Об изъянах земельного и общего аграрного законодательства.

За годы реформ высказывалось немало сомнений в профессионализме законодателей, нередко подражавших Фиофилакту Беневоленскому из знаменитой щедринской «Истории одного города», сочинявшему законы второго и даже третьего сорта вроде «Устава о добропорядочном пирогов печении». То они доверились исполнительной власти, приняв

пресловутый Федеральный закон № 122, то вообще «недоглядели», про­штамповав предложенный ею же закон № 131, давший муниципальным «самоуправленцам» новые права, вплоть до возможности превращения городов (например, г. Одинцово) в сельские поселения, то выдумывали популистские или просто жалкие подобия законов типа ныне действующего закона «О сельскохозяйственной кооперации» 1995 г.

Этот закон хотя и завуалированно, но, по сути, возрождает чуждую подлинно кооперативным принципам форму хозяйства — колхоз, который с 2006 г. фактически исключен из статистического учета. В частности, закон устанавливает норму, согласно которой «сохраняющий свой статус» колхоз создается гражданами путем объединения их имущественных паевых взносов, денежных средств, земельных участков, земельных и имущественных долей и другого имущества, поступающего в паевой, или «неделимый», фонд кооператива. Тем самым частная собственность крестьян, в том числе на землю, фактически обобществляется и становится той же коллективной, то есть «совместно- ничейной» собственностью.

Правда, формально право частной собственности члена колхоза на земельную долю, даже на земельный участок признается. Но решение о форме (денежной или натуральной) и размерах возвращения члену этого якобы кооператива принадлежавшего ему ранее имущества в виде его пая, включая земельный, с целью осуществления индивидуальной предпринимательской деятельности при выходе из колхоза принимает общее собрание. Советская и несколько модернизированная современная практика создания псевдокооперативов в форме колхоза показала, как такие собрания проводятся и какие на них могут быть приняты решения, тем более если собрание считается правомочным при условии присутствия на нем всего 25% членов с принятием решений простым большинством голосов.

Возникает вопрос: а нужно ли такой неудобоваримый, вводящий в заблуждение, рождающий кооперативных мутантов закон выполнять? Согласно его норме, размер операций с нечленами кооператива может достичь 50% общего их объема, что открывает широкие возможности для махинаций в отношении сельского населения (особенно людей, ведущих свое приусадебное семейное хозяйство).

Мало изменил положение и принятый в 2002 г. Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения». Таким образом, применению эффективного механизма реализации частной собственности на землю препятствует отсутствие последовательно про-рыночного правового и адекватного ему экономического регулирования земельных отношений вообще и в области оборота сельскохозяйственных земель в частности.

В отдельных субъектах Федерации (Башкортостан, Северная Осетия, Дагестан и т. д.) сельскохозяйственные земли остались в государственной собственности. Формально указанный федеральный закон в силу его приоритетности признается, но, например, в Республике Дагестан в соответствии с законом от 29.12.2003 г. право купли-продажи земли, как и возможность ее приватизации, отложены на 49 лет с момента его публикации, то есть до 2052 г.

В ранее принятом, декларативном в своей основе Земельном кодексе РФ, других актах аграрного законодательства содержались многообещающие отсылки к упомянутому закону об обороте сельскохозяйственных земель.

Безусловно, он содержит некоторые нормы, направленные на разрешение отдельных острых вопросов земельного рынка. Но оценить его в целом позитивно не представляется возможным, поскольку его принципиальные положения отдают приоритет не экономическому, а административно- чиновничьему регулированию, волевым решениям, ущемляющим права земельных собственников, прежде всего физических лиц, владельцев земли на бумаге в форме ее аморфных долей.

На заседании круглого стола по земельно-ипотечному кредитованию, проведенного 27 февраля 2007 г. в Совете Федерации, федеральное агентство «Роснедвижимость» представило информационно-аналитический материал, согласно которому под благовидным предлогом концентрации земли у крупных эффективных собственников предлагается и дальше ущемлять это право, сокративколичество оставшихся 8 млн. собственников земельных долей до 3 млн. Высказываются предложения, в том числе представителями аграрной экономической науки, вообще «передать землю народу», то есть провести новую национализацию земли с предоставлением ее сельхозпроизводителям в аренду². А поскольку это означает на деле передачу земли не народу, а в распоряжение тех же чиновников, то последствия такой меры представить нетрудно. Аренда земли с их разрешения обеспечивает огромные возможности для злоупотреблений и коррупционных сделок, которые исключаются при частном владении землей и ее нормальном рыночном обороте.

Как свидетельствует анализ рассмотренных и других законодательных актов о земле, создается противоречащая концепции земельной реформы, а в существенных моментах — и антиконституционная юридическая база для разного рода чиновничьих и монополистических манипуляций на рынке земли, обеспечивающая свободу действий гигантских земельных конгломератов. Они включают в свою структуру предприятия различных несельскохозяйственных направлений, а также сельскохозяйственные организации, фактически покупаемые земельными монополистами вместе с владельцами земельных долей за символическое вознаграждение или заманчивые обещания.

