Министерство образования РФ

В.М. Лобанов

РОССИЯ

В МИРОВОЙ ИСТОРИИ

Учебно-методическое пособие

по дисциплине «История» для студентов-бакалавров

высших учебных заведений неисторических специальностей

Кафедра истории и философии

Белгород 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ………………………………………………………………………

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. КУРС ЛЕКЦИЙ………………………………………………

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………….

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МИРОВАЯ ИСТОРИЯ: СРЕДНЕВЕКОВЬЕ И НАЧАЛО НОВОГО ВРЕМЕНИ………………………………………………………………………

Лекция 1. РОЖДЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ……………………………………..

Лекция 2. ЕВРОПА И РУСЬ В XII – XV вв.: «ЛЕТО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ» ……………..

Лекция 3. ЕВРОПА XVI в. : ЭПОХА «ВЕЛИКОГО ПРОРЫВА» …………………….

Лекция 4. XVII ВЕК : МАНУФАКТУРНЫЙ КАПИТАЛИЗМ И «СТАРЫЙ ПОРЯДОК» В ЕВРОПЕ……………………………………………………………………………………

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МИРОВАЯ ИСТОРИЯ: ФОРМИРОВАНИЕ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ……………………………………………………

Лекция 5. ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ…………………………………………………......................

Лекция 6. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В XVIII в. …………………………………………

Лекция 7. ФОРМИРОВАНИЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА В XIX в. ……………..

Лекция 8. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В XIX в. ……………………………………………

Лекция 9. РОССИЯ В НАЧАЛЕ XX в. . …………………………………………………

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РОССИЯ И МИР В НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ………………………

Лекция 10. РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ…………………………………...

Лекция 11. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ…………………………………………..

Лекция 12. МИР В 1920 – 1930 гг. ……………………………………………………………..

Лекция 13. СССР ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. ……………………………………

Лекция 14. «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» И СТАГНАЦИЯ СОЦИАЛИЗМА В СССР . ………

Лекция 15. ОТ СССР К РОССИИ. …………………………………………………………...

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………………………….

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. СЕМИНАРСКИЕ ЗАНЯТИЯ…………………………………………

Введение…………………………………………………………………………………………

Тема 1…………………………………………………………………………………………….

Тема 2…………………………………………………………………………………………….

Тема 3………………………………………………………………………………………………

Тема 4………………………………………………………………………………………………

Тема 5………………………………………………………………………………………………

Тема 6………………………………………………………………………………………………

Тема 7………………………………………………………………………………………………

Тема 8………………………………………………………………………………………………

Тема 9………………………………………………………………………………………………

Тема 10……………………………………………………………………………………………..

Тема 11……………………………………………………………………………………………..

Тема 12…………………………………………………………………………………………….

Тема 13……………………………………………………………………………………………

Тема 14……………………………………………………………………………………………..

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. ТЕРМИНЫ И ПОНЯТИЯ……………………………………………

ПРЕДИСЛОВИЕ

Определение места России в мировой истории предполагает решение нелегкой задачи – выявить масштабное в масштабном. Существует соблазн изучения объекта в системе координат времени и пространства в категориях пафоса и величия. Действительно, Россия – страна с тысячелетней историей своей государственности, расположенная на территории двух частей света, обладающая статусом державы, игравшей и продолжающей играть заметную роль в мировой политике.

Но сосредоточение внимания лишь на геополитической ситуации России заставляет исследователя значительно ограничить ее историческое пространство. Вплоть до XVI столетия Россия оставалась «террой инкогнито» для западноевропейского обывателя. Русские путешественники на исходе средневековья не бороздили океанские пространства и не открывали далекие заморские территории. Русский социум искал свое место в пределах от Восточной Европы до Дальнего Востока. Но даже выбор исторического вектора развития страны – между Западом и Востоком – является мифологизированным. Изначально Русь, являясь частью Европы, сделала свой выбор в пользу Запада. Тысячами нитей Россия связана с европейской цивилизацией. Ее изоляция от Запада (вынужденная или диктуемая интересами властной элиты) носила временный характер и не раз приводила к обострению необходимости «возвращения в европейский дом». Восток же представлялся России скорее в виде гипотетической альтернативы, которая использовалась российской политической элитой как некий угрожающий для западных держав сценарий будущей картины мира.

Россия в мировой истории существовала и существует как часть европейской цивилизации, переживавшей общие для нее исторические процессы, преломляя их с учетом собственного своеобразия. Этому многовековому взаимодействию, драматическому и сложному диалогу между Россией и Западом посвящен наш учебный курс.

Методологическим инструментом для создания курса «Россия в мировой истории» явилась концепция универсализма, в основе которой лежит представление об истории как целостном, универсальном процессе.

Разделяя важнейшие положения этой теории, автор настоящего курса считает, что идея всеобщности развития человеческого общества, концептуально сформулированная в XIX в., по-прежнему актуальна и сохраняет свое научное значение.

В идее универсализма весьма гармонично уживаются представления о дробности и целостности человечества. Достижения и опыт одной цивилизации, отличающейся самобытностью и неповторимостью, со временем становятся достоянием человечества. Сближение и контакты цивилизаций выявляют новые формы общественного бытия, что вносит закономерное многообразие во всемирно-исторический процесс.

Последнее обстоятельство важно для понимания места и роли России во всеобщей истории. Наша страна была и остается одной из великих держав. Ее исторический опыт уникален и поучителен. Уже одним этим Россия внесла огромный вклад в сокровищницу мирового человеческого бытия. В различных эпохах своей истории она, находясь в цивилизационной изоляции, подвергаясь воздействию Запада или бросая ему вызов, всегда являлась частью единого исторического процесса.

Предмет предлагаемого курса, на наш взгляд, ясно сформулирован в его названии. Изучение прошлого России в контексте мировой истории предполагает анализ эволюции властных и общественных институтов России с IX в. по настоящее время в сравнении с аналогичными явлениями европейской цивилизации. В рамках настоящей дисциплины предлагается рассмотрение таких понятий, как реформирование государственного и общественного строя, модернизации и мобилизации общества, социальная революция, политическая система и общественное сознание России на различных этапах ее истории. Как видим, категориально-понятийный аппарат курса выступает фактологической базой для многих гуманитарных дисциплин – философии, политологии, социологии, истории государства и права, истории политико-правовых и экономических учений.

При освоении изучающими настоящий курс предполагается выполнение следующих целей:

– развитие у студентов представления об истории как едином мировом процессе, в котором Россия занимает важное и достойное место;

– формирование активной общественной позиции у студентов, являющихся гражданами государства, имеющего великое прошлое.

Выполнению указанных целей способствует решение нескольких методических задач:

– ознакомление изучающих курс с общими закономерностями и особенностями прошлого нашего отечества;

– расширение знаний студентов об основных концепциях исследования истории России, формирующих научное мышление, адекватное отношение человека к окружающей социальной действительности;

– изучение важнейших понятий и терминов, образующих совокупность знаний, умений и навыков как необходимого инструментария научного анализа социальных явлений.

Настоящее учебно-методическое пособие включает три раздела – теоретический, практический и справочный.

Теоретический раздел курса «Россия в мировой истории» состоит из вводной лекции и трех разделов, содержащих пятнадцать лекций. В вводной лекции речь идет об основных параметрах сравнения исторического пути, пройденного Россией и другими европейскими странами. Деление лекционного курса на три части соответствует исторической действительности России, ее отношений с соседними цивилизациями. В первом разделе – «Мировая история: средневековье и начало нового времени» – излагается процесс становления российской государственности и общества в условиях их цивилизационной изоляции. Содержание второго раздела – «Мировая история: формирование индустриальной цивилизации» – составляет анализ прозападной модели модернизации российского общества, инициированной Петром I и приведшей к краху Российской империи. Третий раздел посвящен вопросам, при анализе которых дается оценка сложных и драматических событий, произошедших в отечественной и мировой истории XX и начала XXI столетий.

Практическая часть учебно-методического пособия представляет собой комплекс материалов для подготовки к семинарским занятиям: краткое содержание лекционного курса, планы занятий, тематика рефератов и выступлений, тестовые задания и иные формы контроля знаний. Ограниченный объем лекционного курса обусловливает повышение значения семинарского занятия как формы учебного процесса. Систематическая подготовка студентов к семинарскому занятию, активное участие в обсуждении предлагаемых вопросов, ознакомление с новейшими подходами в исследовании отдельных проблем в отечественной исторической науке – таковы необходимые пути не только к успешной сдаче экзамена, но и систематическому освоению курса «Россия в мировой истории».

Существенную помощь в решении этих задач окажут материалы справочной части пособия – словарь терминов и понятий, наиболее употребительных в текстах лекций. Знакомство с таким источником информации помогает студентам вести более целенаправленную работу по систематизации приобретенных знаний. В пособии термины и понятия изложены в последовательности, соответствующей содержанию и структуре лекционного курса.

Настоящее учебно-методическое пособие предназначено для изучения дисциплины «История» студентами-бакалаврами высших учебных заведений неисторических специальностей как очной, так и заочной форм обучения.

Автор выражает надежду, что его труд станет полезным источником расширения знаний студентов высших учебных заведений по истории.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. КУРС ЛЕКЦИЙ

ВВЕДЕНИЕ

Вопросы:

1. Россия и Запад: факторы взаимодействия.

2. Отечественная историческая наука о взаимоотношениях России и Запада.

Если попытаться предложить зримый образ России, то васнецовский «витязь на распутье» наиболее точно отражает ее современное состояние. В который раз наша страна оказалась на развилке дорог истории, находясь перед жесткой дилеммой. На протяжении веков России приходилось выбирать между «востоком Ксеркса иль Христа», традицией и модернизацией, реформами и революцией, империей и небытием. Осуществляя нелегкий выбор, общество однако возвращалось туда, откуда вроде бы и не уходило.

Возвратных траекторий в мировом прошлом насчитывается несметное множество, но «русский» путь представляет собой пятисотлетнее движение, которое П.Я.Чаадаев называл не продвижением вперед, а блужданием по кругу истории. Сформировалось устойчивое представление о самобытности и уникальности России, не поддающейся объяснению с позиции теорий универсализма. Расхожим в научных кругах стало понятие «русской колеи», из которой местному социуму так и не суждено выбраться.

Признавая «самость» России, можно найти немало оснований для идеализации ее прошлого, развития чувств патриотизма и гордости за свою страну. Патриотически настроенные исследователи в первую очередь обращают внимание на относительно мирную колонизацию огромных территорий и военно-политическое доминирование России в северной Евроазии. Другой излюбленной темой историков-почвенников выступает героическое военное прошлое России, ее мессианская роль спасителя человечества от вселенского зла и неправды. Но история любого народа – это не столько источник воспитания духовности людей, считающих себя его частью, сколько совокупность сведений для постижения смысла существования самого народа.

1. Россия и Запад: факторы взаимодействия. В поисках смысла и места России в мировой истории неизбежен вопрос о ее истоках, принадлежности к ранним человеческим цивилизациям. Исторический путь России, бесспорно, своеобразен и самобытен. Но в значительной мере он был пройден в лоне европейской цивилизации. «Мир» для России – это прежде всего мир Европы. Здесь возникла и сформировалась древнеславянская культура, из которой вырос русский этнос. Самые заметные течения русской мысли, религиозной и светской, имели европейскую матрицу. Импульсы для преодоления возникавшего системного отставания и очередного рывка Россия черпала из передового Запада. Исторический опыт Европы составляет содержание общественных дискуссий в России накануне и в ходе радикальных преобразований в нашей стране.

Тем не менее существует много различий между Россией и Европой. Наиболее важными из составляющих, образующих понятие «русской колеи», являются геополитическое положение России и размеры ее территории; характеристика ее земель и почв; плотность, состав и динамика населения и, наконец, тип русской власти. Столь же важными, если не важнейшими, стали для «колеи» составляющие из сферы духовной: русское православие, мессианство и экспансионизм, привычки людей, их мировидение. Все эти составляющие, материальные и духовные, постоянно переплетаясь и взаимодействуя, пролагали ту самую «колею», на которую мы вроде бы вернулись сегодня.

Рассмотрим указанные составляющие.

Природные условия. В нашем общественном сознании чуть ли не аксиомой выглядит утверждение, что природно-климатические условия Западной Европы намного благоприятнее и комфортнее для местного социума по сравнению со средой обитания человека в России. Никто не отрицает, что теплые воды Гольфстрима, омывая западноевропейские берега, обусловливают продолжительность летнего сезона и быстротечность зимнего, в то время как зимний период на востоке Европы доходит до шести-семи месяцев. Но природные условия – это не только климат. Они включают также рельеф местности, почвы, водоразделы, соседства с другими общностями. Сопоставление двух комплексов природных условий – Западной и Восточной Европы – позволяет выявить не только глубокое различие окружающей среды этих регионов, но прямую связь между природой и характером социальных отношений уже на ранней стадии эволюции европейской цивилизации.

На Западе земля разветвлена, рельеф изрезанный, много горных хребтов, повсюду разнообразие форм, извилистые очертания морских берегов. На сравнительно малых пространствах горные хребты, плоскогорья и равнины сменяют друг друга. Глубокие заливы, выдвинутые в море полуострова, бесконечные мысы образуют кружево Средиземноморья, западной, южной и северной Европы. Каботажное судоходство способствовало развитию торговли, договорного права.

Сложившееся разнообразие не позволяло свободно и с легкостью бесконечно передвигаться с места на место – к тому же при полной бесполезности и бесперспективности передвижений. Даже орды кочевников, перевалив с востока через Карпаты, не могли здесь из-за природных условий продолжать прежний азиатский образ жизни и становились оседлыми.

Кроме того, здесь почти нет места для больших поселений. Сам рельеф исключает многолюдные застройки и, наоборот, предоставляет широкий набор возможностей для индивидуальных, а не общинных решений. И каждое из них сопрягается с необходимостью строить взаимоотношения, преодолевать трудности и вырабатывать упорство для обустройства постоянности.

Совсем иная картина на востоке Европы. Огромная, на тысячи километров, Русская равнина. Сплошное однообразие природных форм, которое делает невозможной сколько-нибудь заметную локальную дифференциацию, вынуждает всех к однообразным занятиям. Они, в свою очередь, ведут к однообразию в привычках, обычаях, нравах, верованиях.

При этом население распространялось по равнине не постепенно путем нарождения, не расселяясь, как подчеркивал В.О. Ключевский, а переселяясь, переносилось птичьими перелетами из края в край, покидая насиженные места и садясь на новые. «История России есть история страны, которая колонизуется», – утверждается в его многотомном «Курсе». Даже в XIX в. европейских путешественников в России крестьянские поселки поражали своей примитивностью, отсутствием простейших житейских удобств, создавая у них впечатление временных, случайных стоянок кочевников, собирающихся бросить свои едва насиженные места, чтобы передвинуться на новые. Передвижения, сообразно славянской традиции, происходили сообща, коллективом – из-за суровых погодных условий и необходимости в совместных усилиях, из-за постоянных внешних опасностей, которым невозможно противостоять в одиночку. То есть и эта российская особенность – коллективизм, дополнительная скованность, недостаточная социальная мобильность, слабая индивидуалистическая расчлененность социума – тоже проистекает из «природы-мачехи».

  Однообразная бедность природы, отсутствие прочной оседлости населения, высокая его подвижность обусловили слабость социальной организации – она оставалась всегда в неоформленном состоянии. Отсюда компенсация данной слабости за счет гипертрофии государства, вечный перекос во взаимоотношениях между властью и обществом: этатизм и тирания, подавление и порабощение личности и свободы.

Геополитика. Проявление геополитического фактора в русской истории оценивается исследователями преимущественно в негативном свете. Географическое положение и особенности местности России делали ее уязвимой с военной точки зрения. Сложившемуся здесь обществу приходилось развиваться в условиях постоянной агрессии со стороны воинственных соседних этносов и далеких держав, что в немалой степени сказалось на характере российской государственности.

Характеризуя геополитическую ситуации России, обычно указывают на равнинный характер и открытость ее местности, отсутствие у нее естественных географических границ; удаленность территории страны (на протяжении почти всей русской истории) от мировых торговых путей; серединное положение России между Западом и Востоком, постоянную тенденцию к освоению новых территорий, своим следствием имевшую консервацию экстенсивных форм хозяйствования.

Безусловно, равнинность и безмерность русских пространств, отсутствие внутри России высоких гор повлияли на формирование особых черт местного социума – целостность восприятия мира, не знающая полутонов и оттенков, негативное отношение к компромиссу, максимализм и радикализм в достижении каких-либо целей. В культурном плане это выразилось как противоположность оседлости и кочевья, общественности и асоциальности, рутинной неподвижности и неуемной текучести.

