они служили очень удобной «мишенью» для критики положе­ний официальной идеологии. Что касается «сторонников пере­стройки», то они помогали вводить в оборот новые непривыч­ные идеи. Сначала печать резко осуждала эти идеи, а затем на­чинала их повторять.

БОРЬБА ПРОТИВ ПРИВИЛЕГИЙ

Самым, пожалуй, наболевшим вопросом для населения оставал­ся вопрос привилегий. Они волновали людей гораздо больше, чем, например, политические свободы.

Именно этот вопрос стал главным средством вовлечения на­селения в «перестройку». Одним из первых его затронул новый гла­ва московских коммунистов Борис Ельцин. В феврале 1986 г. на XXVII съезде партии он сказал: «Становится больно, когда говорят об особых благах для руководителей. Поэтому моё мнение — там, где блага руководителей не оправданы, их надо отменить».

Вообще Б. Ельцин в 1985—1987 гг. вызывал растущее сочувст­вие в народе своими необычными поступками. Нарушая традиции, кандидат в члены Политбюро неожиданно появлялся в магазинах, на улицах, сурово отчитывал нерадивых работников.

21 октября 1987 г. Борис Николаевич выступил на пле­нуме ЦК с критической речью. В то время это выходило за рамки разрешённого. Михаил Горбачёв обвинил его в «псевдо­революционной фразе», после чего Бориса Ельцина сняли со всех постов.

Но затем произошло нечто совершенно необычное. По Москве начали расходиться пе­репечатки «речи Ельцина». Они имели мало общего с текстом его настоящего выступления. В них резко обличались привиле­гии партаппарата (о чём Ель­цин на этот раз не говорил), осуждалась бюрократия. Но это не были фальшивки в обычном

632

смысле слова. Народ вкладывал в них свои жалобы, надежды, тре­бования. В общественном сознании складывалось представление о Ельцине — бесстрашном народном заступнике.

Позднее многие из этих требований перешли в настоящие речи Б. Ельцина. В июне 1988 г. на XIX партконференции он го­ворил: «Должно быть так: если чего-то не хватает у нас, в социа­листическом обществе, то нехватку должен ощущать в равной степени каждый без исключения (Аплодисменты.). Надо, нако­нец, ликвидировать продовольственные „пайки" для, так сказать, голодающей „номенклатуры", исключить элитарность в общест­ве, исключить и по существу, и по форме слово „спец" из наше­го лексикона, так как у нас нет спецкоммунистов».

Особенно людям нравилось то, что Б. Ельцин не только на словах, но и в жизни следовал этим принципам. В 1989 г. он писал в книге «Исповедь на заданную тему»: «Пока мы живём так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать её чёрной икрой, не могу мчать на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомоби­ли, не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у сосед­ки нет аспирина для ребёнка. Потому что стыдно». Именно таким многим людям хотелось видеть своего руководителя.

Другими героями борьбы с привилегиями оказались следо­ватели Тельман Гдлян и Николай Иванов. В первые годы «пере­стройки» они проводили массовые аресты «взяточников и во­ров» в Узбекистане. Позднее их отстранили от дел, и повтори­лась «история Ельцина».

Опальные следователи начали дерзко намекать на взяточ­ничество членов Политбюро, а затем и самого Горбачёва. Всё это создало им огромную популярность. Уже в 1990 г. на массовом митинге сторонников «перестройки» в Москве несли большой транспарант: «Перестройку, начатую Андроповым, продолжают Гдлян и Иванов».

Во многом благодаря лозунгу борьбы с привилегиями не­формальное движение в России стало перерастать в массовое. Весной 1989 г. состоялись первые 100-тысячные митинги, про­ходившие в Москве в Лужниках. На них выступали Б. Ельцин, Т. Гдлян, А. Сахаров и др.

26 марта 1989 г. состоялись выборы народных депутатов СССР. Впервые избиратели смогли выбирать между нескольки­ми кандидатами. Борис Ельцин победил в Москве с огромным перевесом, собрав свыше 89% голосов. Это стало главным собы­тием выборов.

Правда, на выборах сторонники «перестройки» получили не более трети мест. Но это не имело особого значения. «Пере­стройка» развивалась «через головы» съезда народных депута­тов и Верховного Совета, помимо их воли.

МАССОВОЕ ДВИЖЕНИЕ

Весной 1989 г. неформальное движение сторонников «пе­рестройки» постепенно стало превращаться в массовое. В апре-

Демонстрация сторонников перестройки на Пушкинской площади в Москве. 1990 г. Фото К. Завражина.

Массовая демонстрация сторонников перестройки в Москве. 1990 г. Фото К. Завражина.

633

ле участник пленума ЦК Валентин Месяц с негодованием назвал его «накипью, выползшей на улицы».

Беспокойство это было вполне оправданным: разрушение прежней идеологии многократно ускорилось. Раньше новые идеи выдвигал М. Горбачёв, а печать их только подхватывала и развивала. Теперь новые лозунги рождались «на улицах».

