520

и здоровью близких. За содеянное А. был осужден по ч. 2 ст. 309 УК РФ1.

Угроза может передана потерпевшему и через других лиц. Возможна ситуация, когда требование к свидетелю дать ложные показания передается через его близкого. При этом адресатом угрозы может являться не сам свидетель, а его близкий.

Угроза должна иметь конкретное содержание: должно быть ясно - в чем она выражается и кому адресована. Такие заявления принуждаемого – «Не дашь ложные показания, плохо будет» - вряд ли сами по себе, в отрыве от иных обстоятельств дела, дадут основание для квалификации по ч. 2 ст. 309 УК РФ.

Не имеет значения, намеревался ли виновный реализовать угрозу либо нет. Однако в любом случае она должна быть реальной, воспринимаемой потерпевшем как вполне осуществимой.

В то же время некоторые авторы полагают, что реальность угрозы не является обязательным признаком в преступлениях против правосудия, поскольку при их совершении происходит посягательство в первую очередь на интересы правосудия, а не только на законные интересы конкретной личности (А.А. Калашникова, Л.А. Попова и др.).

Вряд ли эта позиция правильна. Если, принуждаемый, например, к ложным показаниям свидетель не считает высказанную в его адрес угрозу реальной, то такое запугивание не способно его принудить к требуемым действиям. Соответственно, при таком варианте событий не пострадает и правосудие.

Реальность угрозы, прежде всего, связывается с ее субъективным восприятием потерпевшим, как вполне осуществимой и представляющей опасность для жизни либо здоровья. Однако субъективные опасения потерпевшего по исполнению угрозы обязательно должны подтверждаться наличием к тому объективных оснований. Например, вызвавшее чувство страха у потерпевшего высказывание - «я тебя убью, если не изменишь свои показания» - само по себе однозначно не свидетельствует о реальности угрозы. Требуется установить и объективные данные, дававшие основания потерпевшему воспринимать угрозу как вполне осуществимую. О реальности угрозы могут свидетельствовать: имеющиеся неприязненные взаимоотношения между угрожающим и потерпевшим; обстановка, в которой угроза была высказана (безлюдное темное место); действия виновного, сопровождающие высказанную

1 См.: Приговор Красногорского городского суда Московской области от 5 мая 2011 года [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 14.08.2018).

71

угрозу (замахивание на потерпевшего тяжелым предметом, наведение на него оружия и пр.).

Принуждение посредством угрозы убийством либо причинением тяжкого вреда здоровью не требует дополнительной уголовноправовой оценки по ст. 119 УК РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью» в виду того, что такая включена в конструкцию состава преступления (ч. 2 ст. 309 УК РФ) в качестве признака.

Принуждение посредством угрозы уничтожением или повреждением имущества состоит в объективном выражении субъектом своего намерения привести имущество потерпевшего в полную непригодность, исключающую его использование по прямому назначению, либо существенно ухудшить качества и свойства, ценность данного имущества (повредить автомашину, испортить дорогостоящую бытовую технику и т.д.).

Полагаем, что имеются основания применять рассматриваемый признак, когда угроза касается имущества, которое не принадлежит на праве собственности потерпевшему (близким), но за которое они заведомо для виновного понесут материальную ответственность в случае его уничтожения либо повреждения.

Не исключены ситуации принуждения кого-либо к даче лжепоказаний (составлению ложного заключения, неправильному переводу) под угрозой, собственно, не связанной с уничтожением или повреждением имущества, а под угрозой полного либо частичного лишения имущества. Судебная практика знает такие примеры. (По приговору Ленинского районного суда г. Челябинска от 28 марта 2016 г., упоминавшемуся ранее, осужденному по ч. 3 ст. 309 УК гр-ну Ч. был вменен и признак шантажа за угрозу лишить потерпевшего имущества с помощью представителей криминальной среды).

Это пробел в законодательстве, поэтому права Н.С. Косякова в том, что угроза уничтожением или повреждением имущества должна быть заменена на угрозу причинения имущественного ущерба (как в составе вымогательства), что значительно полнее бы охватывало перечень таких действий1.

Принуждение с применением иных способов воздействия, таких как просьб, уговоров, обещания защиты и покровительства и т.д., исключает ответственность по ст. 309 УК РФ.

