Теория и практика перевода (Л.7-8)

7. Внутрилингвистические (внутриязыковые) значения и перевод

7.1 В терминах семиотики в данном случае речь идёт о значениях, возникающих из отношений знака к другим знакам той же самой знаковой системы (одного и того же текста) (в терминах Р. Якобсона, мы имеем дело с металингвистической функцией языка). Эти отношения реализуются на основных языковых уровнях:

а) на звуковом или фонетическом/графическом уровне – отношения звукового/графического сходства (рифма, аллитерация, ассонанс и т.п.). б) на уровне морфемной структуры слов или морфологическом уровне – словообразовательные гнёзда.

в) на семантическом уровне – отношения семантического сходства (синонимические ряды и лексико-семантические поля) или различия (антонимия); сочетаемости слов друг с другом в строе предложения (валентность или ‘колокабельность’ слов) – это касается не только слов, но и морфем, фраз (словосочетаний), предложений и т.п.

В определённых контекстах наиболее значимыми являются именно внутрилингвистические значения единиц ИЯ, и жертвовать ими (как обычно) переводчик не может. Это происходит тогда, когда сами единицы языка становятся предметом высказывания (Р. Якобсон называет это также обращенностью сообщения на самое себя или интровертивным семиозисом). Перевод английского предложения The Past Tense of some verbs is formed by changing the root vowel, e.g. write – wrote на русский язык имеет смысл только при условии, что английские глагольные формы не переводятся (их перевод на русский язык уничтожил бы предмет высказывания и лишил бы смысла само высказывание).

В своей книге «Теория перевода и переводческая практика» Я.И. Рецкер приводит следующий пример из пьесы Дж. Голсуорси «Правосудие» (J. Galsworthy. Justice, Act 1):

James: Give me the cheque-book. What’s this ninety? Walter: But look here, father, it’s nine I drew a cheque for. Джеймс: «Дай мне чековую книжку. Что это за восемьдесят фунтов?

Уолтер: «Но послушай, отец, я выписал чек на восемь фунтов.

Интрига пьесы заключается в том, что банковский служащий (чтобы спасти любимую женщину) подделывает чек (приписав к английскому слову nine две буквы ty) и присваивает себе разницу (81 фунт в Англии начала XX века – немалая сумма). Без подчистки (что сразу бы выдало служащего и уничтожило бы интригу) русское слово «девять» невозможно исправить на «девяносто». Поэтому переводчик прибегнул к замене nine на «восемь», а ninety на «восемьдесят» (русское слово «восемь» подделать можно, приписав к нему «десят»). Пожертвовав денотативным или предметно-логическим значением ради передачи внутрилингвистического, переводчик ‘выиграл качество’, т.е. сохранил интригу пьесы (да и само отклонение от предметно-логического значения подлинника в целом не так уж велико). Кроме того, этот пример показывает нам, как следует учитывать характер или жанр переводимого текста – в художественном тексте сохранение в русском переводе самого факта подделки важнее количественной точности (т.е. того, что мы называем денотативным или когнитивным значением). При ином характере или в ином жанре переводимого текста (финансовый отчет, накладная, экономический договор, дипломатический документ) отклонение от фактической точности является недопустимым.

При переводе с русского на английский решаются аналогичные задачи: М. Горький. «Детство»: «Ты откуда пришла? - спросил я её. – Сверху, с Нижнего, да не пришла, а приехала. По воде-то не ходят, шиш. – А отчего я шиш? – Оттого, что шумишь». – Did you have to walk far to get here? – I asked her. – I didn’t walk, I rode. You don’t walk on water, you fig. – Why do you call me a fig? – Because you’re so big, – was her laughing retort”. В английском языке в этом случае нужно было употребить глагол come, но он, в отличие от русских глаголов движения, не уточняет способа передвижения. Поэтому переводчица вынуждена была использовать здесь глагол walk, а это влечёт за собой изменение самого вопроса. “Did you have to walk far to get here?” имеет иное денотативное значение, чем русское предложение ‘Ты откуда пришла?’, но в данном случае более существенна передача внутрилингвистического значения - противопоставления глаголов «прийти – приехать». Кроме того, в переводе сохранена рифма – внутрилингвистическое значение на фонетическом уровне.