В последние годы такие конгломераты получили развитие в разных регионах страны, особенно в Белгородской области, о чем часто с восторгом сообщают средства массовой информации и некоторые экономисты-аграрники, путающие гигантоманию с крупным производством, полагая, что именно такие объединения выведут отечественное сельское хозяйство из кризиса и будут способствовать возрождению деревни³. В социально- экономическом плане эти восторги представляются больше эмоциональными, а прогнозы — по меньшей мере сомнительными.

Мировая практика уходит от латифундий, развивая фермерское товарное хозяйство с его нормальной «вертикальной» кооперацией. Кооперативные образования фермерских хозяйств увеличиваются в своих размерах до оптимально крупных, используют постоянных

или временных наемных работников, включают кооперированных земледельцев в процессы рыночного предпринимательства. Мы же фактически начали движение в прямо противоположном направлении. В итоге наблюдается отход от извечного, определяющего саму сущность жизнедеятельности земледельца принципа — «землю тем, кто ее обрабатывает», или, иначе говоря, тем, кто ее приобрел и улучшает своим трудом.

При нынешнем отсутствии на селе, особенно в глубинке, альтернативных источников заработка, крайне низкой осведомленности «владельцев» земельных долей о своих правах, продолжающемся старении жителей села и невозможности для пожилых селян сменить местожительство и привычный образ жизни, массовую сдачу этих долей, во многих случаях, по существу, «за шапку сухарей», в аренду или их продажу земельным монополистам за такую же «цену» можно рассматривать как кабальную сделку или грубое извращение указанного принципа. Дело, однако, не столько в низком уровне арендной платы или цены земельного участка, в частности закладываемого под ипотечный кредит, а в том, что на наших глазах происходят окончательное раскрестьянивание деревни и искусственное насаждение олигархических собственников земли на основе использования чрезвычайно благоприятной для них конъюнктуры на деформированном аграрном рынке, на котором нет должного контроля за нормальным рыночным оборотом земли. Все это будет иметь необратимые последствия не только для нынешних селян, но и для их потомков.

Существенным концептуальным недостатком «рамочного», то есть содержащего общие нормы, Земельного кодекса, как и закона об обороте сельскохозяйственных земель, является то, что в этих и других правовых земельных актах не устанавливаются предельные, отвечающие критериям экономического оптимума размеры земельных участков в собственности физических и юридических лиц. Если мы действительно хотим создать земельное законодательство, экономически и социально ориентированное на крестьянские ценности и критерий эффективности, то в нем следовало бы установить границы максимальных размеров концентрации земли в индивидуальном или корпоративном владении. Сверх максимума расширение землевладения должно допускаться только за счет аренды и в определенных, экономически обоснованных пределах.

Правда, есть страны, где предельные размеры землевладения и землепользования четко не установлены (Австралия, Канада, Сербия, Польша, Чехия и др.). Но там отсутствуют и условия для чрезмерной концентрации земли в одних руках и действуют другие, косвенные, экономические (прежде всего налоговые) ограничители. В этих странах, в отличие от России, создана эффективная система землеустройства.

Парадоксы и изъяны земельного законодательства в России, противоречия в реальной практике земельных отношений вынуждают

периодически его корректировать. В частности, в закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» с 2002 г. уже трижды вносились изменения и дополнения. Очередные поправки внесены в него Федеральным законом от 18 июля 2005 г., которым введен принцип преимущественного права собственника земельной доли в праве общей собственности на земельные участки сельскохозяйственной организации (СХО) при продаже этой доли. Однако на деле «преимущественное право ее приобретения для действующих и будущих фермеров трудно или невозможно реализовать.

Формально фермер может приобрести земельную долю у одного из собственников земли СХО, минуя других собственников, а соответствующий земельный участок сдать затем в аренду, заложить, подарить и т. д. Однако последние могут оспорить эту сделку, как нарушающую их право собственности в общей долевой собственности. Окончательно запутывает процесс рыночного земельного оборота тот факт, что приведенная норма закона противоречит Гражданскому кодексу и, в сущности, Конституции РФ, поскольку нарушает принцип неприкосновенности права собственности. Таким образом, фермер, стремясь расширить, оптимизировать и рационально использовать свое землевладение, оказывается практически в безвыходном положении.

Сейчас любой номинальный владелец земельной доли и даже собственник земельного участка в натуре не отважится искать социальную справедливость в органах судебной и исполнительной власти. В этом косвенное подтверждение отсутствия в стране «совокупного функционирующего порядка» как базовой основы проверенной в Германии и других развитых странах концепции социального рыночного хозяйства. Так, несмотря на то что в России вроде бы узаконили «дачную амнистию», многие из миллионов дачников и садоводов при оформлении соответствующих документов по-прежнему сталкиваются с произволом и поборами со стороны чиновников.