29. Отношение общества к заимствованным словам (в XIX-XX в, на современном этапе).

НЕ ПУГАЕМСЯ. Это нужно просто ПРОЧИТАТЬ и уметь пересказать. Сложить представление. Зубрить не надо :D

Под бой барабанов вошел в патриархальную Москву неспокойный 18 век. Ломались вековые уклады. В новой столице, "прорубив окно в Европу", Петр I строил корабли и брил бороды. Новый флот утверждал величие новой России, бросившей вызов Швеции, самой сильной тогда державе Северной Европы. Преобразования коснулись всех сторон экономической и общественной жизни. Началось бурное развитие науки и светского образования, были созданы Академия наук, Московский университет гимназии, другие учебные заведения. Рождался новый тип национальной культуры. Эти коренные преобразования не могли не отразиться на судьбе языка. Уже в первые десятилетия 18 века вместе с новыми понятиями, предметами из Европы в Россию хлынули иноязычные слова. Этому способствовали и торговые контакты, и обучение молодых дворян за границей, и переводная литература. Ученые полагают, что в ту пору в русский язык влилось более 10 тыс. слов из западноевропейских языков. Теперь, когда с петровских времен прошло более двух с половиной веков, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что широкое проникновение западноевропейской лексики в русский язык в ту пору вполне объяснимо и во многом оправданно. Ведь 200-летнее монголо-татарское иго во многом задержало развитие страны. Вот что писал о том времени Белинский: "В Петровскую эпоху в русский язык по необходимости вошло много иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей. Подобное явление не ново: Изобретать свои термины для выражения чужих понятий очень трудно, и вообще этот труд редко удается. Поэтому с новым понятием, которое один берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие".

Справедливо, однако, говорят, что все хорошо в меру. Уже в Петровскую эпоху зародилось неоправданное увлечение заимствованными словами, что впоследствии стало проблемой общественно-политического и культурного значения. Многие молодые дворяне, особенно побывавшие в Европе, до того пристрастились к чужеземным словечкам, что стали пренебрегать родным языком. Возникла уродливая мода на иноязычные слова. Их применение диктовалось нередко желанием покрасоваться мнимыми знаниями. Увлечение иноязычной лексикой было отчасти связано со стремлением как бы отделиться от обветшалых форм церковнославянского языка, от всего уклада старой жизни.

Тревожен и противоречив был конец 18 века. В искусстве в это время на смену классицизму пришел сентиментализм. Глава русского сентиментализма Карамзин осуществляет в конце 18-нач. 19вв. реформу стилей литературного языка. Им были провозглашены и подтверждены собственной литературной практикой принципы так называемого "нового слога". Суть его сводилась к упрощению письменной речи, освобождению ее от "славянщины", тяжеловесной книжности. Заслуги Карамзина общепризнанны. Но в его реформе было немало и слабых мест. Он ориентировался в основном на изящный светский стиль речи, принятый в дворянских салонах. Писателям карамзинской школы казались низкими, непристойными народные слова и выражения. Манерные выражения, весьма далекие от простого, безыскусственного языка, были характерным признаком литературы того времени.

Заботясь об изящности, утонченности речи (кстати, само слово «утонченность» впервые появилось в "Письмах русского путешественника" Карамзина), писатели-карамзинисты хотя порой и выступали против иноязычного засилья, в своей литературной практике все-таки чрезмерно увлекались иностранными, особенно французскими, словами и выражениями. Ведь в те времена не только царский двор стремился копировать Версаль. Галломания захватила жизнь дворянских усадеб. Вспомним, что не только Онегин "по-французски мог изъясняться и писал", но и провинциальная Татьяна Ларина писала письмо Онегину по-французски. и вообще "выражалася с трудом на языке своем родном".

Естественно, у карамзинистов были и противники. Вдохновителем борьбы против "нового слога" Карамзина, противником всяческих новшеств и заимствований в начале 19 в. стал адмирал Шишков, занимавший некоторое время пост министра народного просвещения и президента Академии Российской. Шишков был страстным и убежденным поборником старины, все новое в языке представлялось ему злонамеренной порчей. Образцом русской речи для него служили древние памятники, фольклор и, конечно, церковнославянские тексты. Особенно страстно нападал он на иностранные слова. Причем его нетерпимость к "языковому чужебесию", безудержный пуризм имели во многом идеологические корни. (пуризм (лат. purus - чистый) - в широком смысле излишне строгое, непримиримое отношение к любым заимствованиям и новшествам) Ярый монархист, Шишков считал, что вместе с французскими словами в Россию проникает вредное влияние французской революции. Само слово «республика», как он писал, напоминает «режь публику». Культ очищения русского языка был доведен им до абсурда, так, слово тротуар он предлагал заменить словом топталище или ходырня, галоши - называть мокроступыи, инстинкт - побудок, медицина – лечезнание, астрономия – звездачество.

