2. Эволюция в языке. Причины и источники эволюции акцентной нормы

Хорошо известно, что язык - постоянно развивающееся явление. Еще Виктор Гюго, образно сравнивая язык с солнцем, писал, что их обоих нельзя остановить, поскольку, "если они останавливаются, они умирают".

Лингвисты самых разных направлений постоянно высказывают мысль о том, что изменение присуще существованию языка (Косериу 1963:220; см. также: Степанов 1976, Поликарпов 1998, Наумов 1997) и является его имманентным свойством (Ицкович 1981:18). С.П.Обнорский писал о "громадных сдвигах" в языке (Обнорский 1984:183). В.М.Жирмунский говорил о системе, которая находится в движении и в развитии - как в целом, так и во всех своих частях (Жирмунский 1958:47).

Эту же мысль в афористичной форме сформулировал И.А.Бодуэн де Куртенэ следующим образом: "В языке, как и вообще в природе, все движется, все живет, все изменяется. Спокойствие, остановка, застой - явление кажущееся; это частный случай движения при условии минимальных изменений" (Будуэн де Куртенэ 1963:349).

Динамичность, незамкнутость языковой системы подчеркивают Е.С.Истрина (1948:5), Д.А.Шахбагова (1986:147).

Проблема изменения, развития языка является одним из важных и сложных вопросов языкознания. История изучения данной проблемы освещена в работах Р.А.Будагова, В.А.Звегинцева, Л.Р.Зиндера, Б.А.Серебренникова и др. Идея развития пришла в лингвистику в XIX веке и поэтому, как подчеркивают Ф.М.Березин и Б.Н.Головин, XIX век был "ознаменован идеей историзма" (Березин, Головин 1979:240). С самых первых шагов сравнительно-исторического языкознания язык стал рассматриваться как изменяющаяся, развивающаяся категория.

Представители младограмматического направления (К.Бругман, Г.Пауль, Б.Дельбрюк) утверждали, что научное изучение языка может быть только историческим, хотя их представление историзма было "недостаточно глубоким и нередко поверхностным" (Будагов 1983:62).

Несмотря на то, что идею эволюции языка никто в принципе не отвергает, суть проблемы все же трактуется не совсем одинаково, и поэтому нет ясного понимания данного вопроса. Л.В.Щерба подчеркивает, что, "в нормативной грамматике язык обычно представляется в окаменелом виде. Это отвечает наивному обывательскому представлению: язык изменялся до нас и будет изменяться в дальнейшем, но сейчас он неизменен" (Щерба 1958в:15).

Кроме того, понятие изменений в языке соотносят с понятиями прогресса и регресса (см., например, Bally 1935:50). Широко распространенной является теория, которую Р.А.Будагов называет "теорией круговорота" (Будагов 1977:19 и сл.). Ф.П.Филин указывает на идеалистичность механистической базы подобных теорий (Филин 1982:96). О цикличности языковых процессов пишет в своем диссертационном исследовании А.А.Поликарпов (Поликарпов 1998). Теорию катастроф применительно к языковой эволюции разрабатывает В.Н.Базылев (1993, 1995, 1996).

Развитие и изменение языка происходит постоянно без прекращения непрерывности. И, как указывает Р.А.Будагов, проблема лишь сводится к темпам, качеству изменения, интенсивности процесса, к глубине охвата разных уровней языка (Будагов 1965:59). Отечественные лингвисты всегда проявляли большой интерес к проблеме развития языка, но, по утверждению Р.А.Будагова, многое уже устарело и необходимо вновь изучать этот вопрос на основе данных науки нашего времени (Будагов 1965:49).

Что касается самого термина "развитие языка", то мы вслед за Ф.М.Березиным и Б.Н.Головиным, понимаем его как "изменение во времени структуры языка, ее элементов и их связей, изменение во времени функций языковой структуры, ее "частей " и ее элементов" (Березин, Головин 1979:243). В.М.Жирмунский говорил о системе, “которая находится в движении и в развитии - как в целом, так и во всех своих частях; взаимоотношения между частями системы определяются законами движения системы и ее элементов (Жирмунский 1958:47). Система языка никогда не бывает окончательно сформировавшейся, определенные изменения происходят в ней постоянно.

Лингвисты проводят разграничение понятий “движение” (“изменение”) и “развитие”. “Движение” - это любое изменение в языке и множество всех изменений. “Развитие” - это совокупность значительного количества однородных изменений, которые вместе взятые свидетельствуют о преобразованиях в языке и потому обладают более значительной коммуникативной ценностью. Примером может служить переход от диалекта к разговорному языку. Тенденции развития проявляются в значительном числе однонаправленных изменений. Определенные тенденции могут существенно отличаться друг от друга по объему, интенсивности и продолжительности их действия.