Передача внутрилингвистических значений требует учёта контекста. При описании похорон отца в повести Горького дважды звучит одна и та же фраза. «Я спросил бабушку – А лягушки не вылезут? – Нет, уж, не вылезут, - ответила она. – Бог с ними! - Ни отец, ни мать не произносили так часто и родственно имя божие». – “Won’t the frogs get out? I asked. – No, they won’t, God bless them, - she answered. Денотативные значения русского выражения «Бог с ними» и английского God bless them, как будто бы различны. Однако здесь важнее выделенное курсивом обстоятельство – бабушка часто упоминает имя Бога, т.е. определённую языковую единицу, а, следовательно, внутренняя форма выражения «Бог с ними!» здесь самоценна (выполняет поэтическую или эстетическую функцию) и в переводе должна быть сохранена. Кроме того, бабушка главного героя – человек глубоко и искренне верующий (см. эпитет «родственно»), и эмоционально-экспрессивная окраска английского выражения God bless them соответствует её подлинно христианской любви ко всему живому. Когда затем умирает недавно родившийся брат, мальчик рассказывает об этом на пароходе матросу, принёсшему гробик «Эх, брат, ничего ты ещё не понимаешь! – сказал он. – Лягушек жалеть не надо, господь с ними! Мать пожалей…». – Ah, sonny, it’s not much you understand yet!” he said. “It’s not the frogs are to be pitied – the devil with them – it’s your mother…” Прямо противоположные переводы на английский одного и того же словесного образа или внутренней формы создают контраст двух разных характеров и мировосприятий. Перевод русского «Господь с ними!» как “the devil with them” следует духу и букве английской идиомы sailor’s blessing, переданной в НБАРС’е как «проклятие, ругательство». Находка переводчика сопровождается потерей: английский стереотип грубого матроса не совсем соответствует русскому персонажу Горького, пожалевшему мать рассказчика.

Другой вид звукового повтора – аллитерация, традиционно являющаяся в английской прозе важным риторическим приёмом (средством организации высказывания): Mr. Callaghen said it (North Vietnam) was a country of “bicycles, buffaloes and bent backs” and their efforts in reconstruction had to be seen, to be believed.” Я.И. Рецкер приводит характерный пример аллитерации из газетной статьи об английских консерваторах – Butler: donnish, dignified, and dull” и прекрасно передаёт её русскими аллитерированными суффиксами – «Батлер: академичен, приличен и скучен». Вспомним, что аллитерация – неотъемлемая часть «строительного материала» английских фразеологических единиц: bag and baggage; (as) busy as a bee; bold as brass; as blind as a bat (a beetle); barking dogs seldom bite; a bird in the hand is worth two in the bush; as brown as a berry; cold comfort; cool as a cucumber; cut your coat according to your cloth; care killed the cat; every dog has its day; (as) dry as dust; dead as a doornail; faint heart never won fair lady; fair field and no favour; by fair means or foul; (as) fit as a fiddle; neither fish nor fowl; forgive and forget; fortune favours fools; all is not gold that glitters; (as) good as gold; (as) green as grass; (as) hungry as a hunter; (as) large as life; last but not least; look before you leap; a miss is as good as a mile; with might and main; don’t make a mountain out of a molehill; dumb as they come; a pig in a poke; as plain as a pikestaff; as pretty as a picture; (as) proud as a peacock; (as) right as rain; every why has a wherefore; where there’s a will, there’s a way;

Поскольку в соответствующих жанрах русскому языку аллитерация, как правило, не свойственна, переводчику следует искать способы компенсации этих неизбежных потерь.

7.2 Игра слов – приём, полностью строящийся на взаимодействии значения и внешней (звуковой или графической, а также грамматической) формы слов – в основном, на их сходстве или, наоборот, контрасте или несоответствии. Как правило, в другом языке в том же контексте игра слов отсутствует, и передача её требует превосходного владения обоими языками и высочайшего мастерства. Например, в романе Харпер Ли «Убить пересмешника» встречаем следующее место, касающееся деталей судебного процесса: “After a dreary conversation in our living-room about his entailment…, I asked Jem what entailment was, and Jem explained it as a condition of having your tail in a crack…” Игра слов построена здесь на мнимом (внешнем) сходстве морфемного состава слов tail и entailment. В русском переводе (Н. Галь и Р. Облонской) аналогичный эффект достигается сопоставлением слов «прищемить» и «ущемление». Строго говоря, денотативное значение английского юридического термина entailnment (порядок наследования без права отчуждения) совсем иное, чем у русского термина «ущемление в правах». Однако главное в описываемой ситуации – это комический эффект, основанный на понимании мальчиком юридического термина как происходящего от существительного tail. Иначе говоря, главное значение здесь – внутрилингвистическое (а не предметно-логическое); на нём, в свою очередь, основывается прагматика (комизм). Переводчицы блестяще справились со своей задачей, используя аналогичное русское внутрилингвистическое значение и схожную прагматику.

