- •Либрусек
- •Три еврея, или Как хорошо быть инженером (fb2)
- •Юрий Мухин три еврея или как хорошо быть инженером
- •Предисловие как я дошел до написания этой книги
- •О простом счастье
- •О счастье человека
- •Отечества отец
- •О названии книги
- •Глава 1 балбесы
- •Выбор вуза
- •Понимай!
- •Экзамены
- •Спрашивай!
- •Зачем тебе это
- •О передвижениях
- •Сокурсники
- •О материальной стороне учебы
- •О выпивке
- •Ленинград
- •«Дом Коммуны»
- •Культурный способ
- •Анализ ситуации
- •О сексе
- •Венерины болезни
- •О девушках
- •Странности любви
- •Глава 2 о свободе и «евреях с моего конца села» Товарищи преподаватели
- •Общественные работы
- •О свободе
- •Кругозор
- •Два фланга еврейской толпы
- •В единой семье
- •На заводе
- •В институте
- •Глава 3 новая родина Вкус к исследованиям
- •Несправедливость
- •Знакомство с новой родиной
- •Город и округа
- •Интернационал
- •Пионеры
- •Обычаи и понятия
- •Глава 4 заводские инженеры
- •Инженер Друинский
- •Немного больше о сути и терминологии
- •Темная металлургия
- •Опытный рабочий
- •Компьютер вместо металлурга
- •Все упирается в кадры
- •Три категории людей
- •Инстинкт начальника
- •Квартиры
- •Сварщик
- •«Моя крепость»
- •Парторг
- •О покорных
- •Пьяница
- •О премии
- •Антураж начальника
- •Глава 5 подчиненные как проблема Принципиальные моменты
- •Редкий случай
- •Специальный подход
- •Увольнение
- •Об умниках
- •Защита лучших
- •Зависть
- •Отец солдатам
- •Как все
- •Немного в общем
- •Творчество рабочих
- •Свобода подчиненных
- •Глава 6 ермаковский завод ферросплавов Начало
- •Парфенов
- •Красота
- •Учителя
- •Моя первая глупость
- •Первое «дурное» дело
- •Диспетчер
- •Правительство и аппарат
- •Личная просьба
- •Мой московский анабазис
- •Качество
- •Инженер-исследователь
- •Открытие
- •Глава 7 первый еврей Главный инженер как инженер
- •Проблемы проекта
- •Гнилая власть
- •Наши немцы
- •Антисоветская пропаганда
- •Госгортехнадзор
- •Еще инспекции
- •Крапивное семя
- •Мой шеф
- •Немного о травмах
- •«Отец солдатам»
- •Глава 8 блатные Вопросы без ответа
- •Амбициозный глупец
- •Примитив
- •Страх начальства
- •Результаты трусости
- •Издевательство над кадрами
- •Последствия
- •«Работа с кадрами»
- •Замысел покровителей
- •Почему без борьбы?
- •О способах борьбы
- •Пятый пункт
- •Невезучий, но счастливый
- •Глава 9 второй еврей Нас боялись
- •Знакомство со мной
- •Силикобарий
- •Старый инженер
- •На грани позора
- •Проблемы
- •Провокации
- •Отношение к советчикам со стороны
- •Проблема уменьшения плана
- •Польза военной кафедры
- •Методичность и дисциплина
- •Ум и человечность
- •Донской в интерьере подчиненных
- •Общие проблемы руководителя
- •Суть совещаний Донского
- •Подбор кадров
- •Нетрадиционные принципы подбора кадров
- •Глава 10 наш директор был лучшим! Проблемы новой должности
- •Взятка голыми бабами
- •Работа по газетам
- •В роли интригана
- •Первый зам
- •Делократизация
- •Наш был лучше
- •Немного лирики не помешает
- •Послесловие надо же!
- •___________________________
- •___________________________
- •___________________________
- •Примечания
- •Оглавление
Методичность и дисциплина
Должен сразу сказать, что я методы работы Донского, методы, которыми он управлял в те годы заводом, не считал правильными, поскольку он управлял все же бюрократическим способом, как, впрочем, и все тогда. Но поскольку сам Донской был исключительно умен и предан заводу, то и результаты его работы были блестящи. Правда, «разложить по полочкам» приемы работы Донского невозможно, поскольку он одним приемом «убивал несколько зайцев», и мне придется возвращаться к уже описанному и несколько перемешивать повествование.
Но сначала пара общих положений.
Первое, что исключительно важно для руководителя да и для любого работника (ив быту, кстати, тоже) — методичность. Спланировав то, как он решит проблему, Донской начинал исполнять свой план, не пропуская никаких деталей, даже если и казалось, что они уже излишни. Я даже и не вспомню, чтобы что-то, установленное им в начале его работы, через 13 лет не продолжало действовать, хотя мы к тому времени из отсталого, разваленного завода с катастрофической нехваткой работников уже давно превратились в известное предприятие, на которое можно было устроиться только по протекции. (Принимались только уж очень хорошие специалисты и обязательно дети работников завода.) Тем не менее, установил Донской когда-то, скажем, плановое совещание или время обхода цехов, значит, это совещание, хотя бы 5 минут, но будет проведено, а он цеха обойдет, даже если они прекрасно работают и не требуют от него ни малейших решений или указаний.