Другими словами, изменение - это движение в системе, которая приводит ее к новому состоянию. “Изменение” является составной частью понятия “эволюция”. Категория эволюции трактуется также шире категории развития (Чикобава 1966:2). Эволюция - это развитие, процесс постепенного непрерывного количественного изменения, подготовляющий качественные изменения (Ожегов 1992:939). Из определения эволюции и развития следует, что эти термины близки друг другу. Однако, термин эволюция шире, поскольку включает и процесс качественных перестроек, и период количественных изменений. Исторический процесс функционирования языковой системы включает в себя как качественные, так и количественные изменения, поэтому в нашей работе направленной на изучение орфоэпической нормы слова, мы используем термин “эволюция”.

Понятие эволюции было одним из основных научных понятий XIX века, хотя оно не было новым. Идея эволюции широко использовалась в противовес классической традиции. После появления работы Ч.Дарвина “Происхождение видов” понятие целенаправленность было заменено принципом естественного отбора. Понятие эволюции стало более обоснованным, поскольку под него был подведен научный фундамент. Многие черты лингвистической мысли XIX века стали объяснять влиянием эволюционной биологии. Такая точка зрения оказалась продуктивной, поэтому все общественные науки занялись поисками законов эволюции.

Европейская научная и философская традиция Нового времени знает три основные теории эволюции: 1) ламаркистская теория: эволюция идет путем небольших и случайных изменений; 2) дарвинистская: эволюция идет путем последовательных, но случайных и незначительных изменений при воспроизводстве; 3) теория эволюции, протекающей путем катастроф или скачков. В соответствии с третьей теорией изменения происходят преимущественно при воспроизводстве, но не являются ни незначительными, ни случайными. Они связаны с внезапными изменениями окружения или имманентно присущими системе преобразованиями (Базылев 1995:5-6; см. также Кацнельсон 1976:59; Панфилов 1977:6-7).

По мнению Г.С.Щура, любая эволюция в определенных точках представляет собой скачок, время осуществления которого относительно больше, чем время изменения, обозначаемое термином “скачок” (Щур 1966:54-55). Можно согласиться с точкой зрения Г.С.Щура относительно того, что существует различие между эволюционным и революционным развитием. Однако это различие заключается не в том, что процесс развития при эволюции протекает медленнее, чем при революции, а в том, что революционные изменения - это коренные качественные изменения, касающиеся изменения конститутивных связей, которые определяли развитие этого объекта. В результате этих изменений устанавливается новая иерархия элементов и связей между ними.

Механизм эволюционного процесса раскрывает в своих работах В.Н.Базылев. Он подчеркивает, что эволюция языка связана с эволюцией общества, при этом эволюция принимает не хаотический характер, а характеризуется в каждый данный момент стабильностью при повышении продуктивности функционирования. Эволюция динамически устойчивых слоев структуры идет в двух направлениях: архаическое вытесняется в семантико-когнитивную глубину, а актуальное и менее устойчивое новообразование остается на конвенциональной поверхности. Хотя путей эволюции много, на определенных стадиях эволюции проявляет себя некая предопределенность развертывания процессов. Настоящее состояние системы определяется не только прошлым, но и формируется из будущего в соответствии с грядущим порядком. В.Н.Базылев считает, что безусловный интерес представляет исследование ритмической смены состояний системы, возобновление процесса функционирования по старым следам и, таким образом, возможности про- и ретроспективного прогнозирования и реконструкции (Базылев 1996:38-41).

Представляется важным отметить в нашем исследовании, что эволюция понимается не просто как всякое изменение, а как совершенствование и прогрессивное развитие. По мнению Р.А.Будагова, развитие языка прямо или косвенно всегда связано с его совершенствованием. Однако лингвист предостерегает от вульгарного и упрощенческого подхода к этому вопросу. В противном случае проблема развития языка неизбежно сводится к “движению по кругу”, к теории круговорота: сначала одно, потом другое, а затем вновь первое. В такой концепции проблема развития снимается (Будагов 1965:4).

Многие лингвисты подчеркивают сложность раскрытия сущности прогресса в языке (см., например, Б.И.Ваксман (1974); Л.В.Васильев (1994); К.С.Горбачевич (1978); Ю.Д.Дешериев (1977); Н.Б.Мечковская (1996); Ф.П.Филин (1982)). Прогресс языка обусловлен поступательным движением общества, развитием его материальной и духовной культуры. Прогресс языка состоит в его возможностях быть средством выражения всех достижений человеческой мысли. Прогресс в языке в отечественном языкознании понимается как социальный продукт - результат его функционального развития. О.С.Ахманова видит прогресс в языке в увеличении роли сознательного воздействия людей на язык (Ахманова 1968:15). Таким образом, прогресс в языке - это совершенствование, прежде всего, содержательных категорий языка. С другой стороны, однако, прогрессивным также является упорядочение фонетического и грамматического строя, устранение избыточности, унификация парадигм и оппозиций и т.д. Высшая цель совершенствования языка и его норм заключается в том, чтобы сделать его наиболее удобным и эффективным средством общения.