К игре слов примыкает использование «говорящих» фамилий, таких, как Держиморда или Молчалин; у Г. Филдинга в романе «История Тома Джонса, Найдёныша» Mr. Allworthy, pastor Thwackum. В трилогии Дж. Голсуорси «Сага о Форсайтах» фамилия Forsyte /ˈfɔ:.saɪt/ является омофоном существительного foresight, что как бы говорит читателю о «предусмотрительности» обладателей этой фамилии; не исключён намёк и на то, что Форсайты ценят и полагаются на силу (force). Прямой перевод таких фамилий так же нежелателен, как и уход от их передачи. Необходим трудный «третий путь» (via media) – поиски и нахождение эквивалента. Таков перевод Н. Галь знаменитого сатирического произведения «Закон Паркинсона», где мы находим примеры, как правило, удачной передачи «значимых» фамилий: McNab – Мактяп, McNash – Макляп, McPhail – Макпромах, Mcfission – Мактрах, Waverly – Ваш де Наш, Woodworm – Сгрызли и т.п.; название нефтяного треста The Trickle and Dried-Up Oil Corporation переведено как «Тёк Ойл да Вытек». Однако сомнителен её перевод фамилии героини романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия» Бекки Шарп (Sharp) как Бекки Востр.

В таких жанрах, как каламбуры, акростихи, «перевёртыши» или палиндромы, скороговорки доминируют внутрилингвистические значения: в «Очерках бурсы» Помяловского русское предложение «Я иду с мечем судия» читается одинаково справа налево и слева направо (см английское ‘Tis Ivan on a visit). Однако, как мы видели в переводе английского предложения об образовании форм прошедшего времени, некоторые формальные особенности оригинала могут быть очень важны при переводе текстов жанров научной литературы или официальных документов. Например, в книге известного американского лингвиста Н. Хомского «Аспекты теории синтаксиса» автор создаёт такие термины, написание которых отклоняется от традиционных орфографических норм: Subject-of- the-Sentence, Main-Verb-of-the-Predicate, т.е. которые пишутся как сложные слова. Делает это Хомски для того, чтобы подчеркнуть функциональный характер указанных синтаксических категорий: субъект есть всегда субъект чего-то, какого-то предложения. При создании русского текста работы переводчикам пришлось нелегко. В целом они справились со своей задачей: «Субъект-при Предложении», «Главный Глагол при Предикате» - в русском тексте тоже вместо родительного падежа существительного употребляется конструкция с предлогом «при», которая необходима для передачи содержания, выраженного в английском оригинале определённым формальным способом. Иначе говоря, мы видим, что в теории перевода нет абсолютных непререкаемых правил, которые предусматривают решения всех переводческих проблем. Иногда даже в таком жанре, как научная литература, приходится нарушать грамматику, не говоря уже о ненормированной речи персонажей. Поэтому переводчик должен быть всегда внутренне готов отступить от привычных решений, если это диктуется реальной необходимостью передачи своим живым словом слова «чужого».

Вопросы

1. Как реализуются внутрилингвистические значения на основных языковых уровнях?

2. В каких условиях внутрилингвистические значения становятся наиболее значимыми?

3. Какими значениями жертвует переводчик в зависимости от переводимого жанра?

4. В какой степени зависит от контекста перевод внутрилингвистических значений?

5. Какими средствами можно передать по-русски аллитерацию, широко применяющуюся в

различных дискурсах современного английского языка?

6. На чём основана игра слов и её передача в переводе?

7. В каких дискурсах и жанрах наиболее часто встречается игра слов?

8. Грамматические значения в переводе.

8.1 Элементы грамматического строя – аффиксы, формы словоизменения и синтаксические конструкции – также относятся к числу языковых знаков, и, подобно лексическим единицам, являются носителями референциальных, прагматических и внутрилингвистических значений. Как отмечалось при определении понятия «перевод», значения, являющиеся лексическими в одном языке (т.е. выраженные в нём посредством словарных единиц), в другом языке могут быть грамматическими (т.е. выражаться «несловарными средствами»).

8.2 Формы слова.