Но в остальных компонентах геополитики так ли уникальна русская история в сравнении с западноевропейской?

Удаленность Древней Руси от мировых торговых путей не являлось изначальной данностью, а происходила из неразвитости у восточных славян общественного разделения труда. Когда же Русь вовлекалась в орбиту динамично развивавшихся хозяйственных регионов (торговый путь «из варяг в греки», Ганзейский союз), то сразу заметным был экономический подъем Киева и Новгорода.

Серединное положение России между Западом и Востоком – это в сущности типичная ситуация для всех пограничных территорий, часто повторяющаяся в мировой истории, в том числе и европейской (Византийская империя, расположенная на территории Европы, Азии и Африки, средневековая Польша между католической Западной Европой и православной Московией, Испания эпохи Реконкисты перед выбором между Северной Африкой и Западной Европой, «кошмар коалиций» для Германии конца XIX – начала XX вв.). Рано или поздно они разрешались, оставляя фактор «серединности» в историческом прошлом.

Освоение новых пространств – также явление всемирного масштаба, наблюдавшееся в истории крупных государств (например, образование колониальных империй в новое время). Оно отражает уровень сложившихся социально-экономических отношений и, как правило, выступает мощным фактором хозяйственного роста. Страны, успешно прошедшие стадию индустриализации, источники и резервы для продолжения развития своей экономики искали и находили уже на путях интенсивного производства.

То есть в истории любой европейской страны можно найти немало фактов как позитивного, так и негативного воздействия ее географического положения на последующее развитие. Умение приспособиться к сложной ситуации, имеющей тектоническое происхождение, извлечь из нее определенные преимущества характеризуют способность общества к проявлению коллективной воли, поиска решений в интересах большинства населения.

И здесь мы переходим к фактору, ставшему для русской истории решающим и во многом объясняющему принципиальное различие между Россией и Западом.

Власть и общество. С древнейших времен на Руси сложилась специфическая социальная организация, основу которой составляла первичная хозяйственно-социальная ячейка – община. Русское государство, выросшее из общины, представляло собой не надстройку над гражданским обществом, как в западных странах, а становой хребет, порой даже демиурга (творца) гражданского общества. Власть и собственность в таком государстве оказались не разделенными. Верховный носитель власти смотрел на собственность (прежде всего, земельную) как на источник своей силы и гарантии внеправового контроля за своими подданными. Выполняя роль единственного субъекта властных отношений, государство в лице верховной власти (великого князя, государя «всея Руси», царя, императора, генерального секретаря, президента) выступало генератором идей, инициатором и, по существу, исполнителем реформаторского процесса. При этом оно приобретало самодержавный и сакральный характер, а всякий взгляд, не совпадающий с воззрениями венценосных особ, считался враждебным государству и подавлялся его мощным административным аппаратом.

Российское государство на протяжении значительной части его истории следует отнести к патриархальной (патерналистской) модели государственности, где его глава уподоблен домовладыке (отцу большого семейства), а его подданные исполняют роль многочисленных домочадцев, бесправных и покорных. Последние беспрекословно подчиняются воле «патерфамилиас», но взамен обеспечиваются им социальными гарантиями в соответствии со своим «семейным» статусом. Личность и общество в государстве патриархального типа не автономны, как на Западе, а взаимопроницаемы, целостны, соборны.

Российская власть моносубъектна, признавая только себя за вершину общественной организации, а все другие субъекты подавляет и уничтожает. Общество никогда в русской истории не контролировало власть, выступая лишь объектом ее политики. Российская власть во все времена была монологична. Она никого не видела и не видит в качестве равного партнера, воспринимая только силу и давление. Органическая неспособность власти к общественному диалогу во многом объясняется иноверческим характером ее идеологии: чуждым для языческого мира Древней Руси было византийское христианство, идеи Просвещения и марксизма внедрялись сверху в традиционное общество, скрепленное православными ценностями.

  Вместе с тем данная социальная организация отличалась чрезвычайной устойчивостью и, меняя свои формы, а не суть, воссоздавалась после каждого потрясения в российской истории, обеспечивая жизнеспособность и единство русского общества.

К одному из важных источников этого единства следует отнести особый характер отношений, сложившийся между российской властью и православной церковью.

Власть и религия. Примерно до первой половины XIII века развитие русской государственности шло, в общем, аналогично соответствующему процессу в христианских странах Европы. Кризис Священной Римской империи, разрешившийся ее фактическим распадом, по сути весьма схож с трансформацией Киевской Руси в конгломерат все более дробившихся и ведших беспрерывные междоусобные войны удельных княжеств. Властители последних по своему статусу были близки западноевропейским баронам.

Затем, однако, европейцы-католики (позже – и протестанты) постепенно стали отходить от модели общественного устройства, основанной на власти силы, внеэкономического принуждения. Они начали заменять ее договорными отношениям, которые в конечном счете, после долгих и мучительных исканий, вылились в действующий и поныне «социальный контракт», в современные демократические государства.

Русские княжества к середине XIII в. пали перед полчищами Батыя и соединили языческо-православные обычаи с ордынской, еще домусульманской азиатской практикой власти.

Причину такого хода вещей можно усмотреть именно в различии западного и восточного христианства. Римская Церковь жестко (хотя и далеко не всегда в согласии с Заповедями Божьими) конкурировала со светскими владыками в борьбе за власть, за влияние на все общество. В Западной Европе в XI – XII вв. произошла «папская революция» – разделение политической власти на церковную и светскую, что означало наступление совершенно новой для западного общества эпохи господства права. Создавались и действительно реализовались предпосылки для формирования гражданского общества и правового государства.

Как известно, православие пришло на Русь из Византии. Византийское церковно-политическое сознание плохо различало (если вообще различало) церковь и государство, светское и духовное. Проблема взаимоотношений церкви и государства в Византии подменялась проблемой взаимоотношений власти, персонифицированной в личности царя – наместника Бога на земле, и церковной иерархии во главе с патриархом. При этом возникавшие конфликты всегда решались в пользу власти, опиравшейся на силу. Никакого юридического разграничения между духовной и светской властью не было.

Византийская церковь (позднее – русская православная) изначально проповедовала и воплощала на практике идею подчинения власти: императорам, потом князьям, царям, снова императорам, а далее… и большевикам. Официальное восточное христианство всегда принципиально отказывалось противостоять монополии светской власти, напротив – выказало готовность подчиняться хоть язычникам (ордынцам), хоть безбожникам (коммунистам), вписываясь, таким образом, в азиатскую властную систему «поголовного рабства».

Русская Церковь не избавилась от средневекового мировоззрения, не прошла через Реформацию, как Церковь на Западе (ведь Контрреформация была также своего рода реформой католической Церкви). Тем более она не подготовлена к трансформации, которую переживает современный мир. Отсюда невротическая реакция на вызовы современности, выраженная в изоляционизме, ксенофобии, крайней нетерпимости, стремлении восстановить "симфонию" с властью.

2. Отечественная историческая наука об истории отношений России и Запада. Историографический аспект отношений России и Запада требует нескольких уточнений.

Во-первых, предмет и содержание настоящего курса предельно сужают его методологическую базу. Вряд ли здесь уместны рассуждения о концептуальном многообразии. Научные исследования на тему «Россия и Запад» – это в сущности продолжение бесконечного спора между западниками и славянофилами, либералами и почвенниками о векторе исторического развития нашей страны. Поэтому ниже речь пойдет о двух основных научных подходах – либеральном и консервативном.

Во-вторых, поскольку отечественным обществоведением проблема национальной идентичности России так и не разрешена и ее актуальность сохраняется, неизбежной спутницей истории остается политика. Влияние последней на историческое знание заметно усилилось с конца 1980-х годов минувшего столетия и с тех пор концептуальное видение историков несколько раз подвергалось пересмотру в угоду политической конъюнктуре.

В-третьих, в историческом диалоге Россия – Запад под «Россией» мы понимаем власть, власть верховную и абсолютную, являвшуюся на большем протяжении русской истории единственным и безусловным субъектом политического процесса. Говоря о Западе, мы имеем в виду исторический вектор развития, общий для всех стран западноевропейского региона, который наметился в конце Средневековья и обусловил становление в Европе современных демократически-правовых государств.

Официальная отечественная историография приложила немало усилий для сакрализации верховного правления в России. И сегодня мнение просвещенного и интеллектуального сообщества полностью совпадает с позицией нынешней власти. Люди науки, университетская профессура, молчаливо и страдательно перенося нашу власть, в своих трудах ее оправдывают, поддерживают, пытаются обосновать ее действия теоретическими изысканиями, традициями, своим пониманием нравственных ценностей. Не удивительно, что доминирующим подходом в современной отечественной историографии отношений между Россией и Западом является консервативный.

Консервативный подход имеет давние и глубокие корни в дореволюционной исторической науке. Абсолютизация уникальности русской истории, отождествление интересов власти и общества, идеализация православия, отрицание общественного прогресса и суверенитета личности – характерные черты трудов исследователей-консерваторов. Научные школы и концепции, которые можно отнести к этому направлению, довольно разнообразны: от приверженцев теологического (клерикального) толкования русской истории до патриотически настроенных державников.

Примечательно, что ныне к консерваторам следует причислить историков, исповедующих марксистско-ленинское мировоззрение. Исследователи левого толка, идеализируя советское прошлое и советское государство, прибегают к аргументации, во многом сходной с риторикой поборников «России, которую мы потеряли».

Всемирную историю в соответствии с марксистской традицией принято представлять в виде процесса смены общественно-экономических формаций. Эволюция человечества определялась как движение от первого бесклассового общества – первобытно-общинного строя, через классовые – рабовладельческое, феодальное, капиталистическое, к новому бесклассовому – коммунистическому. Всем странам и народам предписывалось пройти этим формационным путем и раньше или позже оказаться в коммунизме.

Наиболее уязвимое место марксистской схемы состоит в том, что человек при ней является лишь элементом, задействованным в системе производительных сил и производственных отношений. Основным результатом истории считается не совершенствование человека и человеческого общества, а приращение материальной базы. Индивид, личность теряется в этом материальном мире, играя в нем служебную, подчиненную роль.

Еще один недостаток формационного подхода к истории – представление о ней как всеобщем однолинейном процессе. Оно не соответствует реальности. Исторический опыт человечества свидетельствует, что мир многообразен и многовариантен в своем развитии.

Со второй половины прошлого столетия определенный ренессанс переживает теория цивилизаций. Его основоположниками считаются Н.Данилевский, О.Шпенглер и А.Тойнби, труды которых увидели свет в конце XIX – первой половине XX вв., в эпоху, когда единство истории человеческого общества было подвергнуто сомнению. Пространство истории оказалось дискретным (прерывистым) и вместо унифицированного поступательного движения вперед всех народов взору исследователей открылось множество цивилизаций, каждая из которых выступала как самостоятельный субъект истории.

Достоинства цивилизационной теории несомненны. Ее принципы применимы к прошлому любой страны и группы стран. Она дает представление об истории как о многолинейном и многовариантном процессе. Цивилизационный подход в значительной мере учитывает методики других научных школ и направлений, носит сравнительный (компаративный) характер. Но как всякая теория, цивилизационный подход имеет и свои недостатки: отсутствие у исследователей единого определения базовой категории – цивилизации; само это понятие рассматривается в виде данности, фундаментально неизменной; неточность и размытость категорий и понятий делают ее удобной для враждующих научных политических направлений.

Из русла теории цивилизаций в самостоятельное научное течение вылилась евразийская концепция. Она сформировалась в 1920 –1930 гг. в среде русских эмигрантов, проживавших в Чехии, Югославии и Франции. Сторонниками этой концепции считали себя экономист П.Савицкий, этнограф Н.Трубецкой, историк Г.Вернадский, философы Г.Флоренский и Л.Карсавин.

Евразийство сводится к положению, что Россия есть синтез, а не механическая смесь славянского и восточного элементов, а история географической категории Евразии – это история многих государств, в конечном счете ведущая к созданию единого, большого государства. Предсказав окончание господства романо-германской (европейской) цивилизации и подвергнув критике космополитизм как нивелировки национальных различий под западный стандарт, евразийцы оказались предтечей нынешних антиглобалистов.

В остальном представители этой концепции стали заложниками отвергнутой ими схемы народников-разночинцев – развенчать представление о России как части Европы. Не иначе как ошибочными следует оценить ряд теоретических выводов евразийцев по истории России: отрицание преемственности между Русью и Россией; оценка допетровской России как смешение татаро-монгольской государственности и европейской культуры; признание революции 1917 г. тотальной ошибкой и при этом игнорирование всего того, что ей предшествовало.

Ирония состоит в том, что евразийцы благодаря своему европейскому авторитету способствовали формированию в массовом сознании у нас и за рубежом совершенно искаженного образа России и русских.

К сожалению, еще большему искажению исторической действительности способствует распространение в научном сознании теории заговора, своеобразной квинтэссенции (сущности) консервативного подхода.

Теория заговора – это совокупность гипотез, трактующая общественно-значимое событие как результат спланированных действий некоторой группы людей, направленных на достижение собственных целей. Теория заговора составляет часть конспирологии (от англ. conspiracy — секретность, заговор), системы взглядов, течения в истории и политологии, объясняющих те или иные события как следствие заговоров тайных сил (например, тайных обществ, спецслужб, инопланетян, оккультных явлений и пр.). Начальной аксиомой конспирологии является идея о существовании тайного общества, члены которого стремятся подчинить себе весь мир и создать совершенно новый порядок, в котором они будут занимать ключевые позиции и безраздельно властвовать.

Применительно к истории взаимоотношений России и Запада источник социальных потрясений в русском обществе (революций, государственных переворотов и политических кризисов) сторонники теории заговора видят в злокозненных акциях перманентных антироссийских сил за рубежом и имеющих группы влияния в нашей стране. Отсюда делается вывод о предопределенности в русской истории самовластья как единственно реальной защиты от происков враждебного Запада.

Теория заговора нам представляется безнадежно ущербной: она отводит России в отношениях с Западом явно подчиненную, пассивную роль, что отражает периферийное положение России в глобальной политике. В аргументации «разоблачителей» коварного Запада сквозит неуважительное отношение и к собственному народу, ибо он – всего лишь объект манипуляций мировой закулисы и как беспомощное дитя после очередного «прозрения» вынужден искать защиты у своей суровой, но «родной» власти.

Либеральное направление опирается на историографическую традицию, сложившуюся во второй половине XIX в. Наиболее яркими ее представителями являются С.М.Соловьев, К.Д.Кавелин, В.О.Ключевский, В.О.Костомаров.

Основную проблематику либерального подхода в отечественной исторической науке составляют вопросы формирования российской государственности и утверждения европейских ценностей в ее общественной организации и культуре. Согласно воззрениям историков-либералов, русская история постоянно соотносится с западной и оценивается ими как неудавшаяся, неразвившаяся и нереализовавшаяся модель Запада.

Декларируя приверженность концепции универсализма, основанной на положении о реальности формирования общечеловеческой цивилизации, мы не можем не задаться вопросом: если компаративный метод исследования признается историками России, то с каким мировым регионом ее было бы логичным сравнивать? Ответ явно напрашивается. Все прошлое и настоящее России связано с Западом, выступавшим для нее и источником различных вызовов, и, конечно, объектом всевозможных сопоставлений.

Примером сравнительного анализа исторического пути, пройденного Россией и Западам, является теория модернизации, анализирующая процессы трансформации традиционного общества в современное. Теория рассматривает внутренние факторы развития любой конкретной страны, исходя из установки, что «традиционные» страны могут быть привлечены к развитию таким же образом, как и более развитые. Теория модернизации делает попытку определить социальные переменные, которые способствуют социальному прогрессу и развитию общества, и предпринимают попытку объяснить процесс социальной эволюции.

В рамках теории модернизации весьма популярной в 1990-е гг. была теория цикличности русской истории, в соответствии с которой прошлое России представляется в виде чередования пролиберальных и прозападных реформ с реакционными и консервативными контрреформами и политической стагнацией. Один из видных апологетов этой теории А.Янов насчитал с середины XVI в. четырнадцать попыток реформационных прорывов. Характерно, что с начала XXI столетия идея цикличности истории приобрела сторонников и среди антиподов либеральной концепции. Моделям и периодам модернизации в русской истории они противопоставляют модель мобилизационного развития страны. Воплощением последней являются три мощных рывка в истории России – при Иване Грозном, Петре Великом и Сталине.

