Малярия

1930–1935 Годы рсфср

К 1930 г. в СССР началась так называемая вторая волна эпидемии малярии, было зарегистрировано 2,7 млн больных. В 1931 г. начался подъем заболеваемости малярией сначала в южных республиках Советского Союза, затем на Северном Кавказе и Поволжье. В 1933 г. индекс заболеваемости малярией составлял около 400 заболевших на 10 тыс. человек. В 1934 г., когда эпидемия достигла максимума, было зарегистрировано свыше 9 млн случаев^[786].

Легочная чума

1930 год

Нагорный Карабах

Об этой локальной вспышке эпидемии легочной чумы рассказал выдающийся советский иммунолог и вирусолог, создатель советской школы медицинской вирусологии Лев Зильбер. В 1929 г. он принял предложение занять должности директора Азербайджанского института микробиологии и заведующего кафедрой микробиологии медицинского института в Баку. Когда, в находящемся рядом с иранской границей райцентре Гадруте и его окрестностях, началась эпидемия легочной чумы, то непосредственно на месте он руководил борьбой с ней. По возвращении в Баку был представлен к ордену Красного Знамени и вскоре арестован по обвинению в диверсии с целью заразить чумой население Азербайджана. Правда через четыре месяца его выпустили – спас Максим Горький, к которому обратился младший брат – писатель Вениамин Каверин. В начале шестидесятых годов Лев Зильбер написал воспоминания, где одну из глав посвятил этому событию в своей жизни^[787]. К сожалению, в них нет информации о количестве жертв.

Чума

1931–1932 Годы

В поселке Александров во время эпидемии из 171 заболевшего чумой в живых остались 3 человека^[788].

1932–1933 год

Септическая ангина

В мае 1932 г. в Казахской АССР врачи впервые столкнулись с новым заболеванием. В документах того времени оно обозначалось как «септическая ангина». Заболевание быстро распространилось на Уральскую область, Башкирию, Киргизию, Свердловскую и Челябинскую области.

Клиническая картина, согласно секретному (все случаи заболевания септической ангиной немедленно засекречивались) сообщению уполномоченного Наркомздрава РСФСР И. И. Николаева от 15 июня 1933 г., выражалась в быстром некротическом распаде мягкого неба, обильном кровотечении из десен и горла. Характерной была высокая температура (39–40°). Смерть наступала на 3-й–5-й день при явлениях сильной интоксикации. Патологоанатомические вскрытия обнаруживали некротические распады в полости рта, в глотке и в верхней части трахеи, кровотечения в кишечнике. Смертность 60–80 %.

В июне 1933 г. при Наркомздраве Казахской АССР было созвано совещание бактериологов и инфекционистов для обсуждения характера заболевания и мерах борьбы с ним. На этом совещании большинство специалистов высказались за некротическую ангину на почве авитаминоза, вызванную обычной бактериальной флорой полости рта, активированной пониженной сопротивляемостью организма. Выражаясь современным языком, это был своеобразный иммунодефицит человека на почве голода. С самого начала вспышки этой «загадочной» болезни было очевидно, что заболевание, так или иначе связано с условиями питания людей.

Дальнейшие изыскания показали, что этой болезнью были поражены голодающие, собиравшие перезимовавшее под снегом зерно, просо, болотные травы. «Болезнь неубранных полей» – так именовал заболевание крупный сибирский инфекционист А. В. Пулькис, приложивший много усилий для изучения заболевания. Удалось выяснить, что в зернах, пролежавших под снегом, под влиянием особого вида грибков из семейства физарий появляются токсические вещества, обладающие действием, парализующим функции костного мозга. Поясним, что исследования показали полное отсутствие кровяных телец и кровяных пластинок у умерших^[789].

Чума