520

ществления точного перевода. Так, Михайлов обвинялся по ч. 2 ст. 309 УК РФ за то, что после проведения очной ставки со свидетелями А. и Б., на которых те дали уличающие его показания в совершении преступления, встретил свидетелей, потребовал объяснений по поводу якобы данных ими необъективных показаний, хватал свидетелей за руки, причиняя обеим физическую боль, требовал изменить показания на соответствующие действительности.

Суд обоснованно переквалифицировал действия М. на статью 116 УК РФ, ввиду того, что М. не преследовал достижения целей, указанных в ст. 309 УК РФ, а действовал с целью выяснение им личных от-

ношений, причин, по которым свидетели дали неправдивые, по мнению М., показания1.

Рассматривая конструктивные недочеты составов, предусмотренных статьей 309 УК РФ, связанные с регламентацией целей преступлений, Л.В. Лобанова в одной из своих работ верно подметила, что «если уж данной статьей преступным признано принуждение к уклонению отдачи показаний, являющемуся административным проступком, по сути дела не являющемуся преступным посягательством, то тем более должна предусматриваться в данной статье ответственность за понуждение к отказу давать показания, рассматриваемому законодателем в качестве преступного деяния»2.

Мотивы составов рассматриваемых преступлений на квалификацию содеянного не влияют, поскольку не включены в конструкцию составов рассматриваемых преступлений. Обычно такими мотивами являются: личная заинтересованность в исходе дела, стремление помочь родственнику или другу, ложно понятое чувство справедливости, месть. Если насилие является местью за выполнение указанными лицами своего общественного долга по оказанию содействия правосудию, оно не может квалифицироваться по ч. 3 или 4 ст. 309 УК РФ. В таком

случае необходима квалификация деяния как преступления против личности (ст. 115, 116, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «а» ч. 2 ст. 111 УК РФ)3.

1См.: Приговор Раменского городского суда Московской области. Дата опубликования: 2 марта 2011 г. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.08.2018).

2См.: Лобанова Л.В. Уголовно-правовые гарантии безопасности участников процессуальных отношений нуждаются в совершенствовании // Вест. Волгогр. гос. унта. Сер. 5. Юриспруд. 2012. № 2 (17). С. 186.

3См.: Голубов И.И. Виды насилия в преступлениях против правосудия: классификация, понятие и квалификация // Российский следователь. 2012. № 24. С. 37.

81

3.ВОПРОСЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ ПОДКУПА

ИПРИНУЖДЕНИЯ ПРИ НАЛИЧИИ КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ ПРИЗНАКОВ (ЧАСТИ 3, 4 СТАТЬИ 309 УК РФ)

ИИХ ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ СМЕЖНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

3.1. Квалифицированные признаки преступлений, предусмотренных статьей 309 УК РФ

По части третьей ст. 309 УК РФ наказуемо предусмотренное частью второй статьи принуждение, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья указанных лиц.

Вчасти четвертой определена ответственность за деяния, предусмотренные частями первой или второй данной статьи, совершенные организованной группой либо с применением насилия, опасного для жизни или здоровья указанных лиц.

Таким образом, в частях 3 и 4 ст. 309 УК РФ речь идет о фактическом (реальном) применении к потерпевшему именно физического насилия (как способа принудить лицо к требуемому поведению). Этот вывод вытекает из того обстоятельства, что конкретные формы психического насилия (шантаж, угроза) законодатель предусмотрел в ч. 2 ст. 309 УК РФ.

Врусском языке насилие определяется в качестве «применения грубой физической силы или морального давления»1. Как способ рассматриваемого принуждения, насилие включает любое физическое воздействие: непосредственное физическое воздействие на потерпевшего; приведение потерпевшего в беспомощное состояние против его

воли; ограничение свободы; психотропное воздействие на потерпевшего2.

Поскольку понятие насилия, не опасного для жизни или здоровья, не дается в УК РФ, оно определяется посредством доктринального и судебного толкования. Так, разъясняя содержание пункта «г» части второй статьи 161 УК РФ, Верховный Суд Российской Федерации отметил, что «под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников,

1См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2000. С. 599.

2См.: Гертель Е. Разграничение понятий «насилие» и «принуждение» в уголовном праве // Уголовное право. 2010. № 5. С. 18.