Заметным проявлением либерального подхода в современной историографии следует считать теорию миросистемного анализа, также своим происхождением обязанную Западу. Ее авторами являются крупные исследователи И.Веллерстайн, С.Амир, А.-Г.Франк. В отечественной исторической науке популяризатором этой теории выступает Б.Кагарлицкий.

Сущность теории миросистемного анализа сводится к следующему. Капитализм – это миросистема, основанная на буржуазном способе производства, который приобрел свои конкретные черты в условиях международного разделения труда. То есть решающую роль в развитии капитализма сыграла глобализация экономических связей, начавшаяся в конце XV в. Теория предполагает деление мировой экономической системы (миросистемы) на «центр» и «периферию», позволяющее странам «центра» эксплуатировать дешевые ресурсы и труд «периферии». Центрами миросистем во всеобщей истории являлись Древний Рим, Ганзейский союз и города-государства северной Италии до эпохи Великих географических открытий , Испания и Португалия в XVI в., Голландия в XVII в., Англия и Франция в XVIII –XIX вв. С окончанием Первой мировой войны началась эра мирового лидерства США. Как видим, Россия, занимая периферийное положение в мировом хозяйственном пространстве, никогда не была центром миросистемы и вынуждена была отвоевывать свое место под солнцем ценой неимоверного напряжения со стороны государства и общества.

Несмотря на определенные достижения отечественных историков, принадлежащих к вышеизложенным направлениям, ограниченность их научных результатов может быть объяснена одной общей причиной – все эти теории и концепции своим предметом имеют власть, в той или иной мере обслуживая ее интересы. В результате в обыденном сознании отечественная история воспринимается как история государственной власти, которая усилиями интеллектуалов преподносится как единственная гарантия выживаемости нашего людского сообщества. Целые поколения россиян воспитывались на положениях и знаниях этой, событийной истории, где есть место фактам, датам, явлениям, которые фиксировались в памяти современников и потом затвердевали в документах, текстах, книгах и учебниках.

Но всегда существовала и другая история, зарождавшаяся в самих глубинах человеческого сообщества. У этой другой, глубинной истории иное содержание и иной ритм движения по сравнению с событийной историей. Это история бесконечного диалога человека с природой, история превращения разрозненных локальных миров в крупные, обретающие государственность, людские сообщества, история формирования нравственных идеалов, привычек, навыков, способов мировидения, идентификации себя в окружающей среде, в семье, в большом социуме. Такая история, история человека, а не событийная история, сформировалась в мировой исторической науке относительно недавно, в середине XX века. А в отечественной историографии такая история как научное направление не существует до сих пор.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МИРОВАЯ ИСТОРИЯ: СРЕДНЕВЕКОВЬЕ И

НАЧАЛО НОВОГО ВРЕМЕНИ

ЛЕКЦИЯ 1. РОЖДЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

Вопросы:

1. Падение Западного Рима и образование германских государств.

2. Византийская империя – мост между Западом и Востоком.

3. Рождение и расцвет арабо-мусульманской цивилизации.

4. Восточные славяне в древности.

5. Древнерусское государство.

6. Киевская Русь и Европа: два вектора развития.

Название и содержание лекции предполагают уточнение понятий «средневековья», «средневековый». Напомним, что термином «средние века» (или «средний век» – лат. medium aevum) итальянские гуманисты XV – XVI вв. обозначали большой исторический отрезок между двумя «просвещенными» эпохами – между Античностью и Возрождением, уже самим определением подчеркнув, что эта эпоха была каким-то провалом между «царствами света».

Средние века оставили нам огромное политико-культурное наследие. Именно в средние века сформировался европейский мир в современных его пределах и этнических границах, и именно тогда было положено начало полосе географических открытий – освоению мира вне европейского континента. Появились первые представительные учреждения: парламент, генеральные штаты, сеймы, рейхстаги. «Темному» средневековью мы обязаны не меньшим количеством изобретений, чем «просвещенной» Античности.

В современной исторической науке понятие «средние века» в значительной степени сохраняется в силу некой договоренности между исследователями, основанной на признания необходимости иметь достаточно удобный и общепринятый инструментарий.

Дискуссии вызывает вопрос о периодизации средних веков. Средневековье – продолжительная историческая эпоха, она не установилась в один день и ее хронологические грани представляются размытыми и неопределенными. Ее начинают обычно с условной даты – с падения Западной Римской империи в 476 г. Концом средних веков в отечественной историографии традиционно принято считать Английскую буржуазную революцию середины XVII в. Но уже последние столетия перед этим событием, отмеченные печатью Возрождения и Великих географических открытий, носят совершенно особые, далеко не средневековые черты. Видимо поэтому современные исследователи все больше и больше склоняются к тому, чтобы выделить особо период, который начинался с середины XV – начала XVI вв., как самостоятельную эпоху раннего Нового времени.

1. Падение Западного Рима и образование германских государств. К IV в. Европа представляла собой два трудно соединяемых мира: средиземноморский регион, Ойкумена (от греч. «населяю»), центр Римской империи и просторы Западной, Центральной и Восточной Европы, казавшиеся надменным римлянам далекой и опасной «варварской» (от греч. «говорящий непонятно») периферией. В течение двух столетий германские племена, обитавшие на землях, лежащих за Рейном и Дунаем, сумели сокрушить казавшуюся вечной империю.

Традиционной датой, отделяющей античность от средних веков, считается 476 год, когда последний римский император Ромул Августул был свергнут вождем небольшого германского племени скиров Одоакром.

Кризис самого знаменитого государства древности нарастал давно. В его основе находились трудности воспроизводства рабов, являвшихся важным элементом римской экономики, обострившиеся проблемы сохранения управляемости огромной империи, милитаризация политической жизни и возрастание роли армии, общее падение нравов и забвение римлянами ценностей гражданского долга и ответственности.

Фактором, ускорившим уход Западного Рима со сцены истории, был натиск германских племен, мощной волной прокатившийся в IV – VII вв. по его территории. К 476 г. по соседству с империей существовали королевства вестготов, алеманов, вандалов. Через десять лет после низложения Ромула Августула в Северной Галлии утвердилось господство франков, а чуть позже в Италии сложилось государство остготов.

Общественный строй этих государственных образований можно охарактеризовать как стадию разложения первобытной общины, в которой преобладала родоплеменная знать. Важное значение имели военные дружины, члены которых были связаны с вождями (конунгами) узами личной службы и верности. Хотя существовало патриархальное (домашнее) рабство, основу германского общества составлял широкий слой свободных общинников.

До начала массовых миграций во взаимоотношениях Рима и варварских племен преобладал процесс «романизации» германцев, которые овладевали элементами римского права, усваивали традиции института собственности, приобщались к социокультурной жизни обитателей империи. Но с наступлением бурной эпохи Великого переселения возобладала воинственность германских племенных союзов, вождей которых охватила страсть к обогащению и экспансии. Внешним толчком для антиримской агрессии стало давление степных кочевников (гуннов, прежде всего).

Таким образом, у колыбели европейского средневековья стояли два мира – греко-римская цивилизация и социальный строй, сложившийся у так называемых варварских народов. Это был синтез двух общественных укладов, занявший несколько столетий (V – X вв.) и завершившийся рождением нового культурно-исторического феномена – средневековой Европы.

Самую заметную роль из германских королевств сыграло государство франков. Его основателем явился конунг из династии Меровингов Хлодвиг (481 – 511). Значение его правления заключается в расширении пределов государства, принятии христианства и объединении франкских племен.

Государство, созданное Хлодвигом, принадлежало к тому типу политических образований, которые историки называют «варварскими королевствами», в котором конунг смотрел на подвластное ему государство как на личное владение. Органы управления королевским хозяйством были одновременно и органами государственного управления. Королевская власть при Хлодвиге усилилась, а народные собрания племен утратили свою значимость, так как не подходили уже к размерам франкского государства. Король стал не только сильным своей властью, но и самым богатым человеком в своем государстве: завоеванные земли поступали в личное его владение, что сделало его самым крупным землевладельцем. Объединяя под своей властью новые земли и племена, Хлодвиг ощущал необходимость писаных законов. Так на рубеже V–VI вв. появились записи германского обычного права, так называемые варварские правды. Также Хлодвиг, осознавая растущее значение христианской церкви, первым среди «варварских» правителей в 496 г. принял христианство в католическом вероисповедании.

Тенденции управления, заложенные Хлодвигом, упрочились в VIII – IX вв. В 800 г. папа Лев III короновал короля франков Карла Великого императорской короной. Франкское государство было провозглашено империей. Этот акт имел большое историческое значение. Короновавшийся в Риме и получивший корону из рук главы католической церкви, папы, Карл Великий, король франков, становился символом единства германских традиций, римского имперского прошлого и христианских начал.

Карл Великий создал огромную державу, куда кроме Галлии входили Пиренеи, Северная и Центральная Италия, территории германских герцогств Баварии и Саксонии, Паннония (современная Венгрия). Время существования этой империи было временем оформления целого ряда прочных конструкций наступающего средневековья: аграризация экономической и социальной жизни (ее бесспорным центром стала деревня); рост крупного землевладения знати и расширение ее частной власти над крестьянством; наделение приближенных короля земельными держаниями (бенефициями) и иммунитетами, что делало их независимыми правителями в своих землях; возрастание политической роли католической церкви, оказавшейся в период раннего средневековья, по существу, единственным хорошо организованным и активным социальным институтом.

Отдельные усовершенствования были проведены в сфере государственного управления, но они не смогли сохранить единство лишенной экономических связей, разобщенной географически и этнически империи. Ее распад, подтвержденный Верденским договором 843 г., привел к делению Франкского государства на три территории, из которых впоследствии выросли средневековые Франция, Германия и Италия.

Итак, средневековая Европа зиждется на империи Карла Великого. Сформировавшиеся к началу IX столетия учреждения и идеи стали базовыми элементами западноевропейской цивилизации.

Впрочем, эта цивилизация не была единственной, имевшей основания связывать свое происхождение с Римской империей. В то время как Западная Римская империя, умирая, давала начало новым европейским королевствам, в ее восточной части жизнь шла по-другому.

2. Византийская империя – мост между Западом и Востоком. В V веке Константинополь был столицей огромной империи, раскинувшейся на трех материках – в Европе, Азии и Африке. Даже во времена расцвета Рима в этих краях чувствовалось влияние греческой, а не римской культуры. Уже через столетие или около того после заката Римской империи «римского» там почти вовсе не осталось. Тем не менее жители Византии именовали себя ромеями (римлянами), а свою империю – Ромейской (Римской). Они отнюдь не разделяли того представления, что Римская империя пала, будучи убеждены в том, что она продолжала существовать, имея своим центром древний греческий город Византия, перестроенный римским императором Константином и названный в его честь Константинополем.

То расширяя, то сокращая свою территорию, переживая взлеты и падения, побеждая врагов и терпя сокрушительные поражения, Восточная Римская империя (Византия) пала только в 1453 г. под натиском турок-османов, пережив своего западного собрата почти на тысячелетие и сохранив античное культурное наследие. Ее исторические судьбы отличались своеобразием и самобытностью.

Восточная Римская империя была богаче Западной, в ее руках находились пути из Европы в Азию. Константинополь контролировал проливы Босфор и Дарданеллы. Ее агрикультура, города, торговля, ремесла не переживали того глубокого упадка, через который пришлось пройти Западной Европе в раннее средневековье. Важнейшим элементом византийской экономической жизни оставалось римское право – одно из высших достижений античной цивилизации. Предпринятая при императоре Юстиниане (527 – 565) кодификация законов привела к созданию надежной правовой основы для регулирования широкого круга имущественных и иных гражданских отношений. В определенном смысле Византия была правовым государством средневековья.

Ведущую роль в истории византийской цивилизации играло государство, которое на протяжении IV–XV вв. оставалось централизованным. Носителем верховной власти являлся император, наделенный сакральными функциями. Существовали бюрократический аппарат с жестким соподчинением, налогово-финансовая структура, тайная полиция, внешнеполитическое ведомство. Под контролем правительственных служб находились ремесла и торговля, действовала разработанная система государственных монополий на производство и продажу отдельных изделий (например, шелка). Наличие сильной государственной власти привело к тому, что в Византии не достигли зрелости ни условная собственность (подобная феоду), ни вассально-ленная иерархия, ни иммунитеты. Не знала Византия и такого явления, как борьба городов за вольности и самоуправление.

Особая роль государственных начал в византийской цивилизации получила теоретическое обоснование. Считалось, что наряду с единым Богом, единой истинной верой и единой истинной церковью, должна существовать и единая христианская империя, защитница веры и церкви. Императорская власть приобретала сакральные функции, ибо она самим своим существованием обеспечивала спасение рода человеческого. Это был комплекс своего рода мессианских идей, где роль мессии, спасителя, закреплялась за империей.

Наконец, приоритет государства отразился и в особом положении византийской церкви. Если не формально, то реально император был ее подлинным главой. Лишенный возможности совершать культ и вносить изменения в символ веры, он фактически управлял церковью, обладая правом назначать и смещать императоров.

Восточная христианская церковь сильно отличалась от Западной. Наиболее существенным было то, что византийская православная церковь не претендовала на светскую власть, не посягала на ее прерогативы. На Западе папство и светские правители боролись за лидерство в христианском европейском сообществе, враждовали, взаимно порицали друг друга. На Востоке церковь подчинилась государству и отошла от политической борьбы. Историки видят в этом один из источников формирования автократических (самодержавных) начал, которые заимствовали у Византии государства, оказавшиеся в зоне ее цивилизационного влияния (среди них и Московская Русь). Что касается канонического аспекта различия двух христианских конфессий, православная церковь не приписывает непогрешимости какому-либо одному человеку (папе). По ее представлениям, непогрешимой признается православная церковь в целом, выражающая свое учение посредством вселенских соборов. По сравнению с католической православная церковь отличается большей свободой внутренней жизни. Так, решающий голос на вселенских соборах принадлежал епископам, но совещательный имели и клирики, и простые миряне, особенно философы и богословы, принимавшие участие в соборных прениях. В отличие от католичества православие разрешает мирянам читать Библию. Если для католичества характерно внешнее единство («власть, господство, дисциплина»), то для православия – скорее единство внутреннее: соборность, понимаемая как причастность православных к общему Абсолюту.

Борьба католической и православной церквей, подогреваема спорами о верховенстве одной из них, в 1054 г. завершилась их разрывом: папа римский и константинопольский патриарх обменялись взаимными отлучениями от церкви. Надежды сохранить единство христианского мира рухнули.

Постоянным негативным фактором византийской истории являлась военная опасность, с разных сторон угрожавшая огромным владениям Восточной Римской империи. Среди этносов, натиску которых приходилось противостоять Византии, были персы и арабы, болгары и восточные славяне, турки-сельджуки, наконец, турки-османы. Привлекала Византия и западноевропейских рыцарей, в 1204 г. подвергших опустошению христианский Константинополь. Именно многочисленные удары извне подорвали силы Византийской державы и привели ее к трагическому финалу 1453 года.

3. Рождение и расцвет арабо-мусульманской цивилизации. Еще одной цивилизацией, имевшей отношение к раннему европейскому средневековью, была арабо-мусульманская.

Основателем ислама был пророк Мухаммед (560–632), уроженец Мекки, реальное историческое лицо. Он принадлежал к жреческому роду, но детские годы провел в бедности, рано оставшись без родителей. Занимаясь торговлей, будущий пророк много путешествовал, был очень впечатлительным и склонным к размышлениям. Новое учение, которому было суждено стать одной из мировых религий, обретено Мухаммедом как божественное откровение свыше.

Мухаммед организовал мощный религиозно-политический союз, во власти которого оказалась значительная часть Аравии. В сильном централизованном государстве верховный правитель был одновременно и религиозным вождем. Мухаммед стремился распространить свое влияние на Палестину и Сирию, но в 632 г умер, не оставив мужского потомства. Вождь, наследовавший пророку, носил название халифа. Арабское государство называлось халифатом.

Спустя столетие после смерти Мухаммеда, к середине VIII в., созданное им и его преемниками государство занимало территорию, по своим размерам превышавшую владения Римской империи. В Арабский халифат в период его наивысшего могущества входили Сирия, Палестина, Месопотамия, Иран, Египет, Северная Африка, значительная часть Испании, Армения, Грузия, Хива, Бухара, Афганистан, северо-западные районы Индии. Сформировался огромный по территории и численности населения мир, обладавший известным единством, пережившим халифат как таковой (его распад начался уже в IX в.)

