Немая сцена

Особый случай обобщенного описания с некоторой достаточно удаленной позиции представляет собой так называемая «немая сцена», характерная, в частности, для Толстого¹⁰, то есть тот случай, когда поведение действующих лиц описывается как пантомима: описываются их жесты, но не даются их слова.

Примером может служить описание начала смотра под Браунау в «Войне и мире»:

Сзади Кутузова ...шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб-офицер... Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, когда полковой комиссар вздрагивал и. нагибался вперед, точно так же ...вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других... (т. IX, стр. 142 — 143).

«Немая сцена» указывает на удаленность позиции наблюдателя (до него как бы не доходят — в силу его удаленности — голоса описываемых лиц, но он может их наблюдать). Эта удаленная позиция дает возможность достаточно обобщенного показа.

¹⁰ О «немой сцене» см.: А. А. Сабуров, «Война и мир» Л. Н. Толстого. Проблематика и поэтика, М., 1959, стр. 430.

88 Время

Подобно тому, как в тексте часто может быть фиксирована позиция повествователя в трехмерном пространстве, в целом ряде случаев может быть определена и его позиция во времени¹¹. При этом самый отсчет времени (хронология событий) может вестись автором с позиций какого-либо персонажа или же со своих собственных позиций.

В первом случае авторское время (которое кладется в основу повествования) совпадает с субъективным отсчетом событий того или иного из действующих лиц.

Например, в «Пиковой даме» А. С. Пушкина, как показал В. В. Виноградов ¹², счет времени ведется сначала с позиций Лизаветы Ивановны (которая при этом ведет отсчет со дня получения письма Германна). Ее переживанием времени повествователь пользуется вплоть до изложения смерти старухи. Далее, когда повествование идет о Германне, повествователь принимает и точку зрения Германна, проявляющуюся во временном плане, то есть его отсчет времени (а отсчет времени Германна производится с того дня, как он услышал анекдот о трех картах).

Таким образом, повествователь может менять свои позиции, последовательно становясь на точку зрения то одного, то другого персонажа; в то же время повествователь может использовать и свою собственную временную позицию. В этом случае при повествовании используется собственно авторское время, которое не совпадает с индивидуальным временем какого-либо действующего лица.

Различные возможности сочетания авторской позиции с позицией персонажей в произведении определяют

¹¹ Вообще о времени в литературе (под разными углами зрения) см., в частности: Л. С. Выготский, Психология искусства, М., 1968; Д. С. Лихачев, Поэтика древнерусской литературы, Л., 1967, ч. IV («Поэтика художественного времени»); Н. Меуеrhоff. Time in Literature, Berkeley and Los Angeles, 1960; J. Pouillon, Temps et roman, Paris, 1946. Там же и более подробная библиография.

¹² См.: В. В. Виноградов, Стиль «Пиковой дамы». — «Пушкинский временник», т. 2, М. — Л., 1936, стр. 114 — 115.

89

возможные способы усложнения композиционной структуры. Нас вообще будут интересовать здесь — так же как и в предыдущих разделах — различные случаи множественности точек зрения, то есть множественности временных позиций в произведении.