оставление в закрытом помещении и др.)»1. При этом насильственные действия могут рассматриваться как не опасные для жизни и здоровья лишь в том случае, если они не повлекли за собой вреда здоровью потерпевшего (даже легкого вреда с кратковременным расстройством здоровья) и в момент их совершения не создавали опасности для жизни или здоровья2.

Приведем следующий пример. К., желая помочь своему сыну, привлеченному к уголовной ответственности, с целью принуждения свидетеля обвинения к даче заведомо ложных показаний, нанес ему удар ногой в спину, отчего свидетель упал на пол, несколько раз ударил костылем в область головы, затем поднял потерпевшего с пола и поставил на колени, схватил за ворот майки и стал сдавливать им шею потерпевшего, после чего нанес еще несколько ударов костылем, высказывая угрозы жизни и здоровья свидетеля, если тот не изменит показания в суде, в том числе и в область переносицы3.

Суд оценил указанные действия как принуждение с применением насилия, не опасного для жизни либо здоровья. Тогда как, исходя из указанных в постановлении обстоятельств, не исключено, что сдавливание шеи и неоднократные удары костылем по голове потерпевшего могли составить насилие опасное для жизни или здоровья. Во всяком случае, в судебном акте следовало бы привести мотивировку, почему указанные действия оцениваются именно как насилие, не опасное для жизни или здоровья.

Требует определенных пояснений рассматриваемое насилие в виде ограничения свободы потерпевшего. Во-первых, речь идет только о кратковременном ограничении, явно не создававшем угрозы здоровью, тем более, жизни. Во-вторых, ограничение свободы приобретает насильственный характер, когда ему предшествовало применение физической силы. Например, когда преступник в целях принуждения втаскивает, вталкивает потерпевшего в комнату или отталкивает от двери, которую удерживает последний, и запирает его там4.

1См.: Пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»от 27.12.2002 № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2.

2См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /под общ.ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2010. С. 413.

3См.: Постановление о прекращении уголовного дела Кинель-Черкасского районного суда Самарской области от 17 сентября 2012г. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения:

01.09.2018).

4См. подробнее: Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: монография. М.: «Норма: ИНФРА-М», 2012. С. 160.

83

Не расшифровывается в законодательстве и содержание насилия, опасного для жизни или здоровья. В интерпретации Верховного Суда Российской Федерации под таковым следует понимать насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности1. К такому насилию практика относит и действия, реально не повлекшие причинение вреда здоровью, но ставившие в момент их совершения здоровье человека под реальную угрозу причинения вреда. Например, попытка сбросить потерпевшего с движущегося с большой скоростью поезда.

Под насилием, опасным для жизни, понимается создание реальной опасности наступления смерти потерпевшего:

а) когда действия виновного влекут причинение фактического вреда здоровью, составляющего реальную опасность для жизни потерпевшего. Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека2, к вреду здоровью, опасному для жизни человека, относят такой вред здоровью, который по своему характеру либо непосредственно создает угрозу для жизни (проникающие ранения черепа, гортани, грудной клетки, брюшной полости; открытые переломы длинных трубчатых костей; повреждения крупных кровеносных сосудов; термические ожоги 3-4 степени и др.), либо вызвавший развитие угрожающего жизни состояния (шок тяжелой степени; кома II - III степени; острая, обильная или массивная кровопотеря; острое отравление химическими и биологическими веществами медицинского и немедицинского применения и др.);

б) когда деяние виновного фактически не причиняет физического вреда, но в момент совершения создавало реальную опасность для жизни. Так, опасность для жизни, например, может возникнуть при сжатии в процессе принуждения потерпевшего дыхательных путей, сбрасывании его с высоты, выталкивании из движущегося транспорта, подвешивание вниз головой, запирание в загазованном гараже и т. п.

Принуждение с применением, опасным для жизни или здоровья, повлекшее умышленно либо по неосторожности фактическое причинение вреда здоровью (любой степени), охватывается частью 4 ст. 309 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по статьям, предусматривающим ответственность за причинение вреда (например, по ст. 112, 115 УК РФ).

1См.: Пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.122002 № 29.

2См.: Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. № 194н // Российская газета. 2008. № 188.

84

Причинение принуждаемому лицу тяжкого вреда либо смерти не охватывается статьей 309 УК РФ и требует дополнительной квалификации, соответственно, по ст. 111 либо ст. 105 УК РФ1.

