ВСТУПЛЕНИЕ ТУРЦИИ В НАТО

Взаимосвязь внутренней и внешней политики

Победоносное окончание нашей героической нацио­ нально-освободительной войны обеспечило политическую независимость Турции, ее территориальную целостность в пределах границ «Национального обета», существова­ ние турок как нации. Отмена режима капитуляций, пре­ дельная настороженность по отношению к иностранному капиталу, отказ от иностранных займов, постепенное вы­ дворение из страны всех иностранных компаний — вот

лишь некоторые меры, предпринятые кемалистской Тур­ цией для обеспечения своей экономической независимо­ сти. Однако все это представляло собой скорее теорети­ ческое условие независимости. Самое важное состояло в

том, чтобы обеспечить экономическую независимость на деле, то есть создать необходимый для этого обществен­ ный строй. По сути дела, сохранение политической неза­ висимости обусловливалось тем, будет ли достигнута эко­

номическая независимость.

Совершившая революцию мелкая турецкая буржуа­ зия смогла преодолеть свои узкоклассовые интересы. Временами она даже высказывала такие взгляды, кото­ рые отражали интересы трудящихся. Действительно, в

те времена жизнь турецкой мелкой буржуазии была не намного лучше, чем жизнь трудового народа. Всего на одну-две рубашки. Мелкая буржуазия и трудящиеся сра­

жались плечом к плечу; кроме того, и та и другие нахо­ дились, хотя и не непосредственно, под влиянием проис­

шедшей на севере советской революции, однако турецкие деятели, возглавлявшие национально-освободительную борьбу, победив и придя к власти, отошли от своих прежних прогрессивных идеологических позиций.

В основу антиимпериалистических и антифеодальных

лозунгов, выдвинутых новыми турецкими руководителя­ ми, таких, например, как революционность, народность,

этатизм *, был положен тезис, что турецкий народ — это

все турецкое население, за исключением тех, кто находит­

ся в султанском дворце. Что касается ,их попыток изме­

нить общественный строй, то они не посягали на главное:

хидже Боран, Турция и проблемы социализма, Стамбул, 1968, стр. 281 и сл. (на турецк. яз.).

189

под революционностью понималось отнюдь не изменение производственных отношений, иными словами, не затра­ гивалась классовая структура власти. Преуменьшались классовые различия, которые в то время действительно были не очень четкими. Во всяком случае, у них не было ясности в вопросе о том, что по мере проявления этих

земельных магнатов (ага), торговцев, импортеров и под­ рядчиков. Турция стремилась создать с помощью госу­ дарства собственную национальную буржуазию. В пери­ од второй мировой войны нехватка продовольствия и

промышленных товаров, рост цен, возможно, способство­ вали укреплению турецкой буржуазии, однако она все-

таки продолжала оставаться немощной и занимала бо­ лее или менее прочные позиции главным образом в лег­

кой промышленности. Турецкая буржуазия не сумела

обеспечить экономическое развитие страны и готовила себя к роли представителя хозяйничавших в Турции крупных капиталистических держав Запада, считая этот путь наиболее надежным способом обеспечить свои клас­ совые интересы. Именно ее классовые интересы, а от­ нюдь не интересы страны были у нее на первом плане.

Подлинной причиной вторичного поворота Турции в сторону западного капитализма и более тесной, чем до

второй мировой войны, связи с ним были отмеченные вы­ ше изменения в общественной структуре Турции, иными словами, ее внутреннее положение. Эта новая ориента­

ция турецкой внешней политики, обусловленная воздей­ ствием внутренней обстановки в стране, в свою очередь повлияла на внутренний строй и на внутреннюю полити­ ку. Тезисы, выдвинутые после второй мировой войны и часто повторяющиеся, вроде того, что «внешняя полити­ ка — это надпартийная, национальная политика», пре­ следуют цель скрыть это взаимное (влияние внешней и внутренней политики. Вместе с тем с научной точки зре­

ния было бы ошибочно рассматривать внутренние и внешние проблемы обособленно друг от друга. Тенден­ ция отрывать внешнюю политику от внутриполитических конфликтов — обычная уловка господствующих классов.

