Вопрос 19. Образование самостоятельных княжеств и земель на территории Древнерусского гос-ва в XII-XIII вв. " моление Даниила Заточника".

В середине XII века Киевская Русь распалась на независимые княжества, однако формально ограничено просуществовала до монголо-татарского нашествия (1237—1240) и Киев продолжал считаться главным столом Руси. Эпоху XII-XVI веков принято называть удельным периодом или феодальной раздробленностью. Рубежом распада считается 1132 — год смерти последнего могущественного киевского князя Мстислава Великого. Итогом распада стало возникновение на месте Древнерусского государства новых политических образований, отдалённым следствием — формирование современных народов: русских, украинцев и белорусов.

К середине XII века Киевская Русь фактически разделилась на 13 княжеств (по летописной терминологии «земель»), каждое из которых проводило самостоятельную политику. Княжества различались как по размеру территории и степени консолидации, так и по соотношению сил между князем, боярством, нарождавшимся служилым дворянством и рядовым населением.

Девять княжеств управлялись собственными династиями. Их структура воспроизводила в миниатюре систему, ранее существовавшую в масштабе всей Руси: местные столы распределялись между членами династии по лествичному принципу, главный стол доставался старшему в роде. Столы в чужих землях князья занимать не стремились, и внешние границы этой группы княжеств отличались стабильностью.

В конце XI века за сыновьями старшего внука Ярослава Мудрого Ростислава Владимировича закрепились Перемышльская и Теребовальская волости, позже объединившиеся в Галицкое княжество (достигшее расцвета в правление Ярослава Осмомысла). В Черниговском княжестве с 1127 правили сыновья Давыда и Олега Святославичей (впоследствии только Ольговичи). В отделившемся от него Муромском княжестве правил их дядя Ярослав Святославич. Позже из состава Муромского княжества выделилось княжество Рязанское. В Ростово-Суздальской земле закрепились потомки сына Владимира Мономаха Юрия Долгорукого. Смоленское княжество с 1120-х закрепилось за линией внука Владимира Мономаха Ростислава Мстиславича. В Волынском княжестве стали править потомки другого внука Мономаха — Изяслава Мстиславича. Во второй половине XII века за потомками князя Святополка Изяславича закрепляется Турово-пинское княжество. Со 2-й трети XII века за потомками Всеволодка (его отчество в летописях не приводится, предположительно он был внуком Ярополка Изяславича), закрепляется Городенское княжество. Анклавные Тмутараканское княжество и город Белая Вежа прекратили своё существование в начале XII века, пав под ударами половцев.

Три княжества не закрепились за какой-либо одной династией. Не стало отчиной Переяславское княжество, которым на протяжении XII века — XIII веков владели младшие представители разных ветвей Мономаховичей, приходившие из других земель.

Киев оставался постоянным яблоком раздора. Во второй половине XII века борьба за него шла в основном между Мономаховичами и Ольговичами. При этом область вокруг Киева — так называемая «Русская земля» в узком смысле слова — продолжала рассматриваться как общий домен всего княжеского рода и столы в ней могли занимать представители сразу нескольких династий. Например в 1181—1194 Киев находился в руках Святослава Всеволодовича Черниговского, а в остальной части княжества правил Рюрик Ростиславич Смоленский.

Новгород также остался общерусским столом. Здесь сложилось чрезвычайно сильное боярство, которое не дало закрепиться в городе ни одной княжеской ветви. В 1136 году Мономахович Всеволод Мстиславич был изгнан, и власть перешла к вечу. Новгород стал аристократической республикой. Боярство само приглашало князей. Их роль ограничивалась выполнением некоторых исполнительных функций, и усилением новгородского ополчения княжескими дружинниками. Схожий порядок установился в Пскове, который к середине XIII века стал автономным от Новгорода.

После пресечения династии галицких Ростиславичей (1199) в числе «ничейных» столов временно оказался Галич. Им завладел Роман Мстиславич волынский, и в результате объединения двух соседних земель возникло Галицко-Волынское княжество. Однако после смерти Романа (1205) галицкое боярство отказалось признать власть его малолетних детей, и за Галицкую землю развернулась борьба между всеми основными княжескими ветвями, победителем из которой вышел сын Романа Даниил.

«Моление Даниила Заточника» представляет собой просительное письмо, челобитную, с которой некий Даниил, судя по тексту «моления», находящийся в заточении, обращается к князю Ярославу. В.Г. Белинский считал Даниила своего рода древнерусским интеллигентом. П. Миндалев, И.Будовниц, Б.Романов – княжеским дружинникам.

По форме это импровизация, в которой весьма свободно располагались заимствованные из различных источников афоризмы, наставления, пословицы, поговорки, рассуждения, притчи. Здесь мы сталкиваемся с искрометным блеском остроумия, тонкой иронией, сарказмом, элементами народного юмора. В этом произведении впервые в древнерусской литературе сатирическому обличению подвергаются почти все социальные слои общества: бояре, монахи, скупой князь, злые жены. Гневно обличает Даниил боярскую спесь и чванливость, лицемерие, корыстолюбие и нравственную распущенность монахов, откровенно иронизирует над власть имущими, издевается над дураками и глупцами, создает гротескный образ «злой жены».

Даниил просит князя облегчить его горькую участь, взять к себе на службу в качестве советника. Желая наглядно показать князю свой ум и образованность, Даниил приложил все усилия к тому, чтобы придать своей челобитной характер литературного произведения. Он демонстрирует свою начитанность, блещет остроумием, привлекает ряд метких сравнений и уподоблений.

Надеясь на добросердечие и сострадание князя, Даниил просит его: «Княже, мой господине! Помяни мя во княжении своем!» Все, кто окружает князя, пишет Даниил, как солнцем согреты его милостью, только он один подобен траве, растущей в тени, над которой не сияет солнце и которую не поливает дождь. И днем и ночью он отлучён от света княжеских очей. Все питаются, как от источника, от обилия пищи в княжеском дому; только он один жаждет милости князя, как олень источника водного. Даниил уподобляет себя сухому дереву, которое стоит «при пути» и посекается проходящими мимо: его все обижают, ибо он не огражден страхом грозы княжеской, как твердой оградой.

В.Г. Белинский писал: «Кто бы ни был Даниил Заточник – можно заключать не без основания, что это была одна из тех личностей, которые, на беду себе слишком умны, даровиты, слишком много знают, не умея прятать от людей своего превосходства, оскорблять самолюбивую посредственность; словом, одна из тех личностей, которых люди сперва хвалят и холят, потом сживают со свету и, наконец, уморивши, снова начинают хвалить…»