Уместной и хорошо объясняющей, почему реформа Шишкова не была принята, будет и реплика Белинского, который писал: «слово «мокроступы» очень хорошо смогло бы выразить понятие, выражаемое совершенно бессмысленным для нас словом галоши, но ведь не насильно же заставишь целый народ вместо галоши говорить мокроступы, если он этого не хочет! Для русского мужика слово кучер - прерусское слово, возница такое же иностранное, как автомедон" (Галоша, кучер - слова из нем. яз., заимствованы в 18 в.; возница - собсбвенно русск. слово; Автомедон - имя кучера Ахиллеса из "Илиады" Гомера)

Консервативная программа реставрации книжной "славянщины" оказалась несостоятельной. Защитникам "старого слога" не удалось приостановить развитие русского литературного языка. Но русский язык не пошел и за языковой манерой сторонников европеизированного "нового слога". История уготовила ему счастливую судьбу. И судьба эта тесно связана с тем, что внес в русскую культуру основоположник современного русского литературного языка А.С. Пушкин. Именно в пушкинскую эпоху, во многом благодаря гениальному мастеру слова, складывается разумное отношение к иноязычным словам, которое основывается на том "чувстве соразмерности и сообразности", о котором поэт писал сам, определяя понятие литературного вкуса.

Пушкин не разделял взглядов пуристов и отстаивал право поэта, писателя использовать иноязычную лексику по своему усмотрению. В своих текстах поэт употребляет слова из других языков довольно часто, отдавая дань культурной языковой традиции и учитывая духовные запросы передовой части общества.

Позднее ярым противником заимствований выступил автор "Толкового словаря живого великорусского языка" В.И. Даль. Представив в своем словаре и ту заимствованную лексику, которая вошла в употребление с 1820 по 1850 год, Даль старался объяснить ее русскими словами, среди которых множество простонародных и диалектных, к тому же нередко узкодиалектных, или составленными им на русский манер словами. Например: горизонт – овидь, озóр, зáвесь, закрой.

Вспышки пуризма, неприятие иноязычных слов обнаруживают себя время от времени и в современной печати. Так, например, в 1984 году был опубликован фельетон под заголовком "Язык мой – враг мой", где слова мэр (тогда использовавшееся, правда, как красивая иностранная замена сочетания слов "председатель исполкома городского Совета народных депутатов"), экстремальный, адаптироваться, коммуникабельный и т.д. названы "словесным бурьяном".

Общая характеристика заимствованной лексики последних десятилетий.

В настоящее время, как и в последнее десятилетие, наблюдается внедрение технологий: Интернет, мобильные телефоны и сотовая связь, всевозможные программы для компьютеров, аппараты (медицинские и другие). В связи с этим, появляется множество заимствованных слов (компьютер, интернет, браузер, программа, смс, сим-карта, томограф). Кроме того, здесь существует и политический фактор: после поднятия «железного занавеса» СССР в изолированную от западных влияний культуру начала вливаться новая мода, новые продукты, новые технологии. И, соответственно, новые слова. На сегодняшний день отношение к заимствованным словам определить сложно: новое поколение выросло на этих словах, потому иногда молодые люди даже не догадываются о том, сколько заимствованных слов они употребляют. Иностранные слова в повседневной речи стали обыденностью, а их отсутствие может вызвать непонимание и насмешки, потому что без заимствований наша речь будет звучать крайне непривычно.

Иноязычные заимствования в различных стилях языка.

В публицистическом стиле отображается и фигурирует большинство заимствований нашего языка. СМИ – телевидение, радио и пресса – информируют, рассказывыают и пишут о нашей жизни и о том, что в ней происходит. Именно по этой причине там много заимствованных слов: пресс-секретарь, президент, экономика, брифинг, конференция, интернационализация, эмбарго, санкции – это лишь малая часть тех заимствований, которые можно найти с СМИ.

