3.6. Критический метод

К сторонникам критического метода в юриспруденции вполне можно отнести фразу Герберта Маркузе, видного представителя «критической теории», о том, что «мышление состоит в отрицании того, что находится перед нами». Тотальность и бескомпромиссность критики, по-видимому, и гсть наиболее характерная черта критического метода, представленного в трудах юристов школы «критических правовых исследований» (Critical Legal Studies, далее - КПИ).

Изначально течение КПИ получило распространение в школах права Гарвардского и Стенфордского университетов в 70-х годах XX века. Основная задача КПИ состоит в отрицании утверждения, что право является формой рациональности и его реализация ведет к достижению определенности. По мнению сторонников КПИ, право - это совсем не то, за что оно пытается себя выдать. Право отнюдь не объективно и не способно давать «правильные» ответы. На самом деле право всего лишь замаскированная соответствующей риторикой политика. Юристы и судьи используют юридическую риторику, основывающуюся на взаимной договоренности в своей профессиональной среде (конвенционализме), с тем, чтобы поддерживать таким образом свою власть в обществе. Хотя школа КПИ имеет некоторые общие черты с реалистическим направлением в американском праве

48

20-х годов и современным юридическим феминизмом, особенно в плане критического восприятия права, КПИ все же отличаются от них тем, что его теоретики более последовательны в своей тотальной критике и нигилистическом отношении к праву. По сути, КПИ стремятся полностью разоблачить право, а не превратить его в инструмент «хорошей» социальной политики или достижения социального равенства. Целью их критики является сама критика, так сказать, критика ради критики. Лишь отдельные представители КПИ предлагали позитивные проекты изменения права в свете мировоззренческих установок КПИ. Так, например, американский юрист Д.Кеннеди в свое время предложил судьям отказаться от следования юридическим правилам и принципам, а рассматривать дела в контексте совокупности всех обстоятельств конкретного дела, полностью осознавая свое социальное и историческое положение и принимая на себя всю полноту ответственности перед обществом за свои политически мотивированные решения. Другой сторонник КПИ, Р.Унгер, предлагал использовать судебную власть в качестве инструмента дестабилизации и разрушения существующих правовых институтов «с целью демонстрации нашей способности преодолевать конкретный социально-политический контекст, в котором мы пребываем»45. Однако эти и другие позитивные проекты не получили серьезной поддержки среди других представителей направления КПИ.

Школа КПИ утверждает, что право по своей природе не способно служить для судьи сдерживающим фактором, обеспечивающим движение к объективности, по-

•" Kennedy D. Distributive and Paternalist Motives in Contract and Tort Law. With Special Reference to Compulsory Terms and Unequal Bargaining Power// Maryland Law Review. - 1982. - Vol.41. -P. 646-649.

•" Unger R. The Critical Legal Studies Movement // Harvard Law Review. - 1983. - Vol. 96. - P. 561.

49

скольку оно не только в принципе не может представить правильные ответы, но еще и потому, что таких правильных ответов попросту не существует. Отсюда, кстати, теория Д.Кеннеди о «фундаментальном противоречии», означающая, что все нормативные концепции (главным образом юридические нормы и принципы) заражены вирусом неразрешимых конфликтов. Нормативные концепции всегда предоставляют судье свободу усмотрения и выбора, тем самым создавая свободу, разрушающую наше представление об определенности права. Таким образом, КПИ отрицают нормативность права,

В общеметодологическом плане теоретики КПИ, например финский юрист-международник Марти Коскенниеми, отрицают существование некоего «неметодологического метода», т.е. нейтрального академического стандарта, позволяющего объективно судить и оценивать тот или иной метод либо политику16. Наличие такой нейтральной позиции для ученого и юриста в принципе нереально, ибо невозможно полностью избавиться от личных предпочтений, предрассудков и других субъективно-психологических факторов, определяющих наши оценки и поведение. Этим также объясняется и тот факт, что из одной нормы разные юристы извлекают самые различные выводы.

Постепенно КПИ распространили свои теоретические установки на сферу международного права, создав в нем направление, получившее название «новые подходы к международному праву». КПИ в международном праве рассматривают международное право, прежде всего, как международно-правовой язык, являющийся средством легитимизации политического господства и насилия в международных отношениях. Главным свойством международно-правового языка является одновременно жесткий

■"' Koskenniemi M. Letter to the Editors of the Symposium // American Journal of International Law. -April 1999. - Vol. 93. -No,2.-P.352.

формализм и субстанциональная неопределенность. Юридические методы в международном праве, иногда именуемые стилями, представляют собой стили юридической аргументации, детерминируемые конкретным социальным контекстом. Международно-правовой язык, впрочем как и все другие языки, не может быть нейтральным по отношению к реальности, этот язык не «отражает» мир, каким он является в действительности, а скорее создает свой виртуальный мир, конструирует его искаженный образ посредством набора лингвистических конвенций. Другими словами, каждый метод (стиль) международного права создает свою собственную «реальность». Причем никакой метод не существует за пределами определенного контекста, определяющего его содержание. Метод, в конечном счете, - это стиль речи, письма и жизни во взаимоотношениях с другими. Метод - это то, что объединяет и идентифицирует группу людей в качестве определенного сообщества (дипломатов, юристов-практиков, ученых-юристов).

Таким образом, для КПИ характерен методологический релятивизм и крайний скепсис в отношении международного права и его нормативного характера.

Критическое отношение к праву свойственно также тем правоведам, которые видят источник права в силе либо в воле господствующей элиты.

Вместе с тем, право нельзя полностью отождествлять с волей господствующего меньшинства, как это делают многие сторонники критического метода. На самом деле право имеет двойственный характер. В нем часто сливаются две противоположности: то, что полезно для господствующей элиты, и то, что необходимо для жизни общества. Как писал П.А.Кропоткин, «...если бы закон содержал только правила, полезные для власть имущих, он не мог бы утвердиться; ему скоро перестали бы повиноваться...»'17.

Ударцев С.Ф. Кропоткин. - М., 1989. - С. 91-92.

50

51

Такая двойственность характерна и для международного права, в котором мы также обнаруживаем не только нормы, выражающие интересы сверхдержав, по и те нормы, которые базируются на СОГЛАСИИ всех государств и созданы в интересах всего международного сообщества.