2 курс / Нормальная физиология / ТКАНЕВАЯ ТЕРАПИЯ. ПЛАЦЕНТА

Как видно из введения к Traité, Лаеннек придает своему стетоскопу большое значение для выслушивания и, сравнивая аускультацию простым ухом с аускультацией при помощи стетоскопа, он решительно высказывается за последнюю.

Для того чтобы достигнуть устройства стетоскопа, наиболее соответствующего целям аускультации, Лаеннек сделал целый ряд опытов. Наиболее пригодным материалом, по его мнению, оказались разные сорта легкого дерева и камыш.

Стетоскоп, которым пользовался сам Лаеннек, был деревянный и представлял собой довольно массивный полый цилиндр, распадающийся на две части; это давало возможность по желанию выслушивать длинной и короткой трубкой. На одном конце цилиндр этот имел воронкообразное углубление, которое могло заполняться так называемым обтуратором, также полым. Длина всего цилиндра равнялась приблизительно 30 см.

Лаеннек употреблял стетоскоп без обтуратора для выслушивания дыхания и хрипов, а с обтуратором – для исследования голоса и тонов сердца.

В первой части своего «Руководства» Лаеннек описывает все методы исследования груди, которые применялись в его времена, и выработанный им метод аускультации дыхательных органов.

Он описывает выслушивание дыхания, голоса, кашля, явления эгофонии, хрипов, металлического звона.

Все разнообразные звуковые явления, которые встречаются при нормальных и болезненных состояниях органов дыхания, им уловлены, каждому определено его значение, почти для каждого дано объяснение, основанное на клиническом наблюдении или аутопсиях, и все это с такой научной точностью и подробностью, что, когда читаешь эту часть «Руководства» Лаеннека, даже и теперь еще кажется, что она только вчера написана.

Это истинное торжество здравого наблюдения, научного метода разработки медицины!

Еще величественнее представится нам создание Лаеннека, если вспомним, что на этом пути он не имел предшественников и собственными силами, одним взмахом крыльев, достиг такой высоты совершенства.

К тем аускультивным явлениям, которые он разобрал и изучил, за ¾ столетия существенного было прибавлено шум трения плевры, который он, непонятно почему, не отметил, и деление влажных хрипов на звонкие и незвонкие.

Едва ли найдется в истории медицины другой пример того, чтобы вновь открытый метод исследования, столь сложный, как аускультация, в сравнительно короткое время был в такой степени использован, как это сумел сделать Лаеннек.

51

https://t.me/medicina_free

Вторая часть «Руководства» посвящена, как сказано, изложению болезней дыхательных органов.

Лаеннек придерживается патологоанатомической классификации.Онописываетотдельноболезнибронхов,легочнойткани,плевры. В каждом из этих отделов объединяет болезни на основании органических изменений. Относительно болезней грудной полости Лаеннек был первый, проведший последовательно и с должной научностью такую классификацию.

В описании, данном им, мы встречаем почти все известные нам теперь болезни дыхательных органов.

Полная переработка, которую произвел Лаеннек в этом отделе человеческой патологии, была достигнута, во первых, тем, что, найдя в аускультации способ обнаружить целый ряд новых симптомов, Лаеннек мог точнее сгруппировать и разграничить пожизненные явления, точнее очертить сочетания различных симптомов; во вторых, тем, что Лаеннек выделил из прежних рамок целый ряд новых, не описанных до него форм болезней, которые он охарактеризовал и с клинической (симптомы), и с патологической сторон, как, например: отек легких, эмфизема, гангрена легких, инфаркт легких и т.д.

Среди всех этих мастерских описаний особенное внимание обращает насебя глава, где Лаеннек изучает туберкулезное заболевание легких.

Туберкулезный процесс Лаеннек относит к тому, что он называет случайными образованиями, productions accidentelles. Такими productions accidentelles он считает все те патологические образования, которые не имеют прототипа ни в человеческом организме вообще, ни в заболевшем органе.

По его учению, нет другой чахотки, кроме той, которая зависит от развития в организме туберкулов.

Вспомним здесь, что этот взгляд, к которому он пришел на основании изучения туберкулезного процесса невооруженным глазом, почти ½ столетия оспаривался корифеями микроскопа и восторжествовал лишь после открытия туберкулезной бациллы, и преклонимся перед той проницательностью, которую и в этом случае обнаружила прозорливая наблюдательность Лаеннека.