К такой уловке, призванной продемонстрировать един­ ство всех слоев общества, давно уже прибегают Соеди­

190

ненные Штаты. В годы второй мировой войны и в после­ военный период в США был выдвинут лозунг «межпар­ тийного единства в вопросах внешней политики». США

не хотели, чтобы их послевоенная внешнеполитическая

концепция столкнулась с оппозицией, и потому изыски­ вали способы, с помощью которых можно было заста­ вить оппозиционно настроенных политических деятелей страны не затрагивать некоторых проблем. Осуждался, например, метод совместного представительства обеих

партий — Демократической и Республиканской — в со­ ставе американской делегации в ООН. В 1950 году при подготовке мирного договора с Японией президент Тру­ мэн, представлявший Демократическую партию, назна­ чил на пост главного советника делегации республиканца Джона Фостера Даллеса. Благодаря такой тактике тот самый американский конгресс, который не утвердил в ноябре 1919 года вступление США в Лигу Наций, легко проголосовал и за договор об ООН и о НАТО, и за за­ коны о «взаимном обеспечении безопасности».

Сказанное, разумеется, не означает, что в США не было людей, которые выступали против такого положе­ ния, серьезным образом сужавшего возможности крити­ ки и дискуссий1. Однако в стране преобладало мнение, что американская внешняя политика не подлежит крити­ ческому обсуждению.

После того как внешняя политика .в Турции была по­ ставлена вне критики, правящие круги, связавшие свою судьбу со странами Запада, стали прикрываться лозун­ гом о «межпартийном единстве», чтобы удержаться у власти, используя иностранную помощь. Но когда сущ­ ность турецкой внешней политики <и этогЪ лозунга стали

ясны, многие утратили веру в идею межпартийного един­

ства во внешней политике, и она была предана забве­

нию. Оставался другой благородный лозунг — «нацио­

нальные интересы», который представлялся бесспорным. Однако термин «национальные интересы» в разные вре­

мена понимался по-разному, да и содержание его меня­ лось. Возникает интересный вопрос: существовало ли что-либо похожее на «национальные интересы», напри­ мер, в Древнем Египте,'Древней Греции или в Древнем Риме? И если существовало, то чьи именно интересы

1 Qmj Ц. J. Morgenthau, Dilemma of Politics, Chicago 1958.

W

имелись в виду? Ведь повелитель, вознамерившийся за­

воевать новые земли и приумножить свои богатства, то­ же что-то обещал своим солдатам, чтобы заставить их служить себе. Однако, что бы он ни обещал, на самом деле он преследовал лишь собственные цели. В сред­ ние века интересы, обсуждавшиеся во дворцах феодалов, были семейными интересами феодалов или в более ши­ роком смысле —интересами феодализма. Когда сред­ невековые феодальные владения распались и на их ме­ сте возникли нации и государства, на первый план вы­ ступили интересы промышленников и торговцев, а они заключались в захвате земель и чужой собственности,

в создании основанных на выгоде семейных союзов. Эти интересы, если отбросить их чисто внешнюю форму, яв­ лялись, в зависимости от общественного строя, либо ин­ тересами какой-либо знатной фамилии, либо интересами того или иного господствующего класса.

Когда постепенно стали складываться государствен­

ные интересы (каким бы ни было само это государство— монархией или республикой), они направлялись либо на расширение сфер влияния на международной арене, ли­ бо на подавление опасной оппозиции внутри страны. И

в то время как все мероприятия в государстве проводи­ лись якобы во имя «национальных интересов», господст­

вующий класс этого государства заботился об упрочении

своего положения, об умножении своих богатств.

Когда же перед министрами иностранных дел или перед правительствами вставали какие-либо сложные

проблемы, они заявляли, что нужно на время забыть о «национальных интересах». Именно в таких случаях и необходимо ncrfb представлять, в чьих интересах прово­ дится внешняя политика и дипломатия. Известный аме­ риканский историк Чарлз Берд утверждает, например,

что внешняя политика любой страны не отличается от внутренней, не отделена от нее непроницаемой стеной.

Внешняя и внутренняя политика любой нации представ­ ляет собой нераздельное целое, и осуществляет ее одно

и то же правительство. Корни политики, определяемой как «внешняя», находятся внутри страны, кроются во внутренних интересах и взглядах1.

’Charles A. Beard, Mary R. Beard, America in Midpassage, New York 1946, p. 381—382.

192

Пронатовская политика Турции, которую пытаются

выдать за политику, отвечающую турецким «националь­ ным интересам», была определена турецким правящим

классом, который не сумел обеспечить экономическое

развитие страны и который представляет в своей стране эксплуататорские круги иностранных государств. Термин «политика, отвечающая национальным интересам», дли­ тельное время расширялся и дополнялся. Впоследствии

был выработан тезис, согласно которому любая критика внешней политики «приносит вред», в результате чего между правящей партией и оппозицией было заключено

особое соглашение относительно внешней политики. Пра­

вящие круги Турции стремились как можно более рас­ ширительно толковать принципы внешней политики, пы­ таясь оправдать с их помощью свою практическую дея­ тельность.

