dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov

с е м а н т и з а ц и и современной лингвистики: естественно, концепт есть содержательно ориентированная единица, а изучение концеп- тов на современном этапе есть не что иное, как изучение — в наибо- лее общем виде — плана содержания языковых единиц (в том числе лексико-семантического, грамматического, а также коннотативного, стилистическогоифункционально-стилистического,коммуникативно- прагматического и ассоциативного компонентов плана содержания).

Но жанр тоже содержательно ориентированная единица. Жанры почти невозможно изучать иначе: использование только формальных моделей (в частности, монологически-логико-грамматической мето- дологии теории речевых актов) для объяснения естественного рече- вого общения часто оказывается несостоятельным. Забегая несколько вперед, добавим, что жанры составляют важную часть тех смыслов, которые включаются в концепт.

Исследования такого рода осуществляются (хотя их не так уж много); в одних интеграция проводится более успешно и выглядит более естественной (например, понятие жанра успешно используется в лингвокультурологических концепциях В. И. Карасика, Г. Г. Слыш- кина, И. А. Стернина, Н. Ф. Алефиренко, А. В. Кравченко, Е. Н. Гор- бачевой), в других — менее успешно.

Г. Г. Слышкин исследует разные жанровые картины мира вну- три общей национально-культурной КМ. Понимая речевой жанр как «поле реализации определенного спектра социальных ценностей и основанных на них лингвокультурных концептов» [2004: 178], уче- ный доказывает, что концептуальная насыщенность, или спектр цен- ностей, реализуемых в рамках данного речевого жанра, достигает максимального уровня, когда в картину мира, конструируемую в тек- стах данного жанра, входят определенная фактуальная информация о самом жанре и ценностное отношение к нему (сам жанр при этом фигурирует в качестве одного из активизируемых в нем метаконцеп- тов). Такие жанры «концентрируют в себе аксиологически полярные пласты человеческого сознания — научную и утилитарно-бытовую картинымира»[Тамже:180].Вкартинемиракаждогожанра выделя- ется один или несколько системообразующих концептов, а также ряд более частных концептов, которые являются средством конкретиза- ции системообразующих концептов (в жанре мелодрамы это концепт «любовь», в жанре детектива — «тайна», в трагедии — «несчастье») [Там же]. Таким образом, концептуальная насыщенность жанра ста- новится основанием концептологической типологии жанров.

С точки зрения лингвокультурной концептологии, речевой жанр понимается как поле реализации определенного спектра социальных

ценностей и основанных на них лингвокультурных концептов, при этом «ширина» данного спектра, понимаемая как концептуальная насыщенность жанра, становится основанием концептологической типологии жанров: максимального уровня концептуальная насы- щенность достигает, когда в картину мира, конструируемую в тек- стах данного жанра, входят определенная фактуальная информация о самом жанре и ценностное отношение к нему (сам жанр при этом фигурирует в качестве одного из активизируемых в нем метаконцеп- тов) [Слышкин 2004: 195–246]; см. статью Г. Г. Слышкина «Речевой жанр: перспективы концептологического анализа», вошедшую в чет- вертый выпуск «Жанров речи» [Слышкин 2005].

Н. Ф. Алефиренко (статья «Концепт и значение в жанровой ор- ганизации речи: когнитивно-семасиологические корреляции», во- шедшая в четвертый выпуск сборника «Жанры речи») доказывает, что концепты-архетипы (в том числе и те, которые выделяли еще К. Г. Юнг, М. Элиаде, Н. Фрай, и те, о которых писали Е. М. Ме- летинский, В. Н. Топоров и другие отечественные исследователи), представленные основными типами дискурсивного мышления, являются генетически сплавленными с жанровыми структурами. Ученый постулирует рассмотрение онтологического соотношения концепта,языковогозначенияиречевогожанраврамкахкогнитивносемасиологической парадигмы, их корреляцию по таким категориям когнитивной семантики, как знание, концепт, семантические сети, сознание, языковое сознание и значение.

В некоторых исследованиях (например, [Маркова 2003; Кусов 2004]) объясняющие потенции ТРЖ при изучении концептов исполь- зуются, на наш взгляд, недостаточно — по сути, можно говорить лишь о частичных дополнениях к основному (концептологическому) ана- лизу.

Так, в кандидатской диссертации Л. Ф. Марковой «Когнитивная идентификация речевого жанра» ставится цель «выявить признаки для построения типологии речевых жанров на основе когнитивных критериев». Однако заявленная, очень важная (кроме того, красиво

имодно звучащая и как будто бы никем ранее не ставившаяся) за- дача едва ли решена Л. Ф. Марковой полностью: вместо того чтобы привлекать действительно новые, не использовавшиеся ранее ког- нитивные идеи, автор предлагает модели, действительно базовые в концептологии (например, фрейм-модель), но совершенно неновые

идаже ключевые в ТРЖ.