Требует самостоятельной квалификации по совокупности со статьей 309 УК РФ примененное в процессе принуждения истязание при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 117)2, а также неосторожное лишение жизни принуждаемого лица (ст. 109 УК РФ).

Если же виновный лишил жизни, например свидетеля, с целью не допустить в сферу правосудия доказательственную информацию, которой свидетель обладал, не предпринимая действий по его подкупу либо принуждению к ложным показаниям, то квалификация по ч. 4 ст. 309 УК РФ является излишней. Так, М., за действия, совершенные при указанных выше обстоятельствах, был осужден по пунктам «а» и«б» ч. 2 ст. 105, а также ч. 4 ст. 309 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении М. в части осуждения его по ч. 4 ст. 309 УК РФ обоснованно отменила ввиду того, что М. фактически не предпринимал действий по принуждению свидетеля и потерпевшего к ложным показаниям, а причинил им смерть для того, чтобы они не смогли быть допрошенными по уголовному делу3.

Подытоживая изложенное выше, следует отметить, что основным способом решения вопроса о том, какой объем физического насилия охватывается без дополнительной квалификации соответствующим признаком конкретного состава преступления, а когда требуется дополнительная квалификация по статьям о преступлениях против жизни и здоровья, является сопоставление строгости конкретных санкций, поскольку характер общественной опасности преступления, степень важности того или иного объекта уголовно-правовой охраны, в том числе и опасность причиненного ему вреда, формально отражены в санкции4.

1См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 13 апреля 2011 года. Дело № 22-2069/2011 г. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 02.09.2018).

2См.: Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: Комментарий судебной практики и доктринальное толкование / под ред. Г.М. Резника. М., 2005. С. 815; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под

3См.: Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2007 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 9. С. 30.

4См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.В. Бриллиантова. М., 2010. С. 1160.

85

Подкуп либо принуждение, совершенные организованной группой, влекут ответственность по ч. 4 ст. 309 УК РФ. По мнению Л.В. Лобановой, в данном составе преступления целевое назначение объединения лиц в группу - воздействие на свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика с тем, чтобы указанные лица дали ложные показания (свидетель, потерпевший), ложное заключение, показание (эксперт), сделали неправильный перевод (переводчик) или уклонились отдачи показаний1.

Полагаем, что это утверждение следует уточнить. В принципе, не исключается целенаправленное создание организованной группы именно для принуждение лица к деяниям, предусмотренным ст. 309 УК РФ. Однако организованная группа может уже существовать до возникновения необходимости в таком принуждении, а при возникновении такой необходимости – принуждение осуществляют участники уже сложившейся организованной группы.

Другое дело, что для вменения рассматриваемого квалифицирующего признака требуется установить, в соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ, организованный характер действий соучастников, осуществляющих подкуп либо принуждение. Так, по одному из дел суд установил, что М. и другие лица создали организованную группу, в составе которой совершали хищения. По факту хищений, совершенных членами организованной группы были возбуждены уголовные дела. М. и некоторые другие члены группы с целью принуждения потерпевших по этим уголовным делам разработали план, заранее распределив роли при совершении преступления. По заранее разработанному плану М. и другие лица, действуя в составе организованной группы совместно и согласованно, требуя дать ложные показания, высказали нескольким свидетелям угрозы убийством и причинением вреда здоровью, а в отношении одного свидетеля применили насилие, не опасное для жизни или здоровья.

Устойчивость организованной группы и в отношении совершенных хищений, и в отношении совершенных принуждений свидетелей судом установлена, подтверждена общим преступным умыслом, направленным на незаконное обогащение, общностью интересов ее участников, стабильностью ее состава, постоянством, длительностью и планированием преступной деятельности, распределением в группе ролей.

1См.: Лобанова Л.В. Преступления против правосудия... С. 228.

86

Суд квалифицировал действия М. по эпизодам принуждения потерпевших к даче ложных показаний как один эпизод длящегося преступления, совершенного организованной группой, ч. 4 ст. 309 УК РФ1.

Вместе с тем по другому делу суд обоснованно не вменил указанный признак лидеру организованной группы Огородникову, который с целью уклонения от уголовной ответственности за совершенные в составе группы преступления организовал совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 309 УК РФ. Исполнителем преступления являлся знакомый

Огородникова, не входивший в организованную группу2.