Природа языковых изменений является двойственной: с одной стороны, выделяют структурное развитие или "системные сдвиги", по терминологии Н.Н.Семенюк (1966:113), (т.е. изменение структурной организации языка во всех его микросистемах) и, с другой стороны, "нормативные сдвиги", которые В.А.Аврорин называет функциональным развитием, имея в виду "развитие коммуникативных функций языка, иначе говоря, степени охвата им человеческого коллектива, объема и характера выполняемых им общественных функций или областей применения... "(Аврорин 1960:8-9; см. также: Аврорин 1970:27), а М.И.Исаев имеет в виду в данном случае процессы в языковом строе, обусловленные социальными факторами (Исаев I979:37; Мыркин 1998:28).

Однако в действительности структура языка и его функции тесно взаимосвязаны и не могут существовать в отрыве друг от друга. Отсюда следует, что разграничение двух родов изменения языка является условным, поскольку это две диалектически связанные и взаимообусловленные стороны, и их самостоятельность является относительной (Семенюк 1966:113-114; Филин 1982:119; Исаев 1979:37).

Эти два аспекта в развитии языка различны по своему характеру. Первый аспект, структурное развитие языка, обусловливается и регулируется внутренними, спонтанными процессами. Второй аспект, в функциональных изменениях происходит сочетание спонтанных и внешне регулируемых фактов (Семенюк 1966:113).

Итак, историческое развитие языка является формой его существования. Язык изменяется и функционирует, поскольку должен отвечать потребностям общественной жизни, подчиняясь условиям этой жизни. Реальная действительность, объективный мир находится в постоянном движении и развитии, и поэтому язык, отражающий эту действительность, не может оставаться неподвижным.

Современные лингвисты подчеркивают мысль о том, что в настоящее время важными оказываются исследования, которые выявляют причины и основные движущие силы изменения и развития языка на разных его уровнях (см., например, Скворцов 1984:35). Однако необходимо помнить, что установление таких причин может носить, по-видимому, вероятностный характер. Кроме того, практически невозможно установить все причины или выделить точную причину какого-нибудь отдельно взятого явления (Венцкуте 1974:41-42). Данные факты указывают на сложность установления причин языковых изменений.

Язык полон противоречий. Развитие и изменение языка идет через преодоление этих противоречий. По определению Ф.П.Филина, языковое противоречие в широком смысле слова - это сосуществование противоположных тенденций в одной и той же системе (Филин 1982:89).

Несомненным является факт, что существуют многообразные причины языковых изменений. Однако все они в разной степени влияют на процесс развития языка. Как подчеркивает Р.А.Будагов, многие языковеды, исследующие развитие языка, стоят на принципе "плюрализма причин". Этим самым они преодолевают "односторонний подход" лингвистов, выдвигавших ограниченное число факторов (Будагов 1965:35-36; 1963:19-21).

Анализ механизма изменения языка, процесса образования вариантов позволил исследователям выделить две группы факторов, обусловливающих этот процесс: внешние и внутренние (внутрисистемные). При этом подчеркивается, что такое деление относительно, поскольку внутренние закономерности языка также обусловлены социальными факторами. Различие внутренних и внешних причинно-следственных связей между явлениями языка теоретически связывается с различной внутренней и внешней историей языка (Бодуэн де Куртенэ 1973:369-370), внутренней и внешней лингвистикой (Соссюр 1977:59 и сл.), с внутренней и внешней структурой языка (Косериу 1963:218 и сл.).

Внутренние противоречия, часто выступают в функции "катализаторов, направителей" развития (Будагов 1965:37). Кроме того, внутриструктурные факторы обусловливают так называемые спонтанные изменения в языке (Дешериев 1977:132,185). К внутренним причинам варьирования относят: приспособление системы к физиологическим особенностям человеческого организма, тенденцию системы к усовершенствованию, стремление к сохранению системы языка в состоянии коммуникативной пригодности, неэквивалентность формы и содержания, возникающая в результате развития этих категорий; многообразие структурных возможностей языка; тенденцию к экономии языковых средств; действие фактора аналогии (Арзуманян 1985:33; Горбачевич 1976:24; Панов 1988:42; Синкевич 1995), т.е. то, что заложено в самой системе (Адмони 1973:6-14; Семенюк 1970:568; Туманян 1988:56), что является лингвистической категорией (Туманян 1968:195).

С внутренними закономерностями связано и давление системы. Само давление системы возникает исторически в процессе развития языка. Под давлением системы понимается тенденция выравнивания аномалий в соответствии с общими моделями языка. Кроме того, большую роль играет тенденция создавать новые формы по аналогии с регулярно повторяющимися языковыми моделями. В XIX веке, основываясь на исследовании многочисленных языков, лингвисты пришли к выводу, что аналогия - важный фактор изменения языков во все периоды его развития.