8.2.1 С одной стороны, как в русском, так и в английском языке существительные имеют формы двух чисел - единственного и множественного. Однако между этими сходными грамматическими формами полного семантического и функционального совпадения нет: а) форме единственного числа русского существительного может соответствовать множественное число в английском языке: (овощи как разновидности пищевых продуктов) лук – onions, картофель – potatoes, морковь – carrots; окраина – outskirts; б) форме множественного числа в русском языке может соответствовать единственное число в английском языке: фрукты («покупать, есть фрукты») – fruit (но, если речь идёт о разных сортах фруктов – fruits), чернила – ink, волосы (волосяной покров) – hair (отдельные волосинки – hairs); сведения – information (I’d like some information, please). Английское существительное food в значении «пища; питание; еда» употребляется в единственном числе, но в значении «пищевые продукты (разных типов)» становится исчисляемым и употребляется во множественном числе: frozen foods, health foods – диетические продукты (OALD, 8^th ed.). Существительное fish обычно не исчисляется: Ronny caught three huge fish this afternoon. Однако, подобно существительному food, слово fish становится исчисляемым, если речь идёт о разных видах рыбы: The list of endangered species /ˈspi:ʃi:z, -si:z/ includes nearly 600 fishes. Это правило касается и существительных, обозначающих конкретные разновидности рыб: pike, carp, bream, bass /bæs/, catfish ( в разговорном английском языке слово fish может также обозначать ракообразных и медуз – crawfish (crayfish), flatfish, jellyfish etc). Таким образом, грамматическая категория числа (исчисляемость, неисчисляемость) и значение слова взаимосвязаны и взаимозависимы.

Такие расхождения делают необходимой замену чисел существительных при переводе:

Strikes broke out in many British industries.

В ряде отраслей промышленности Великобритании вспыхнули забастовки.

А. Чехов. «Вишнёвый сад», Акт 1. Фирс: «Вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили…» - They used to dry the cherries and soak ‘em and pickle ‘em, and make jam of ‘em.

В русском языке, как известно, большинство глаголов имеют две формы – несовершенного и совершенного вида. Это значит, что при употреблении глагола обязательно должна быть выражена завершенность или незавершённость действия. Категория вида при внимательном рассмотрении оказывается вовсе не такой простой или само собой разумеющейся (в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой насчитывается 23 разновидности этой категории (сюда же следует отнести и 11 классов подвида). Категория aspect, к которой обычно приравнивают русский глагольный вид, не совсем то же самое: “Slavic languages make great use of aspectual contrasts. In English, these contrasts are less clear-cut, but are certainly involved in the distinction between simple and progressive…- features which would be placed under the heading of ‘tense’ in traditional grammars (D. Crystal. The Penguin Dictionary of Language. London, 1999). Правда, Ю.С. Маслов начинает свою статью «Вид» («Большой Энциклопедический словарь. Языкознание». М.: 1998) так: “Вид глагольный (в международной терминологии – аспект)”, но содержание статьи говорит о том, что делает он это постольку, поскольку европейская терминология определяется римской латиноязычной традицией. В свою очередь английский язык, постепенно всё больше и больше сменяющий латынь в её былой функции языка международного общения, сам на две трети состоит из слов, восходящих к латинским корням, в том числе и термин aspect.

Как бы то ни было, чаще всего характер протекания действия в отношении его завершённости – незавершённости становится понятен из широкого и узкого контекста. В предложении ‘Every Satuday he went to the cinema.’ форма ‘went’ соответствует русской форме

несовершенного вида: ‘Каждую субботу он ходил в кино’. С другой стороны, в предложении ‘When he had finished his work last night, he went to the cinema.’ та же самая форма ‘went’ требует перевода формой русского глагола совершенного вида: ‘Вчера вечером, окончив работу, он пошел в кино’. Таким образом, мы видим, что информация о том, как протекает действие, содержится не в самой глагольной форме, а в определяющих глагол обстоятельствах. Однако возможны и другие, более трудные для перевода случаи: W.S. Maugham. Mother. “…As is the way with lovers in Seville, they talked for hours under their breath, with the iron gate between them… When he asked Rosalia if she loved him, she answered with a little amorous sigh”. Поскольку в этом предложении нет указания о характере протекания действий, обозначенных формами asked и answered, в переводе на русский равно возможны формы совершенного и несовершенного вида. Итак, различие между значениями, выраженными лексически и значениями, выраженными грамматически, заключается в том, что последние (вид в русском языке, число в английском) не могут не быть выражены, а первые выражаются факультативно (могут быть не выражены, у переводчика есть выбор).