Современная литература так же более свободная, нежели чем в прошлых веках. Сейчас стилистические рамки отошли на второй план, по сравнению с классической литературой. Так, в жанре «фантастика» или «научная фантастика» можно встретить заимствования из научной или электронной сферы.

В официально-деловом стиле встречаются обозначения профессий и/или должностных обязанностей: мерчендайзер, менеджер, корректор, копирайтер, журналист, полицейский, протокол, координатор, администратор и т.д.

По сути, заимствования есть везде, в любом стиле языка.

Экзотизмы, варваризмы и «макароническая» речь

Экзоти́зм — иноязычное заимствование, обозначающее предмет или явление из жизни другого народа. В отличие от других варваризмов, из-за своей стойкой этнической ассоциации экзотизмы, за редким исключением, усваиваются не до конца и обычно так и остаются на периферии словарного запаса языка. При этом подобные слова часто могут изменяться под нормы нового языка или искажаться, в особенности если они пришли через третий язык, например суши или комиксы. К экзотизмам близки локализмы, диалектизмы и этнографизмы, описывающие жизненные реалии субэтнической группы в составе более крупного народа (например, секлеры (секеи) и чанго (народ) в составе венгерского народа). Особенно отличается экзотической лексикой кулинария и музыка (понятия баурсак, сальса, тако, там-там, меренге и др

Варвари́зм — слово из чужого языка или оборот речи, построенный по образцу чужого языка, нарушающий чистоту речи. Относится к наименее освоенному виду заимствованной лексики, может употребляться в транслитерационном или даже в иноязычном написании. Обычно употребляется в стилистических целях для создания «местного колорита» или следуя «требованиям моды».

С течением времени иностранное слово или выражение может выйти из обращения и забыться (например, «комильфо́») либо получить хождение в ограниченных сферах (профессионализмы, сленг) — как нынешние «пейджер» или «хакер», либо стать общеупотребимым — как, например, «зонтик», «специальный» или «информация».

При использовании варваризмов в письменной речи возможно сохранение графической формы, взятой из родного языка или графическое оформление по правилам нового языка (в последнем случае длительное время могут сосуществовать равноправные варианты написания, как, например, «риэлтор» и «риелтер»).

В качестве варваризмов могут восприниматься:

• особенности произношения (Вральман: «Тай фолю этим плеклятым слатеям. Ис такой калафы толголь палфан?» — Фонвизин, «Недоросль»)

• отдельные слова (Иван: «Авуе, не имела ли ты конесансу с каким-нибудь французом?» — Фонвизин, «Бригадир»)

Макарони́зм (итал. macaronismo, от блюда макароны, воспринимавшегося как грубая крестьянская пища, ср. названия вроде «кухонная латынь») — использование слов и словосочетаний различных языков в тексте. К «внутренним» макаронизмам относятся также сложные слова-гибриды, образованные из корней разных языков (например, автомобиль из греч. αὐτο- и лат. mobilis).

«В Moscou есть одна барыня, une dame… И она имела une femme de chambre, ещё большой росту» — рассказ Ипполита в «Войне и мире» Льва Толстого).

Макароническая речь (макаронизм) – стиль речи, напоминающий смешанный жаргон макаронической поэзии (см.), пересыпание устной прозаической речи или письма иностранными словами и фразами.

Использование в одной фразе двух и более языков. Например, французские фразы, используемые в русском языке. А.С.Грибоедов назвал эту мешанину «смесь французского с нижегородским».

Используется для создания комического эффекта, средство характеристики героя.

Например, у А. С. Пушкина: «Пуркуа ву («Зачем вы...») туше, пуркуа ву туше, — закричал Антон Пафнутьич, спрягая с грехом пополам русский глагол «тушу» на французский лад. — Я не могу дормир («спать») в потемках. — Дефорж не понял его восклицания и пожелал ему доброй ночи» («Дубровский»).

Характеристика одного из словарей иностранных слов

(не совсем поняла, как именно это делать, но)

Соотношение правой и левой стороны словаря: односторонний непереводной

Расположение заглавного словарного блока: алфавитный

Признак состава заглавного словарного блока: глоссарий (заглавный словарный блок – слово)

Характер отбора заглавного словарного блока: отраслевой (слова определенной категории)

Объект отображения: словарь общих слов, отображает заимствованные единицы слов

Цель и назначение словаря: словарь-справочник

Слова, представленные в левой части словаря: имена нарицательные

30.