Действительно, внутренняя и внешняя политика тес­ нейшим образом связаны между собой. Подобно внут­ ренней политике, внешняя политика вытекает из классо­ вого характера власти. Поэтому в той же степени, в ка­ кой является национальной политика правительства, например, в области образования, сельского хозяйства,

промышленности, транспорта и т. п., в такой же степени

национальна и его внешняя политика. Но в стране, где правительство закрывает сельские институты ,* так как в них обучаются дети трудового народа, где земля оста­ ется в руках помещиков, где на словах стремятся к ин­ дустриализации, а довольствуются сборочной промыш­ ленностью, где, наконец, преднамеренно пренебрегают нуждами Восточной Анатолии, — там ни внутренняя, ни внешняя политика не может считаться национальной.

Внешняя политика не обособленное явление. Напротив, она является зеркалом политики внутренней. Сказанно­ го, пожалуй, достаточно, чтобы показать их неразрывную связь.

После этого небольшого вступления вернемся к Тур­

ции того времени, когда закончилась национально-осво­ бодительная война.

После этой войны капитализм в Турции не был лик­

видирован, а провозглашенное в Измире на Экономиче­ ском конгрессе 1923 года пожелание, что «обязанности государства начинаются там, где кончается частная ини-

циатива» \ значительно ограничило деятельность госу­ дарства. В своей речи на открытии Измирского конгрес­ са Кемаль Ататюрк в качестве экономических целей пра­ вительства назвал ряд общих положений вроде следую­ щего: «Привести страну к благоустройству, националь­

ному благоденствию, счастью и богатству»21. На конгрес­ се Ататюрк приглашал в Турцию иностранный капитал, добавив, однако, что при этом он должен «относиться с уважением к нашим законам» 3. Вместе с тем в том же 1923 году Мустафа Кемаль заявил на открытии четвер­ той сессии меджлиса, что следует «по мере возможно­ сти не обращаться за границу с просьбами помочь нам...

Средства и способы поддержания жизнедеятельности

государства должны быть найдены и могут быть найде­ ны путем использования национальных ресурсов без об­

ращения к загранице»4.

Период 1923—1939 годов можно подразделить на два

этапа: 1) 1923—1930 годы, 2) 1931—1939 годы. Основ­ ная особенность первого периода (1923—1930) состояла в том, что важное место было отведено частному пред­ принимательству: до конца периода государство весьма мало вмешивалось в экономическую жизнь страны, за

исключением одной-двух ограниченных сфер хозяйства. В общих чертах этот период характеризуется насторо­ женностью, боязнью и сомнениями относительно иност­ ранного капитала и симпатией по отношению к турец­ ким торговцам и промышленникам. С возвращением в деревню трудового народа, участвовавшего в турецкой национально-освободительной борьбе (а он вернулся ту­ да с оружием), укрепилось справедливое мнение, что эта борьба велась прежде всего против внешних врагов и их пособников — дворцового окружения. В этих услови-

1 См.: Е. G. Hersh lag, Turkey: An Economy in Transition 1958, p. 44.

2 К. M. Ататюрк, Речи и выступления, т. II, Анкара, 1959, стр. 134—137 (на турецк. яз.). (См. также: Кемаль Ататюрк,

184

ЙХ невозможно было ожидать от народа, не обладавше­

го демократическим опытом, что он начнет выступать

против привилегированного частного сектора, который создали новые руководители. Существовала оппозиция в отношении иностранного капитала, однако по отношению к турецкому частному предпринимательству этого не бы­ ло. Мы уже говорили, что на Измирском экономиче­ ском конгрессе 1923 года были приняты решения в под­ держку частного предпринимательства. Созданный в

1924 году в Турции Деловой банк с номинальным капи­ талом 1 миллион лир стал местом, где действовали ту­ рецкие торговцы, ремесленники, политические деятели .* Создание в 1925 году Промышленного и горнорудного банка не следует расценивать как попытку государст­ венного вмешательства. Задача банка заключалась в том, чтобы передавать частным предпринимателям и не­

которые государственные предприятия, доставшиеся ему

пе — право на разведывательные работы и добычу неф­ ти государству, однако одновременно допускалась воз­

можность получить право на разведку и разработку неф­ ти и частным лицам (не более чем на один год) и толь­ ко на тех участках (максимум 5 тысяч га), где разведка нефти еще не производилась. Тот, кто находил нефть, получал право добывать ее сроком на двадцать пять лет на участке, не превышающем 25 га в районе скважины. Принятый в 1927 году Закон о поощрении промышлен­ ности обеспечивал турецким частным предпринимателям весьма широкие преимущества и покровительство.