7.2.2 Категория рода в русском языке выражается гораздо более отчётливо, чем в английском: показатели рода есть у существительных (флективные окончания), у согласуемых с ними слов (прилагательных, причастий, форм прошедшего времени глаголов) и у местоимений. В английском языке чёткие родовые различия существуют только у личных, притяжательных и возвратных местоимений третьего лица ед. числа: “I once met a Bulgarian artist. She was tall, stout and already middle-aged (‘Morning Star’). – «Я как-то познакомился с одной болгарской артисткой. Она была высокая, полная и уже не молодая. Как видим, в английском предложении пол лица, обозначенного словом artist, выражен только одним местоимением she, а в русском восьмью словоформами. Помимо этого, русский язык заставляет нас выразить пол повествователя в глагольной форме сказуемого (‘познакомился’). Это создаёт возможность полного расхождения переводов одного и того же текста, например, сонета 57 У. Шекспира (Whilst I, my sovereign, watch the clock for you,): В. Брюсов переводит выделенное «о мой владыка», а С. Маршак «ожидать у двери госпожу». При переводе на русский английских предложений типа A friend of mine told me about it (или при переводе сушествительных teacher, student, writer, cook и т.п.) мы вынуждены передавать в переводе информацию, которая не содержится в тексте оригинала. В английском тексте повести Х. Ли «Убить пересмешника» только на 12^ой странице становится понятно, что рассказчик (first person singular) – девочка (в конце первой главы появляется слово sister). В русском переводе это выясняется, как только появляется форма «я говорила» (в шестом предложении текста). Представьте себе, что автор переводимого вами английского текста применяет приём ретардации (сознательно стремясь держать читателя в неведении относительно подобных обстоятельств). Тогда становится понятно, что языковые факты, воспринимаемые как нечто само собой разумеющееся носителями русского или английского языков, при переводе вдруг обнаруживают, казалось бы, непоправимое их расхождение.

8.2.3 Однако сказанное не даёт нам оснований заключить, что грамматический строй русского языка в целом является более дифференцированным, чем строй английского языка. Имеются и обратные случаи отсутствия в русском языке той или иной грамматической категории английского языка, например, артикля. В английском языке существительное чаще всего определяется артиклем (либо указательным или притяжательным местоимением), который выражает определённость или неопределённость обозначаемого существительного. По-русски можно сказать не только «Дай мне эту книгу» или «Дай мне какую-нибудь книгу», но и «Дай мне книгу». Последнее русское предложение неоднозначно (is ambiguous) и допускает два возможных толкования: а) определённую книгу б) книгу, а не тетрадь. В нормированном английском языке неоднозначность в этом случае практически не существует, и указанное уточнение обязательно: возможны либо Give me a book, либо Give me the book. Поэтому русское предложение переводится с учётом широкого контекста (макроконтекста), либо внеязыковой ситуации. В 18-ой главе романа «Луна и грош» автор знакомит читателя с Дирком Стрёве, художником с шутовской наружностью, совершенно не способного к оригинальному творчеству, но безошибочно чувствующего и ценящего настоящий талант. Рассказчик замечает: He was catholic. В данном случае грамматическое средство (нулевой артикль) в сочетании с графическм средством (строчная буква ‘c’) позволяет с предельной краткостью подчеркнуть широту, универсальность вкуса Стрёве, позволившего ему увидеть в презираемом всеми нищем Стрикленде гениального художника.

8.2.4 В русском языке также отсутствует временна́я соотнесённость, выражаемая в английском языке, как известно, противопоставлением перфектных и неперфектных форм. В современном русском нет различия между «простым прошедшим» и «давно прошедшим» или «предпрошед-шим». В одном из романов Тургенева встречаем предложение: «Его отец служил чиновником

в Петербурге». Из узкого контекста неясно, говорит ли предложение о периоде, описываемом в

романе, или о предшествющем ему времени (о детстве и юности повествователя). В английском это обычно невозможно: (a) His father was a civil servant b) His father had been a civil servant). Однако не следует преувеличивать сложности перевода, порождаемые расхождение грамматических систем ИЯ и ПЯ. Как указывалось выше (см, примеры из У.С. Моэма и Х. Ли в первой лекции) грамматические значения можно передавать лексическими средствами. Вот еще один пример из прозы У.С. Моэма: I had been roughing it for some time and I was glad enough to have a rest. – «Перед этим я некоторое время путеществовал в самых примитивных условиях, и теперь был рад отдохнуть». В «Записках Пиквикского клуба» Ч. Диккенс, описывая эпизод погони за Джинглем, применяет инверсию, создающую эффект стремительности: “Out came the chaise – in went the horses – on sprang the boys – in got the travellers.” Известный переводчик И. Введенский отлично передаёт синтаксический приём Диккенса посредством наречий «дружно», «мигом», «бойко», «поспешно» («Дружно выкатили карету, мигом впрягли лошадей, бойко вскочили возницы на козлы, и путники поспешно уселись на свои места»).