3.2. Отличие подкупа и принуждения (ст. 309 УК РФ) от смежных преступлений

Рассматриваемые преступления имеют ряд общих признаков с иными преступлениями. Как ранее было отмечено, запрещенные статьей 309 УК РФ деяния представляют особые случаи подстрекательства к преступлению, предусмотренному ст. 307 УК РФ (Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод), за совершение которых установлена самостоятельная ответственность. От деяний, квалифицируемых как подстрекательство к даче ложных показаний (ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 307 УК РФ), рассматриваемые преступления отличаются предусмотренными в ст. 309 УК РФ способами воздействия на потерпевшего. Очевидно, что общественная опасность подстрекательских действий при наличии таких способов существенно возрастает, что и обусловило появление в уголовном законе статьи 309.Поэтому в случае, если свидетель, потерпевший и иные лица фактически дали ложные показания, заключение или перевод, то виновный за подкуп таких лиц не будет нести уголовную ответственность за соучастие в этом преступлении, а его действия будут квалифициро-

1 См.: Приговор Сергиево-Посадского городского суда Московской области от 20 марта 2014 года № 1-64/2014 [Электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты Российской Федерации. URL: http://www.sudact.ru/(дата обращения: 14.08.2018 г.); Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 октября 2010 г. № 111П10 , Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 сентября 2007 года. Дело № 78-о07-55 [Электронный ресурс] // URL: http://www.consultant.ru(дата обращения: 21.09.2018).

2См.: Приговор Кемеровского областного суда от 28 декабря 2011 года. Дело № 2- 103 / 2011 г. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.09.2018).

87

ваться только по ст.309 УК РФ1.Склонение лица к совершению преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ, способами, не предусмотренными статьей 309 УК РФ, наказуемо по ст. 307 УК РФ со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ.

Некоторое сходство рассматриваемые преступления имеют с преступлением, закрепленным в ст. 308 УК РФ. Предусмотренный в ней отказ свидетелей и потерпевших от дачи показаний представляет собой категорическое нежелание сообщать имеющие значение для дела фактические данные, известные виновному, заявленное в устной или письменной форме на предварительном следствии или в суде. Отказ в форме бездействия выражается в том, что свидетель или потерпевший молчит, не отвечает на поставленные вопросы2. Поэтому с формальной точки зрения указанные в ст. 309 УК РФ деяния можно назвать специальным видом подстрекательства к этому преступлению лишь в том случае, когда свидетель или потерпевший склонялся именно к отказу от дачи показаний либо потерпевший склонялся к отказу от прохождения освидетельствования, судебной экспертизы, предоставления образцов для сравнительного исследования, когда на их проведение согласие потерпевшего не требовалось. В таком случае совокупность статей 309

и308 УК РФ исключается.

Свысказанным в литературе мнением о том, что в ряде случаев не исключается совокупность уголовно-противоправных деяний, предусмотренных ст. 309 УК РФ, с деяниями, оцениваемыми как под-

стрекательство к совершению преступлений, предусмотренных ст. 307 либо ст. 308 УК РФ3 вряд ли можно согласиться.

Рассмотрим, например ситуацию, при которой лицо осуществило путем подкуп свидетеля к даче ложных показаний. Впоследствии свидетель выполнил обещанное. Для субъекта подкупа (ч.1 ст. 309 УК РФ) ложные показания свидетеля – идеальный результат преступления. То обстоятельство, что этот результат (как последствия указанного принуждения) вынесен за скобки юридической оценки содеянного (ввиду формальной конструкции составов из ст. 309 УК РФ), не дает оснований рассматривать такие последствия в отрыве от деяния, выразивше-

гося в принуждении, и оценивать их дополнительно по ст. 307 или ст. 308 УК РФ4.

1См.: Комментарий к УК РФ / под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кадникова.

2См. Там же.

3См.: Косякова Н.С. Лжесвидетельство // Государство и право. 2001. № 4. С. 72.

4См. подробней: Бобраков И.А. Охрана участников уголовного судопроизводства: криминологические и уголовно-правовые аспекты: монография. М.: Закон и право, Юнити. 2005.