Макроскопическое описание, данное Лаеннеком туберкулезу легких, – одна из самых блестящих глав разбираемого «Руководства».

По поводу туберкулеза легких Лаеннек задает себе ряд вопросов, которые тут же подробно разбирает.

Являются ли туберкулы последствием воспаления? Лаеннек отрицает такое предположение и приходит к выводу, что туберкулы развиваются без предшествующего воспаления и вследствие нарушения общего питания, причем причина этого нарушения пока неиз-

вестна (une aberration de la nutrition inconnue dans sa source).

52

https://t.me/medicina_free

Дальше идет вопрос, возможно ли излечение чахотки, на который Лаеннек отвечает, что туберкулезный процесс может заглохнуть

ичто это происходит чаще, чем вообще можно было бы предполагать.

Втой главе, где он разбирает условия, которые могут вызвать или способствовать развитию туберкулеза, отметим, что Лаеннек, касаясь вопроса, может ли легочное кровотечение служить поводом

кпоявлению туберкулеза легких, указывает, что такое кровотечение является лишь первым симптомом поражения легких, а не причиной его. Об этом обстоятельстве спорили и после Лаеннека, но перевес остался и здесь на его стороне.

Заразительность туберкулеза казалась Лаеннеку сомнительной; он не имел убедительных наблюдений.

Можно ли непосредственно привить туберкулез? По этому поводу Лаеннек имеет лишь одно наблюдение, и это наблюдение ему представился случай произвести над самим собою.

На 5–6 м году своей медицинской деятельности вПариже, исследуя позвонки, в которых развился туберкулез, он пилой легко поранил себе палец. Вначале он необратил наэто обстоятельство никакого внимания. Но на месте поражения постепенно развилась маленькая опухоль, которая дней через 8 достигла величины вишневой косточки. Скоро эпидермис над опухолью треснул, и под ним можно было разглядеть плотное желтоватое тельце, вполне схожее с обыкновенным туберкулом. Лаеннек прижег рану два раза, ина месте опухоли образовался рубец.

Из этого единичного наблюдения Лаеннек не считает возможным привести этот случай как биографическую подробность человека, который 20 лет после этого поранения умер как нам известно, от туберкулезного поражения легких.

3 я и 4 я части разбираемого нами «Руководства» посвящены семиотике и патологии болезней сердца. На этих двух отделах нам долго останавливаться не придется. Семиотика болезней сердца Лаеннеку не удалась.

Он не мог себе уяснить ни условий происхождения тонов сердца, ни условий развития сердечных и артериальных шумов.

Впервом издании своего Traité он ближе стоял к истине, но, переработавши свою книгу в последние годы перед смертью, он, на основании новых наблюдений, не счел себя вправе остаться при первых взглядах и отступился от них.

Но ему все же принадлежит заслуга, что он поставил на очередь такие вопросы физиологии сердца, к разработке которых без его инициативы, быть может, еще долго не было бы приступлено.

При этом не следует упускать из виду, что время разработки семиотики и патологии сердечных болезней, а равно переиздания «Руководства к аускультации» совпало для Лаеннека с годами непрестан-

53

https://t.me/medicina_free

ной борьбы с тяжелым недугом, причем истощенным больным его организмом только что был истрачен огромный запас сил для создания учения о болезнях органов дыхания.

Вспомнимеще то обстоятельство,что многиевопросы,касающиесяаускультациисердца,еще теперьстоятбез ответа,что многиеразъяснены лишь в самое недавнее время и что все нам доселе известное потребовало для своего изучения трудов целого ряда наблюдателей высокой добросовестности, и неудача Лаеннека на пути разработки семиотики сердечных болезней нам станет понятна без умаления его научного величия.

Таковы научные работы Лаеннека.

Из того, что сказано, легко себе составить представление о том научном значении, которое присуще каждой из них.

Но вся их совокупность, вместе взятая с деятельностью Лаеннека

вкачестве учителя и ученого, по тому непосредственному влиянию, которое она имела на дальнейший ход развития медицины, представляет еще одну интересную сторону.

Но для более наглядного выяснения значения Лаеннека в той области, которую мы здесь имеем в виду, нам нужно вспомнить то направление, которое господствовало в медицине до него и отчасти

вего время.

Мы здесь, конечно, не имеем в виду рисовать медицину XVIII столетия и начала XIX, мы лишь в самых кратких словах приведем несколько данных, чтобы представить необходимую здесь ее характеристику.