252ГЛАВА IV. Жанроведение в XXI в.

Вдокторской диссертации А. В. Олянича [2004], в которой раз- рабатываются основы презентационной теории дискурса, концепт фактически понимается лишь как то, что транспортируется в дис- курс для повышения его воздейственности.

Вцелом идеи интеграционного жанр-концептологического (или дискурс-концептологического) характера еще не оформились в еди- ную концепцию, отношения жанра и концепта часто понимаются поразному.

Вобщей типологии концептов место концептов, непосредственно связанных с речевыми жанрами, определяется достаточно ясно: с РЖ связаны коммуникативные концепты, а именно имеющие четкое

композиционно-тематически-стилистическое содержание. Зафикси- рованные в языке имена данных концептов или являются непосред- ственно именами речевых жанров или их компонентов (стратегий, тактик и т. д.), или отражают оценочное отношение к ним в рамках данной культуры.

Однако здесь далеко не все ясно. Не существует типологии РЖ на такой основе, и не ясны пока ни возможные конкретные основания такой типологии, ни то, как она должна относиться к уже существую- щим типологиям (например, имеющим в основе противопоставление первичных и вторичных, простых и сложных, фатических и инфор- мативных, риторических и нериторических, конвенциональных и неконвенциональных речевых жанров). Не вполне ясно, насколько существенны для РЖ особенности концептов, выделяемые на основе разработаннойлингвокультурологической / концептологическоймето- дологии (образный, понятийный, ценностный компоненты концептов, их отражение в лексике, идиоматике и грамматике языка, этимология и т. д.), а если данные признаки существенны, то для каких именно аспектов речевых жанров.

Вообще говоря, мы видим только один, действительно важный признак, который может быть положен в основу лингвокультуроло- гической / концептологической типологии РЖ: деление жанров и жан- ровых образований, используемых в коммуникативном пространстве внутри определенной речевой культуры, на поддерживаемыеданной культурой и не поддерживаемые ею.

Попытаемся показать, каким образом данный признак может быть использован (и уже используется) при изучении речевых жан- ров.

семантикислов,являющихсяназваниямижанров(образованийжанро- вого типа), выделяются лексемы, содержащие оценочный компонент. М. Ю. Федосюк фактически считает жанрами русской речи только те жанры, имена которых содержат оценочный компонент «поддержива- ется данной культурой».

Можно добавить, что фиксация оценок такого рода может выра- жаться разными языковыми формами, например грамматическими, а комплимент не является культурно поддерживаемым жанром (и сле- довательно, является не-жанром, по М. Ю. Федосюку) в современной русской речевой культуре (точнее, в рамках одной из двух русских вну- трикультурных систем ценностей), но является поддерживаемым во многих других культурах (см.: [Китайгородская, Розанова 1995: 72]).

Жанры, имена которых содержат сему «поддерживается данной культурой», должны быть отграничены от прочих жанров, и только внутри получившегося набора жанров, однородных с этой точки зре- ния, возможна дальнейшая типологизация. Следующим этапом кон- цептологического анализа станет выделение жанров, для названия которых существуют синонимические ряды (как правило, в синони- мических парах один синоним передает положительную или ней- тральную, другой — отрицательную этическую оценку — ср. [Апре- сян 1995: 351]). При типологизации речевых культур также имеет очень большое значение изучение жанров, поддерживаемых в одних культурах и не поддерживаемых в других.

Своеобразие культурно-коммуникативного пространства внутри конкретной речевой культуры определяется соотношением всех под- держиваемых и неподдерживаемых жанров; при выявлении законо- мерностей их сочетаемости выявляются типы. Как видим, речь идет о будущей жанровой типологической классификации.

Конечно, в системе концептов даже одной национально-речевой культуры всегда существуют противоречия, детально рассмотренные, например, в исследованиях по национальной паремиологии, «фразео- логическим картинам мира». С одним и тем же жанром могут соот- носиться одновременно положительные и отрицательные характери- стики; существует много синонимических имен жанров, отражающих такие амбивалентные оценки. Даже одно и то же название (идиома) может быть в этом отношении амбивалентным.

Итак, адекватная типология речевых жанров должна учитывать наиболее важные (типологические) свойства жанровых картин мира,

стоящих за жанрами, разные системы коммуникативных ценно-

стей.

