7. Русская школа геополитики: русские геополитические истоки.

Мощное евразийское течение в геополитике питалось многими духовными истоками, берущими начало в лоне гуманитарных, естественных наук России. Об универсальности научных интересов Н.Я. Данилевского, оказавшего сильное влияние на формирование взглядов евразийцев, уже сказано выше. Нельзя не отметить и статьи В.Ф. Головачева “О значении флота для России на основании истории”, работы С.А. Скрегина “Мореходство и его влияние на развитие российского государства”. Решающее значение на формирование геополитических идей оказала география. Сочинения крупных русских ученых-географов А.И. Воейкова (1842—1916) “Будет ли Тихий океан главным морским путем земного шара?”, географа и демографа П.П. Семенова-Тян-Шанского (1827—1914) “Значение России в колонизационном движении европейских народов”, Л.И. Мечникова “Цивилизация и великие реки. Географическая теория развития современных сообществ”, военного географа Д.А. Милютина и других ученых подготовили хорошую теоретико-методологическую базу для формирования отечественной геополитической школы. Ее основателями можно считать военного географа, статистика Д.А. Милютина, а также А. Вандама, издавшего в 1912 г. геополитический труд “Наше положение”. Но наиболее крупным представителем русской геополитической школы по праву считается Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский.

Генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин (1816—1912) является автором многих трудов, но наиболее важным считается “Критическое исследование значения военной географии и военной статистики”. Это своего рода идеологическая, теоретическая предтеча геополитики. Войны Французской республики и Наполеона, их огромный пространственный размах дали толчок к осмыслению роли пространства (географического фактора) в военных операциях. Первый русский учебник по военной географии был написан для русской Академии Генерального штаба полковником Языковым. Он впервые поставил вопрос о влиянии на военные действия не только топографии, но и состава населения, экономики, государственного устройства, военной администрации, этнологии, климата, философии и даже богословия.

Черту под дискуссией о предмете военной географии подвел тогда еще полковник русской армии Дмитрий Алексеевич Милютин, опубликовав в 1846 г. работу, указанную выше. Блестящий офицер (генерал в 40 лет), ученый с обширными познаниями, обладающий мощным аналитическим умом, в 1860 г. он назначается заместителем (товарищем) военного министра. Военное министерство, а в последние годы жизни Александра II, после отставки канцлера Горчакова в 1878 г., и министерство иностранных дел фактически возглавлял последний генерал-фельдмаршал России Д.А. Милютин.

Он быстро определил геополитические приоритеты России. Основным ее противником назвал Британскую империю. Но предпринимать активные действия против Великобритании Милютин считал преждевременным. Россия еще не залечила раны Крымской войны 1853—1856 гг. Для поддержания равновесия в Европе и на Ближнем Востоке, по его мнению, нужен был военно-политический Союз России и Германии.

В Средней Азии Россия стремилась подчинить себе огромный Туркестанский край, где необходимо было ликвидировать феодальную зависимость среднеазиатских городов от полудиких племен кочевников. По сути Милютин делал все для того, чтобы занять исходные позиции, с которых можно было бы угрожать Индии — основе могущества и ахиллесовой пяте Британской империи.

Сложны и противоречивы были и геополитические отношения с Турцией. По плану военного министра турок нужно было изгнать из Европы и создать Балканскую конфедерацию под общим покровительством Европы. Проливы должны получить нейтральный статус.

Персия и Китай должны были гарантироваться Российской империей от всех превратностей политики. Их Милютин, как и США, считал естественными союзниками'9.

Плоды политики (геополитики) военного министра Россия собрала уже в 1877—1878 гг. Русские войска тогда били турок на Балканах, а английская эскадра смогла решиться только на маневрирование в проливе Дарданеллы. Британию больше беспокоили казачьи полки, расквартированные в Мерве и Ташкенте, нацеленные на Индию. Таким образом, за 10—11 лет в Европе, на Балканах создалась совершенно иная геостратегическая и геополитическая ситуация. Все это стало возможным в силу ряда объективных условий и субъективных факторов. Одним из последних было практическое применение знаний по военной географии, разработанной русскими офицерами-учеными Языковым и, в большей степени Д.А. Милютиным. Его предшественник определял военную географию как науку теоретическую, отрасль или часть военной стратегии.

Последний генерал-фельдмаршал России справедливо критиковал сочинения Языкова и некоторых европейских писателей, “старавшихся военной географии придать некоторое значение специальное и самостоятельное”. Он отмечает, что

ни один не достиг этой цели в самом исполнении и что в немногих сочинениях, служащих образцами отдельных описании театров войны, все исследования к другим эпохам применены быть не могут20.

Предмет военной географии и военной статистики, по мнению Д.А. Милютина, составляют общие и частные закономерности функционирования и развития государства:

политическая система, экономическая и военная мощь, территория, географическое положение и общие топографические свойства: очертания границ, включая соседей (иное государство растянуто на большое протяжение или разбросано отдельными частями, другое округлено и составляет сплошную массу); одно по своему положению есть государство исключительно континентальное, другое исключительно морское; одно принуждено иметь для обороны сравнительно гораздо больше войска, чем другое; одно обращает главное внимание на сухопутные войска, другое на флот.