Столь ограниченный перечень способов воздействия на принуждаемого вряд ли криминологически оправдан. Так, нет сомнения, что

1 См.: Косякова Н.С. Лжесвидетельство // Государство и право. 2001. № 4. С. 71-72. 72

принуждение посредством угрозы похищением ребенка имеет высокую общественную опасность. В этой связи в литературе отмечается, что в нынешней редакции нормы статьи 309 УК РФ не является эффективными в обеспечении безопасности участников уголовного процесса, высказаны предложения об их совершенствовании. В частности, расширении круга способов воздействия, предусмотренных ст. 309 УК РФ, криминализации угроз любого вида1. Однако формальная определенность уголовного закона не дает оснований рассматривать принуждение не предусмотренными в данной статье способами в качестве преступного.

Преступление, предусмотренное ч.2 ст.309УК РФ, окончено с момента доведения угрозы до запугиваемого лица для достижения целей, указанных в статье.

Сочетание способов принуждения в рамках одной и той же части ст. 309 УК РФ оценивается как единой преступление. Так, Осипян обвинялся следственными органами в совершении преступления, предусмотренного пунктом «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, за насильственный грабеж денежных средств у потерпевшего П. Его мать посетила потерпевшего в больнице и высказала ему просьбу отозвать из правоохранительного органа заявление о преступлении, совершенном ее сыном, а также дать ложные показания следователю - якобы о произошедшей обычной драке между потерпевшим и ее сыном.

Получив отказ, женщина шантажировала потерпевшего, угрожая подать в полицию заявление о том, что якобы сам потерпевший избил ее сына, акцентировав внимание на то, что такое заявление в любом случае негативно повлияет на служебную карьеру потерпевшего. Она же требовала от П. дать ложные показания, оправдывающие сына, угрожая в противном случае убийством и причинением вреда здоровью, сказав следующие слова: «тебе не жить, ты можешь лишиться жизни, тебе следует бояться за свою жизнь, я найду способ, как с тобой расправиться, но если останешься жить, то будешь инвалидом».

С учетом конкретных обстоятельств дела (времени, места, окружающей обстановки, обстоятельств дела, в котором обвиняют сына подсудимой, личности обвиняемого, характеризующейся агрессией и неадекватностью в поведении) свидетель воспринял высказанные в его адрес угрозы как реально осуществимые. За понуждение потерпевшего к даче ложных показаний, соединенных с шантажом, угрозой убий-

1 См., например: Бобраков И.А. Проблемы законодательной регламентации насильственных посягательств в отношении свидетелей и потерпевших // Журнал российского права. 2006. № 1; Епихин А.Ю. Правовое регулирование мер безопасности участников процесса // Законность. 2003. № 5.

73

ством, причинением вреда здоровью Осипян была осуждена по ч. 2 ст. 309 УК РФ1.

Аналогичным образом следует оценивать охватываемое единым умыслом принуждение способами, указанными в ч. 2 ст. 309 УК РФ, сопряженное с применением реального физического насилия. В соответствии с правилами квалификации содеянное необходимо оцениваеть как единое преступление, квалифицируемое по ч. 3 либо 4 указанной статьи.

Признак места совершения преступлений, предусмотренных ст. 309 УК РФ, для квалификации значения не имеет (улица, дом потерпевшего, следственный изолятор и т.п.). Если принуждение осуществлялось в зале суда и имеются признаки состава, предусмотренного 1 ст. 297 УК, в ряде случаев не исключена совокупность указанных преступлений.

Дискуссионен вопрос о временном периоде совершения подкупа либо принуждения, находящийся в тесной связи с вопросом об уголов- но-процессуальном статусе лица, на которое осуществляется воздействие.

Вкруг подкупаемых либо принуждаемых, установленных статьей 309 УК РФ входят свидетель, потерпевший, эксперт, специалист и переводчик, то есть лица, статус которых определен уголовнопроцессуальным законом. Однако момент приобретения их процессуального статуса не столь очевиден, поскольку этот вопрос УПК РФ не детализирует.

Вуголовном судопроизводстве решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела при установлении указанных обстоятельств и оформляется постановлением дознавателя, следователя, судьи или определением суда. Если на момент возбуждения уголовного дела отсутствуют сведения о лице, которому преступлением причинен вред, решение о признании потерпевшим принимается также незамедлительно после получения данных об этом лице (ч. 1 ст. 42 УПК РФ). Статус свидетеля как лица, вызванного для дачи показаний по обстоятельствам, имеющим значение для расследования и разрешения уголовного дела, не требует особого процессуального оформления (ч. 1 ст. 56 УПК РФ). Эксперт, как лицо, обладающее специальными знаниями, приобретает процессуальный статус с момента вынесения постановления о судебной экспертизы

1 См.: Приговор Кореновского районного суда Краснодарского края от 15.05.2012. Дело № 1- 95 /2012. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.08.2018).

