§ 30. Другие хозяйственные занятия в сравнении с торговлей

Если ростовщичество, первым актом которого яв­ляется предоставление денег для какого-либо их при­менения, четко отличается от торговли тем, что в нем пассивный участник контракта, принявший на себя обязательство, несмотря на всю свою формальную свободу может быть поставлен в естественную мате­риальную зависимость, поскольку он вынужден «на чужую медь» покупать предметы для поддержания своей жизни или средства для своего труда, так что его владению всем этим противостоит негативная соб­ственность в отношении одолженного капитала и процентов, — то по производимому воздействию оно, напротив, легко согласуется со сдачей во временное пользование (в аренду, в наем) земли и почвы, дома и квартиры с обстановкой, насколько она практикуется и рассматривается исключительно как сделка. Здесь арендатор (или съемщик жилья) в силу своих обяза­тельств относительно предусмотренного возврата добра (по истечении срока контракта) и выплаты ренты тоже может рассматриваться как негативный собственник всех этих вещей. Но главный предмет (капитал) здесь сохраняется в своем реальном виде и не может быть чем-либо замещен. Помещичьему вла­дению (лендлордизму), в таком его употреблении, не­достает поэтому того родства, которым обычное ро­стовщичество связано с торговлей, поскольку и ро­стовщик, и торговец отказываются от своего вклада, хотя первый и приобретает вместо него обещание или, скорее, право требования (обязательство, век­сель, а еще, пожалуй, и право на залог, т.е. возмож­ность получить в собственность ту вещь, которая дол­жна возместить убыток капитала), а второй — тот или иной товар. Деньги исчезают в кругообороте.

98

Земля же [Land] не исчезает, но остается под нога­ми — и под руками возделывающего ее крестьянина. Стало быть, в этом отношении лендлордизм не являет­ся собственно разновидностью торговли. Земля дол­жна быть сначала в представлении «переплавлена» в деньги или в денежную ценность, что происходит, когда она мыслится всего лишь как средство, а рента — как абсолютная цель, подобно тому как ка­питал представляет собой всего лишь средство, а про­цент или прибыль — абсолютную цель для заимодав­ца и торговца. С деньгами здесь обращаются сообраз­но их природе, ведь в качестве денег они и есть средство, хотя и предназначенное прежде всего толь­ко для приобретения необходимых предметов, в кото­рые оно должно быть обращено, а не для приобрете­ния такого же средства в большем количестве, — но отнюдь не с землей, ведь ей-то присуща субстан­циальная действительность. Ей свойственно, скорее, самой определять человека, нести его на себе и к себе привязывать, а не помещаться в руках или в ко­шельке какого-нибудь господина и находиться в его свободном распоряжении. Поэтому, если индивидуум и общество начинают обращаться с землей как с осо­бой разновидностью имущества и денежного капита- ла, то это свидетельствует о большом прогрессе в мышлении. — Но если пагубное влияние господства торговли усугубляется непосредственным и личным давлением, которое кредитор при определенных об- стоятельствах может оказывать на должника, то в из- вестных исторических и современных ситуациях ленд- лорд и его агент могут проявлять не меньшую враж- дебность к арендатору, беспощадно взыскуя ренты, безжалостно отлучая от дома и очага. Торговец может обмануть своих клиентов, выступая и в роли покупателя, и в роли продавца, более того, как про-⁴ фессиональный добытчик прибыли он испытывает к

99

тому сильное искушение и имеет достаточно поводов, а также благоприобретенную или даже унаследован­ную вместе с прочими задатками склонность, сноро­вистость и бесстыдство; но это будут одноразовые действия, от повторения которых осмотрительный че­ловек может себя застраховать и которые во многих случаях (особенно в сношениях между торговцами) запрещены самим трезвым расчетом. Никакая зави­симость, никакое притязание или принудительное право, которое позволило бы ему стать господином, распоряжающимся чужими действиями, тут, по сути дела, не возникает. Напротив, обладая таким правом, кредитор и лендлорд имеют возможность непосредст­венным образом заставить своих должников работать на себя и эксплуатировать их силы. В конечном счете точно так же поступает и торговец, когда он аванси­рует ремесленнику деньги для приобретения сырья или орудий, или того и другого; поскольку все это субстраты труда, его здесь можно сравнить с лендлор­дом, но он значительно отличается от последнего тем, что не предоставляет работника самому себе, чтобы извлекать из его денежных доходов свою ренту, а за­интересован в том, чтобы самому приобрести продук­ты его труда in natura¹, что по форме еще осуществля­ется как покупка, но, поскольку цену устанавливает только он сам (ведь ремесленник, как его должник, от него зависим), должно бы называться попросту при­своением. Это не заключение нового обменного кон­тракта, а следствие из прежнего, который поэтому на самом деле уподобляется продаже товара, который еще только предстоит создать, и, стало быть, продаже рабочей силы, вследствие чего торговец должен вы­ступать ее собственником и, тем самым, формальным производителем самих продуктов труда. То же проис-

¹ Как таковые, в натуральном виде (лот.).

100

ходит и с лендлордом (если он не является капиталис­том-предпринимателем) в рамках системы, где арен­даторы согласно условиям контракта обязаны рабо­тать на его усадебном поле и таким образом утвер­ждают его господство в отношении производимых на продажу продуктов. Если же арендаторы ведут свое собственное хозяйство, то как господин он может, на худой конец, лишь осуществлять принуждение, вы­жимая из них не товары, а деньги. Все выглядит так, словно произошел обмен ролями. По своему проис­хождению денежная рента всегда есть натуральная рента и не вытекает из отношений контракта. Так и лендлорд (если только он наряду с тем не становится еще и настоящим капиталистом) остается заинтересо­ван в получении денежной суммы, поскольку она оз­начает для него массу предметов и удовольствий. Для торговца же создаваемые им предметы означают некую сумму денег, а последняя, главным образом, — возможность и средство приумножения ее самой.