Требования массовых митингов постепенно менялись. Вес­ной 1989 г. речь шла только об осуждении Сталина, отмене при­вилегий, чистке «бюрократов». С сочувствием повторялась шут­ка: «Народу двух партий не прокормить!».

Осенью главным стало требование ввести многопартий­ную систему. За какой-нибудь год массовое движение оконча­тельно расшатало основы прежней идеологии, с которых само начинало. Оказались отброшенными Ленин, Октябрь, социа­лизм и т. п.

Изменилось и отношение к Горбачёву. После начала мас­сового движения он неожиданно выступил в качестве «защит­ника идеологии». Это вызвало непонимание интеллигенции. Ещё весной 1989 г. на митингах можно было увидеть плакаты с ло­зунгом: «Горбачёв, держись!», который к осени сменился недо­уменным: «С кем Вы, Михаил Сергеевич?». Заговорили о его «ко­лебаниях и нерешительности».

Противники перемен тоже упрекали Горбачёва за «нереши­тельность». Так или иначе, они вынуждены были следовать за ним и шли от поражения к поражению. При этом им приходи­лось даже укреплять его власть. 14 марта 1990 г. депутаты избра­ли М. Горбачёва первым президентом СССР. Главой Верховного Совета СССР после этого стал старый друг Горбачёва со времён студенчества Анатолий Лукьянов.

1 мая 1990 г. многотысячная демонстрация сторонников «перестройки» прошла по Красной площади. На трибуне мавзо­лея стояли члены Политбюро во главе с М. Горбачёвым. Демон­странты несли лозунги: «Политбюро в отставку!», «Долой КПСС!», «73 года по пути в никуда», «Президенту — другая столица!», «До­лой кремлёвских Чаушеску!», «Горбачевизм не пройдёт!», «КПСС капут!», «Меняю засушенного вождя (Ленина) на одноразовые шприцы!». Толпа выкрикивала: «Долой!». В первые минуты Гор­бачёв улыбался и приветственно махал рукой. Затем он нахму­рился и вместе со всеми членами Политбюро покинул трибуну. Их провожали крики: «Позор!».

На волне наивысшего подъёма массового движения 4 мар­та 1990 г. прошли выборы в Верховный Совет России. Впервые сторонникам «перестройки» (в основном движению «Демокра­тическая Россия») удалось завоевать большинство мест.

Своим председателем Верховный Совет в мае 1990 г. избрал Бориса Ельцина. В тот же день в Москве прошла небольшая вос­торженная демонстрация под лозунгами: «Демократия победи­ла!» и «Ликуй, Россия, Ельцин у руля!».

Действительно, одержанная тогда победа сторонников «пе­рестройки» оказалась решающей.

Ю. Леонов. «Президент Союза

Советских Социалистических республик».

Плакат 1990 г.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ГРУЗИИ

В течение 1988—1989 гг. народные фронты возникли во многих советских республиках. Очень сходным образом сменялись их лозунги (от «перестрой­ки» к независимости). Но в Белорус­сии, на Украине они так и не смогли опереться на массовое национальное движение и остались в роли оппозиции.

В Грузии Народный фронт тоже не на­шёл широкой поддержки, но по другой причине. Здесь национальное движе­ние сразу пошло под лозунгами неза­висимости, а не «перестройки».

Одновременно в марте 1989 г. нача­лось массовое национальное движение

634

в Абхазии. Более 30 тыс. человек под­писали прошение о выходе Абхазии из состава Грузии. Конечно, такие требо­вания вызвали возмущение в Грузии и усилили грузинское национальное дви­жение.

8 апреля 1989 г. на площади перед До­мом правительства в Тбилиси состоял­ся 10-тысячный митинг. Его участники скандировали: «Да здравствует незави­симая Грузия!». Митингующие собира­лись вечером разойтись, но по площа­ди «в целях устрашения» прошла ко­лонна бронетехники. Это побудило многих остаться здесь на ночь.

На рассвете, в четыре часа утра, нача­ли разгонять митинг. К этому времени у Дома правительства находилось око­ло 8 тыс. человек. Глава компартии Грузии Джумбер Патиашвили позднее рассказывал: «Вместо рассеивания ми­тинга демонстранты были взяты в кольцо и жестоко избивались. Войска, к со­жалению, гонялись за людьми по все­му проспекту Руставели». Участник ми­тинга журналист Юрий Рост вспоми­нал: «Словно по команде, взметнулись дубинки. У кого не было дубинок, тот пользовался сапёрными лопатками. Солдаты стали теснить демонстрантов, которые активно сопротивлялись. В ход пошли камни, палки, выломанные тут же из ограждения, дубинки, отобран­ные у солдат». Во время разгона ми­тинга погибло 20 человек, из них 16 женщин (причём младшей из погибших было 16 лет, старшей — 70).

Как и другие подобные меры, события