Р.А.Будагов считает популярной среди современных теорий и теорию экономии (Будагов 1965:25). На первый взгляд, эта теория убедительна в силу своего рационализма. Однако можно привести множество фактов в разных языках, противоречащих принципу экономии. Р.А.Будагов замечает, что, по-видимому, современный исследователь А.Мартине чувствовал такую уязвимость принципа экономии и поэтому ограничивает действие этого принципа только фонетическим уровнем языка (Мартине, I960). Однако, как подчеркивает Р.А.Будагов, А.Мартине ограничивал действие этого принципа областью фонетики, в то же время расширил понятие экономии и отождествил его с действующими силами языка (Будагов 1965:26). В заключении Р.А.Будагов пишет, что причины изменения и развития языка невозможно свести к экономии. Она имеет определенное значение в отдельных сферах языка, в определенные этапы его развития, но она не может определять этот процесс (там же, с.27,28). Например, Н.Н.Семенюк считает вариантность следствием избыточности языковых средств. Избыточность порождается сложной историей каждой языковой системы и поддерживается многообразием стоящих перед языком функциональных задач (Семенюк 1967:48; см. также: Филин 1966:18; Гельгардт 1966:35).

Известно, что ударение в английском языке является свободным (разноместным). В лингвистической литературе существует мнение, что разноместность словесного ударения в том или ином языке обусловливает непредсказуемость его местоположения. Однако, как показывают исследования, в английском языке существуют определенные факторы, определяющие местоположение словесного ударения в слове или словоформе. В отличие от языков, в которых ударение является полностью свободным, “свобода” ударения в английском языке ограничивается рядом тенденций, которые делают место ударения в том или ином слове предсказуемым. Но все же следует помнить что, как отмечал Д.Джоунз, если и возможно сформулировать правила постановки ударения в английском языке, то они будут содержать множество исключений (Jones 1976:249).

Нельзя не согласиться с утверждением, что расстановка и степень ударности компонентов в сложных словах английского языка обусловлена действием исторически сложившихся факторов. Противоречивый характер акцентных вариантов многих сложных слов можно связать с одновременным и разновременным воздействием на акцентную структуру слова разнородных факторов и акцентологических закономерностей. Неустойчивость акцентного равновесия сложных слов Д.А.Шахбагова объясняет неустойчивым смысловым равновесием их компонентов (Шахбагова 1992:177).

Наиболее существенными для акцентологических перемещений и возникновения вариантности ударения представляется воздействие внутрисистемных факторов. Основными факторами, обусловливающими акцентную структуру английских слов в одном случае считают четыре фактора: рецессивный, ритмический, ретентивный и семантический (см., например, Васильев 1969:57-58; Вольфсон 1960:10-12). Большая группа лингвистов выделяют рецессивный, ритмический, семантический и морфологический факторы (см., например, Гликина 1953:14-16; Потапов 1998:176-182, 307-309; Скуланова 1993:61-62; Шахбагова 1992:178-180; Fudge 1984: 134, 136-138). Значительную роль морфологическому фактору наряду с другими отводят, например, А.А.Зализняк (1985:9), Г.П.Торсуев (1960:5), Н.А.Федянина (1989:14; 35-36).

Рецессивная тенденция представляется многим лингвистам одной из решающих сил, регулирующей ударения в английском языке (Торсуев 1953; Старков 1955; Вольфсон 1960 и др.) Это первая и древнейшая тенденция, характерная для всех германских языков. Ее можно определить, как стремление выделить ударением начало слова. То есть рецессивная тенденция определяет направление движения ударения. Уже в древнеанглийском языке ударение в основном было на первом слоге, а в известных случаях на втором. В.А.Васильев различает два типа рецессивного ударения: неограниченное и ограниченное (Васильев 1970:272). Неограниченное рецессивное ударение в современном английском языке падает на начальный слог, если это не префикс, утративший свое значение. Именно этот тип ударения наблюдается в большинстве исконно английских слов. Например, father [^  ], wonder [^  ]. Ограниченное рецессивное ударение падает на корень исконно английских слов с префиксом, утратившим свое изначальное значение, например, among [ ^ ], forget [ ^ ].

Важным фактором, диахронически определившим постановку ударения в английском языке, явилось преобладание одно- и двухсложных слов в англо-саксонском и скандинавском языках. Трехсложные и, реже, четырехсложные слова были производными типа wonder [^  ] - wonderful [^   — ] - wonderfully [^   — —]. Ударение в них определялось рецессивной тенденцией и являлось постоянным.

Благодаря этим факторам действие рецессивной тенденции оставалось очень сильным на протяжении всего периода развития английского языка. Именно эта тенденция определила постановку ударения в огромном количестве заимствованных слов, пополнивших словарный состав английского языка. Заимствования постепенно подчинялись фонетическим закономерностям усвоившего их языка и получали ударение на первом или, в известных случаях, на втором слоге (Старков 1955:253). В тех случаях, когда по какой-либо причине главное ударение слова не падало на первый или второй слог слова, на одном из двух слогов образовывалось второстепенное ударение. ВольфсонИ.И. предполагает, что второстепенное ударение сначала появилось во всех случаях на первом слоге (Вольфсон 1960:11). Довольно значительное количество трехсложных слов французского происхождения, имевших в начале их проникновения в английский язык ударение на последнем слоге, позже, в силу действия рецессивной тенденции получило ударение на первом слоге. Так, например, слово radical первоначально имело ударение на последнем слоге. Далее, сохраняя это ударение, в соответствии с действием рецессивного фактора оно получило ударение на первом слоге. Впоследствии ударение на последнем слоге ослабло, и последний слог перестал восприниматься как ударный.

