Ш Раздел Ш. Высшие моральные ценности

Глава 11. Смысл жизни и Счастье

233

тивными стремлениями и целями. Наилучший вариант — ситуация, когда субъект осознает содержание своей жизни, когда смысл и осмысленность образуют гармоничное единство. Ведь осознать смысл своей жизни — значит найти свое «место под солнцем».

С осознанием смысла жизни тесно связано понятие цели. Цель выступает в сознании человека образом того будущего состояния действительности, которое отвечает его представлениям, потребнос­тям и идеалам. О значении цели в жизни человека А.П. Чехов пи­сал так: «Все хорошие, настоящие писатели имеют общий и весьма важный признак: они куда-нибудь идут и Вас зовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них есть какая-то Цель... И Вы, кроме лсизни, какая она есть, чувствуете еще ту жизнь, которая должна быть, и это пленяет Вас».

Вместе с тем выражение «цель жизни» нельзя абсолютизировать: его корректно применять по отношению к отдельному человеку, коллективу или даже человечеству в целом лишь на определенном этапе, в каком-то историческом интервале. Но неверно ставить вопрос, для чего вообще жи­вет человек, в чем смысл жизни человечества. В природе нет целей. Поэто­му можно выяснять, почему возникли жизнь и разум на Земле, но нельзя объяснить, для чего, с какой целью. Ф. Энгельс как-то иронически заметил, что телеологический подход к проблеме смысла жизни, когда во главу угла ставится цель, приводит к простой схеме: кошки созданы для того, чтобы поедать мышей, мыши — чтобы быть поедаемыми кошкой, а вся природа — чтобы доказать премудрость творца. Еще более язвительно высказался Г. Гейне: учение о целесообразности приводит к выводу, что бык создан для того, чтобы сварить бульон, осел — для сравнения с чело­веком, а человек — чтобы есть бульон и не походить на осла.

Таким образом, не следует отождествлять цель и смысл жизни. При всей ее значимости цель — это определенный рубеж, а смысл жизни — не конечная цель, а генеральная линия, определяющая цели. Это та общая направленность, которая сказывается на всем поведе­нии человека, на всей его жизни. Цель жизни — впереди, в буду­щем. Смысл жизни — это объективное содержание самой жизни и одновременно — стремление к высшей цели.

Обретение подлинного, а не ложного смысла — чрезвычайно слож­ный процесс. Мы все проходим через иллюзии, заблуждения и ошибки, через драмы искаженного или неполного воплощения своих замыс­лов, через конфликты несовпадения смысла жизни в общечелове-

ческом аспекте и индивидуальной его интерпретации. Глубина и сложность проблемы в том, что смысл жизни не преподносится нам готовым. Смыслу жизни нельзя научиться. Этическая теория дает нам лишь ориентацию. На самом деле человеку предстоит не уз­нать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Ибо знать что-то о смысле жизни, определить его для себя и про­жить свою жизнь осмысленно — далеко не одно и то же.

Разумеется, здесь представлена авторская точка зрения, и мы не только активно пропагандируем ее, но и искренне стараемся следо­вать ей. Однако это не значит, что она — истина в последней ин­станции. У каждого из вас может и должен быть свой взгляд на эту проблему, свое понимание смысла жизни. И, может быть, действи­тельно прав Н.А. Бердяев, утверждавший, что смысл жизни — в по­исках этого смысла!

11.4. Счастье как этическая категория

С категорией «смысл жизни» тесно связана категория «счас­тье». Если содержание первой как бы дает оценку значимости су­ществования человека, то вторая отражает степень его удовлетво­ренности результатами своей жизнедеятельности.

Уже не одно тысячелетие люди спорят о том, «как прожить сча­стливо», «как быть счастливым», и спору этому не видно конца. В истории философии (как и в житейской практике) мы находим множество толкований счастья. Ш. Фурье писал, что только в Древ­нем Риме, «по официальным источникам», существовало 278 пред­ставлений об «истинном счастье». Еще в древнегреческой этике воз­никло учение о стремлении человека к счастью — эвдемонизм. Одним из первых к понятию «счастье» обратился древнегреческий фи­лософ Демокрит. Счастье для него — это особое благостное состояние души, заключающееся в уравновешенности, гармонии, размеренности, без­мятежности, невозмутимости, бесстрастии. В более поздней этике киников мы также встречаем подобное понимание: счастье — не знать страстей, быть безразличным ко всем расхожим и фальшивым ценностям, свести до минимума свои потребности, «жить по природе», сохранять независи­мость и спокойствие. Совершенно другое, казалось бы, понимание счастья предлагает Эпикур: счастье — в наслаждении. Однако наслаждение для