Триумф и колоссальное геополитическое распространение ислама объяснялось рядом обстоятельств.

Во-первых, мусульманство было молодой религией, сумевшей творчески переработать и вобрать в себя многие положения христианства и иудаизма, хорошо известные покоренным арабами народам.

Во-вторых, новая религия отличалась простотой. Ее предписания были понятными, доступными, легко усваивались массами кочевников-скотоводов, воинами, торговцами Ближнего Востока.

В-третьих, для народов, принявших мусульманство, новое вероучение стало достаточным основание для экспансионистских устремлений. Желание принести истинную веру, приобщить к ней другие земли и народы стало для арабов идеологической основой ведения священной войны – газавата, которая давала воинам возможность обогатиться.

В-четвертых, важным преимуществом ислама стала его мощная консолидирующая сила, центростремительная тенденция. Учение Мухаммеда не только указывало путь к спасению, содержало в себе идею развития и распространения, но и предложило новую систему ценностей, представленную в Коране, священной книге мусульман.

Мусульманская цивилизация обладала значительным творческим потенциалом и дала немало нового в разных сферах жизни.

Мухаммед и первые халифы создали особую разновидность государства, которое принято называть теократическим (теос – бог, кратос – власть). В Арабском халифате вся религиозная, военная и административная власть сосредотачивалась в руках халифов. Отдельными областями управляли шейхи и сеиды. Первичной ячейкой арабского общества была палатка, объединявшая семью как часть рода, племени.

Жесткая вертикаль государственного управления сочеталась с унифицированной налогово-податной и денежной системой. В пользу халифа платился особый налог – вакф, составлявший в военных трофеях до 20 %. Все население платило поземельный налог – харадж – десятую часть доходов, а также натуральный налог на войско. Немусульманское население платило дополнительную подушную подать, от которой можно было избавиться, приняв ислам.

Мусульманство не только способствовало этнической и политической консолидации арабов, но и облегчило торговые связи и экономическое взаимодействие различных по характеру экономики регионов. Активная торговля в Средиземном море и Индийском океане стимулировала развитие ремесел и сельского хозяйства, являлась характерной чертой арабо-мусульманской цивилизации.

Арабы многое сделали для совершенствования орошаемого земледелия. Мир им обязан знакомством с такими растительными культурами, как гречиха, рис, абрикосы, арбузы, лимоны, дамасская роза и тростниковый сахар. У арабов не было серьезных конкурентов в коневодстве, овцеводстве, в изобретении и использовании транспортных средств, оружия, домашней утвари. На арабском востоке производились бумага, керамика, различные стройматериалы, ткани (шелк, атлас, муслин, дамаст), благовония. Арабская цифровая система стала общепринятой в мире. Считается, что она была заимствована у индийцев, но арабские математики ввели понятие «нуля». Арабами был найден фосфор, указаны способы приготовления чистого алкоголя и серной кислоты.

Арабские переводы Аристотеля, Эвклида, Гиппократа познакомили Западную Европу с сочинениями греческих мыслителей. В целом арабская наука (астрономия, медицина, алгебра, философия), бесспорно, была выше европейской того времени. Тем не менее влияние мусульманской цивилизации на средневековую Европу ограничивалось в основном заимствованиями отдельных новшеств и открытий. Христианская Европа видела в Мухаммеде воплощение антихриста, а в его потомках – реальную угрозу своему существованию и поэтому встала стеной на пути движения арабов из Испании во Францию. В 732 г. армия франков во главе с Карлом Великим разбила мусульманское войско в битве при Пуатье, остановив тем самым арабскую экспансию на европейский континент.

4. Восточные славяне в древности. Относясь к индоевропейской семье народов, славяне как отдельный этнос сформировались около середины I тысячелетия до нашей эры в условиях взаимодействия населения Висло-Одерского бассейна. С этих плацдармов и началось заселение территории будущего восточнославянского государства.

С конца IV в. на европейском континенте наблюдалось резкое похолодание, получившее название ледникового периода. Как следствие резко возросла увлажненность почвы, заметно повысился уровень рек и озер, разрослись вширь болотные пространства. Земледелие провинциальных римских культур перестало существовать, а более приспособленные к менявшимся условиям обитания славяне успешно осваивали новые территории.

Колонизация славянами Восточной Европы носила характер проникновения, а не завоевания. В VI –VIII вв. они заселили земли Среднего Поднепровья, Приильменья и верхнего течения Оки и Дона. В ходе колонизации славянам пришлось столкнуться с местными этносами: на севере – с финнами, на северо-западе – с балтами, на юге их соседями стали ирано-тюркские племена, потомки сарматов и скифов.

На землях, занимаемых восточными славянами, сформировались две основные хозяйственные системы – северная и южная. Первая включала приблизительно территорию современной Белоруссии и России от широты Смоленска и Брянска до Ладожского озера. Вторая охватывала нынешнюю Украину и страны славян к югу от Дуная – Болгарию, Македонию, Сербию и Черногорию.

Характерными чертами северной системы были: многовариантное хозяйство (земледелие неразрывно связано со скотоводством и побочными промыслами –охотой, рыболовством, бортничеством); подсечно-переложный способ землепользования; общинно-коллективный тип производственной деятельности. Суровый климат и продолжительность зимнего периода приводили к низкой урожайности почвы, что требовало много земли и скота. На севере утвердился подсечно-переложный способ землепользования, когда поле засевалось в течение ряда лет, а затем отдыхало от посевов. Непременным условием такого производства было использование лесных ресурсов.

Южной системе свойственны иные характеристики: преобладание земледелия над скотоводством; трехполье как метод землепользования; господство единоличного типа хозяйствования при ограниченном использовании рабочей силы. На юге славянского мира теплый воздух, менее продолжительная зима. Земля плодородна, но ее надо немного, чтобы прокормиться самому или обеспечить семью. Поэтому здесь распространялся единоличный тип хозяйствования с ограниченным количеством рабочей силы.

На юге Восточно-Европейской равнины низменность переходит в необозримую маловодную и безлесную степь, составляющую единое пространство с внутренней Азией – так называемое Дикое поле. "Степь широкая, степь раздольная", как воспевали ее русские люди во многих поколениях, формировала ощущение простора, манящей дали, необозримого горизонта.

На примере геополитического понятия «Дикое поле» нам необходимо выявить истоки одной из существенных черт русского менталитета. Традиция Дикого поля – самая древняя из всех, зародившихся в краях проживания нынешних россиян. Она простирается еще из дохристианских времен и стала формироваться задолго до того, когда появились дошедшие до нас географические названия этих мест. Из всех многочисленных смыслов, заложенных в этой традиции, особого внимания заслуживает тот, в котором воплотилось стремление человека уйти от притеснений, а вместе с тем освободиться и от каких бы то ни было общественных связей, от любых обязанностей. Само это стремление желания и возможности уйти от окружающего бытия и составляет стержень традиции Дикого поля. Ее суть – воля вместо свободы: то есть нежелание строить отношения и жить вместе с другими тебе подобными, но имеющими свои, тебе противостоящие интересы. Нежелание считаться с силами, обстоятельствами, которые тебе противятся, стремление отдалиться и от людей, и от обстоятельств, не вступать ни в какие отношения вообще. Свобода наступает, когда ее отстаивают и выстраивают, – воля достигается отходом и беспечностью.

В последующем стремление к воле, а не к свободе воплотилось в колонизации славянами Залеской Руси (будущей Московии), Урала и Сибири. Эта же традиция обнаруживается в истории казачества и народных движений «бунташного» семнадцатого века, широком распространении отхожих промыслов у крепостных крестьян.

В VIII – IX вв. формируются племенные союзы восточных славян. Насчитывалось около полутора десятков восточнославянских объединений. Среди них одни сохранили прежние племенные названия (кривичи, белые хорваты, дулебы, северяне), другие получили новые, чаще всего связанные с характером занимаемой территории (дреговичи, поляне, древляне), третьи именовались в связи с их легендарными предками (вятичи – с Вятко, радимичи – с Родимом).

Общественная структура была достаточна проста. Парная семья, перерастающая в большую семью, род, племя, племенной союз, – вот основные элементы социальной организации восточного славянства VIII-IX веков. Центрами племен и племенных союзов выступают города, выполнявшие различные социальные функции: представительство и оборона населения, сосредоточение ремесла и торговли, распределение прибавочного продукта. В городах находились главные религиозные святыни и кладбища. Главные города не могли существовать без «области», «волости», т.е. без пригородов и сел. Город и волость находились в единстве друг с другом, составляя одно территориальное целое.

В основе социального устройства городов лежала община. В VIII-IX вв. городская община была еще родовой. Не случайно в летописях «город» древнейшей поры идентичен «роду». Абсолютное большинство населения составляли свободные люди, которые делились на знатных и рядовых. К знати относились князья (вожди племен) и старейшины (городские старцы). В своей политике князь опирался на дружину, верхний слой которой составляли бояре. Бояре, служилые люди при князе, занимали одновременно важные посты в администрации городской общины.

Основным органом самоуправления городской общины являлось вече – народное собрание всех жителей города. Полномочия вече были весьма широкими, а решения, принятые демократической массой населения, являлись обязательными для жителей пригородов. Следует отметить, что князь и община в этот период не считались антагонистами. Князь был необходим элементом социально-политической структуры древнерусских городов. Он жил в главном городе земли, олицетворяя собой высшее звено волостной администрации.

Для характеристики рассмотренных государственных образований лучше всего применять понятие «города-государства». Они сочетали в себе элементы сходства как с восточной моделью, так и с античной, полисной. Термин «княжество» вообще не существовал, был термин «княжение». Но он подразумевал правление князя в том или ином городе и не имел монархического смысла

Таким образом, к X в. городская община на Руси оставалась еще родовой, так как и само восточнославянское общество переживало высший этап развития родоплеменного строя. В дальнейшем происходит перестройка общества на территориальных началах, родовую общину сменяет территориальная.

5. Древнерусское государство. Социально-политическая организация восточных славян во второй половине IX в. становится настолько сложной, что дальнейшее ее существование без координирующих центров оказывается невозможным. Древнейшими районами Восточной Европы, где практически одновременно, в середине IX в., появились зародыши государственности, являются Киев и Ладога. Но затем стали появляться другие города-государства, составившие политическое образование, которое мы называем Киевской Русью. То есть процесс становления Древнерусской державы был полицентричным.

Конец IX–X вв. характеризуются подчинением древлян, северян, радимичей, вятичей, угличей и других союзов племен Киеву. В результате под гегемонией полянской столицы сложился грандиозный «союз союзов», охвативший территориально почти всю Восточную Европу. Киевская знать и поляне в целом использовали эту новую политическую конструкцию как средство для получения дани, необходимой Киеву для организации завоевательных походов, обогащавших великого князя и его окружение. Несмотря на то, что эта властная система рядилась в традиционные формы межплеменных отношений, ее эксплуататорская сущность вполне очевидна.

Становление государства в Киевской Руси – хорошая иллюстрация к теории «стационарного бандита». Согласно этой теории, государственная власть возникает в результате оседания на конкретной территории силовых группировок, которые постепенно переходят от хищнического разорения стада к его воспроизводству и регулярной стрижке шерсти. Но много настричь киевские князья не могли, поддерживать воспроизводство – тоже. Уровень хозяйственного развития покоренных ими племен был крайне примитивным, объемы избыточного продукта оставались минимальными. Натуральных податей (мехов, меда, воска), которые взимались с населения и вывозились на международные рынки, для наращивания торговли князьям не хватало. Внешние захватнические войны какое-то время обеспечивали доступ к новым ресурсам и позволяли расширять пространство власти, которая, в свою очередь, использовалась для захвата новых ресурсов и еще большего территориального расширения. Но долго так продолжаться не могло.

Осуществляемая Киевом эксплуатация периферийных племен ускорила распад родоплеменного строя и тем самым предопределяла крушение восточнославянского суперэтноса.

Продолжительность киевской эпохи русской истории неизбежно побуждала отечественных историков к ее периодизации. В науке утверждалось мнение, что Древнерусское государство пережило три этапа – зарождения (вторая половина IX – конец X вв.), расцвета (конец Х – первая половина XI вв.) и упадка (вторая половина XI – конец XII вв.).

Киевское государство было создано Олегом (882 – 913 гг.) воеводой Рюрика, захватившего власть в Киеве и подчинившего ему значительную часть восточнославянских земель. Правления его преемников – Игоря (913 – 945), Ольги (945–959), Святослава (959–972) – характеризовались конфликтами между группировками господствующего слоя, сменой векторов политического курса. В основе не ослабевавших конфликтов лежало разделение знати на язычников (искавших в ходе борьбы поддержку на севере страны) и христиан (составлявших большинство южной, киевской знати).

Князю Владимиру (980–1015) удалось преодолеть вражду между языческими кланами и той части знати, которая ориентировалась на сближение Руси с европейскими христианскими монархиями. Решающим шагом в сплочении державы стало принятие христианства. В этом вероучении идея централизации, монотеизма является главенствующей. Православное христианство вводилось не для утверждения новых, «исторически прогрессивных институтов», а для сохранения старых родоплеменных порядков, консервации отношений, которые сложились в IX-X вв. в процессе завоевания киевскими правителями восточнославянских племен.

Введение христианства на Руси отнюдь не являлось безболезненным и мирным. На юге оно распространялось сравнительно спокойно, потому что принятие православной веры явилось результатом инициативы и сознательного решения полянской общины. В другие русские земли христианство приходило уже из Киева, поэтому на окраинах Руси воспринималось не столько как новая вера, а как инструмент давления и подчинения киевской знати. Последней приходилось насаждать христианство огнем и мечом, что вызывало у местного населения отчаянное сопротивление. Так было, например, в Новгороде, где христианская община с храмом существовала еще до крещения киевлян. И никакого неприятия у ильменских словен она не вызывала. Но как только в конце X в. та же самая религия стала насаждаться из Киева, церковь была сожжена, община разгромлена. Вплоть до второй половины XI в. православные храмы в Новгороде строили мало и неохотно. Лишь после 1136 г., когда город стал независимым от своего южного соседа, начинается интенсивное храмовое строительство.

В то же время нельзя и преуменьшать значения введения христианства, уже тогда влиявшего на русскую культуру, во многом предопределившего весь дальнейший исторический путь нашей страны.

Сосредоточение власти в руках киевского князя, подчинение ему удельных земель, принятие первого свода законов «Русская правда», упорядочение церковной организации – таковы важнейшие черты государственной жизни Руси при Ярославе Мудром (1019–1054). В это время Древнерусское государство достигло уровня поистине европейской державы, с политикой которой считались Германская империя, Византия, Швеция, Франция и другие государства. Рост международного авторитета Руси подтверждали династические браки киевского княжеского дома.

Сохранение и углубление различия входивших в Древнерусское государство земель во многом питали их стремление к обособлению от центра, развитию процессов политической дестабилизации. Объективный ход истории не могли остановить ни компромиссы между князьями (Любечский съезд 1097г. закрепил правовой принцип первородства при наследовании земли и власти), ни военные союзы удельных княжеств, направленные на предотвращение агрессий со стороны воинственных соседей с юга. Прочного единства Древней Руси никогда не было. Процессы децентрализации и междоусобицы сотрясали Киевское государство на протяжении X–XII вв. и окончательно развалили его как политическое целое.

5. Киевская Русь и Европа: два вектора развития. В то время как Русь распадалась, в Западной Европе зарождалась система договорно-правовых взаимных обязательств внутри феодальной иерархии между сюзеренами и вассалами. Подобных отношений древний Киев не знал.

Государство, расширяющее и укрепляющее себя только силой и взиманием дани с населения, не может подчинить эту силу праву. Оно не в состоянии даже сконцентрировать саму силу в одном центре, а при многочисленности таких центров невозможно правовое упорядочивание не только военной, но и мирной хозяйственной деятельности.

Киевские правители не смогли постигнуть понятия общего интереса, базовой ценности, с которого начинается государство. Общий интерес всегда возвышается над интересами частными и групповыми, над интересами локальных общностей и входящих в них отдельных частей. Он заключается в обеспечении безопасности, защите от внешних угроз и внутреннем порядке. О деятельности первых Рюриковичей летописные источники не фиксируют ничего, что свидетельствовало бы об осознании князьями общего интереса, о наличии у них установки на государственное упорядочивание жизненного уклада подвластных племен. Порядок они понимали исключительно как насильственное усмирение захваченных территорий и готовность проживавших на них людей к регулярной выплате дани.

