1 См.: RougemontD. Op.Cit p. 192-195.

был опубликован «Дополнительный акт к Конституции импе­рии», в преамбуле которого провозглашалась цель создания «ев­ропейской федеральной системы», соответствующей «духу вре­мени» и благоприятствующей «прогрессу цивилизации». Авто­ром документа был французский писатель Бенджамен Констан де Ребек, но, образно говоря, водил его пером Наполеон. Позже, в своем последнем земном прибежище на острове Святой Еле­ны, отставной император говорил о том, что, выиграй он рус­скую кампанию, его единственной задачей оставалось бы созда­ние «европейской системы», и сетовал на то, что идея Священ­ного союза была украдена у него¹.

Крепость созданного в 1815 г. Священного союза сооружа­лась надолго. Его символом веры была легитимность - законная власть в законных границах, основанный на законе социальный порядок. Однако архитекторы и не подозревали, насколько неп­рочно это здание. Шел XIX в., один из самых динамичных в ев­ропейской истории. Век контрастный, отмеченный одновремен­но взлетом Европы к вершинам мирового могущества и острей­шими противоречиями. Бурная индустриализация, бьющий че­рез край напор капиталистического предпринимательства - и первые промышленные кризисы, скоро обнаружившие свою ор­ганическую связь с новым способом производства. Радикальное обновление всех общественных структур - и новые социальные язвы, новые формы политического деспотизма. Быстрый рост армии наемного пролетариата, его безудержная эксплуатация - и становление организованного рабочего движения, создание профсоюзов и социал-демократических партий, первые завоева­ния рабочего класса. Жестокий национальный гнет, подавление освободительных движений порабощенных народов - и торже­ство избавления от иноземного ига, независимость Сербии, Гре­ции, Румынии, Болгарии. Объединение Италии и Германии, пе­риодические попытки создания нового «концерта европейских держав» - и новые войны (Крымская, франко-прусская и др.), изменяющие баланс сил, углубляющийся раскол Европы на коа­лиции, предвещавший еще более кровопролитные столкнове-

Rougemont D. Op. cit. P. 215.

ния. Завершающие штрихи этой картины - империалистическая экспансия «великих держав», раскроивших почти весь мир за пределами Европы на колонии и зоны влияния, перерастание на­ционализма в шовинизм и расизм, ускоряющаяся милитариза­ция, накопление горючего материала в мировой политике, жду­щего лишь роковой искры. Цепь событий, в которых проявились все противоречивые черты этого периода, завершается в начале следующего века Первой мировой войной и двумя революциями в России - в феврале и в октябре 1917 г. Но это уже было нача­ло новой эпохи.

Естественно, что реальные процессы в Европе XIX в. ока­зали глубокое воздействие на эволюцию представлений о ее месте в мире, о внутреннем смысле ее истории, сути ее цивили­зации. Наступает время резкого размежевания, с одной стороны, между консервативными и революционно-демократическими приверженцами «европейской идеи», а с другой - между интер­националистами и националистами. Эти течения не только про­тивостояли друг другу, но порой причудливо переплетались.

Прежде всего обращает на себя внимание волна консерва­тивного европеизма, категорически отвергающего Французскую революцию вместе с предшествующим ей Просвещением. Свое­образие этого течения - в романтизации прошлого. Пожалуй, на­иболее ярким представителем реакционно-романтического ев­ропеизма был французский философ и политический деятель граф Жозеф Мари де Местр (1763-1852). Ярый противник яко­бинства и демократии, де Местр стал одним из первых «мрач­ных пророков» Европы. Единственный путь к ее спасению он видел в восстановлении духовной и светской власти римско-ка­толической церкви, в воссоздании Священной Римской империи во главе с папой.

Среди всех интерпретаторов европейской истории, тракто­вавших ее в националистическом духе, особняком стоит такая гигантская фигура, как Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831). Рассматривая мировую историю как процесс самореали­зации «абсолютной идеи», «идеи свободы», немецкий философ утверждал, что эпицентром этого процесса является Европа, где история находит свой подлинный конец, а ключевым компонентом Европы является Германия, Прусское государство. Каковы бы ни были мировоззренческие истоки политической теории Ге­геля, его видение европейской истории и места, которое занима­ет в ней Германия, подкрепляло высоким научным авторитетом прусский и великогерманский национализм.

Другая ярко выраженная националистическая трактовка европеизма предлагалась французскими идеологами. Для фило­софа Теодора Жоффруа (1792-1842), автора книги «Современ­ное состояние человечества»¹, Европа как цивилизация была авангардом человечества, а Франция - авангардом Европы. Но если романтизм клерикалов и германофильских европеистов был обращен к Средневековью и Священной Римской империи, то либерал Жоффруа апеллировал к идеям Просвещения и Фран­цузской революции, очищенным от крайностей якобинства.

Наконец, следует упомянуть еще об одном варианте евро­пеизма, окрашенного в национальный цвет. Речь идет об италь­янском философе'и теологе Винченцо Джоберти (1801-1852). Участник борьбы за объединение Италии» находившийся одно время в изгнании, а позже ставший премьер-министром Пье­монта, Джоберти был одновременно убежденным сторонником единой Европы. В его европеизме сочетались приверженность идеям либерализма и вера в то, что миссию объединителя возь­мет на себя католическая церковь, а Риму - наследнику антич­ности и Ренессанса - надлежит стать столицей христианской Европы. •

Волна клерикального и реакционно-романтического евро­пеизма, поднятая Реставрацией и созданием Священного сою­за, схлынула вместе с распадом последнего. И напротив, новый подъем национально-освободительной и социальной борьбы положил начало демократической тенденции в развитии евро­пеизма.

С именем Джузеппе Мадзини (1807-1872) связана первая попытка создания общеевропейской революционно-демократи­ческой организации, одним из программных лозунгов которой