Ретентивная (от латинского retentus, удержанный, ср. англ. retentive, сохраняющий) тенденция заключается в том, что в производном слове удерживается ударение исходного слова, например, person [^  ] - personal [^   — ]. Если производное слово передвигает свое главное ударение ближе к концу слова, в нем появляется второстепенное ударение на том слоге, который является носителем главного ударения в исходном слове, например, personal [^   — ] - personality [_  — ^  — — ].

Частотное употребление бытовой лексики в значительной мере состоящей из одного слога вызвало к действию еще одной тенденцией - ритмической - чередовать ударные слоги с безударными. Безударными, как правило, оказывались предлоги, союзы, частицы, артикли, вспомогательные глаголы, которые в современном английском языке также безударны. Этому способствовало и то, что между короткими словами, имеющими собственное лексическое значение и поэтому выделяемыми фразовым ударением, часто встречаются односложные безударные слова с грамматическим значением. Заимствованные многосложные слова, состоящие из четырех и более слогов, стали подчиняться ритмической тенденции чередования ударных слогов с безударными, получая второстепенное ударение. Тем самым они как бы делились ударениями на два отрезка, которые структурно-ритмически совпадали с краткими словами.

Ритмическая тенденция вызвана трудностью произнесения двух ударных слогов подряд. Исследования показывают (см., например, Вольфсон 1960:11-12), что ритмическая тенденция сама по себе не может вызвать наличие второстепенного ударения, хотя О.Есперсен, например, считал эту тенденцию главной причиной появления в слове второстепенного ударения. Воздействие ритмической тенденции на положение второстепенного ударения в слове Г.М.Скуланова (1999:13) видит в том, что второстепенное ударение в простых и производных словах никогда не падает на слог, непосредственно предшествующий слогу с главным ударением, между этими словами всегда есть один безударный слог: e_xami^nation.

Данный фактор особенно часто проявляет себя в расстановке ударения в сложном слове английского языка, в котором, как пишет В.В.Потапов (1998:281), выявляется тенденция к изменению акцентных моделей под влиянием фразового ритма, в зависимости от положения в синтагме (см также: Златоустова 1963; Fudge 1984:134-135, 137-138).

Лингвисты отмечают, что в многочисленных словах происходит перенос ударения под воздействием двух тенденций: рецессивной и ритмической (Торсуев 1960:10; Шахбагова 1992:159; Rastorguyeva 1983:189-190). Подчеркивается, кроме того, что ритмическая тенденция словесного ударения наиболее тесно связана с объемом слоговой структуры (силлабико-квантитативный фактор), а рецессивная тенденция - с морфологическим типом и строением слова (см., например, Торсуев 1960; Danielsson 1948; Kingdon 1972).

Некоторые лингвисты (см., например, Клейнер 1995:173) подчеркивают зависимость ударения от структуры слога. Слог считается носителем суперсегментных характеристик (ср. Hielmsev 1936), использующихся для различения гласных в ударной и безударной позициях. Связь слога с ударением не вытекает из его фонетической трактовки, так как, являясь свойством слога, ударение затрагивает не все его компоненты, а только гласные. Кроме того, именно в слоге происходит противопоставление гласных.

Наиболее существенным для акцентных перемещений и возникновения акцентной вариантности в языке являются, главным образом, факторы морфологического и словообразовательного характера (Зализняк 1985:9; Горбачевич 1975:46; Потапов 1998:6, 313; Потебня 1973; Редькин 1971;Торсуев 1977:79; Федянина 1982 17 и сл.; Fudge 1984:138-142; Kingdon 1972:148 и сл.). Е.А.Гликина (1953:7) считает, что выяснение закономерных связей между акцентным строением сложного слова в английском языке и его лексико-грамматическим типом - единственно возможный путь исследования. И.А.Федянина (1989:3) подчеркивает, что ударение подчиняется строгим закономерностям, основанным на зависимости ударения от морфологии. Таким образом, “бесперспективно изучать ударение с позиций чистой фонетики. Ударение глубоко проникает в грамматическую ткань языка” (там же). Данный вывод следует и из результатов нашего исследования (Левина 2001).

Морфологический фактор в английском языке обнаруживается, например, в ударности определенного слога, вызванной ударностью некоторых английских словообразовательных суффиксов (Торсуев 1960:5-6). В таком случае ударение является морфологизированным. Первоначально, однако, оно было вызвано сохранением ударения оригинала при заимствовании слов, а не грамматическим структурно-смысловым значением этих морфем, т.к. они не обладают бóльшей важностью, чем другие словообразовательные суффиксы.

Определенные группы морфем выделяются ударением только благодаря тому, что сохраняют свой смысловой вес. В таких случаях объединяется действие двух факторов, и лингвисты в качестве самостоятельного выделяют семантико-морфологический фактор словесного ударения. Это - термин Г.П.Торсуева (1960). Данный сложный принцип регулировал словесное ударение в английском языке уже в ранний период своего развития (Торсуев 1960; Блумфилд 1968; Gimson 1977).