В таких условиях в Древней Руси не мог сложиться институт частной земельной собственности в том виде, в каком он формировался в феодальной Европе. Князья были владельцами своих территорий не как земельные собственники – феодалы, а как представители политически господствовавшего княжеского рода. Их экономическая власть была производной от политической. Они могли раздавать земли дружинникам-боярам в обмен на службу, но такая практика, в отличие от европейской, исключала какие-либо фиксированные взаимные обязательства между князьями и боярами. К тому же сама боярская служба никакими договоренностями, обязательными для исполнения, регламентирована не была.

Формирование договорно-правовых отношений в Западной Европе X – XII вв. создало предпосылки для возникновения независимого суда. В Киевской Руси они не возникли и возникнуть не могли. Конечно, киевские князья создавали письменные своды законов («Русская правда» Ярослава Мудрого – самый известный среди них, но отнюдь не единственный), вершили по ним суд. Но эти законы регулировали лишь типовые ситуативные отношения между людьми (по поводу наследства, долговых обязательств, краж, нанесения телесных повреждений, убийств). Ничего похожего на взаимные обязательства между европейскими сюзеренами и вассалами в них не фиксировалось.

Принципиально иначе, чем на Западе, развивались не только русские земельные отношения, но и русские города. В Европе города складывались в долгой борьбе с феодальными баронами и стали важнейшим источником правовой культуры, благоприятной средой образования гражданского общества. Русские города, возникшие как побочный продукт внешней торговли ( и угасавшие по мере ее упадка), таким источником и такой средой не являлись. Древнерусский город, развивавшийся за счет деревни, не создавал социокультурной среды, благоприятной для возникновения городского самоуправления западноевропейского типа. Показательно, что вечевые собрания русских городов отстаивали не гражданские права, не идеи самоорганизации населения; им достаточно было завоеванного права выбора между «плохим» и «хорошим» князем из монопольно правившего княжеского рода.

ЛЕКЦИЯ 2. ЕВРОПА И РУСЬ В XII – XV вв.: «ЛЕТО» СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Вопросы:

1. Европа в XII –XV вв. : расцвет феодализма и новые тенденции.

2. Русские земли в XII –XIII вв.: модели развития государственности.

3. Русь и Золотая Орда.

4. Образование Московской Руси.

Вхождение Руси в европейский мир было лишь частичным. После принятие христианства она оставалась в промежуточном состоянии между цивилизацией и варварством. Но движение по «особому пути» началось уже тогда, в самом начале отечественной государственной истории. Это был путь, отличавшийся как от того, каким шла набиравшая силы западноевропейская цивилизация, так и от того, который избрала уже начавшая увядать к тому времени Византия.

Рубежным на этом пути оказалось XIII столетие. Монголо-татарское нашествие и навязанные Золотой Ордой даннические отношения с покоренной страной способствовали изоляции Руси от Европы. Контакты с нею со временем восстановились, но монгольский период весьма болезненно отозвался в русской истории. Законсервировалось периферийное положение Руси в европейской миросистеме, и как следствие выявилось ее технологическое отставание от передовых стран. Закаленное в борьбе с Ордой Московское государство, обладая мощным зарядом милитаризма и экспансии, не смогло направить свою силу на решение насущных внутренних задач, приступив к расширению пространства самодержавной власти.

К XVI в. Московская Русь пришла с неисчерпанным потенциалом феодальной экстенсивной экономики, мессианскими представлениями верховной власти о роли новой православной империи как главного оплота приверженцев истинной веры в конфронтации с католической Европой.

1. Европа в XII –XV вв.: расцвет феодализма и новые тенденции. Средневековое общество рассматриваемого периода было прежде всего обществом аграрным. Деревня являлась подлинным центром хозяйственной жизни. Здесь зарождались и развивались важнейшие социально-экономические процессы.

Земля считалась главной материальной ценностью. Она обеспечивала средствами к существованию основную массу населения средневековой Европы, она была желанной формой богатства для привилегированных сословий. Более того, земля давала власть, в определенном смысле она и была властью.

Практика раздачи королями земель в условное владение на срок (бенефиций), наблюдавшаяся в IX – XI вв., эволюционировала в особый институт, от которого собственно и происходит термин феодализм – феод. Феодальная собственность носила условный и сословный характер. Земли предоставлялись сеньором вассалу в наследственное владение, пользование и распоряжение на условиях несения вассалом определенной службы, чаще всего военной, в пользу своего господина. При передаче сеньором вассалу права владения феодом сеньор не терял аналогичного права владеть этим же феодом. В результате один и тот же феод одновременно находился в собственности двух и более лиц. Если вассал по тем или иным причинам прекращал исполнять свои обязательства перед сеньором, тот имел право отобрать у вассала феод и передать его другому лицу либо оставить феод у себя. Сословность феодальной собственности заключалась в том, что правом владения феодами обладали только лица, принадлежавшие к благородному (рыцарскому) сословию.

Земельный феод был одним из элементов вассально-ленных отношений, определявших структуру господствующего военного сословия – рыцарства. Именно в Западной Европе вассалитет достиг своих наиболее зрелых и разработанных форм. Система вассалитета состояла в иерархическом подчинении феодалов друг другу. Во главе всех феодалов в государстве был верховный сюзерен, обычно король, который мог в свою очередь считаться вассалом римского папы или божьим вассалом. Он жаловал землю своим вассалам — герцогам и графам, а те в свою очередь жаловали ее баронам и далее бароны рыцарям. За это вассал был обязан состоять в совете при своем господине, нести воинскую повинность в войске сюзерена (обычно 40 дней в году), защищать границы его владений, а также в случае поражения выкупать господина из плена. Сеньор был обязан защищать своего вассала от военного нападения. Отношения между сеньором и вассалом закреплялись принесением клятвы верности и совершением соответствующего ритуала (оммажа), во время которого вассал вкладывал свои ладони в ладони сеньора, а тот передавал вассалу меч.

Важнейшим социальным институтом средневековой Европы являлась сеньория. Сеньория представляла собой средневековое поместье, компактное или разбросанное по деревням и областям, в котором сеньор реализовывал права земельной собственности и обеспечивал выполнение лежащих на крестьянах-держателях земли повинностей. Сеньор в пределах своих владений являлся своеобразным государем, обладая административной, полицейской и судебной властью в отношении населения сеньории. Крестьяне лишь пользовались землей, выполняя в пользу ее собственника определенные повинности. Их формы (денежная рента, натуральный оброк, барщина) и объемы определялись юридическим характером зависимости крестьян от землевладельцев. Но и лично зависимый крестьянин не был прикреплен к земле и ее владельцу. Крепостного права западноевропейское средневековье не знало. Более того, с XIII в. начался процесс освобождения крестьян, которые выкупали наиболее тяжкие повинности и обретали личную свободу.

Сложившаяся в X –XI вв. вассальная система ослабляла публичную власть государства. В последующие два столетия набиравшая силу королевская власть повела наступление на политическую самостоятельность крупной знати. Решающий сдвиг в большинстве стран Западной Европы произошел в XIII – XIV вв., когда оформились так называемые сословно-представительные монархии и начал утверждаться новый статус короля: не верховного сеньора, а носителя публичной власти. Возникли органы сословного представительства – парламент в Англии, Генеральные штаты во Франции, кортесы в Испании, рейхстаг и ландтаги в германских княжествах, сейм в Польше. Различавшиеся по составу, структуре, функциям, эти органы имели общую черту. Они служили важнейшим каналом взаимодействия королевской власти и сословий, добившихся права на участие в принятии общегосударственных решений.

Становление сословно-представительной монархии шло параллельно с процессом централизации государств. Наиболее заметно эта тенденция проявилась во Франции, частично – в Англии и Испании. Иной вариант развития – сохранение полицентризма – дают итальянские государства и германские территориальные княжества, формально входившие в состав Священной Римской империи.

Союзником королевской власти в утверждении новых форм государственности выступали города. Несмотря на то, что в городах в лучшие времена проживало не более 10 % европейцев, они являлись средоточием товарного производства, теснейшим образом связанного с рынком. Велико было и политическое значение городов. В XI –XIII вв. городское население развернуло борьбу за освобождение от всех форм сеньориальной зависимости (города возникали на земле, принадлежащей сеньору) и самоуправление. Коммунальное движение (от слова «коммуна» – орган самоуправления) в отдельных регионах завершилось созданием городов-коммун, фактически являвшихся городами-государствами (Северная Италия, Южная Франция, некоторые районы Германии). Большинству городов удалось добиться самоуправления, ограниченного органами королевской администрации. Важнейшим результатом коммунального движения стало формирование особого городского сословия – бюргерства (от нем. – город). Его юридический статус определялся нормами личной свободы, прав на движимое и недвижимое имущество, участие в органах городского самоуправления, подсудности городскому суду.

Наряду с крупнейшими сеньорами-землевладельцами влиятельной политической силой средневековой Европы, оспаривавшей верховенство королевской власти, была католическая церковь во главе с папством. В 751 г. король франков Пипин Короткий признал римского папу правителем «Наследия Святого Петра» – так называлось созданное в Центральной Италии папское государство. Одна из целей, поставленных в Риме, была достигнута – папы обрели независимость и встали вровень со светскими государями средневековой Европы. В 800 г. папа Лев III короновал сына Пипина Карла императорской короной. Таким образом, независимому папскому государству была обеспечена имперская поддержка.

В Риме потратили немало усилий, чтобы обосновать необходимость и даже неизбежность союза папства и империи. Была сформулирована идея о «двух мечах», светском и духовном, которые должны неустанно разить врагов христианского мира. Светский меч извлекается из ножен только во имя церкви и по знаку священника. Те же представления лежали и в основе рассуждений о «двух светилах» – Солнце и Луне. Как Луна отражает солнечный свет, не имея своего собственного, так и император получает свет от папы, а через его посредничество – от Бога.

В X – XI вв. излюбленной мечтой римских понтификов стала мысль о создании единой христианской империи, в которой высшей властью была бы признана власть пап. Впервые отчетливо эта идея была сформулирована Григорием VII. В 1075 г. он написал документ под названием «Dictates Papae», в котором он провозгласил юридическое верховенство папы над всеми христианами и юридическое верховенство клира, руководимого папой, над светскими властями. Он заявил, что папы могут низлагать императоров, и последовал этому заявлению, низложив германского императора Генриха IV. Кроме того, он объявил, что все епископы назначаются папой и подчиняются непосредственно ему, а не светским властям.

Генрих IV реагировал на заявления и действия папы соответственно: объявил его фальшивым монахом, проклял и направил против него свое войско. Тогда Григорий отлучил Генриха от церкви, а заодно освободил всех верующих от клятвы верности и необходимости подчиняться императору. В январе 1077 г. Генрих, как покорный кающийся, прибыл к папе в Каноссу и, как утверждает источник, три дня ждал, когда папа допустит его босым по снегу прийти исповедоваться в грехах и объявить о своем раскаянии. Получив такую мольбу от Генриха, папа как духовное лицо отпустил грехи императору, снял отлучение и отменил низложение.

Борьба между папой и императором на этом не закончилась, она продолжалась еще долго в ходе так называемых войн за инвеституру, которые в свою очередь завершились Вормсским конкордатом 1122 г. Император гарантировал, что епископы и аббаты будут свободно избираться одной лишь Церковью, и отказался от вручения им инвеституры – духовных символов: кольца и посоха. Со своей стороны папа согласился на право императора присутствовать на выборах и вмешиваться там, где возникал спор. В конце концов стороны достигли компромисса. Ни одна не стала победительницей.

В этом и состоит смысл так называемой папской революции XI – XII вв. В ходе поиска компромиссов формировалась западная традиция права. Из правовой потребности и стремления привести в норму отношения между церковной и светской властями образовалась та особенная моральная и интеллектуальная атмосфера, в которой право стало рассматриваться как сама сущность веры. Из теологии и литургии произошло вычленение канонического права, осуществлена его систематизация как источника легитимности и средства контроля со стороны центральных церковных властей. Разработаны автономные системы права различных светских властей для укрепления их позиций в конкуренции с различными политическими образованиями.

Вместе с тем отнюдь не однолинейно, по восходящей траектории развивалась западноевропейская средневековая цивилизация в эпоху своего расцвета. Отечественные историки, возлагающие на монголо-татарское иго ответственность за отсталость Руси, редко задаются вопросом о том, какие драматические и даже катастрофические процессы происходили в Европе в XIII –XIV вв.

Как отмечает французский историк Жак Ле Гофф, «христианский мир на рубеже XIII-XIV вв. не просто остановился, но съежился». Бурное экономическое и культурное развитие, изменившее лицо Запада в предшествовавшие два столетия, обернулось чередой катастроф. Наступила эпоха острых социальных конфликтов и ожесточенных войн. Армии увеличились численно, точно так же как более значительными делались и причиняемые ими разрушения. Волна городских восстаний потрясла Францию и Бельгию, а позднее крестьянские выступления поставили под угрозу социальный порядок во Франции и Англии. К тому же население росло быстрее, нежели производительность труда в сельском хозяйстве, а рост городов повышал спрос на продовольствие. В итоге в XIV в. Европа периодически страдала от голода. Кульминацией продовольственно-демографического кризиса стала эпидемия чумы.

Чума пришла в Европу в 1348 г. из Крыма, куда была занесена татарами. В свою очередь, генуэзцы из Кафы распространили «черную смерть» по Средиземноморью, заразив сначала Византию, а затем и Италию. В некоторых европейских странах чума истребила до половины населения. В Англии к началу XIV в. жило 4 миллиона человек, из которых не менее одного миллиона вымерло в 1349 г. Хроники тех лет описывают картину разрухи и отчаяния, подобную той, какую Русь переживала после нашествия Батыя.

Сочетание эпидемий, голода, социальных конфликтов и войн не могло не привести на Западе к затяжному экономическому кризису. Его преодоление сопровождалось в большей части европейских стран глубокими структурными сдвигами в товарном производстве, имевшими далеко идущие последствия. Нехватка рабочей силы привела к возникновению спроса на свободных работников, наемный труд получил распространение не только в городе, но и в деревне. С другой стороны, дефицит работников подталкивал предпринимателей к техническим усовершенствованиям, которые уже к середине XV в. благотворно сказались на общем состоянии экономики.

Подводя итоги, признаем, что средневековое общество Европы являлось обществом традиционным. Но традиционный тип цивилизации не исключал ее способности к развитию и изменениям. Средневековая Европа в конце XV в. подошла к определенному рубежу, за которым открывались новые горизонты.

2. Русские земли в XII –XIII вв.: модели развития государственности. Механизм государственного устройства Киевской Руси уже не отвечал новым социально-экономическим и политическим реалиям. На смену эпохи доминирования полянской общины приходило время политического полицентризма. Большинство русских князей с середины XII столетия в действительности боролись не за разрушение единой державы, а совсем наоборот – за интеграцию, отстаивая свой вариант восстановления былого единства. Феодальная раздробленность – это своеобразная, но аморфная федерация государств, ставших таковыми в результате преобладания сепаратистских тенденций над объединительными. Эпоха централизованных государств в континентальной Европе еще не пришла – она наступила лишь со второй половины XIII в. До этого как на западноевропейских ландшафтах, так и на бескрайней восточно-европейской равнине возникало и поглощалось пучиной междоусобиц множество феодальных образований с тем, чтобы укрепились и получили простор процессы формирования новых, более мощных, национальных государств.

На востоке Европы в эпоху феодальной раздробленности сложились три модели русской государственности: Новгородская земля, Владимиро-Суздальское и Галицко-Волынское княжества. Показательно, что новые образования возникали на периферии Киевской Руси, где инерция прежней системы проявлялась слабее, чем в центре.

Если прибегнуть к научной типологии, то государственный строй Новгорода с трудом поддается однозначному толкованию. Официально это государство называлось «Землей Святой Софии». По форме правления Новгород являлся республикой. При характеристике политического режима Новгородской республики используют определения «феодальный», «боярский», «аристократический», «олигархический». Часто Великий Новгород сравнивают с древнеримской республикой и современными ему городами-государствами средневековой Европы. Эти сопоставления лишь частично справедливы и уместны. Без преувеличения можно утверждать, что на новгородской земле с IX по XV вв. существовало государственное образование, не имеющее аналогов в мировой истории.