Имеет ряд общих признаков с рассматриваемыми преступлениями преступление, предусмотренное ст. 302 УК РФ «Принуждение к даче показаний». Его содержание также определяет принудительное воздействие, в том числе на потерпевшего, свидетеля, эксперта и специалиста. Вместе с тем немало и отличий меду этими преступлениями.

Вкруг охраняемых статьей лиц включены подозреваемый и обвиняемый. И, напротив, в отличие от ст. 309 УК РФ, переводчик, а также близкие не входят в число возможных потерпевших от этого преступления.

Субъект преступления по статье 302 УК РФ специальный - следователь, либо лицо, производящее дознание. Однако может быть и общий субъект преступления, если оно совершается «другим лицом» с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание.

Вст. 302 УК РФ не предусмотрен подкуп, а способы принуждения (по сравнению со ст. 309 УК РФ) обозначены гораздо шире - угрозы, шантаж или иные незаконные действия. Предусмотрен только дин квалифицированный состав, в котором нет градации применяемого насилия, но предусмотрены признаки издевательства или пытки.

Не будем останавливаться на некоторых иных незначительных отличиях. Упомянем лишь о том, что в ст. 302 УК РФ предусмотрена ответственность за принуждение к правдивым показаниям (заключению), тогда как в ст. 309 УК РФ предусмотрено принуждение деяниям, которые могут влечь уголовную ответственность.

Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 309 УК РФ, имеет общие признаки с преступлением, предусмотренным ст. 296 УК РФ. Так, эти статьи: среди охраняемых лиц указывают эксперта и специалиста; содержат перечень в значительной мере совпадающих способов воздействия; имеется сходство и в важнейших признаках этих составов, наличие которых позволяет их относить к преступлениям против правосудия (в ч. 2 ст. 309 УК - незаконное воздействие в целях принуждения к даче ложных показаний (заключения, неправильному переводу) или к уклонению от дачи показаний, а в ч. 2 ст. 296 УК - неправомерное воздействие на потерпевших в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде.

Отличия этих преступлений заключаются в том, что круг функций эксперта и специалиста, на которых воздействует виновный, в ст. 296 УК описан значительно шире, чем в ст. 309 УК. Перечень способов воздействия в ст. 296 УК, наоборот, короче, так как не включает шантаж.

89

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вглаве 1 рассмотрена история возникновение и развитие отечественных норм о подкупе и принуждении к лжесвидетельствованию. Судя по первому памятнику отечественного права - Русской Правде и сохранившимся летописным источникам, уже в период формирования государственности на территории европейской части России просматривается стремление законодателя с помощью норм права определить особый статус тех или иных лиц, причастных к судебному разбирательству и тем самым охранить их от неправомерного воздействия. В последующих актах нормы, составляющие предмет настоящего исследования, имели свое дальнейшее развитие и совершенствование.

Вработе изучен международный и зарубежный опыт уголовноправовой борьбы с подкупом и принуждением к лжесвидетельству. Отмечено, что исходные положения, обусловившие установление ответственности за рассматриваемые преступления предусмотрены важнейшими международно-правовыми актами в области обеспечения прав и свобод личности (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах и др.). Общепризнанные международно-правовые нормы определяют в качестве особо уязвимых категорий участников уголовного судопроизводства наряду с обвиняемыми, потерпевших и свидетелей, которым требуется особая уголовноправовая защита.

Проведенный сравнительно-правовой анализ зарубежных уголовных законов показал многогранность уголовно-правовых норм, препятствующих подкупу и принуждению свидетелей к даче показаний. Опыт зарубежного правотворчества в исследуемой сфере необходимо использовать и в отечественном законодательстве. Например, на наш взгляд заслуживают внимание нормы, определяющие: повышенную ответственность лиц, которые лжесвидетельствовали, будучи подкупленными (Бельгия, Израиль); установление равной ответственности для подкупленного лжесвидетеля и лица, его подкупившего (Бельгия); отнесение к числу лиц, находящихся под специальной уголовноправовой защитой тех, кто только планировал осуществить содействие органам расследования (Дания) и др.

Вглавах 2 и 3 рассмотрены объективные и субъективные признаки подкупа и принуждения к даче показаний, особенности квалификации этого преступления при наличии квалифицированных признаков частей 3 и 4 ст. 309 УК РФ, вопросы отграничения от смежных преступлений, проблемы квалификации преступления, предусмотренного статьей 309 УК РФ.

90