XVIII век был веком самых несдержанных медицинских систем, основанных на чисто спекулятивных началах.

Так, в Германии Georg Stahl, теократизируя медицину, проповедовал, что душа дает жизнь и поддерживает ее, противодействуя распадению и гниению тела, которое тотчас и наступает, лишь только она покинет тело. Душа влияет на тело путем движения, которым и обусловливается введение и выведение из тела веществ, в чем, в сущности, и заключается жизнь. Но движение это не всегда происходит при должных условиях, что зависит уже от самого человеческого тела, или, лучше сказать, от органов его, и тогда здоровье превращается

вболезнь, которая, в сущности, представляет не что иное, как стремление той души восстановить правильность движения.

Вто же время в Halle, в той же Германии, Friedrich Hoffmann, пользовавшийся в свое время громкою известностью и оставивший нам

внаследие Гофманские капли и Гофманский желудочный эликсир, учил, что тело человеческое представляет как бы подобие гидравлической машины; движения в нем обусловлены особым жидким,

54

https://t.me/medicina_free

но крайне летучим телом, которое Hoffmann называл эфиром. Эфир этот частью получается из воздуха, а главным образом выделяется кровью в головном мозгу и разносится через нервные канальцы по всему телу. Таким образом, рядом с кровообращением в человеческом теле существует еще круговорот эфира. В зависимости от усиленного или ослабленного прилива эфира наступает болезнь, которая заключается в слишком слабом или сильном тонусе. Последствием изменения тонуса являются атония или судороги, которые обнаруживаются болевыми явлениями.

Втом же столетии в Англии Brown утверждал, что жизнь есть результат постоянного раздражения материи. Раздражение – причина всех явлений в теле человека, как в здоровом, так и в больном его состоянии. Раздражения бывают наружные и внутренние, общие и местные. Здоровье соответствует средней степени раздражения, болезнь – усиленной и ослабленной степени раздражения, поэтому все болезни делятся на стенические и астенические. Вся диагностика сводится

ктому, чтобы узнать, к какой группе относится болезнь, затем уже лечение – дело простое: нужно либо усилить, либо ослабить раздражение. Так как vis medicatrix naturae Brown’ом не признавалась, то последователи его отличались необыкновенно настойчивым применением своих лечебных приемов; сохранилось предание, что Brown’овская терапия стоила человечеству больше жертв, чем вся французская революция совместно с войнами Наполеона.

Во Франции в полном расцвете было учение о витализме. Оно шло из Montpellier и было выработано Theophile’ом Bordeu и в особенности

Barthez’ом.

Principe vital – жизненным началом – Barthez называл причину всех жизненных явлений в человеческом организме. Principe vital – ни тело, ни душа, а нечто отличное от того и другого. Представляет ли она собой что либо материальное? На этот вопрос Barthez отвечает незнанием. Тем не менее это «жизненное начало» обладает чувствительностью, движением, симпатиями; оно же – причина животной теплоты. Principe vital разлит по всем частям человеческого тела. Болезнь – это недуг «жизненного начала».

Этихболееизвестныхивлиятельныхдоктринеровокружалцелыйрой представителей менее оригинальных и менее известных учений как Cullen, Christoff, Hoffmann, Kampf, Reil, Erasmus, Darwin, Menuer ит.д. и т.д.

Все это море метафизики, беспочвенных спекуляций, перебросило шумные волны свои и за рубеж XIX столетия.

Вто время, когда жил и работал Лаеннек, охарактеризованное направление выразилось особенно резко в учениях Rasori и Broussais. Giovanni Rasori, воспринявший в Англии систему Brown’a, продолжал культивировать ее в Италии, но в усовершенствованном виде.

55

https://t.me/medicina_free

Rasori признал два диатеза: Diathesis di stimulo и Diathesis di contrastimulo. В первом случае органические волокна человеческого тела пребывают в состоянии раздражения и сокращения, во втором органические волокна расслаблены. Распознавание того или другого диатеза производится не на основании определенных симптомов, а на основании тех лечебных средств, которые в каждом отдельном случае помогают или вредят. Верным средством для распознавания служит кровопускание: если оно помогает, то мы имеем дело с Diathesis di stimulo, если вредит, то перед нами Diathesis di contrastimulo. При Diathesis di stimulo лечат средствами: так называемым Contrastimulantes, куда Rasori относит мускус, алкоголь, камфору, хинин, опий и т.д.; в противном случае дают Stimulantes, т.е. аконит, nux vomica, белладонну, дигиталис, железо и т.д.