Новгородский общественно-государственный строй отличался гармоничностью. Его социальной опорой были бояре, купцы, ремесленники и духовенство, столетиями жившие бок о бок на одних и тех же улицах древнего города. В Великом Новгороде законодательная, исполнительная и судебная ветви власти находились под влиянием всех слоев общества. Высший исполнительный орган республики – Совет господ – представлял все слои населения. Решения в нем принимались на коллегиальной основе и отражали интересы всего общества в целом. Четыре государственных начала – демократическое, аристократическое, теократическое и монархическое – заложили основы республиканского строя средневекового Новгорода, сделали его уникальным явлением в политической истории Европы.

1. Самым выразительным проявлением демократического начала Новгородской республики было вече. Вече играло роль народного собрания. Оно определяло всю сферу законодательства, вопросы внешней политики и внутреннего устройства, вершило суд по государственным преступлениям. Принять участие в голосовании на вече мог любой свободный гражданин Новгорода и его пригородов. Новгородское народовластие – это самовластие вооруженных граждан-воинов. Они сами являлись в Новгороде и полицией, и армией. Никакого государственного аппарата насилия в Новгороде не было. Так называемые новгородские вечевые бунты никогда не переставали в революции и гражданские войны. Народный гнев был направлен против злоупотреблений власть имущих, но не против самой государственной власти. Новгородцы во время вечевых волнений корректировали действия исполнительной власти, ими же самими избранной, а не восставали против общественно-государственного строя.

2. Аристократическое начало Новгорода олицетворяло боярство. Новгородское боярство не знало ни ленной системы, ни вассальной зависимости, ни феодальной иерархической лестницы. Поэтому оно не участвовало в кровопролитных междоусобицах. Бояре служили только Богу и своей республике, равноправными гражданами которой они являлись и по рождению, и по духу.

Материальное богатство новгородских бояр происходило отнюдь не из торговли. Они были землевладельцами, жившими и богатевшими за счет своих сельских хозяйств. Другими источниками доходов бояр являлись различные ремесла и должности сборщиков дани в пользу государства с районов Новгородской земли, где проживали инородцы. Такие должности часто передавались по наследству.

Общественный вес боярина покоился на достоинствах его личности и на его благотворительной деятельности. Нередко представители новгородской аристократии были приходскими старостами и тратили на нужды прихода значительные средства. Общественные обязанности требовали от боярина постоянного пребывания в городе. Продолжительное отсутствие боярина в Новгороде фактически выводило его из круга своего привилегированного сословия. Боярин, который переставал выполнять функции, связанные со своим общественным положением, фактически становился для новгородцев изгоем.

Новгородская аристократия, игравшая ведущую роль в управлении государством, была национальна и по духу, и по плоти. На протяжении своей многовековой истории Новгородская республика не испытала ни одной гражданской войны. Бояре являлись православной русской аристократией – оплотом национальной власти Великого Новгорода.

3. Теократическое начало в истории Новгорода связано с институтом архиепископства. Новгород, подобно античным городам, представлял собой гражданскую общину. Вместе с тем новгородцы, будучи православными, в своей совокупности образовывали и церковную общину. Поэтому новгородское общество можно назвать церковно-гражданским.

Право избрания архиепископа принадлежало новгородскому вече. В практике избрания владыки новгородцы следовали традиции – в древней христианской Церкви епископа избирали и клирики, и миряне. Архиепископ, в отличие от высших должностных лиц Новгорода, избирался на свое служение пожизненно. Владыка стоял выше партий и выражал единство республики. Окончательная процедура выборов представляла собой жеребьевку. Как правило, на рукоположение архиепископа вече выбирало трех кандидатов. Шансы на избрание имели лишь наиболее популярные и авторитетные иерархи. Нередко на архиепископский престол избирались простые священники или монахи, не имеющие сана. Имена кандидатов писали на жребиях, которые клали на престол собора Святой Софии. После окончания литургии тянули жребий, который и определял имя нового владыки. Новгородцы считали, что именно таким образом лучше всего совершается божественное волеизъявление.

Положение новгородского владыки было совершенно исключительное. Официально архиепископ не занимал главного поста в Новгородской республике. По сути, такого поста в Новгороде и не существовало. Однако совокупность властных полномочий, которыми обладал архиепископ, дает право утверждать, что он, если не юридически, то фактически, являлся главой Новгородской республики. Архиепископ председательствовал в Совете господ, он представлял Новгород во внешних сношениях. Вечевое постановление не имело полной силы без благословения Новгородского святителя.

Вечевая система выборов давала возможность исполнять функции архиепископа выдающимся церковным руководителям. Новгородскую кафедру со дня ее основания до завоевания Новгорода Москвой занимали 31 епископ и архиепископ, 17 из них причислены к лику святых. Больше половины! Этот факт – весомый аргумент в пользу высокой одухотворенности церковно-государственной власти в Новгороде.

4. Новгородские князья выражали монархическое начало Новгорода. За исключением непродолжительных периодов князья не занимали главного положения в управлении Новгородской землей. Этот институт был вторичным явлением политической жизни Новгорода. Как отмечал историк Н.И. Костомаров, «князь был чужое лицо, входившее в новгородскую семью с известными условиями, которые ему семья имела право предложить».

История княжеской власти в Новгороде отражает процесс усиления независимости Новгорода от Киева. Во время правления Владимира великокняжеская власть над словенской землей была заметной. В 1019 г. киевский престол после ожесточенной борьбы занял князь Ярослав. Решающий вклад в его победу внесли новгородцы. В знак благодарности Ярослав предоставил Новгороду грамоту, в которой четко разграничивались полномочий князя и боярской верхушки города.

В XI в. в Новгороде княжили старшие сыновья великих князей. Они выполняли функции наместников, власть которых была во многом ограничена правами новгородцев. В конце того же столетия бояре добились учреждения высшей государственной должности – посадника. Отныне на этот пост избирается представитель боярства. Посадник, по существу, становится на период своего правления главой всей новгородской аристократии, выразителем и блюстителем ее интересов. В конце XII в. из-под контроля князя уходит торгово-ремесленное население города. В Новгороде создается новый государственный пост – тысяцкого, избираемого на вече. Тысяцкий являлся представителем всех свободных горожан Новгорода, исключая бояр и непосредственно зависимых от них людей.

Новгородский князь представлял высшую распорядительную и судебную власть, возглавлял ополчение. Но все эти функции он выполнял с согласия посадника. В своих финансовых отношениях князь имел договорные обязательства перед городской общиной. Например, он не мог иметь в Новгородской земле собственных источников дохода.

Таким образом, общественно-государственный строй Великого Новгорода следует охарактеризовать как православную теократическую республику. Разумное и социально ответственное сочетание принципов православия, народовластия, аристократии и монархии выгодно выделяло Новгород на фоне других русских средневековых государств. Вечевой строй более способствовал развитию активности народных масс в политической и общественной жизни, чем княжеское самовластие в северо-восточной Руси.

Другая оригинальная модель развития складывалась в Юго-Западной Руси, где к началу XIII в. сформировалось сильное Галицко-Волынское княжество. В отличие от Новгорода, князь сохранял здесь политическую власть. Кроме того, как представитель правившего рода он был и владельцем всей территории княжества. Но одновременно здесь существовал влиятельный класс бояр, сформировавшийся из осознавших выгоды землевладения дружинников.

Условия для социально-экономического развития юго-западных земель были исключительно благоприятными: плодороднейшие почвы, богатые соляные промыслы, большое количество городов. Налаженные коммерческие связи с Византией через Черное море, транзитная торговля с Западной Европой стали основой для многообразных контактов Юго-Западной Руси с окружающим миром. Все это позволяло местной знати и князьям еще с XI в. вести достаточно независимую от Киева политику.

Однако боярство, заботясь о собственных сословных интересах, не жаловало и свою княжескую власть. Князь стремился к укреплению и централизации своей власти. Но, противостоя амбициям усилившейся аристократии, он уже тем самым способствовал ее консолидации. Это – модель противостояния двух политических субъектов, широко распространенная в средневековой Европе. Со временем она эволюционировала там или в сторону королевского абсолютизма, или к государственности польского образца, при котором монарх избирался представителями знати. Эволюция Юго-Западной Руси в любом из этих направлений блокировалась сохранявшейся традицией родового правления – княжеские междоусобицы сотрясали Галицко-Волынское государство на всем протяжении его недолгого исторического существования. Нередко в ходе конфронтации стороны обращалась за помощью к соседним государствам. Оказавшись в поле притяжения более сильных игроков, действовавших в то время на европейской сцене, испытывая их влияние, Галицко-Волынское княжество оказалось в конце концов разделенным между Литвой, Польшей и Венгрией.

Во Владимиро-Суздальском княжестве раньше других русских земель наметилась тенденция централизации власти. Наиболее заметно она проявилась в период княжения Андрея Боголюбского (1157–1174), внука Владимира Мономаха и сына Юрия Долгорукого.

Характерными чертами модели государственности, сформировавшейся на северо-востоке Руси в XII–XIII вв. и впоследствии названной самодержавной, являлись: неограниченная власть князя и отсутствие притязаний на соправительство у местного боярства; узкая социальная база княжеской власти, состоявшая из служилого дворянства; ослабление традиции вечевого строя.

Возникновению авторитарной власти на Владимиро-Суздальской земле способствовали прежде всего природно-климатические условия. Это был лесистый и болотистый край с бедными почвами – зона рискованного земледелия. Удаленность от международных торговых путей не создавала предпосылок и для внешней торговли. Торговля в основном была внутренняя – с другими регионами Руси. Основу хозяйственной деятельности составляло подсечно-огневое земледелие с побочными промыслами – охотой, рыболовством, бортничеством, смолокурением. При таких обстоятельствах князья и дружинники вынуждены были ориентироваться не столько на военную добычу, сколько на доходы от хозяйственной деятельности. Если сильное боярство здесь, в отличие от Новгорода и юго-западного края, сформироваться не могло, то для укрепления княжеской власти предпосылки были более чем достаточные.

Массовое заселение северо-восточных земель началось довольно поздно, с XIII века. При этом князья пришли сюда раньше, чем оно приобрело широкие масштабы, а широкие масштабы оно приобрело именно благодаря князьям. Помимо льготных условий, гарантированных князьями, Залесская Русь привлекала земледельцев тем, что регион был отдален от степи и не подвержен половецким нападениям.

Все это создавало невиданную прежде ситуацию: владимиро-суздальские князья получали право рассматривать себя не как пришлых правителей, вынужденных приспосабливаться к сложившемуся до них жизненному укладу, а как творцов нового уклада. При таком положении вещей у них появлялась возможность для ослабления роли вечевых институтов, возникших в основанных новгородскими колонистами Ростове и Суздале. Не устраняя вече в старых городах, они снижали политический статус самих этих городов, возвышая одновременно выстроенные ими новые. Перенесение княжеской резиденции Андреем Боголюбским из старого Суздаля в новый Владимир и стало началом выстраивания однополюсной авторитарной модели, достроенной потом московскими князьями.

3. Русь и Золотая Орда. Естественный ход русской истории был прерван в 1237–1241 гг. нашествием монголо-татар во главе с ханом Батыем. Образованная в 1243 г. к юго-востоку от покоренной страны Золотая Орда навязала ей даннические отношения, продолжавшиеся до конца XV века.

В отечественной историографии тема отношений Руси и Орды разрабатывается уже более двухсот лет. На протяжении столь длительного срока господствовала трактовка однозначно отрицательного монгольского влияния на Русь. В историческом сознании многих поколений россиян прочно закрепились слово «иго» и связанное с ним представление о русско-монгольских отношениях как факторе, надолго задержавшем развитие Руси. В 20-х годах прошлого столетия традиционный взгляд на данную проблему подвергся серьезной корректировке со стороны школы евразийцев, для которой взаимоотношения Золотой Орды с Русью выражались в симбиозе двух цивилизаций. По их мнению, русско-ордынский союз, с одной стороны, способствовал процветанию Орды, а с другой – имел следствием сохранение государственности Руси и образование великой русской нации.

История Золотой Орды – это часть истории России как многонационального государства. Если для русских людей монголо-татарская держава являлась источником формирования образа завоевателя, то для тюркских народов России она была этнической колыбелью. Современные российские исследователи, исходя из неоднозначности влияния монгольского нашествия на русскую историю, разграничивают проблематику на два аспекта – воздействие Золотой Орды на восточнославянскую цивилизацию и эволюцию российской государственности в условиях ее неравноправных отношений с монгольской державой.

«Батыево разорение» стало глобальным бедствием для всей Руси, которая оказалась отброшенной в хозяйственном и культурном отношениях по крайней мере на полтора века. Нашествие пришлось на период высшего подъема древнерусской цивилизации. В результате разгрома городов и монастырей были уничтожены многие памятники письменности. В наибольшей степени пострадали ремесла. Мастера искусств и ремесел погибли или были уведены в плен. Некоторые промыслы – перегородчатая эмаль, зернь, резьба по камню, стеклодувное производство – исчезли совсем.. Почти на столетие, с середины XIII в. до середины XIV в., полностью прекратилось каменное строительство. Оборвались традиционные связи Руси с Византией, Западной Европой, мусульманским Востоком, что вело ее к изоляции и отсталости.

В политической сфере монголы навязали Руси иной, чем прежде, способ существования и уже тем самым задали иной вектор ее дальнейшего развития. Но завоеватели не могут навязать больше того, чем завоеванные готовы и способны принять. В Московской Руси реализовывались те тенденции, которые вызревали в северо-восточном регионе в домонгольский период. Новый центр русской власти не просто заимствовал у завоевателей государствообразующий ресурс; под чужой властной оболочкой он проходил свою собственною эволюцию.

Еще в начале XIV в. Московское княжество являлось одним из самых незначительных в Северо-Восточной Руси. Оно включало лишь два города – Москву и Звенигород и земли вокруг них. Только при внуке Александра Невского Иване Калите (1325–1340) начинается возвышение Москвы, рост ее престижа и значения. А к концу XIV столетия Московское княжество превратилось в политический центр северо-востока Европы, начиная играть исключительную роль в истории всей Руси.

В массовом сознании утвердилось объяснение причин возвышения Москвы проявлением геополитического фактора: выгодное географическое положение, пересечение торговых путей, удаленность от Орды. Но поволжские города – Нижний Новгород, Углич и другие – располагались на более удобных речных путях, а Тверь и Новгород Великий находились дальше от татар и являлись куда богаче Москвы. Высказывалось мнение, что московские князья – самые решительные воины в противостоянии с Золотой Ордой. Однако хорошо известно, что они слыли наиболее убежденными сторонниками завоевателей. Александр Невский, став великим князем Владимирским, помогал монголам в подавлении восстаний русских людей против баскаков, собиравших дань для Орды.

Причины возвышения и победы Московского княжества над своими конкурентами в XIV-XV вв. следует искать, прежде всего, в политике его правителей, направленной на достижение лидерства в Восточной Европе. Успех этой политики определялся следующими обстоятельствами.

1. Московские князья более последовательно, чем другие строили государство деспотического типа, отличавшегося единоличной властью великого князя. Никто не использовал особенности русского северо-востока так полно, как московская ветвь Рюриковичей. Она гораздо решительнее остальных княжеских династий разрывала с европейской частью славянского наследия.

2. Политику московских князей поддерживала русская православная церковь, всегда тяготевшая к реальной силе. Благодаря терпимой религиозной политике ордынских ханов русская православная церковь в XIV-XV вв. стала крупнейшим феодальным землевладельцем. За этот период было основано 99 монастырей. По мере ослабления власти Золотой орды над Северо-Восточной Русью неизбежным являлось тяготение церкви к реальной политической силе – московским князьям. Уже Иван Калита сумел привлечь в Москву владимирского митрополита Петра. Тот подолгу жил в Москве и погребен в Успенском соборе Московского кремля. Преемник Петра митрополит Феогност окончательно переехал в Москву, сделав ее церковной столицей Руси. Высшие православные иерархи поддерживали московских князей, объявляя их защитниками православия. Получалось, что любое сопротивление Москве означало отступление от истинной веры и считалось тяжким грехом.

3. Отсутствие у Москвы по-настоящему сильных соперников в лице других русских государственных образований. «Господин Великий Новгород» не вмешивался в междоусобные распри и заботился о своей автономии. Тверь страдала от соперничества местных князей. Великое княжество Литовское с конца XIV в. разрывалось между прозападной (католической) и прорусской (православной) ориентациями.