Ценности самого общего характера проистекают из самоочевид- ных витальных потребностей людей: «Необходимо есть и спать», «следует отличаться от животных»; наряду с ними существуют ути- литарные и моральные нормы поведения, также имеющие общече- ловеческий характер. Среди общекультурных выделяются особые ценности, существующие как нормы поведения, например: «Нельзя причинять вред своим», «Люди должны помогать друг другу (особен- но в трудное время)», «Нельзя бросать людей в беде», «Нельзя быть неблагодарным», «Следует быть честным», «Следует советоваться с людьми» [Карасик 2002; Языковая личность 1996]. Наконец, суще- ствуют коммуникативные ценности, которые можно понимать как частное проявление поведенческих ценностей и норм.

Проблема коммуникативных ценностей объективно наиболее близка лингвистике (так, многие исследователи указывают на корре- ляцию коммуникативных ценностей с коммуникативными постулата- ми П. Грайса), хотя пока она еще далека от окончательного решения.

Названная проблема имеет два аспекта: с одной стороны, изуча- ются общие для всех культур основные принципы коммуникации (об- щая структура ситуации общения, распределение коммуникативных ролей, использование конвенциональных и неконвенциональных зна- ковых систем, в том числе невербальных, для трансляции и интер- претации коммуникативных смыслов). Этот аспект широко изучен в рамках разных дисциплин (начиная с работ К. Бюлера, Р. Якобсона, посвященных функциям языка, П. Грайса и др.).

С другой стороны, исследуется национальная специфика обще- ния, проявляющаяся прежде всего в используемых знаковых систе- мах, ритуалах и кодах. Этот аспект рассмотрен, пожалуй, в еще боль- шей степени (начиная с исследований Ф. Боаса, Э. Сепира, Б. Уорфа по этнолингвистике, лингвистической относительности и т. д.), про- должает активно изучаться в современной лингвистике. Так, целый ряд работ посвящены зафиксированному в понятийной системе языка и системе языковых концептов ценностному представлению о прави- лах и компонентах коммуникации [Рождественский 1978; Поспелова 2001; Балашова 2003; Ларина 2003]. Данной проблеме уделяется вни- мание в коллективной монографии «Язык о языке» [2000] и в специ- альном выпуске «Логического анализа языка», посвященном языкам этики [2000]. Сюда же следует отнести многочисленные зарубежные

исследования по выявлению культурных максим, скриптов, сценариев

[Грайс 1985; Leech 1983; Blum-Kulka, House, Kaspar 1989; Вежбицкая

2002; Вежбицкая, Годдард 2002].

Отмечается, что в пределах одной культуры (например, русской) могутсосуществоватьразныеценности:«Своимиособымикартинами мира характеризуются ... различные диалекты русского языка, язык фольклора ... , городское просторечие, различные жаргоны, обсцен- ный дискурс ... . Иногда различия между разными языковыми карти- нами мира внутри одного языка оказываются больше, чем межъязыко- вые различия. ... Границы между разными системами этики находят отражение в языке, но не совпадают с границами между языками. ... мы можем ... говорить о традиционных христианских этических представлениях,современныхбытовыхпредставленияхит.п.»[Шме-

лев 2002: 14–15]; «Концепты отражают непрерывную динамику и рас- члененность национального и группового мировоззрения, различия социальной практики и духовной активности социума. ... Учитывать вариативные характеристики концептов особенно­ важно при исследо- вании культурных явлений современной России, в которой, с одной стороны, заметно усилились различия между старшими поколения- ми и младшими, между людьми различных уровней обеспеченности, между современной городской и традиционной сельской культурой и, с другой стороны, ускорились процессы социальных, культурных, речевых, языковых преобразований» [Гольдин 2003: 81].

Впределах одной культуры, даже в пределах одного языкового сознания могут сосуществовать разные коммуникативные ценности, соответственно можно говорить о разных системах речевых (комму- никативных) жанров, воплощающих данные ценности. Жанровая си- стемность закрепляет систему ценностей данного социума: с одной стороны, за использованием каждого жанра стоят те или иные обще- ственные ценности, определяющие его цели и значение; с другой сто- роны, сами жанры, безусловно, представляют собой значительную ценность для нормальной коммуникации, а следовательно, жизнедея- тельности общества. Типологическое и сравнительное изучение РЖ закономерно выводит на осмысление таких глубинных закономерно- стей, стоящих за речежанровой системностью.