Подобные патологические понятия вместе с той верой в лекарство, которой отличаются все доктринеры, давали в руках учеников Rasori такие терапевтические результаты, при воспоминании о которых становится жутко. Вот один пример: 20 летний мужчина заболевает острым воспалением легких, на 5 й день болезни применяется лечебный метод Rasori: ежедневно в течение 4 дней делают утром и вечером кровопускание, каждый раз по ½ литра, и ежедневно дают больше 1,0 рвотного камня. Однако пересилить Diathesis di stimulo не удается, и больной умирает.

Во Франции всю первую треть XIX столетия медицинский мир волновал своей проповедью Broussais.

Обладая мощной диалектикой, он нападал на все системы и учения, существовавшие в медицине до него и в его время. Своей критикой он принес бы несомненную пользу, очищая ею дорогу для новой нарождающейся научной медицины, если бы сам же не создал новой доктрины, столь же беспочвенной, как те, которые он подвергал осмеянию.

По учению Broussais, все болезни суть следствие раздражения. В начале заболевания раздражение всегда местное; местное раздражение вызывает прилив крови; раздражение и прилив вызывают расстройство питания. Раздражение, если оно слабо, влияет лишь на один орган; если оно достигает более сильной степени – оно влияет и на отдаленные органы через посредство нервов, и, таким образом, являются болезненные симпатии. Лихорадка всегда лишь симптом болезни и зависит от первичного или симпатического воспалительного раздражения сердца. Самая частая болезнь – это местное раздражение и воспаление желудка и ки-

шок, Gastroenterritis, по Broussais – основа всей патологии; она – при-

чина всех тех лихорадок, которые принято называть идиопатическими. Для Broussais гастроэнтерит служит причиной: тифа, чумы, желтой лихорадки, оспы, кори, скарлатины, гипохондрии, диспепсии, кардиальгии, колики, столбняка, меланхолии и т.д., словом, почти всей известной ему

56

https://t.me/medicina_free

патологии; туберкулез же, скирр, фибромы, атеромы и т.д. – суть продукты воспаления.

Это учение, выдававшееся Broussais за физиологическую медицину, чему поклонники его благоговейно верили, повело к такой терапии, которая едва ли имеет себе что либо подобное в анналах медицины.

Против всех болезней Broussais рекомендует противовоспалительное лечение, что вытекает из самого учения, и к тому же энергичное лечение, так как, по мнению Broussais, природа не обладает излечивающей силой, и было бы безумством на нее рассчитывать.

На практике все эти принципы сводились к тому, что больным ставили по 60–80, по 100 пиявок за раз и повторяли это подчас утром

ивечером.

Вбольнице Val de Grâce, где Broussais был врачом, в течение 1819 года истреблено было больше 100 000 пиявок.

Когда учение Broussais распространилось, то во Франции, откуда раньше вывозилось до 1 миллиона пиявок, их стали ввозить по 3

ипо 4 миллиона в год.

Мне думается, достаточно приведенных примеров, чтобы перед нами рельефно выступил общий характер метода мышления, господствовавшего среди большинства представителей медицины в XVIII и начале XIX века.

Мы с умыслом привели выше некоторые указания касательно влияния различных систем на способы лечения, желая ближе охарактеризовать все значение таких учений.

Они не представляют собою той невинной игры ума, которую безвредно может себе позволить иной досужий философ; системы, доктрины в медицине имеют непосредственное прикладное значение.

А потому, тем выше должны мы ценить работу тех тружеников, которые вывели медицину из хаоса фантастических учений на путь истинной науки.

Теперь простое сопоставление всей совокупности научной деятельности Лаеннека и только что обрисованного направления медицины XVIII и начала XIX века нам уяснит ту особенную сторону глубокого ее смысла, на которую мы выше хотели указать.

Вся эта научная деятельность была самым решительным и действительным протестом против доктринеров и спекулятивных систем. Лаеннек на деле, примером, учил, как делать точные и верные наблюдения; только они наводили его на обобщения; из них только он выводил общие законы, и в своих работах давал самое разительное доказательство той обильной научной жатвы, к которой ведет избранный им путь.

По его словам, попытки создавать новые теории можно считать полезными лишь настолько, насколько теории эти могут объединять

57

https://t.me/medicina_free

факты, и теорию следует бросать тотчас же, когда ей противоречит хоть один факт.