Таким образом, политика московских князей олицетворяла переход от открытого сопротивления монголо-татарам к сотрудничеству с ними. Но если отвечать на вопрос, кому в конце концов пошли на пользу русско-ордынские отношения – Золотой Орде или Руси, – то скорее Александр Невский и его преемники извлекли преимущества из татарского покровительства: набеги завоевателей в княжества, где откровенно выражалось недовольство ордынским гнетом, ослабляли конкурентов Москвы, позволяя ей накапливать ресурсы для будущей борьбы.

Что касается эволюции русской государственности в XIII–XV вв., то монгольское завоевание Руси не привело к коренному изменению ее политического развития. Источники отечественной самодержавной монархии правильнее выводить не от монголов, а из деспотического порядка управления владимиро-суздальских князей. Ордынцы лишь способствовали его усилению, сделав русский северо-восток более архаичным, оторванным от остального мира. Сомнительно, чтобы пребывание монголов на Руси могла деформировать ее самодержавную идею – идеи такого рода не привносятся извне, а вырабатываются самим ходом жизни.

4. Образование Московской Руси. Завершение объединения русских земель вокруг Москвы происходило стремительно. Начиная с восхождения на великокняжеский престол Ивана III (1462–1505), Московское государство покорило Новгородскую республику и Тверское княжество, отодвинуло далеко на запад литовские границы. В 1480 г. Иван III, растоптав ханские грамоты ордынских послов, отказался платить дань Золотой Орде. С тех пор монголо-татарский гнет уходил в прошлое. В 1487 г. состоялся поход московского войска на Казанское ханство, признавшего себя вассалом Москвы.

Московское государство обретало свое место в мире в жестоком противостоянии с враждебными соседями, кровавых схватках внутренних усобиц. «Собирание Руси» было проведено сверху, московской княжеской властью, без какого-либо участия общества. Ликвидировав или подчинив местных князей и бояр, Москва реализовала собственную модель государственности: неограниченная власть великого князя, отказ от вечевых структур, наличие огромного слоя служилой бюрократии, введение любых налогов с населения. В итоге на Востоке Европы восторжествовал самодержавный тип власти. Ему неотъемлемо присущи такие черты, как моносубъектность (то есть самовластие), монологичность, неприемлемость компромисса и договора как средства общения, преобладание мер принуждения в политике, манихейство – отсутствие того, что Н.Бердяев называл «серединной культурой».

Московское государство на рубеже XV–XVI вв. представляло собой монархию вотчинного типа, при которой между собственностью правителя и собственностью государства не существовало различия. Великий московский князь являлся сеньором, все население – его холопами, а земля и прочее доходное имущество – его собственностью. Административный аппарат, построенный по образцу дворцового хозяйства, был призван следить за тем, чтобы сословия выполняли возложенные на них обязанности: привилегированные (бояре и дворяне, духовенство) – служить верховной власти и освящать ее авторитет, непривилегированные (горожане и крестьянство) – пополнять доходы казны.

Причин раннего формирования самодержавия на Руси немало. Помимо рассмотренного внешнеполитического фактора важную роль играл экстенсивный характер развития России. Громадная территория, низкая плотность населения (к началу XVI в. всего 5-6 человек на 1000 кв.км), консервация самых отсталых форм землепользования, наличие огромного слоя служилой бюрократии, кормившейся за счет великокняжеских земельных пожалований, неизбежно толкали Московское государство на освоение новых пространств. При этом механизм взаимоотношений великого князя с подданными строился на очень жесткой основе: население ради выживания в экстремальных условиях делегировал власти значительную часть своих прав.

Новому уровню политической организации страны должны были соответствовать и новые атрибуты власти. С присоединением к Московии Новгорода Иван III требовал от своих подданных обращаться к нему с новым титулом – «государь всея Руси». В 1497 г. на печати его грамоты появилось изображение двуглавого орла, основы герба будущей Российской империи. В том же году был издан Судебник, первый общегосударственный свод законов со времен Киевской Руси. Наконец, женитьба московского правителя на Софье Палеолог в 1472 г., племяннице последнего византийского императора, символизировала историческую преемственность Византии и Руси, обоснованность претензии последней на лидерство в православном мире.

Расхождение Европы и России по двум цивилизационным направлениям, обозначенное в конце существования Киевского государства, усилилось в XIII – XV вв. Главное различие между этими направлениями состояло в приоритете вектора общественного развития. В рамках первого направления зарождался и продолжался процесс становления личности, в лоне другого формировался такой социум, в котором пространство для зарождения и становления личности неуклонно сужалось.

ЛЕКЦИЯ 3. ЕВРОПА В XVI в.: ВРЕМЯ «ВЕЛИКОГО ПРОРЫВА»

Вопросы:

1. Генезис капитализма.

2. Реформация и Контрреформация.

3. Абсолютная монархия.

4. Россия: укрепление самодержавия.

5. Международные отношения в Европе и внешняя политика России в XVI в.

XVI век по праву считается эпохой коренных сдвигов, вызревания глубоких перемен в социально-экономической, политической и культурной сферах жизни Европы. В этом столетии начинает формироваться картина современного мира: европейская история превращается во всемирную.

Именно из этой эпохи, часто называемой временем «великого прорыва», тянутся многие нити к нашему настоящему. Начало капиталистической эры, определившей на несколько столетий развитие народов Европы, связало в тугой, часто трагический, узел исторические судьбы других народов и континентов. Открытие Нового Света, Америки, оказалось прологом эпохи, когда Европа экономически и политически подчинила себе цивилизации, расположенные на огромном пространстве от Юго-Западной Азии до Америки. К концу XVI в. сложились первые колониальные империи – испанская в Латинской и Центральной Америке и португальская, центром которой была Бразилия. С середины XVI в. в борьбу за внеевропейский мир включились Голландия (правильнее было бы называть эту страну Соединенными провинциями или Нидерландами, собственно же Голландией являлась главная из этих провинций), Франция и Англия. Соперничество европейских держав за преобладание в Новом Свете стало мощным стимулом их развития.

Возрождение и Реформация заложили основы современного знания как в области естественных и точных наук, так и в сфере гуманитарной и политической мысли. В битвах и диспутах Реформации европейцы отстояли право выбирать веру, став тем самым на путь выработки понятия свободы совести – одного их основополагающих понятий в системе прав и свобод. Развивается секуляризация европейского сознания, процесс «обмирщения» Европы. В результате деятельности гуманистов сложилась новая система университетского образования, многие особенности которой дожили до наших дней.

Эта эпоха стала важным переломным этапом и в истории России. Государство, перешагнувшее рамки Московского княжества, переживает территориальное расширение, трансформацию аппарата власти, интенсивное законотворчество, становление новых отношений с церковью, формирование новой идеологии. Трагические потрясения в царствование Ивана Грозного принесли стране множество бедствий, но не подорвали поступательного хода развития Российского государства; рост его значения в сообществе европейских народов не прекратился.

1. Генезис капитализма. Великие географические открытия привели к существенному изменению общих условий экономического развития европейских стран. Стремительное расширение мирового рынка, возросшее разнообразие обращающихся товаров, постоянное взаимодействие с колониальной периферией – все это существенным образом содействовало разрушению феодальных рамок производства. Эти крайне болезненные процессы продвинули Европу к более прогрессивному общественному строю.

XVI столетие принято считать началом капиталистической эры. Важнейшими явлениями в социально-экономической сфере жизни ведущих регионов и стран Европы в это время были процесс первоначального накопления и генезис капитализма, возникновение нового социального деления общества, качественное изменение феодальной собственности.

Материальную базу преобразовательных процессов составляли рост народонаселения, технические нововведения и интенсификация труда, совершенствование средств коммуникаций, зарождение мануфактурного производства.

Главное содержание и главный итог экономического развития эпохи состояли в формировании нового европейского хозяйственно-культурного универсума. Торговые пути переместились из Средиземного моря в Атлантику (одна из причин упадка Испании и Италии в начале XVII в.). Центрами экономического притяжения постепенно стали Северные Нидерланды и Англия.

Важнейшее значение в изменении географии мирового производства имела так называемая революция цен. Период 1480–1620 гг. характеризовался в Европе высоким уровнем цен на продукты питания. Точных данных нет, но предполагают, что стоимость хлеба в XVI в. выросла в 5-7 раз. Современники связывали дороговизну с притоком драгоценных металлов в Европу из-за океана. В «революции цен» были свои жертвы и свои победители. В числе первых – все, кто жил за счет фиксированных источников доходов (заработной платы, земельной ренты). Выигрывали же социальные слои и отдельные лица, получавшие предпринимательскую прибыль от занятий торговли или производством. К тому же следует учитывать специфику регионов, где проявлялся фактор притока драгоценных металлов. Так, например, в Испании наличие заокеанских сокровищ сказалось в первую очередь в области военно-политической – золото превратилось в инструмент войны, отвлекавшей энергию и ресурсы нации от производительного его использования. В результате – экономическое оскудение страны среди богатств, уплывающих в другие регионы. В то же время такие страны, как Голландия и Англия, с растущим городским населением и перераспределением ресурсов в пользу промышленности и транспорта, достигли лидирующего положения в Европе. То есть «революцию цен» в действительности обусловил не сам поток золота из Нового Света, а возникновение капиталистической системы и связанного с ней мирового рынка.

Если северо-западный регион Европы составил в XVI в. ее торгово-промышленную сердцевину, то ряд стран к востоку от Эльбы оказались на положении аграрно-сырьевого придатка. Формирующаяся миросистема породила здесь социального монстра: в Польше, Венгрии, Заэльбской Германии возродилась барщинная система, крестьяне оказались прикреплены к земле. Это явление, названное «вторым изданием крепостничества», впоследствии оказало огромное влияние на все стороны жизни государств Центральной и Восточной Европы.

Экономические процессы XVI века, отрывавшие большое число людей от привычных занятий и среды обитания, влекли за собой серьезные социальные изменения.

Прежде всего наблюдалась пауперизация населения – резкое увеличение количества нищих и бездомных людей. Армия пауперов пополнялась в основном выходцами из деревни. У европейского крестьянства эпохи первоначального накопления была нелегкая участь: огораживания, увеличение размеров рент и суммы государственных налогов вынуждали земледельцев перебираться в города, становиться наемными рабочими или вливаться в организованные сообщества нищих и бродяг.

Тяжелые времена переживало дворянство. Его военное значение как рыцарского сословия упало в связи с внедрением огнестрельного оружия. Также снизилась реальная стоимость фиксированных рент от земли в условиях «революции цен». Часть дворянства увидела выход в аграрном предпринимательстве, участии в торговых компаниях, внедрении краткосрочной аренды в своих владениях. Это было так называемое новое дворянство, известное не только в тюдоровской Англии, но и, например, во Франции.

Формируется буржуазия XVI века. Ее состав был пестр и неоднороден: торговцы, преуспевающие цеховые мастера, крупные купцы, банкиры, представители государственной бюрократии, промышленники-предприниматели. Однако нарождающаяся буржуазия по-прежнему сохраняет свое подчиненное положение. Она еще не вполне обретает сознание своей силы, часто тяготеет к феодальным формам и идеалам, вкладывает капиталы в земельную собственность, приобретает государственные должности, стремится вступить в ряды дворянского сословия.

Важнейшей особенностью процессов, происходивших в европейском обществе XVI в., являлась высокая социальная мобильность (подвижность) населения. Социальный статус отдельных лиц менялся в одночасье: возникали огромные состояния, становились доступны аристократические титулы и звания. Социальный мир Европы к началу XVII столетия имел уже мало общего с тем, каким он был в классическое средневековье, он уже нес в себе черты нового времени.

2. Реформация и Контрреформация. XVI столетие ознаменовалось крупнейшим кризисом римско-католической церкви, который проявился в состоянии ее учения, культа, институтов, ее роли в жизни общества, характере образованности и нравах духовенства.

Под воздействием новаторских теологических идей Мартина Лютера в Германии началось движение Реформации (от лат. reformation – преобразование), отвергшее власть папства. Реформационные процессы, приведя к расколу римской церкви и созданию новых вероучений, проявились с разной степенью интенсивности почти во всех странах католического мира.

Реформация обрела характер широких религиозных и социально-политических движений в Европе XVI в., выдвигавших требования реформы католической церкви и преобразования порядков, санкционированных ее учением. Отразив настроения социально разнородной оппозиции, реформация сыграла важную роль в становлении раннебуржуазной общественной мысли и привела к появлению новых форм идеологии в виде религиозных учений протестантизма.

Крупнейшие теоретики Реформации создали системы религиозных воззрений, отвечавших новым тенденциям общественного развития XVI в. Реформация отвергла догму католической церкви об обязательном посредничестве духовенства между человеком и Богом.

Центральным принципом религиозных доктрин Реформации стало учение об «оправдании верой», то есть «спасении» человека не с помощью строгого выполнения обрядов, а на основе внутреннего Божьего дара – веры. Смысл учения об «оправдании верой» заключался в отрицании привилегированного положения духовенства, в отказе от церковной иерархии и супрематии папства.

Второе основное положение идеологии Реформации – признание Священного писания единственным авторитетом в области религиозной истины. Это влекло за собой отказ от авторитета «священного предания» (решения римских пап и церковных соборов) и открывало возможность для более свободной и рационалистической трактовки вопросов религии.

Провозглашая религиозную санкцию на автономное развитие, реформационные учения, таким образом, укрепляли позиции светской власти и формирующихся национальных государств в борьбе против притязаний католической церкви.

В идеология Реформации выделилось несколько направлений, что отражало своеобразие условий религиозно-оппозиционного движения в разных странах Европы и пестроту его социального состава. Каждый из слоев общественной оппозиции вкладывал в реформационные формулы содержание, соответствовавшее его социальным интересам.

Главным средоточием антиримского движения и реформаторских настроений в начале XVI в. была Германия. В городе Виттенберге в конце октября 1517 г. монах-августинец, доктор богословия Мартин Лютер (1483 – 1546), возмущенный торговлей индульгенциями, поставленной на широкую ногу в майнском архиепископстве, выступил со своими знаменитыми 95 тезисами.

Учение Лютера о спасении верой вело к далеко идущим последствиям. Если оправдание человека совершается по Божьему предначертанию, то теряет смысл существование всей многоступенчатой церковной системы во главе с папой. Но, разрушая представления о церкви как высшего религиозного авторитета, Лютер, однако, не подвергал сомнению ее роль как наставницы людей в духовной жизни. Он считал, что назначение церкви – помощь человеку в достижении смирения, разъяснении Священного писания. Также для лютеранства были характерны идеи сочетания «духовной свободы» христианина с его обязательной лояльностью к светским властям – княжеским и городским.

Второй крупнейший центр европейской Реформации образовался в Швейцарии, где наибольшим влиянием обладали цвинглианство и кальвинизм.

Швейцарский священник и гуманист Ульрих Цвингли (1484 – 1531) во многом разделял теологические воззрения Лютера. Принципиальное расхождение между этими идеологами Реформации связаны с их политическими позициями. Цвингли считал, что учение Христа не направлено против власти, а служит ее укреплению, наставляет на путь истинный. Правители, не соблюдающие этого установления, могут быть смещены, но не путем восстания, а на основе единодушного согласия всего народа. Но радикализм Цвингли имел свои границы: он резко осуждал покушения на собственность и утверждал, что обобществление имуществ есть нарушение заповеди «не укради».

Уроженец Франции и проживавший в Женеве Жан Кальвин (1509 – 1564) придал догмату о спасении верой логическую завершенность. Центральное место в его теологии занимает учение о двойном предопределении. Кальвин утверждал, что Бог в своем абсолютном предвидении еще до сотворения мира предначертал каждому его участь: одним вечное проклятие, другим, избранным – вечное блаженство. Такое понимание человека должно было бы порождать фатализм, но Кальвин обосновывает исключительную активность личности. Бог как бы дает человеку некий знак, позволяющий понять, верно ли человек исполняет свое «призвание». Критерием оказывается успех или неуспех, и поэтому человек должен всеми силами добиваться успеха своих начинаний.

В своем политическом учении Кальвин рассматривает государство как установление Бога, но подчеркивает и обязанность правителей в служении обществу. Мыслитель отстаивает право общины на сопротивление тирании, не дающей избранным выполнять христианский долг.

В ряде европейских государств (Англия, часть княжеств Германии, скандинавские страны) феодальные власти сумели воспользоваться реформационным движением в своих интересах и произвели конфискацию церковных земель в пользу светских правителей. Церковь здесь превратилась в орудие государственной власти, укреплявшее ее позиции. Такова «королевская реформация» в Англии, где король подчинил себе в национальном масштабе мало измененную церковную организацию.