В составных или сложных словах положение ударения зависит от семантического веса составных частей слова (Васильев 1980:94). Сложные слова представляют собой такое сочетание двух или трех слов, в котором одно из них определяет другое, или ограничивает его значение, или вводит элемент контраста. В тех случаях, когда этот семантически более важный элемент находится в начале, слово имеет ударение на первом элементе. Если главный элемент находится на втором месте или если оба элемента имеют одинаковый семантический вес, ударение бывает на обоих компонентах.

Несколько иную трактовку этой тенденции дает Е.А.Гликина в своем диссертационном исследовании (1953:15). Она считает, что действие семантического фактора проявляется в том, что сложные слова, в которых общее значение более или менее явственно выводится из значений компонентов, обнаруживают тенденцию к второстепенному ударению на втором компоненте. Сложные слова, обладающие высокой степенью смысловой целостности, стремятся к сохранению единства ударения.

По мнению Г.П.Торсуева (1977:72), семантический фактор является ведущим в английском языке. Он весьма отчетливо проявляется в тенденции выделять ударением корневую морфему, префикс с ясным собственным значением (обычно продуктивный).

Расстановка и степень ударности могут зависеть также от возможности противопоставления данного сложного слова по одному из своих компонентов другим словам или словосочетаниям, например, gas-pine [^  ] и gas-stove [^  ^ ]. Отсюда возможность для одного или другого компонента быть как бы ведущим в смысловом и структурном отношении (Торсуев 1960:73; Kingdon 1972:189). По поводу смысловых соотношений компонентов Д.Джоунз пишет, что во многих случаях оба элемента слова ощущаются как важные в силу контраста или по какой-либо другой причине. Распределение ударения, поэтому, может зависеть от очень небольшой разницы в степени важности компонентов (Jones 1976:§946, 949). Неустойчивость акцентного равновесия многих сложных слов английского языка Г.П.Торсуев объясняет неустойчивым смысловым равновесием их компонентов (Торсуев 1960:73).

Семантический фактор, несомненно, и в настоящее время (см. результаты нашего исследования: Левина 2001) остается весьма важным фактором, определяющим место и степень ударения в сложном слове. Выделенный ударением компонент сложного слова является определяемым, несущим более важную информацию в процессе коммуникации.

Интересны, особенно для нашего исследования, выявленные тенденции эволюции ударения в работе А.А.Зализняка “От праславянской акцентуации к русской”. Основными механизмами изменения акцентуации лингвист считает, во-первых, выравнивание ударения в объединяемой каким-либо общим признаком группе. Здесь имеется в виду унификация ударения у слов, тесно связанных между собой по значению или по форме. Вторым механизмом является поляризация ударения в двух противопоставленных по какому-то признаку группах словоформ (Зализняк 1985:371-372).

В связи с этим представляется необходимым отметить, что, исследуя ритм в языке, В.В.Потапов обнаружил функционирование идентичного механизма. В своей диссертационной работе он пишет о воздействии на лингвистический ритм двух сил - центростремительной и центробежной. Действие первой выражается в стремлении сохранить огромное число базовых структур, действие второй - в стремлении “вырваться” из рамок ограниченного числа структур и создать многообразие языковых единиц за счет комбинаторики базовых структур и функционирования малочастотных единиц (Потапов 1998:310-311).

Наличие вышеуказанных тенденций и понимание их закономерного взаимодействия дает возможность исследователю объяснить акцентную структуру и вывести правила, определяющие условия наличия или отсутствия ударения и его положения при синхронном анализе. Диахронический анализ тенденций, определяющих местоположение ударения в слове, позволяет, на наш взгляд, выявить перспективные акцентные структуры и тем самым предугадать направление развития акцентной нормы языка.

Необходимо отметить, что исследователи данной проблемы подчеркивают особую важность внутренней причинности и постоянность действия вышеперечисленных внутренних факторов.

Внешние факторы изменения языка определяются его социальной природой. В отличие от внутренних, они, в основном, преходящи. Каждое воздействие извне ограничено определенным отрезком времени, по истечении которого заменяется другим. Кроме того, как указывает Ю.Д.Дешериев, язык оказывает сопротивление любому сознательному или стихийному действию внешних причин в том случае, если они противоречат внутренним тенденциям развития языка (Дешериев 1984:24). И все же необходимость проведения исследования причин варьирования и изменения языка с учетом экстралингвистических факторов непосредственно вытекает из системного подхода к явлениям языка. Системный подход требует изучения языковых явлений в его среде (Серебренников 1968:125; Постовалова 1978:61). Еще А.М.Горький говорил, что "живой как жизнь" язык развивается с "живой, закономерно развивающейся действительностью". Однако, некоторые лингвисты пытаются искать причины варьирования в языке либо во внешних, либо во внутренних факторах (Общее языкознание…1970:217). Так, А.Мартине в своих работах подчеркивает, что "лингвиста интересует только внутренняя обусловленность" (Martinet 1962:81; см. также: Мартине I960)¹. Такой же позиции придерживается и Л.Ельмслев (I960). Источник языковых изменений лежит в самом языке (Гумбольдт 1964:85, 99). Эволюция - это имманентно присущее языку качество. Ее нельзя осмыслить вне связи с системой, внутри которой она происходит (Якобсон 1963:104).

