1 Spengler о. Der Untergang des Abendlandes. T. I-II. Munchen, 1918-1922; Шпенглер о. Закат Европы. М.-Петроград, 1923. Переиздано в 1993 г.

ленную на рад государств», различных по формам правления, но «соответствующих друг другу, имеющих общую религиозную основу... одинаковые принципы государственного и политичес­кого права, не известные в других частях мира», согласных в не­обходимости поддержания «равного баланса сил» и использую­щих метод переговоров даже во время войн¹.

Наибольший вклад в развитие идеи мира, основанного на международном праве, внес И. Кант (1724-1804). Его знамени­тый трактат «К вечному миру» (1795) написан в виде своеобраз­ного дипломатического договора, включающего шесть «прели­минарных», три «дефинитивные» и две дополнительные статьи, а также приложения в двух частях о соотношении морали и по­литики применительно к проблеме вечного мира. Роль права в международных отношениях предельно четко сформулирована Кантом в заключительном абзаце трактата: «Если осуществле­ние состояния публичного права, хотя бы только в бесконечном приближении, является долгом и вместе с тем обоснованной надеждой, то вечный мир, который последует за мирными до­говорами ... есть не бессодержательная идея, но задача, которая постепенно разрешается и ... все ближе и ближе подходит к сво­ему финалу»².

Отметим две идеи великого немецкого философа, которые прямо перекликаются с современными концепциями мира и предвосхищают их. Идея федерации, создаваемой на добро­вольной основе для обеспечения «свободы», то есть суверени­тета каждого государства-участника, изложена так, что это положение можно без изменений внести в любой международ­но-правовой документ конца XX в. Другая идея Канта - взаимо­связь и неразрывность всех трех аспектов публичного права: права государственного гражданства, международного права и права всемирного гражданства (оно интерпретируется Кантом как «право посещения», которое «принадлежит всем людям в силу права общего владения земной поверхностью»). И здесь немецкий гуманист предвосхищает наш век, подчеркивая орга-

¹ Voltaire. Siecle du Louis XIV. Paris, 1986. P. 5.

² Трактаты о вечном мире. С. 192.

ническую связь между государством, признающим и гаранти­рующим фундаментальные права и свободы граждан, и добро­вольным объединением государств, обеспечивающим его участникам вечный мир, совместную безопасность, суверени­тет и сотрудничество.

В 1800 г. появилось еще одно эссе «К вечному миру», ав­тором которого был Фридрих фон Гентц (1764-1832), министр короля Пруссии, а позже ближайший советник одного из вер­шителей европейской дипломатии, австрийского князя Клемен-са Меттерниха, его правая рука и секретарь на Венском конг­рессе. Гентц тоже был учеником Канта, однако, как дипломат, он исходил не из категорий «просвещенного разума», а из реа­лий европейской политики. Рассмотрев три предлагаемых ме­тода обеспечения вечного мира - создание мирового государ­ства, системы независимых наций и федерации государств, Гентц отверг первое как утопию, а второе - как возвращение к нескончаемым истребительным войнам, которые разрушат Ев­ропу. Что касается добровольной федерации, то, несмотря на всю привлекательность этой идеи, она также утопична, ибо ни одно государство не хочет связывать себя обязательством под­держивать вечный мир. Поэтому, заключал Гентц, единствен­ное, на что мы можем надеяться и ради чего стоит стараться, -это создание системы, которая «ограничивает зло», каковым яв­ляются войны. Следовательно, необходимо вернуться к полити­ке «европейского баланса»¹. Итак, будущий австрийский дип­ломат призывал к той самой политике, которая через полтора десятилетия воплотится, при его активнейшем участии, в пе­чально знаменитый Священный союз.

Однако XIX в. начался самой амбициозной за многие сто­летия попыткой создать единую Европу силой оружия. Предп­ринял ее Наполеон. По его замыслам, Европа должна была стать «общим отечеством» с единым кодексом законов, единой валю­той, единой системой мер и весов, открытыми путями. Правда, французский император умалчивал о своих планах, предпочитая не говорить, а действовать. Лишь в период «100 дней» в Париже