74

(ч. 1 ст. 57, ст. 195 УПК РФ). Процессуальный статус специалиста как лица, обладающего специальными знаниями, привлекаемого к участию в процессуальных действиях и переводчика, не требует специального оформления путем вынесения отдельного постановления о привлечении в качестве специалиста (ч.1 ст. 58 УПК РФ). Переводчик назначается постановлением дознавателя, следователя, судьи, определением суда.

Из положений статьи 188 УПК РФ можно предположить, что процессуальные статусы: свидетель, эксперт, специалист и переводчик - формально приобретаются с момента получения ими информации (повесткой, иным способом) о вызове их в соответствующем качестве.

Показания потерпевшего, свидетеля, эксперта, специалиста рассматриваются в качестве сведений, сообщенных ими на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде. Заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами, заключение специалиста - представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ст. 78-80 УПК РФ).

Таким образом, относительно уголовного судопроизводства можно сделать вывод, что совершение преступлений, предусмотренных ст. 309 УК РФ, возможно только в рамках осуществляемого процесса по возбужденному уголовному делу.

Вместе с тем нередко жертва преступления, очевидцы преступления склоняются подкупом или принуждением к даче ложных показаний еще до возбуждения уголовного дела по данному факту. Более того, потерпевшие могут склоняться к неподаче заявления о совершенном преступлении либо к тому, чтобы забрать назад ранее поданное такое заявление, изменить сведения на ложные в ранее данном объяснении по факту преступления. При этом принуждающий может не осознавать, что ввиду публичности обвинения, возможность влиять на принятие решения по делу потерпевшему не предоставляется (это возможно лишь по делам частного обвинения).

Приведем одно судебное решение. Как отмечается в приговоре суда, с 17.00 часов до 18.00 часов в квартире Федотов на почве личных неприязненных отношений ножом ударил гр-ку С. в бедро. В короткий промежуток времени наступила смерть потерпевшей в виду массивной кровопотери. Непосредственно после этого, желая избежать уголовной ответственности за совершенное преступление и нарушить нормальную деятельность органов предварительного следствия по выполнению

75

уголовного преследования, Федоров решил принудить очевидцев преступления М.Е.В. и С.Н.В. к даче ложных свидетельских показаний. С этой целью в период времени с 17.00 часов до 19.00 часов Федотов, угрожая убийством и причинением вреда здоровью, потребовал от М.Е.В. и С.Н.В. дать заведомо ложные свидетельские показания, а именно - сообщить правоохранительным органам, что телесные повреждения причинены С. в подъезде неизвестными лицами. При этом у М.Е.В. и С.Н.В. были все основания опасаться осуществления угроз Федотова М.А.

Когда на место преступления приехала полиция, Федотов сотрудникам полиции рассказал, что С. пошла в ларек за джин-тоником и ее кто-то ранил. Однако М.Е.В. и С.Н.В. сразу же сообщили правдивые сведения.

Суд отметил, что действия подсудимого по ч.2 ст. 309 УК РФ квалифицированы верно, так как Федотов М.А. совершил принуждение свидетелей к даче ложных показаний, соединенное с угрозой убийством, причинением вреда здоровью. Федотов был признан виновным в совершении ряда преступлений, в т.ч. и предусмотренном ч. 2 ст. 309 УК РФ.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда от 31 июля 2012 года приговор оставлен без изменения1.

Судя по приговору суда, принуждение очевидцев преступления к ложным показаниям осуществлялось непосредственно после преступления. Во всяком случае, явно до возбуждения уголовного дела и их допроса в качестве свидетелей.

Это решение суда единично в своем роде и не отражает большинства доктринальных позиций по поводу применения статьи 309 УК РФ. По мнению большинства криминалистов, содеянное при указанных выше обстоятельствах следует квалифицировать как преступления против личности граждан или их собственности, но не в качестве преступлений против правосудия2.

То, что указанные разновидности подкупа и принуждения не подпадают под признаки действующей редакции ст. 309 УК РФ свидетельствует судебная практика. Так, по одному делу знаковому делу

1См.: Приговор Ленинского районного суда г. Магнитогорск Челябинской области 23 мая 2012 года. Дело № 1-136/2012 [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения:

05.08.2018).

2См., например: Барышева В. Ответственность за лжесвидетельство и принуждение к даче показаний // Законность. 2003. № 5. С. 49-50.

Верховный Суд Российской Федерации подтвердил правильность квалификации нижестоящим судом действий Адмаева по статье 119 УК РФ. Адмаев, совершивший тяжкое преступление, осознав, что по данному факту будет возбуждено уголовное дело, посредством угрозы убийством принуждал очевидцев преступления к уклонению от дачи показаний в качестве свидетелей1. Суд принял решение в соответствии с действующим законодательством, несмотря на то, что в данном случае, очевидно, подвергались угрозе и интересы правосудия.