Современный русский язык - это национальный язык русского народа, форма русской национальной культуры. Он представляет собой исторически сложившуюся языковую общность и объединяет всю совокупность языковых средств русского народа, в том числе все русские говоры и наречия, а также различные жаргоны. Высшей формой национального русского языка является русский литературный язык, который имеет ряд признаков, отличающих его от других форм существования языка: обработанность, нормированность, широта общественного функционирования, общеобязательность для всех членов коллектива, разнообразие речевых стилей, используемых в различных сферах общения.

Современный русский литературный язык - это язык художественной литературы, науки, печати, радио, телевидения, театра, школы, государственных актов. Важнейшей особенностью его является нормированность.

Нормированность литературного языка заключается в том, что состав словаря в нем регламентирован, значение и употребление слов, произношение, правописание и образование грамматических форм слов подчиняются общепринятому образцу. Понятие нормы, однако, не исключает в отдельных случаях вариантов, отражающих изменения, которые постоянно происходят в языке как средстве человеческого общения. Например, литературными считаются варианты ударения: далеко - далёко, высоко - высОко, иначе - Иначе; грамм. форм: машут - махают, мяучет - мяукает, полощет - полоскает.

Современный литературный язык, не без влияния средств массовой информации, заметно меняет свой статус: норма становится менее жесткой, допускающей вариантность. Она ориентируется не на незыблемость и всеобщность, а скорее на коммуникативную целесообразность. Поэтому норма сегодня - это часто не столько запрет на что-то, сколько возможность выбора. Граница нормативности и ненормативности иногда бывает стертой, и некоторые разговорные и просторечные языковые факты становятся вариантами нормы. Становясь всеобщим достоянием, литературный язык легко впитывает в себя прежде запретные средства языкового выражения. Достаточно привести пример активного использования слова «беспредел», ранее принадлежавшего уголовному жаргону.

Русский литературный язык имеет две формы - устную и письменную, которые характеризуются особенностями как со стороны лексического состава, так и со стороны грамматической структуры, поскольку рассчитаны на разные виды восприятия - слуховое и зрительное.

Лексика ограниченного употребления:

1) диалектизмы, ограниченные территориально;

Цель употребления в литературе: создание местного колорита, речевой характеристики персонажей.

2) термины, используемые в научном стиле;

Являются литературными

3) профессионализмы, бытующие в соответствующей профессиональной среде;

4) жаргонизмы, используемые профессиональными или социальными группами;

Цель употребления в литературе: жаргонизмы всегда экспрессивны или оценочны: «в жаргонном слове содержится значение не только литературного эквивалента, но и еще нечто – социальный довесок, поэтому у жаргонизмов более богатая семантика <…>, чем у их обыкновенных, а потому и пустых в известном отношении, эквивалентов "нормального языка"» (Е.Д. Поливанов).

Как правило, жаргонизмы являются стилистическими дублетами литературных слов, т.е. их синонимами в более грубой и экспрессивной форме.

5) просторечные слова, употребляемые в городской среде лицами с низким уровнем образования;

Цель употребления в литературе: часто используются в литературных произведениях и разговорной речи как экспрессивные элементы

6) вульгаризмы, ограниченные культурными установками в обществе.

Цель употребления в литературе: яркая экспрессивность и оценочность вульгаризмов приводят к их широкому употреблению в текстах разных стилей речи для выражения разнообразных эмоций – от восхищения до негодования

7) арготизмы – условная речь относительно замкнутой социальной группы или сообщества, нередко с элементами "тайности": театральные, спортивные, воровские, картежные, армейские и другие специфические слова, при этом широко используемые в общей речи.

Как правило, арготизмы теряют связь со своим источником-социальной группой (арго), но сохраняют экспрессивную окраску: тусовка (встреча, вечеринка "своих"); на халяву (даром); стоять на стрёме (следить), шмотки (вещи) и др.

Цель употребления в литературе: в художественном или публицистическом тексте арготизмы используются как стилистическое средство, прежде всего для речевой характеристики персонажей, реалистического изображения соответствующей описываемой обстановки и быта.

Внелитературная лексика – это слова и словосочетания, а также их отдельные значения, находящиеся за пределами литературного языка. К ней относятся выше упомянутые диалектизмы, вульгаризмы, жаргонизмы и арготизмы, просторечия.