Теории – лишь средство облегчить память, и не в них заключается наука, читаем мы у Лаеннека. Быть может, в его суждениях есть некоторая крайность, но на пороге XIX века она была понятна.

По своей сущности вся научная деятельность Лаеннека служила водворением и укреплением в области медицинских исследований того метода мышления, который постепенно развивался под влиянием Рожера Бэкона, Леонардо да Винчи, Коперника, Телезия, Цизальпина, Гильберта, был с таким блеском оповещен миру Франциском Бэконом, одержал первую решительную победу в Ньютоновских открытиях, преобразовал все физические науки, наконец, был кодифицирован в первой половине прошлого столетия Джоном Миллем; того метода мышления, который стал известей под названием – быть может и не совсем точным – «индукции».

В этом направлении пример Лаеннека имел самое решительное влияние, и конечно, ему в значительной степени обязана своим научным направлением и своими успехами французская медицинская школа начала XIX столетия; а если вспомнить то огромное влияние, которое имела тогда парижская школа на школы других стран, то мы справедливо оценим завидную роль, которая выпала на долю Лаеннека в эволюции всей медицины.

Однако мы не вполне верно осветили бы значение научной деятельности Лаеннека, если бы не отметили здесь, что на пути создания научной медицины Лаеннек имел ряд предшественников, которые среди шумихи медицинских спекулятивных систем, в стороне и помимо их, творили дело научного наблюдения и терпеливого изучения патологических явлений, и, чтобы назвать хотя бы непосредственных предше-

ственниковЛаеннека,вспомнимздесьMorgagni,Bichat,Corvisart,Pinel’я.

* * *

До нас дошло мало сведений о личных свойствах и частной жизни Лаеннека.

Маленького роста, худой, тщедушный, а последние годы и совсем больной, Лаеннек особенно любил всякие физические упражнения и здесь, как передают, обнаруживал странное тщеславие прослыть каким то геркулесом. «Невинная слабость мощного ума».

Современники отзываются о нем, как о человеке добром, отзывчивомиотличавшемсябольшоютерпимостьюкчужимнаучныммнениям, даже если они расходились с его собственными взглядами.

58

https://t.me/medicina_free

Одного он не терпел – это беспочвенных, преждевременных обобщений и фантастических научных систем, что и обусловило его резко враждебное положение относительно Broussais и его учеников.

В бумагах Лаеннека, оставшихся после его смерти, мы имеем указания на крайнюю добросовестность, с которой Лаеннек относился к своим обязанностям, а особенно к своей преподавательской деятельности.

Остались подробные записки тех лекций, которые он читал

ив Hospital Necker и в Collège de France. Конспекты эти наглядно обна-

руживают, как тщательно Лаеннек готовился к своим лекциям. Та же добросовестность, та же научная честность выступают во всех его научных работах: необыкновенная точность в наблюдениях, сдержанность в выводах, непреклонное уважение факта. Свойства эти отразились и на языке, которым писал Лаеннек; он выработал себе сжатый, точный слог, который напоминает древних классиков и обладает какой то своеобразной прелестью.

Овысоких умственных дарованиях Лаеннека, которые в иные минуты его научной деятельности доходили до гениальной прозорливости, нам говорить нечего – об этом достаточно свидетельствует все вышеизложенное.

Указанные душевные свойства, совместно с характером всей его деятельности, лишенной искусственного блеска, самодовольства

итщеславия, рисуют воображению нашему личность Лаеннека в самом симпатичном свете.

Счастливы современники-соработники Лаеннека, которым выпало на долю научное общение с человеком таких высоких качеств; счастливы ученики, которым дано было чтить в учителе и великого ученого, и образ высокой нравственной красоты.

* * *

Хотя меня тревожит опасение, что я слишком утомил ваше внимание и все же с недостаточной полнотой и знанием обрисовал всю плодотворную жизнь Лаеннека, тем не менее я чувствую искреннее душевное удовлетворение: наше Общество не осталось неблагодарным, в праздничный день свой оно не забыло о тех великих предшественниках, трудам которых оно обязано в значительной степени своею собственной духовной жизнью.

Если и неумелым, то почтительным и признательным словом оно помянуло одного из них и воздало честь и славу его ученой и врачебной деятельности, посвященной всецело облегчению участи страждущего человечества.

59

https://t.me/medicina_free

60

https://t.me/medicina_free