Еще примеры. Потерпевший от преступления, совершенного Шаймиевым, заявил ему, что сообщит о случившемся в правоохранительный орган. В ответ Шаймиев высказал угрозу убийством, принуждая не делать такого сообщения. Суд обоснованно переквалифицировал ч. 3 ст.309 УК РФ, по которой обвинялся Шаймиев за содеянное, на ст. 119 УК РФ, в связи с тем, что в диспозиции ст.309 УК РФ отсутствует принуждение к уклонению от сообщения правоохранительным органам о совершении преступлении2.

Гр-н Н. встретил на улице П., который накануне подал заявление в полицию в отношении его по факту причинения телесных повреждений. Потребовал, чтобы он забрал свое заявление из полиции. Когда П. отказался это сделать, то Н. стал ему угрожать, что отвезет в лес, где закопает. Затем подверг П. избиению, нанеся многократные удары кулаками и ногами в область головы и по туловищу. В результате потерпевший получил телесные повреждения в виде кровоподтеков в области губ, переносицы и левого глаза, которые причинили ему физическую боль, но не повлекли вреда его здоровью.

Предварительным следствием в вину Н. вменялось принуждение потерпевшего к уклонению от дачи показаний, соединенное с угрозой убийством, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, а именно, совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 309 УК РФ.

Государственный обвинитель в суде предложил переквалифицировать действия подсудимого с ч. 3 ст. 309 УК РФ на ч. 1 ст. 116 УК РФ (нанесение побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст.115 УК РФ), мотивируя это тем, что на момент совершения в отношении П. противоправных действий последний не был признан потерпевшим по обстоятельствам совершенных действий в отношении него гр-ном Н.

1См.: Определение Верховного Суда РФ по делу Адмаева // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 12.

2См.: Приговор Чистопольского городского суда Республики Татарстан по делу № 1-210/10от 16.07.2010.[Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.08.2018).

77

Н. был осужден по ч. 1 ст. 116 УК РФ, а в приговоре суда отмечено, что деяние, предусмотренное ст. 309 УК РФ, может иметь место в рамках возбужденного уголовного при производстве предварительного следствия или дознания. В соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлении, предусмотренном ст. 116 УК РФ, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда. Согласно ч. 7 ст. 318 УПК РФ, с момента принятия судом заявления к своему производству, о чем выносится постановление, лицо, его подавшее, является частным обвинителем, и ему разъясняются права, предусмотренные ст.42 УПК РФ. Как следует из заявления П., на период избиения Н. с целью принуждения к даче ложных показаний уголовное дело возбуждено не было, в связи с чем ни предварительное следствие, ни дознание не проводились1.

Осложняет однозначное решение рассматриваемого вопроса то, что некоторые следственные действия с участием перечисленных в ст. 309 УК РФ лиц могут проводиться до возбуждения уголовного дела в целях сбора достаточных данных, указывающих на признаки преступления. В частности, может быть проведено освидетельствование потерпевшего и свидетеля (ч. 1 ст. 179 УПК РФ), произведено получение у них образцов для сравнительного исследования (ч. 1 ст. 202 УПК РФ). Как оценить подкуп и принуждение таких лиц исследуемыми способами к уклонению от указанных следственных действий? Считаем, что на общих основаниях, поскольку в ст. 309 УК речь идет о воздействии с целью дачи ими только ложных показаний и уклонению именно от показаний.

Еще сложнее решение вопроса в отношении экспертов. Федеральным законом от 04.03.2013 № 23-ФЗ часть 4 ст. 195 УПК РФ дополнена формулировкой о том, что следователь вправе поручить эксперту проведение экспертизы до возбуждения уголовного дела и эксперт должен дать заключение.

Полагаем, что в этом случае есть основания принуждение (подкуп) эксперта к даче ложного заключения оценивать по ст. 309 УК РФ, поскольку имеются все признаки этого преступления, в том числе наличествует уголовно-процессуальный статус у принуждаемого лица.

1 См.: Приговор Красногорского городского суда Московской области от 14 апреля 2011 г. [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.08.2018).

78

2.3. Субъект и субъективная сторона преступлений, предусмотренных статьей 309 УК РФ

Субъект преступлений, предусмотренных в ст. 309 УК РФ, должен обладать только общими признаками – являться физическим лицом, достигшим возраста шестнадцати лет и быть вменяемым на момент совершения преступления.