Напротив, другие языковеды абсолютизируют внешние факторы. В.А.Звегинцев, например, пишет: "Лингвистические законы не являются той силой, которая двигает развитие языка. Эти силы являются внешними по отношению к языку факторами и носят чрезвычайно разнообразный характер - от носителей языка и их общественных потребностей до разного рода контактов языков и субстратных явлений" (Звегинцев 1962:174). Критикуя данное положение за односторонний подход к проблеме причинности развития языка, Р.А.Будагов высказывает несогласие с В.А.Звегинцевым и по другому поводу. Он пишет, что потребности говорящих людей нельзя считать внешним по отношению к языку фактором, поскольку имеется в виду не потребность людей в воздухе или пищи, а языковые потребности говорящих, их стремление более адекватно выразить мысли, найти более точные средства речевой коммуникации. Поэтому внешнее и внутреннее переплетаются в единое целое (Будагов 1965:33,37). Вообще Р.А.Будагов считает потребности говорящих на данном языке (потребности в широком смысле) основным фактором развития любого языка. По его мнению, изменение языка обусловливается именно противоречиями, возникающими между потребностями говорящего и ресурсами языка. От этого основного, центрального фактора зависят остальные многочисленные факторы (там же, с.36).

Поводом к определенным сдвигам в системе являются также особенности индивидуального речевого акта. Этой точки зрения придерживались И.А.Бодуэн де Куртенэ (1973:386), Г.Пауль (1960:45), Э.Косериу (1963:278). Механизм этого системного изменения подробно освещен А.Мартине (1963:532), который считал, что причина определенных сдвигов в языковой структуре заключается в общественной природе языка и индивидуальном акте коммуникаций. Удовлетворение людей в общении и желание свести к минимуму свои умственные и физические усилия рассматриваются этим лингвистом как основные движущие силы изменений в языке (см. также Наумов 1997:124-125).

Важными экстралингвистическими факторами лингвисты считают:

1) взаимодействие разновидностей языка (национальных вариантов) (Горбачевич 1978а:24; Филин 1982:89-94; Ярцева 1968:69; Foster 1968:13; Dyen 1963:632);

2) разнообразные процессы общественного развития (динамизм развития общественной формации, развитие культуры, исторический, психологический факторы) (Гухман 1964:129; Дешериев 1988:5 и сл.; Дешериев, Крысин 1988:4; Мыркин 1986:54; Туманян 1968:195; Saussure 1968:40-41);

3) изменения в составе носителей языка (Шмелев 1964:55);

4) интенсивность контактов с другими языками (Будагов 1977:89-98; Никольский 1970:6; Мартине I960);

5) расширение социальной основы литературной нормы и социальной базы кодификационных процессов (Гухман, Семенюк 1969);

6) влияние орфографии на произношение (Пумпянский 1963:4);

7) степень употребительности слова (Торсуев 1960:74; Колесов 1967:115);

8) продолжительность существования слова в языке (Торсуев 1960:74).

Приведенный здесь перечень факторов, безусловно, не может быть исчерпывающим. Изменение языка обусловлено, в конечном счете, потребностями коммуникации и может быть вызвано несколькими независящими друг от друга причинами.

Экстралингвистические факторы по-разному влияют на различные элементы языка. Поэтому Ю.Д.Дешериев предлагает различать две группы социальных факторов: во-первых, воздействие экстралингвистических факторов на языковые процессы, обусловленные логикой общественного развития, и, во-вторых, сознательное влияние общества на развитие, функционирование языка, его взаимодействие с другими языками (Дешериев 1977:132; см.также: Дешериев 1966:25; Никольский 1968:113; Исаев 1968:81).

Большое значение имеют внешние факторы для становления и развития литературных языков. Политические, экономические и культурные факторы определяют выбор диалектной базы национального литературного языка, выработку и распространение его норм.

В двухтомном исследовании М.М.Гухман “От языка немецкой народности к немецкому национальному языку” на основе тщательного исследования памятников письменности различной жанровой принадлежности показан процесс образования немецкого национального языка и его литературной формы. Автор дифференцирует понятия “национальный язык” и “литературный язык”, выделяет понятие “нормы”, имеющее разное содержание на различных этапах развития немецкого языка. Несмотря на многообразие местных условий, тенденции формирования и развития литературных языков являются одинаковыми для различных стран, поскольку они обусловлены одинаковыми социальными причинами. Р.А.Будагов следующим образом описывает это явление: “История большинства литературных языков подразделяется на три периода: первый характеризуется тем, что литературный язык, получая уже известную “обработку” и, обнаруживая тенденцию к установлению некоторых норм, еще не опирается на один диалект исключительно и еще не знает достаточно четких языковых норм; второй период начинается с эпохи явного превалирования одного из диалектов, который выступает как основа литературного языка, нормы которого постепенно делаются все более строгими и степень “отработки” все более высокой. Наконец, третий период относится к эпохе, когда литературные языки превращаются в языки национальные, когда создаются литературные национальные языки” (Будагов 1961:18).