В то время это был самый важный экономический

закон. Лицам, пожелавшим основать предприятие за пре­ делами муниципальных границ, земля предоставлялась бесплатно; если же для этой цели нужна была земля,

принадлежавшая муниципалитетам, она передавалась за определенную сумму с выплатой ее в течение десяти лет; установленные для частных лиц налоги (на земель­ ный участок, подоходный и муниципальный) с них не взимались. Импортные строительные материалы и за­ пасные части освобождались от уплаты таможенных пошлин, а скидка с транспортных расходов при их пере­

возке по железной дороге или морским путем составля­ ла 30 процентов.

В 1930—1931 годах Народно-республиканская пар­ тия (НРП) провозгласила принцип этатизма (девлетчилик). Однако некоторые факторы: законы, принятые в связи с падением курса лиры (№ 1567 от 20 ноября

1930 года «О защите курса турецкой валюты» .и № 1705

от 10 июня 1930 года «О запрещении подмены товара в торговле, о контроле и охране экспорта»); строительство железных дорог; вынужденная государственная монопо­ лия на табак и спирт; поиски путей передачи частному сектору государственных предприятий; заявление мини­ стра экономики на съезде НРП (когда в ее программу

был включен термин «этатизм»), что через несколько лет все государственные предприятия будут преобразо­

ваны в частные компании, — не давали возможности считать турецкое общество этатистским.

В предвыборном обращении НРП к народу (20 ап­ реля 1931 года) среди целей партии были названы и та­ кие:

«Приняв за основу личный труд и личную деятель­ ность граждан, в возможно более короткий срок привести нацию к достатку и благосостоянию; усилить заинтересо­

ванность государства и определить его конкретные шаги в

делах, которые выражают общие и высшие интересы народа, особенно в экономической области» L

1932 года характеризовались несколько большим вмеша­ тельством государства в экономическую жизнь, хотя ос­

новы ее не изменились. Правительство, несмотря на свой престиж и доставшееся ему от национально-освободи­ тельной борьбы наследие, не смогло обеспечить сколь­

ко-нибудь значительный рост жизненного уровня наро­ да. Однако, понимая, что шансы на сохранение в своих руках власти будут все уменьшаться, оно считало, каза­ лось, необходимым добиваться быстрого экономического подъема. Кемаль Ататюрк, совершая поездку по Анато­ лии, пришел к выводу, что основная причина недоволь­ ства народа — его бедственное положение, которое ни-

1 См.: «Циркуляры, телеграммы и заявления Ататюрка», Ан­ кара, стр. 549—560 (на турецк. яз.).

196

Сколько не улучшалось. Й Ататюрк признал необходи­ мость этатизма. Да и опыт 1923—1931 годов показал, что экономический подъем страны не может быть обес­ печен с помощью частного предпринимательства. Турец­

кое частное предпринимательство, заботящееся больше

всего о собственных привилегиях, не сумело создать в стране передовую промышленность. Ожидавшегося при­ роста национального дохода не произошло, нужды на­ рода возросли. Иностранный капитал, выдвигавший не­ совместимые с нашей национальной независимостью ус­ ловия, не поступал в Турцию в таких размерах, которые позволили бы говорить о нем всерьез, а уже имевшиеся иностранные предприятия вызывали сомнение и недо­

вольство.

Когда в 1929 году истек срок некоторых ограниче­ ний, установленных для Турции Лозаннским мирным до­

говором 1923 года, появилась возможность для турецко­ го государства проводить такую таможенную политику, которая способствовала бы индустриализации *.страны Кроме того, в эти годы западный мир находился в со­ стоянии экономического кризиса; тот факт, что кризис охватил высокоразвитые страны капиталистического За­ пада, вызвал справедливые опасения относительно воз­

действия на экономику страны «либерального» отноше­

ния к местному частному и иностранному капиталу. В то же время Советский Союз благодаря своей плановой экономической политике самообеспечения не был затро­ нут общим мировым кризисом. Влияние советского опы­ та в Турции на впервые примененное там планирование сказывается даже сейчас в идее турецких пятилетних планов развития .**