Такая методичность, хотя порою и раздражала, поскольку думалось, что потраченное время можно было бы использовать продуктивнее, но на самом деле эта методичность облегчала работу и ему, и нам, его подчиненным. Ведь самое тяжелое, самое нервное, самое беспокоящее и раздражающее — это неизвестность. Едешь на работу и не знаешь, что сегодня произойдет, задумал Дело и не знаешь — получится ли? Ну, так, по крайней мере, в области регламента работы все известно и неожиданностей не будет. Но это, скорее, шутка, а главное, конечно, не это — методичность не дает упускать мелочи, а они имеют пакостное свойство накапливаться и превращаться в непропорционально большую проблему, на которую потом затратишь гораздо больше сил и нервов, чем на методичность своей работы.
Методичность — это тоже результат планирования — ты планируешь регламент, план своей работы, и, как я уже писал, самым большим грехом у Донского было опоздание к назначенному времени встречи. Поскольку, как считал Донской, спланировать рабочее время — это самое легкое из того, что начальнику нужно планировать, и если уж он не может спланировать время, чтобы вовремя прибыть к месту события, то какой он начальник?
Следующее общее положение — это то, что любят и требуют все начальники без исключения — дисциплина. Так вот, в понимании, а, может, даже в подсознании Донского дисциплина никогда не была самоцелью. Цель — выполнение поставленных перед тобой задач, посему дисциплина нужна настолько, насколько она способствует этой цели. Сверх того — это уже не дисциплина, это дурость.
Донской мог вздрючить за то, что ты зашел к нему в кабинет на совещание через 10 секунд после последнего, но не было никаких проблем на это совещание вообще не придти. Особенно если у тебя было личное дело — Донской без проблем отпустит, правда, если у него были намечены к тебе вопросы, то спросит о них. Причем по личному делу было легче отпроситься, чем по производственному («Не умеешь планировать!» — скажет Донской), поскольку личные дела случаются внезапно.
Но и плановые личные дела тоже, безусловно, уважались. Скажем, было у нас священное действие — общезаводская оперативка по пятницам — попробуй опоздать по причине того, что тебя в цехе какие-то дела задержали, почешешься там, где не чесалось! Но вот конец лета, прихожу на оперативку, а вместо половины начальников цехов сидят их замы. Ага, значит, завтра с утра открытие утиной охоты, и Донской всех охотников отпустил с работы.
Понимаете, ведь подчиненный не скотина, он и сам волнуется за свое Дело, и если он подпланировал его так, чтобы сделать и что-то личное, то зачем над ним издеваться дисциплиной? Даже если он сейчас что-то недоработает, то потом наверстает.
Дисциплиной, в понимании Донского, было четкое выполнение поставленных им задач и данных им распоряжений. Кстати, на метод того, как он добивался последнего, я долго смотрел очень скептически. Дело в том, что он для нас, своих непосредственных подчиненных и тоже начальников, ввел Доску Позора. На улице, перед входом в заводоуправление была общезаводская Доска Почета, на которой были вывешены большие фотографии лучших людей завода. А в самом заводоуправлении, на площадке второго этажа висела черная Доска Позора (правда, она так называлась негласно), на которую в одну графу вписывались фамилии начальников, не выполнивших распоряжение директора, а во вторую — количество невыполненных распоряжений. Вначале меня это крайне возмущало, поскольку, с точки зрения армейской дисциплины, такое недопустимо — в армии даже сержанту нельзя делать выговоры в присутствии рядовых. А тут начальников цехов, считай полковников, позорят перед всем заводом! До сих пор не уверен, нужно ли такое, но должен признаться, что когда на этой доске висит «Мухин», а в графе «Кол-во невыполненных распоряжений», скажем, 2, то это, вообще-то, стимулирует побыстрее исполнить те две задачи, которые поставил перед тобой директор и которые ты еще не успел выполнить. Кроме того, есть и еще аспект. Если эти данные тебе шефом распоряжения не выполнили твои подчиненные, то их это тоже напрягает — и им неприятно, что они тебя подставили, посему и они шевелятся быстрее. Накануне срока исполнения распоряжения можно было позвонить Донскому и попросить его перенести срок (я не помню случая, чтобы он отказал), и тогда тебя не вывесят на Доску Позора. Но тут был чисто психологический аспект.
Дело в том, что те распоряжения, за которые нас «вывешивали» на Доску позора, к производству или не имели отношения вовсе, или относились очень касательно. Производство — это совсем другое, тут и контроль со стороны Донского чуть ли не ежечасный, и обязательность другая, и ответственность за неисполнение приказа рублем и должностью. Тут действует приказ. А распоряжения Донской давал по каким-то улучшающим работу делам. Скажем, когда он пришел на завод, у нас была всего одна сауна, в которую ходило, само собой, в основном начальство. Сам Донской к банькам относился очень равнодушно, но, узнав о таком положении, тут же распорядился построить сауны во всех цехах, Чтобы любой работник завода после смены мог попариться, наш завод можно было занести в книгу рекордов Гиннеса по количеству саун на душу работающего. Начальники цехов сами назначали себе сроки постройки сауны, а Донской эти сроки лишь фиксировал своим распоряжением. И так было почти со всеми его подобными распоряжениями — в подавляющем числе случаев ты сам брал срок, когда их выполнишь. Вот и получалось: ну, раз попросишь его перенести срок, ну, два, а потом сам понимаешь, что превращаешься в болтуна, неспособного ни планировать, ни обеспечить организацию работ.
Вот поэтому я и пишу, что, с одной стороны, эта Доска Позора вроде и неправильная, но, с другой стороны, слов нет, толк был!
Итожа мысль, повторюсь, Донской требовал безусловной дисциплины, но при этом никогда не превращал это свое требование в дурость.