В) Александр в Тире и Египте.

(332…331 г. до Р. X.).

Прежде чем преследовать разбитого Дария в Евфратской равнине, Александр решил покорить Финикию и Египет для того, чтобы при последующих действиях против Востока не оставить на Западе ни одного врага. Последствия вполне оправдали такое решение царя. Когда он пошел вдоль финикийских берегов, то тамошние небольшие государства, более заботившиеся о своей торговле и своих богатствах, чем об интересах Персии, подчинились ему добровольно. Некогда могущественный Сидон также покорился ему. Только один Тир, знаменитый своей морской торговлей и промышленностью, оказал сопротивление и отказал Александру, когда тот потребовал впуска его в город под тем предлогом, что он хочет принести жертву местному национальному божеству, так называемому «тирскому Геркулесу». Тиряне тем более надеялись на успешную оборону, что город их был расположен на острове, отстоявшем от материка на тысячу шагов и был окружен высокими стенами. Александр приказал соорудить через пролив плотину из дерева и камня. Но тиряне сделали вылазку, сожгли плотину и уничтожили осадные машины. Была проведена новая плотина, достигавшая стен города. На плотине были вновь установлены осадные орудия и затем были употреблены средства тогдашнего осадного искусства для овладения городом. Наступательные действия осаждающих были поддержаны со стороны моря кили‑кийским и кипрским флотами. После восьмимесячной осады удалось наконец сломить упорство защитников города. Тир был взят приступом и дорого заплатил за свое мужественное сопротивление: 8.000 тирян были убиты во время осады и штурма, 2.000 человек распяты на крестах, 20.000 проданы в рабство.

На пути в Египет, в то время как Иудея покорилась добровольно, Александра задержала только осада филистимского города Газы, который упорно обороняли наемные арабские войска под командованием Батиса. После падения и этого города Александр без всякого труда покорил Египет. Персидский сатрап не оказал ни малейшего сопротивления, так как опасался взрыва народной ярости, которая при недостаточности имевшихся в его распоряжении войск, могла оказаться для него гибельной. Александр беспрепятственно достиг Мемфиса и принес здесь жертвы египетским богам, а также и апису (священному быку — главному божеству египтян). Высказанное им уважение к религии и снисходительность к нравам и обычаям снискали ему доверие египтян. Они приветствовали его как избавителя от ненавистного ига персов, которые относились к их религии лишь с насмешкой и презрением. Управление страной Александр передал частично македонянам, частично эллинам, а частично египтянам, военная же власть была сосредоточена в руках начальников македонских гарнизонов, размещенных в Мемфисе, Пелузии и других городах.

Александр в образе Юпитера Аммонского

Политические же причины побудили царя совершить трудный поход в оазис Сивах, к знаменитому капищу и оракулу Юпитера Аммонского в Ливийской пустыне. Путь пролегал по бесплодной, песчаной пустыне, часто песчаные ураганы настолько заметали дорогу, что войско заблудилось бы, если бы, как рассказывает Арриан, два ворона не указывали ему дорогу. Наконец удалось достигнуть столь пламенно желанной цели, оживить усталые члены в прохладном источнике и отдохнуть от ужасного утомления под сенью пальм и оливковых деревьев. Жрецы очень радушно приняли Александра, а верховный жрец приветствовал его, как «сына Юпитера». Этим Александр достигал своей цели окружить себя в глазах суеверных жителей Востока таинственным ореолом и тем внушить к себе большое уважение. Сам он к своему мнимому божественному происхождению относился шутливо. Так, однажды, когда из полученной им раны брызнула кровь, он, цитируя «Иллиаду» Гомера, сказал:

«Это кровь, а не влага, какая струится у жителей неба счастливых».

В Египте Александр основал город, названный им в честь своего имени Александрией. Местом для него он выбрал косу между Средиземным морем и прибрежным Мареотидским озером с такой удивительной прозорливостью, что город этот сделался важнейшим торговым центром и связующим звеном между Востоком и Западом, каковым остался и поныне. Ни в каком другом городе не слился так тесно в последующие времена дух Греции с духом Востока.