Ранее проведенные исследования одного из авторов данной работы показали, что чаще всего неправомерное воздействие, предусмотренное статьей 309 УК РФ, оказывается на свидетелей и потерпевших, а субъектами воздействия являются лица, привлеченные к уголовной ответственности по уголовным делам (более 75% от выявленных случаев воздействия), либо их близкие родственники1.

Характерен следующий пример. В., являясь матерью лица, обвиняемого по ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 УК РФ, склонила потерпевшую Б. к даче ложных показаний при допросе ее в суде, передав ей крупную денежную сумму. Следуя договоренности, Б. в ходе судебного следствия дала ложные показания о непричастности сына В. к совершению вышеуказанных преступлений. Суд осудил В.по ч. 1 ст. 309 УК РФ2.

Однако к субъектам подкупа или принуждения могут относиться и иные категории лиц, в том числе из числа участников проводимого судопроизводства, по каким-либо причинам заинтересованные в совершении этих деяний. Так, адвокаты А. и И., осуществляя защиту подсудимых по уголовному делу, решили подкупить потерпевшую в целях дачи ею ложных показаний о непричастности подсудимых к совершенному преступлению. И. предложил потерпевшей купить для нее комнату за 350 тысяч, если она даст требуемые показания, и получил на то согласие. До судебного заседания передал потерпевшей часть оговоренной суммы. После судебного заседания, на котором потерпевшая дала ложные показания, А. передал ей оставшуюся сумму подкупа. Указанные лица осуждены как соисполнители преступления по ч. 1 ст. 309 УК РФ3.

1См.: Воздействие преступников на свидетелей и потерпевших. Методы его преодоления: учебно-практическое пособие / под.ред. засл. деят. науки, д-ра юрид. наук, профессора В.П. Лаврова. М.: Юридический институт МВД РФ, 1999.

2См.: Приговор Выселковского районного суда Краснодарского края от 30 марта 2011 года. Дело №1-43/11 [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.09.2018).

3См.: Приговор Заинского городского суда Республики Татарстан от 13 мая 2010 года [Электронный ресурс] // Судебные решения Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/ (дата обращения: 05.08.2018).

79

Подавляющее большинство ученых и практических работников придерживаются твердого мнения о том, что с субъективной стороны предусмотренные статьей 309 УК РФ преступления характеризуются умышленной формой вины и только в виде прямого умысла1.

Вместе с тем имеются и сторонники возможного совершения исследуемых преступлений и с косвенным умыслом2. Однако такая позиция противоречит устоявшемуся в уголовно-правовой науке мнению о том, что преступление, в формальный состав которого в качестве конструктивных признаков входит цель либо мотив, могут совершаться только с прямым умыслом3.

При подкупе (ч. 1 ст. 309 УК РФ) специальная цель преступления состоит в стремлении добиться от подкупаемого лица, соответственно его процессуальному статусу, дачи ложных показаний, ложного заключения, неправильного перевода. Лицо, осуществляющее принуждение (ч. 2 ст. 309 УК РФ) может иметь альтернативные цели – стремиться к достижению указанной выше цели либо иметь цель заставить свидетеля, потерпевшего, эксперта или специалиста уклониться от дачи показаний. Последняя из указанных целей состоит в стремлении субъекта преступления добиться от подкупаемого (принуждаемого) каким-либо путем уклониться (при наличии вызова или без такового) от явки к лицу, осуществляющему судопроизводство (к следователю, дознавателю, в суд). Способы уклонения могут быть различными. Например, путем сокрытия от официальных органов расследования своего местожительства и выезда в другую местность.

Подкуп и принуждение лица способами, предусмотренными статьей 309 УК РФ, но с иными целями, однозначно исключают ответственность по данной статье. Например, когда передача материального вознаграждения, принуждение шантажом, угрозами и насилием осуществляется в целях получения от свидетеля правдивых показаний, от эксперта вынесения объективного заключения, от переводчика осу-

1Этой позиции придерживаются большинство исследователей. См., например: Бунева И.Ю. Уголовная ответственность за принуждение к даче показаний: дис. ...

канд. юрид. наук. Красноярск, 2000. С. 117; Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. С. 339, 389; Тепляшин П.В. Преступления против правосудия. Красноярск, 2004. С. 53, 140; Комментарий к УК РФ /отв. ред. В.М. Лебедев.

2См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ / под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. СПб., 2007. С. 644; Попов Н.А. Принуждение к даче показаний: квалификация и предупреждение: дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2001. С. 136; Российское уголовное право. Особенная часть: учебник / под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В.

Наумова. М., 2001. С. 404.

3См.: Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001.

С. 166.