Приложение к билету № 8

«И я приуныл. Я ведь еще строил отношения и с родителями... И тут было еще страшней: хорошо учишься - вроде любить тебя можно, плохо учишься - любить не за что...

Я держался, как мог. Во-первых, терпеливо сносил резкие на­падки Во-вторых, переживал и старался изо всех сил: думал только об уроках, просиживал за уроками по два-три часа. Мало того. Вместо прогулок занимался конструктором, чтобы научить голо­ву лучше работать. Я сам помогал себе, как умел. Все только повышают голос, хмурят брови, пугают и бранят, - рассуждал я, - а я найду в себе резервы, разовью способности и подтянусь в учебе".

Была в моих занятиях еще одна подоплека: смонтировав все предложенные в инструкции схемы, я создавал из частей конст­руктора нечто не предусмотренное, фантастическое, свое: напри­мер, металлического геометрического коня, - так я утверждался на конструкторе: я могу творить!..

Предельно утомленный, я вечером упрашивал папу сыграть со мной в шахматы. Папа, наверное, думал, что я прошу от безде­лья, от скуки, для развлечения. У меня же цель была другая. Уста­лый, я играл вяло, а папа делал колкие замечания, понуждал к активной игре, к энергичному думанию и наступлению и неиз­менно ставил мне мат. Он играл сильно и разделывался с моими фигурками в два счета. Папа был словно слепой. Он не видел, что я тратил последние усилия не только на развитие своих матема­тических способностей, но и на утверждение самого себя - он иг­рал жестоко, не додумываясь до того, чтобы хоть разок поддаться и укрепить тем самым мое "могу"; не доходил он до этого, не умел сделать умно и тонко - так, чтобы я выиграл и поверил бы в выигрыш без поддавков, а я словно молил его в душе о чем-то таком... Конечно, с его стороны это была спортивная честность. Мои папа очень принципиальный человек...

Я был одинок. Я исхудал и стал "как птичье перышко" — так сказала бабушка, когда я приехал к ней на лето.

"Птичье перышко!" От родителей у меня было другое звание ученое — "оболтус"...

О, как сложно было строить и поддерживать отношения с ро­дителями! Никогда, наверное, не забудется один диалог с папой. Папа, — уныло говорю я, — зайди в школу по вопросам дис­циплины". — "Признавайся, что натворил? Ну?.." - «В окно по­смотрел, вот что натворил». - "Врешь!" - "Не вру... Первый снег выпал. Учительница сказала: "Работаем! Кто в окно посмотрит тому "неуд." по поведению поставлю». А я сам не заметил, как загляделся...". Папа стал заедать меня поучениями о внимании прилежании и тому подобном... Я возьми и скажи ему "Папа ну будь ты другом хоть раз!" С минуту он оторопело смотрел на меня Мы тебе не друзья, мы - родители", - с непробиваемой серьезностью и убежденностью сказал он.

Не друзья - вот оно мое горе. О, как сокрушался я! Будь они и родителями, и друзьями, я никогда не злоупотребил бы правами дружбы. Более того - всегда, как самый бдительный часовой охранял бы чистоту и нерушимость нашей дружбы. Это было моей мечтой».

Нечаев Л. В. Ожидание друга, или При­знания подростка // Школьные годы. —

Вып. 3.-С. 216-217.