Вкачестве практического итога приведенных рассуждений мы предлагаем следующий список положений, которые в дальнейшем могут быть использованы для лингвокультурологического анализа ре- чевых жанров:

•существуют коммуникативные ценности как часть общих куль- турных ценностей;

•существуют универсальные и национально специфичные ком-

муникативные ценности2;

•данные ценности стоят за общей системой коммуникации, си- стемой коммуникативных единиц и категорий, правил ведения речи, коммуникативных стратегий и тактик;

•в пределах одной культуры за речевыми / коммуникативными жанрами могут стоять как одинаковые, так и разные коммуникатив- ные ценности. (Так, статьи Л. В. Балашовой и И. В. Шалиной в пятом выпуске сборника «Жанры речи» посвящены коммуникативным цен- ностям у носителей внелитературных — жаргонной и просторечной речевых культур, стоящим за разными речевыми жанрами.)

Добавим к этому следующее.

Мы не имеем в виду маргиналов: из того, что в обществе есть лже- цы, нигилисты, преступники, которые, естественно, смотрят на вещи иначе, чем все, не следует, что честность или человеческая жизнь пе- рестают быть ценностями; кстати, сами маргиналы сознают это.

Как маргинальные следует понимать и некоторые трансформа- ции систем ценностей в так называемых неблагополучных социумах; так, часто отмечаемое противопоставление «городских» и «деревен- ских» ценностей трансформировалось в постсоветской российской действительности: деревенский сейчас обычно значит ‘неудачник’. Менее специфичное для постсоветской России оценочное противо- поставление «столица ~ провинция» также трансформировалось: вы- ражение не столица в современной русской речи в обычных условиях будет всегда понято как отрицательная оценка (ср. у Остапа Бендера:

Это не Рио-де-Жанейро).

Не противопоставлены как «ценность ~ отсутствие ценности» ан- тонимичные понятия, такие, как работа ~ отдых: оба понятия явля- ются ценностями и не отрицают друг друга.

Представляется оправданным считать универсалией ценность че- ловеческого общения, несмотря на существование значительных раз- личий между конкретными формами нормального протекания обще- ния в разных культурах (варьируются представления о коммуникации,

2 Здесь следует упомянуть также исследование Т. В. Лариной, посвя- щенное категории вежливости в английской и русской коммуникативных культурах, в котором много внимания уделяется английским и русским ком- муникативным ценностям [Ларина 2009: 57–90].

сопоставлению систем языков, на первый план выступает некая об- щая форма организации дискурса, а не совпадение материальных би-

латеральных (означаемое + означающее), или знаковых, единиц3. То же касается семиотического сопоставления культур в целом —

типологическим по своей природе является выделение культур «го- рячих» и «холодных» [Леви-Стросс 1983], «высокодистантных» и «низкодистантных» [Hofstede 1997], «высококонтекстных» и «низко-

контекстных» [Hall 1977; Hall & Hall 1990], «полихронемных» и «мо-

нохронемных» [Hall 1990] и т. д. (См. также статью И. В. Приваловой «Речевые жанры сквозь призму культурных измерений» в пятом вы- пуске сборника «Жанры речи».)

Показательно общее направление сопоставительного изучения культур от содержания → к форме, как известно присущее типоло- гическим исследованиям, в отличие от сравнительно-историчекого и ареального сравнения [Успенский 1965; Кибрик 2003]; ср., например, кросскультурную прагматику А. Вежбицкой и ее последователей, где культурно обусловленные коммуникативные нормы, все функциони- рующие в пределах той или иной культуры знаковые системы описы- ваются в терминологии семантических примитивов, а любая единица системы понимается как неуниверсальная совокупность универсаль- ных семантических множителей.

Жанровоесвоеобразиекаждойкультурыопределяется,во-первых, набором жанров и содержательными характеристиками, которыми наделяется каждый жанр в данной культуре, во-вторых, их соотно- шением, в-третьих, оценочным отношением к ним (поддерживанием или неподдерживанием), обусловленным общей ценностной карти- ной мира. Отметим, что такой способ описания также совпадает, с

3 Как известно, генетически родственные лингвокультуры (например, русская и польская) необязательно являются близкими с точки зрения су- ществующих в них речевых жанров [Вежбицкая, Годдард 2002; Łaszkiewicz 2003; Дементьев 2004a]; ср.: «Если бы процесс коммуникации ограничивался рамками языковых коллективов, то в отношении культур человечество явля- ло бы не менее пеструю и разнообразную картину, чем в языковом отноше- нии. Но дело обстоит иначе. Районы наиболее ярко выраженного языкового разнообразия, такие, как Кавказ, Новая Гвинея, провинция Плато в Нигерии, район Оахака в Мексике и др., вовсе не отличаются соответствующей этни- ческой пестротой. Случаи поразительного единообразия в области культуры в условиях пестрого разнообразия языков служат доказательством того, что общение может преодолевать и действительно преодолевает языковые грани-

цы» [Вайнрайх 1972: 25].