8.2.5 При переводе грамматических значений Л.С. Бархударов рекомендует различать свободное и связанное употребление грамматических форм.

8.2.5.1 При свободном употреблении грамматическая форма используется по усмотрению говорящего или пишущего (имеющего свободу выбора одной из возможных грамматических форм). Этот выбор определяется, тем не менее, следующими факторами:

Описываемая ситуация – грамматическая форма имеет денотативное значение, соответствующее ситуации (например, в русском языке есть формы единственного и множественного числа и их падежные окончания): Он увидел дом. – Он увидел дома. Я купил книгу. – Я купил книги.

Прагматический фактор, т.е. различное отношение участников коммуникации к высказываниям при идентичности денотативных или предметно-логических значений самих высказываний. Это можно увидеть на примере выбора формы залога (активной и пассивной конструкции предложения): «Рабочие построили дом. – Дом был построен рабочими». Выбор определяется коммуникативной нагрузкой членов предложения (что есть «данное» или «тема» и «новое» или «рема»). Другим примером является выбор регистра речи (нейтральный, непринужденный, фамильярный и т.п); «Я буду там в половине девятого. – Буду там в половине девятого. – Там в половине девятого». Have you been there? – You’ve been there? – Been there? (formal, infornal, very informal).

8.2.5.2 При связанном употреблении грамматических форм их выбор определяется внутриязыковыми факторами (а не ситуацией или волей говорящего).

а) У данной лексемы есть только одна словоформа: русские существительные «тушь» и «борщ» не имеют формы множественного числа (singularia tantum), существительные «щи» и «чернила» не имеют формы единственного числа (pluralia tantum); сказанное не относится к значениям «порция» или «определённый объём, продаваемый в виде товара».

б) Выбор грамматической формы может предписываться синтаксической структурой, в которой эта форма употребляется. Например, в нормированном русском языке в позиции прямого дополнения (объекта) при переходном глаголе (в утвердительной конструкции) может употребляться только форма винительного падежа: «Он читает книгу» (но не «книга, книгой»).

в) Выбор грамматической формы определяется наличием в её окружении определённых лексических единиц (в сочетании с «вчера» обычно употребляется только форма прошедшего времени, а наречие «часто» требует использовать несовершенный вид глагола. В противном случае речь идёт либо о неграмотности, либо о художественном приёме; «Завтра была война»).

Такая согласованность между грамматическим значением формы и окружением соблюдается не всегда: в английском языке в ораторском, литературном стиле и фольклоре употребляется риторические конструкции а) many a…в значении a large number of: many a day, many a man: Many a good man has been destroyed by drink. a) many’s the… в значении «часто»: Many’s the time I heard her use these words. В приведённых примерах слово many выражает множественность своим лексическим значением, хотя грамматическая форма существительного имеет значение единственности. В русском языке встречается аналогичный случай, когда выбор числа существительного уже не является свободным, а предписывается формальными правилами русского синтаксиса: а) при числительном «один» и всех числительных, оканчивающихся на «один» («одна», «одно») - один, двадцать один, сто двадцать один, тысяча сто двадцать один (студент) – существительное всегда употребляется в форме именительного падежа единственного числа б) при числительных «два, три, четыре» и всех числительных, оканчивающихся на них, существительное употребляется в форме именительного падежа множественного числа в) при всех прочих числительных существительное употребляется в форме родительного падежа множественного числа (пять домов, сто шесть домов, двести сорок восемь домов, две тысячи домов. В косвенных падежах правила иные. Иначе говоря, при наличии числительного, которое своим собственным лексическим значением передаёт информацию о количестве предметов, форма числа существительного при местоимении оказывается избыточной. В английском языке нечто подобное происходит с некоторыми числительными: five (hundred, thousand, million, billion etc.). С точки зрения семантики ‘чернила’ не более множественны, чем ‘борщ’. В случае существительных, не имеющих формы единственного числа, для обозначения реального множества применяются лексические средства: «несколько саней, две пары брюк»» и т.п.