Становление национальных языков рассматривается отечественными лингвистами в неразрывной связи с процессами образования наций (Филин 1962:27; Ярцева 1968:58-59).

О различных путях складывания национального литературного языка писали в "Немецкой идеологии" К.Маркс и Ф.Энгельс: "В любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией" (Маркс, Энгельс:427).

Орфоэпическая норма складывается на основе того диалекта, который играет наиболее важную роль со времен образования национального языка. Ход общественного развития в Англии сложился так, что развитие древнего письменно-литературного языка, возникшего на смешанно-диалектной основе, прервалось (Ярцева 1969:6; Катагощина 1970:9). Национальный английский язык, как известно, развивался на основе южно-английского диалекта, на базе которого постепенно складывается орфоэпическое произношение.

Лондонская произносительная норма начала интенсивно распространяться на территории Англии в XYII веке. Такое более позднее начало развития английского национального языка, чем, например, французского, зависело от ряда социальных причин и, в первую очередь, от особенностей исторического развития английского государства (Катагощина 1970:5).

Среди вопросов, изучающих экстралингвистический аспект, важное место занимает проблема соотношения социального и языкового. Следует отметить, что разграничение факторов на экстралингвистические и лингвистические, является условным, поскольку, во-первых, изменение языковой системы происходит в результате сложного взаимодействия этих факторов (Шахбагова 1986:54-55) и, во-вторых, внутренние ("имманентные") закономерности языка в конечном счете социально детерминированы, "связаны с действием коллективного психо-физиологического механизма" (Горбачевич 1978а:23-24; см. также: Серебренников 1968:122; Аврорин 1974:8-9; Кодухов 1974:199; Будагов 1974:389; 1975:8).

Р.А.Будагов считает, что "нельзя согласиться с теми учеными, которые все социальное сводят к внешнему, а все имманентное - к внутреннему". По его мнению, такая точка зрения обедняет и даже искажает социальную природу языка (Будагов 1974:389).

Часто бывает трудно отнести ту или иную причину к чисто внутренним или внешним по отношению к языку факторам, поскольку они находятся в тесном переплетении (Vachek 1972:340). Из этого следует, что всякое полное, системное исследование должно отражать двустороннюю зависимость. Очевидно, по этой причине появилось большое количество исследований, посвященных проблеме взаимодействия внешних и внутренних факторов развития и изменения языка (Ахманова 1963; Будагов 1974; Березин, Головин 1979; Вербицкая 1982; Гак 1982; Журавлев 1982; Иванов 1995; Колшанский 1975; Коровкин 1995; Ломтев 1970; Наумов 1997; Серебренников 1983; Синкевич 1995; Швейцер 1983; Шевченко 1993; Ярцева 1968; Halliday, McIntosch, Stevens 1972; Labov 1972; Leith 1983; Pyles 1972; Trudgill 1974; Windisch 1988).

Многие лингвисты подчеркивают, что влияние внешних по отношению к языку факторов достигает результата только в том случае, если они не противоречат возможностям системы (Шахбагова 1986:43; Горбачевич 1978а:203). "Варианты, не предусмотренные системой, возникнуть в употреблении, по-видимому, не могут" (Вербицкая 1982:92-93). Эту же мысль доказывают и слова Л.В.Щербы: "Все подлинно индивидуальное, не вытекающее из языковой системы, не заложенное в ней потенциально, не находя себе отклика и даже понимания, безвозвратно гибнет" (Щерба 1974в:21).

Поэтому, вероятно, правомерна точка зрения, исходя из которой внешние и внутренние факторы связаны между собой отношениями необходимости и возможности. Внешние факторы предопределяют необходимость изменений в языковой системе, а внутренние представляют собой возможности, которыми располагает язык для реализации этих изменений.

Р.А.Будагов предлагает установить тройной ряд отношений: от собственно лингвистических факторов к факторам "внешне-внутренним" (Здесь имеются в виду противоречия между потребностями говорящих к адекватному выражению и состоянием языка.) и от них к экстралингвистическим причинам (Будагов 1965:37). Причем автор поясняет, что на разных уровнях языка порядок соотношений может меняться.

Ю.Д.Дешериев в своей монографии "Социальная лингвистика" предостерегает: "В истории языкознания недооценка внутренних законов функционирования и развития языка приводила к вульгаризаторским ошибкам, а игнорирование социальной сущности языка - к идеалистическим извращениям" (Дешериев 1977:77).

Как можно видеть из вышеприведенных фактов, не существует четкого представления и описания этих двух категорий: экстралингвистические и внутрилингвистические факторы изменения и варьирования языка. И в значительной мере эта проблема остается открытой для дальнейших дискуссий.