§3.3 Хорошее и дурное

К аффектам Спиноза относит еще хорошее и дурное, о чем он говорит так: «Что способствует сохранению того способа движения и покоя, какой имеют части человеческого тела по отношению друг к другу, то хорошо; и наоборот - дурно то, что заставляет части человеческого тела принимать иной способ движения и покоя относительно друг друга.» или же вот так «Удовольствие, рассматриваемое прямо, не дурно, а хорошо; неудовольствие же, наоборот, прямо дурно.» Так же мыслитель считает, что веселость – это хорошо, а меланхолия – дурно, приводя в доказательство, что веселость есть удовольствие, состоящее, поскольку оно относится к телу, в том, что все части последнего подвергаются аффекту одинаково, т. е. в том, что способность тела к действию увеличивается или способствует таким образом, что все части его сохраняют между собой то же самое отношение движения или покоя, поэтому веселость всегда хороша и не может быть чрезмерной. Меланхолия же есть неудовольствие, состоящее, поскольку оно относится к телу, в том, что способность тела к действию вообще уменьшается или ограничивается, поэтому она всегда дурна.

Помимо таких ощущений как веселость и меланхолия, удовольствие и неудовольствие, Спиноза рассматривает в качестве аффектов ненависть, гнев, презрение, превозношения, он говорит об их дурности и противопоставляет им сострадание, любовь, великодушие, благораспоряжение. Все эти чувства возникают в нашем в нашем разуме, и каждое из них либо составляет добродетель, либо нет, о чем Спиноза и говорит в своих теоремах с последующими доказательствами. Очень много внимания уделяется месту разума, поскольку именно от него зависит, каким аффектом будет одурманен человек.

§3.4 Обобщение как прибавление.

Сказанное философом в этой части о правильном образе жизни расположено не в таком порядке, чтобы все можно было «обнять с одного взгляда»; оно доказано и разбросано, сообразно с тем, как легче можно было вывести одно из другого. Поэтому Спиноза предположил здесь все это снова собрать и свести к главным пунктам. Из 73 теорем с доказательствами, схолиями и короллариями он сделал 32 мини-главы, в которых все упорядочил и обозначил лишь самое главное.

§4. Могущество разума или свобода

Третья и заключительная часть трактата мыслителя Нового времени, наверное, самая короткая, хоть и достаточно полная в своем содержании, даже при отсутсвии определений в предисловии.

В уже привычном для нас содержании, Спиноза переходит к последней стадии, предметом которой является способ или путь, ведущий к свободе. Таким образом, он говорит в ней о могуществе разума и показывает, какова его сила над аффектами и затем в чем состоит свобода или блаженство души. До того же, каким образом и каким путем должен быть разум и, затем, какие заботы должно прилагать к телу, дабы оно могло правильно совершать свои отправления, здесь нет дела, ибо первое составляет предмет логики, а второе - медицины..

Итак, философ будет говорить здесь о могуществе души или разума. Хотя стоики и думали, что аффекты абсолютно зависят от нашей воли и что мы можем безгранично управлять ими, однако опыт, заставил их сознаться вопреки своим принципам, что для ограничения и обуздания аффектов требуются немалый навык и старание. Кто-то пытался показать это на примере двух собак, одной домашней, другой охотничьей. А именно, путем упражнения он мог, наконец, добиться того, что домашняя собака привыкла охотиться, а охотничья, наоборот, перестала преследовать зайцев.

Декарта, чьим последователем был Спиноза, придерживался такого же мнения. Итак, «Декарт признает, что дух, или душа, соединен преимущественно с некоторой частью мозга, именно с так называемой мозговой железой, через посредство которой душа воспринимает все движения, возбуждаемые в теле, и внешние объекты и которую душа может двигать различным образом единственно в силу своей воли. Эта железа, по его мнению, таким образом подвешена в середине мозга, что она может приводиться в движение малейшим движением жизненных духов.»¹⁷Но несмотря на то, что Спиноза испытал влияние французского ученого, он не был согласен с данной точкой зрения, а придерживался своей, в которой утверждал, что «так как могущество души определяется одной только ее познавательной способностью, то только в одном познании найдем мы средства против аффектов, которые, как я думаю, все знают по опыту, но не делают над ними тщательных наблюдений и не видят их отчетливо, и из этого познания мы выведем все, что относится к блаженству души.»¹⁸