Как бы то ни было, в 1932—1939 годах этатизм не получил последовательного и четкого развития. В то время как по отношению к иностранному капиталу про­ водился «жесткий курс», осуществлялась национализа­ ция, в отношении местной частной инициативы прово­ дилась более умеренная политика, хотя временами госу­ дарство прибегала к решительному -вмешательству. Со временем министр экономики смягчил принципы этатиз­

ма, рассеяв беспокойство частных предпринимателей. Депутаты меджлиса требовали претворять в жизнь прин­

ципы этатизма «не с помощью создания государствен­ ных фабрик и заводов, а путем оказания помощи част­

197

Ному капиталу»1. Отсюда следовало, что государствен­ ное вмешательство будет одобрено только в том случае, если оно примет форму помощи частной инициативе. По

мере усиления; критики, в этом вопросе правительство все чаще отступало. Министр экономики Мустафа Шереф заявлял: «Те отрасли промышленности, которые частный

капитал создать не в состоянии, должны быть созданы государством»2. В то же время основное поле деятель­ ности министр оставлял частной -инициативе. В сентяб­ ре 1932 года, два месяца спустя после дискуссии в мед­

жлисе, возникла необходимость назначить министром экономики Джеляль-бея, который за восемь лет пребы­ вания на посту генерального директора Делового банка установил тесные контакты с турецкими капиталистиче­ скими кругами. После этого назначения депутат Халиль-

бей с удовлетворением заявил в меджлисе, что недове­ рие в деловом мире рассеялось, и поблагодарил нового министра экономики за его выступление в Назилли, в частности за его слова, что, когда частный капитал с помощью государства окрепнет, дела постепенно будут

переданы частному предпринимательству3. Правда, в 1934—1937 годах экономический курс Турции был более этатистским, однако, поскольку он осуществлялся под опытным руководством министра экономики Джеляль-

бея и специалистов из частного сектора, на которых тот

опирался, этатизм не достиг таких масштабов, которые

способны были повергнуть в панику сторонников либе­

рального отношения к частному капиталу.

Этатизм в Турции развивался не в интересах трудо­ вого народа, а принял форму государственного капита­ лизма. Проводившиеся государством торги преследова­ ли цель принудительно насаждать буржуазию. И тем не менее Турция не стала индустриальной страной, основы

тяжелой индустрии так и не были созданы. А если уда-

лось все же кое-что накопить, то вся тяжесть накопле­

ния капитала легла на плечи трудового народа. Однако трудящиеся классы Турции, несшие основное бремя, оставались за пределами политической жизни. С одной

1 «Великое Национальное собрание Турецкой республики. Про­ токолы». 2 июля 1932 г. (на турецк. яз.).

2 Там же, 3 июля 1932 г.

3 Там же, 3 июня 1933 г.

198

стороны, реакция, а с другой — однопартийный режим не давали народу возможности сорганизоваться полити­ чески.

Господствующие классы Турции, не сумевшие обеспе­ чить экономический подъем страны, устремили взоры на Запад, связывая с ним все свои надежды на помощь. Первым свидетельством нашего подчинения Западу был англо-франко-турецкий договор от 19 октября 1939 го­

да, подписанный одиннадцать месяцев спустя после смерти Ататюрка1.* На первый взгляд этот договор сви­ детельствует о союзе против нацистской Германии и фа­

шистской Италии. В действительности же главный его смысл заключался в другом: одновременно с ним были

подписаны и соглашения о кредитах — на 25 миллионов,

15 миллионов и 3,3 миллиона фунтов стерлингов, что вновь толкало Турцию на путь задолженности западным

державам. Итогом второй мировой войны было чрезмер­ ное обогащение турецкой буржуазии. Прибыли, спеку­ ляции, аферы с недвижимостью и земельными участка­

ми — все это значительно обогатило господствующие классы Турции. В надежде на то, что это будет способ­ ствовать обновлению партии, в НРП были приняты и назначены на ответственные посты представители ново­ го поколения турок, получившие образование в нацист­ ской Германии. Даже закон 1945 года о наделении кре­ стьян землей предусматривал распределение только го­

сударственных земель, ибо помещики воспротивились

разделу своих земельных владений.

Внутренние и внешние причины обусловили создание в Турции Демократической партии .** Однако одновре­

менно были преданы суду две основные левые партии

страны, а также закрыты профсоюзы, по указанию вла­ стей разгромлена левая типография, нанесен удар по независимым студенческим союзам, ранее успешно укло­

нявшимся от опеки властей. Стало очевидно, что много­ партийная демократия, насаждавшаяся в Турции, была не более чем игрой, которая велась в интересах буржу­ азии.9*

республики), серия 3, т. 21, стр. 15.

1ЭД