Окончательный раскол Реформации выявился в ходе антифеодальной борьбы народных масс в период Крестьянской войны 1525 г. в Германии. Выступив с резким осуждением крестьян, Лютер сузил социальную опору следовавшего за ним движения и, отражая политическую настроенность немецкого бюргерства, перешел на позиции компромисса с княжеской мелкодержавной властью. В середине 1530-х гг. утверждение лютеранской Реформации произошло в Юго-Западной и Северо-Восточной Германии. Начавшись в Германии, Реформация быстро вышла за ее пределы, получив широкое распространение в Швейцарии и Нидерландах.

Мощный размах Реформации вызвал сопротивлении и общее наступление сил феодально-католической реакции в Европе в середине XVI в., получившее название Контрреформация. На основании решений Тридентского собора 1545 г. была восстановлена инквизиция, возник орден иезуитов. Папством предприняты меры против разложения духовенства, возрождения его авторитета. В 1582 г. по инициативе папы Григория XIII католические страны провели реформу календаря. Григорианский календарь исправлял ошибки юлианского, вводил високосный год и вполне соответствовал духу времени, стремившегося к большей точности измерений. Было решено, что за 4 октября 1582 г. будет следовать 15 октября. Сначала это решение было одобрено в католических государствах, протестантские государства приняли его через 100 лет, а Греция и Россия, где господствовало православие, перешли на этот календарь только в начале XX века. Кроме того, при Григории XIII было создано несколько церковных университетов.

Контрреформация победила в Испании, Италии, Польше, Чехии, части Германии. Позднее Вестфальский мир 1648 г. юридически закрепил провозглашенный в XVI в. принцип: «Чья власть, того и вера», но были зафиксированы конфессиональные границы 1524 г.

Главные результаты Реформации, которая в целом сыграла важную прогрессивную роль, выразились в том, что была сломлена духовная диктатура католической церкви, экономическая основа ее мощи была подорвана секуляризацией ее владений, возникли новые христианские вероисповедания, независимые от Рима и являвшиеся в ряде случаев национальными церквами. Создались условия, способствовавшие укреплению светской власти и развитию национальных государств. Реформация содействовала выработке новых подходов к проблеме политики и права, которые со временем стали школой буржуазно-демократических свобод. Церковь и религия были приспособлены к условиям складывавшегося буржуазного общества и оказали влияние на его хозяйственную и трудовую этику. В условиях религиозного полицентризма светская наука и культура получили большую возможность для свободного развития.

3. Абсолютная монархия. На протяжении XVI в. существенно изменилась политическая карта Европы. В основном завершился процесс объединения английских и французских земель, сложилось единое испанское государство, в состав которого в 1580 г. вошла также Португалия (до 1640 г.). Понятие Империи, именовавшейся с конца XVI в. «Священной Римской империи германской нации», все больше ассоциировалось с чисто немецкими землями. В Восточной Европе появилось новое государство – Речь Посполитая, объединившее Польское королевство и Великое княжество Литовское. Завершился процесс объединения в единое русское государство русских земель, ускоренный избавлением от ордынского господства.

Общим для развития большинства европейских государств в рассматриваемый период являлось резкое усиление централизаторских тенденций, проявившихся в ускорении процессов объединения государственных территорий вокруг единого центра, в складывании отличных от средневековья органов государственного управления, в изменении роли и функций верховной власти.

Преобладающей формой государственного устройства становится абсолютная монархия. В отечественной историографии утвердилась точка зрения, согласно которой переход от сословно-представительной монархии к монархии абсолютистского типа связывается с выходом на историческую арену новых социальных сил в лице формирующейся буржуазии, создающей определенный противовес феодальному дворянству. Другими словами, абсолютизм рассматривается как форма государства, соответствующая заключительной стадии развития феодализма и характеризующаяся резко усиливающейся властью монарха и наивысшей степенью централизации.

Нижняя хронологическая граница абсолютной монархии может быть отнесена к концу XV – началу XVI вв. В течение XVI – первой половины XVIII столетий абсолютизм на европейском континенте прошел стадию зрелости и вступил в полосу затяжного кризиса (в Англии этот кризис разрешился буржуазной революцией середины XVII в.).

Обычно указывают на следующие черты, присущие абсолютной монархии: 1) власть короля по отношению к обществу становится неограниченной (абсолютной); 2) складывается эффективная система управления, опирающаяся на сформировавшуюся бюрократию; 3) возникает регулярное войско; 4) внедряется система постоянного налогообложения; 5) государство либо подчиняет церковь своему контролю, либо встает во главе нее; 6) вырабатываются теории, обосновывающие законность и необходимость абсолютизма.

Органы сословного представительства (Генеральные штаты во Франции, кортесы в Испании и др.) утрачивают значение, которое они имели в предшествующий период, хотя в ряде случаев и продолжают существовать, образуя причудливый симбиоз с новым бюрократическим аппаратом абсолютизма.

Историки предлагают различать собственно абсолютизм, сложившийся в результате преимущественно внутренних процессов, и абсолютистские формы правления, вызванные к жизни в значительной степени внешним влиянием и заимствованием. Применительно к Франции можно говорить о равновесии феодальных и буржуазных сословий как о главной социальной предпосылке абсолютизма. Отчасти это верно и для Англии. Определенно иной была социальная основа испанского, российского, прусского и т.п. абсолютизма.

4. Россия: укрепление самодержавия. Формирование централизованного государства в России происходило в условиях господства феодальных отношений. Ведущая роль в этом процессе принадлежала верховной власти Московского княжества, которая в своей политике умело балансировала между различными слоями служилого сословия. Экономического единства страны не было, пути создания всероссийского рынка только намечались. Вследствие чего в XVI в. централизация власти сопровождалась социально-политическими кризисами (феодальная междоусобица 1530 –1540-х гг., московское восстание 1547г., опричнина), обнаруживавшими низкую способность самодержавной власти к разрешению острейших общественных проблем. Опричнина Ивана Грозного поставила страну на грань катастрофы, выбраться из которой обществу было суждено под руководством уже другой правящей династии.

В рассматриваемый период наблюдается значительное расширение территории Русского государства. Московия времен Ивана IV выходит за свои этнические границы, присоединяя Казанское, Астраханское и Сибирское ханства. «Собирание земель» являлось непременным условием достижения государственного единства.

Олицетворением политики централизации в XVI в. явились личность и деятельность Ивана IV (1533–1584), вошедшего в русскую историю под прозвищем «Грозный».

Иван, достигнув совершеннолетия, сразу приступил к административным реформам, которые осуществлялись при участии и поддержке узкого круга приближенных молодого московского князя (митрополита Макария, монаха Сильвестра, князя Андрея Курбского, дворян Алексея Адашева и Ивана Пересветова), образовавших неофициальное правительство – «Избранную раду».

Важнейшими реформами государственного управления конца 40–50-х годов XVI в. являлись следующие.

1. Принятие Иваном IV титула царя. В январе 1547 г. Иван с благословения митрополита Макария торжественно венчается на царствование. Это событие имело огромное значение как для внутренней, так и для внешней политики Русского государства. Новое титулование верховной власти подрывало почву для притязания удельных князей на соправительство на Руси. В сфере международного права московский государь приравнивался к главам «великих держав», что пресекало возможные претензии на установление какой-либо степени зависимости от них Российского государства. Однако за рубежом не сразу последовало признание нового титула российского самодержца.

2. Созыв Земского собора. Первый Земский собор был созван в 1549 г. В сравнении с аналогичными представительными учреждениями в Европе (парламент в Англии, Генеральные штаты во Франции, рейхстаг в немецких землях, кортесы в Испании) Соборы в России играли менее значительную роль. В XVI-XVII вв. они созывались царской властью обычно в условиях экономических трудностей, войн или для принятия ответственных решений. Присутствие на Соборах было обязанностью, а не правом. Считалось, что их участники несут государеву службу и им выплачивалось жалование из казны. Но самое главное – Соборы так и не стали законодательным органом, призванным ограничить власть царя и бояр. Представляя собой расширенное заседание Боярской думы и высшего духовенства с участием выборных от дворянства и городской верхушки, Соборы лишь придавали видимость привлечения лучших сил к делам государственного управления.

3. Издание нового Судебника 1550 г., единого свода законов, который упорядочивал деятельность органов правосудия и ужесточал наказания за должностные преступления. В Судебнике впервые вводилась юридическая ответственность за взяточничество – начиная от мелких канцелярских служителей, подъячих, и кончая боярами, возглавлявшими приказы.

4. Военная реформа, в силу своей значимости проводившаяся в нескольких направлениях. Наряду с созданием специальных родов войск – стрельцов и пушкарей – существенно менялся порядок комплектования ополчения, основы вооруженных сил Московии. По «Уложению о службе» 1555 г. полки бояр, московских и провинциальных дворян формировались за их счет в зависимости от размеров вотчин и поместий. Устанавливалась норма, с какого количества земли должен выходить один вооруженный воин на коне («конно, людно и оружно»). С первых ста четвертей (около 170 гектаров) выходил сам феодал, а со следующих – его вооруженные холопы.

5. Реформа местного самоуправления. Суть ее заключалась в упразднении порочной системы кормлений. При ней наместники и волостели, назначавшиеся государем, жалование получали не из казны, а путем узаконенных поборов с управляемого ими населения. С 1555 г. царским указом кормления были отменены. Вводился новый налог – «кормленичий окуп», доходы от которого распределялись между феодалами, состоявшими на службе. Власть на местах переходила к выборным органам самоуправления. В тех уездах, где преобладало феодальное землевладение, учреждались губные избы, возглавлявшиеся губным старостами, выбиравшимися из дворян. Губные избы занимались, как правило, борьбой с преступностью: разыскивали и арестовывали злоумышленников, допрашивали свидетелей, выносили и исполняли приговоры. Там, где жили земледельцы, платившие подать непосредственно государству («черносошные крестьяне»), администрированием занимались земские избы во главе со старостами, которых избирали крестьяне. Помимо сбора налога земские избы выполняли различные хозяйственные функции: строили дороги и общественные здания, заселяли пустующие земли, поддерживали в должном состоянии пашни.

Централизация государственного управления способствовала территориальному единству и хозяйственному развитию России, укреплению ее обороноспособности. В этом объективно проявлялись прогрессивные функции складывавшегося самодержавия. Но данная тенденция усиливала роль государства как единственного субъекта властных отношений, не желавшего считаться с удельными традициями крупнейших феодалов. Необузданный и нетерпеливый нрав Ивана IV требовал ускорения начатого процесса.

На смену периоду реформ правительства «Избранной рады» постепенно пришла политика чрезвычайных мер – опричнина, проводившаяся с 1565 по 1572 годы. Термин «опричнина» был известен задолго до времен Ивана Грозного. Происходит он от слова «опричь» (кроме), означавшего часть княжества, которую после смерти князя выделяли его вдове («опричь» всех уделов).

На практике политика опричнины представляла собой разделение территории Русского государства на две зоны – опричнину и земщину. В первую вошли уезды Суздальский, Можайский, земли, близкие к границам княжества Литовского, а также часть Москвы. Остальная территория страны составила земщину. Иван IV создал особое войско, в которое вошла «тысяча голов» дворян и князей. Впоследствии его численность увеличилась в 5-6 раз. На расходы по организации опричнины царь взял с земщины 100 тыс. рублей, гигантскую по тем временам сумму (для сравнения: село с несколькими деревнями в XVI в. продавали за 100-200 рублей), которую выплачивали крестьяне и посадские люди. За годы опричнины крестьянские платежи возросли в 4-6 раз.

Политика опричнины представляла собой принудительное переселение владельцев вотчин и поместий со своими людьми из одной зоны в другую, сопровождавшееся преследованием и физическим устранением неугодных царю лиц. Массовый террор, особенно новгородский погром 1570 г., стал апофеозом опричнины. По приблизительным данным, в Новгороде от рук кромешников погибло 10-15 тысяч человек.

Опричнина имела тяжелейшие последствия для русского общества. Во-первых, окончательно закрепились элементы деспотизма в механизме функционирования верховной власти Московского государства. Во-вторых, было положено начало процессу превращения русской православной церкви в часть государственного аппарата. В-третьих, насилие верховной власти по отношению к своим подданным вызвало глубокий хозяйственный кризис Московского государства. В 70-е годы XVI в. в запустении находилось до 90% земли, даже в Московском уезде обрабатывалось всего около 16% пашни. В-четвертых, массовое бегство земледельцев из поместий и вотчин, принадлежавших противникам политики Ивана IV, стало причиной принятия указа 1581г. о «заповедных летах», отменившего правило Юрьева дня, что явилось началом формирования крепостного права в России.

Путь форсированной централизации без достаточных экономических и социальных предпосылок был осуществим в Московии XVI века только при условии резкого усиления личной власти царя. Этот путь оказался гибельным и разорительным для страны, приведя ее к катастрофе «Смутного времени».

5. Международные отношения в Европе и внешняя политика России в XVI в. Эпоха Великих географических открытий создало принципиально новую ситуацию в мировой истории. Начиная с XVI в. можно говорить о возникновении глобальной системы международных экономических отношений. К концу этого столетия столкновение интересов европейских держав в Азии, Африке и Америке уже оказывает серьезное воздействие на европейскую политику. Вспыхивают войны за обладание путями, связывавшими между собой отдельные регионы, причем показательно, что в таких войнах участвовали даже государства, отнюдь не принадлежащие к числу наиболее экономически развитых стран континента.

Вместе с тем в сфере международных отношений выделяются факторы, отрицательно влиявшие на поступательное развитие Европы. Среди них на первом месте должен быть назван конфессиональный, религиозный, фактор, а именно борьба протестантизма против перешедшего в контрнаступление католичества. Во второй половине XVI в. Европа была охвачена военными конфликтами католических и протестантских стран. Революция в Нидерландах, направленная против власти испанской монархии, шла под знаком борьбы голландских кальвинистов с испанскими католиками. Гражданские войны сотрясали Францию, где одним из источников раскола общества был конфликт гугенотов-протестантов с католиками.

Исход противоборства в XVI в. определен не был. Лишь в середине XVII в. после разрушений Тридцатилетней войны Вестфальский мир 1648 г. подвел черту под вековым религиозным конфликтом, констатировав невозможность решения его военными средствами.

Другим негативным фактором для Европы явилась османская экспансия. Агрессивная политика империи Османов не только ограничивала возможности прогрессивного развития балканских народов, оказавшихся под властью Стамбула, но и заставила ряд крупных западных государств постоянно расходовать огромные силы и средства на организацию обороны. Все это ставило в неблагоприятные условия страны Центральной и Восточной Европы, и так отстававшие от европейских держав по своему социально-экономическому уровню.

В XVI в. Россия все более широко вовлекается в орбиту общеевропейской политики и торговли. Ее хотели видеть союзником в борьбе против Оттоманской Порты, в противоборстве политических сил на европейском континенте. Русские послы появляются при различных дворах монархов Европы, в Москву прибывают представители крупнейших держав. Однако у московских правителей было свое видение места России в мировой политике.

В эпоху Ивана Грозного выявились основные направления внешней политики России – восточное, южное и западное. Приоритет того или иного из них зависел от складывавшейся международной конъюнктуры.

В 50-е гг. XVI в. среди внешнеполитических интересов верховной власти России на первом плане стояли восточные. Жесткая позиция Москвы в отношении Казанского и Астраханского ханств воспринималось царской властью как историческое возмездие за ордынский гнет, десятилетия национального унижения Руси.

Осенью 1552 г. штурмом была взята Казань, и казанское ханство вошло в состав Московского государства.. Вслед за Казанью в 1556г. частью Московии стало Астраханское ханство, владетель которого не решился оказать сопротивления русскому войску и капитулировал.

Другим направлением внешней политики России в эпоху Ивана Грозного было южное, в котором особое место занимали отношения Москвы с Крымским ханством. Утвердившаяся в Крыму династия Гиреев, являлась вассалом Османской Турции, получала поддержку из Стамбула и представляла собой постоянную угрозу для южных рубежей Московского государства. Все XVI столетие наполнено разбойничьими рейдами крымских татар на русские земли. Для обороны своих южных границ Московское государство собирало все силы и прибегало к разнообразным средствам. Наиболее эффективными среди них являлись сторожевая служба и «засечная черта». Отвлечение от хозяйственных нужд десятков тысяч здоровых и работоспособных мужчин для защиты южных земель, конечно, дорого обходилось Московскому государству. Но еще дороже стоила ему Ливонская война (1558–1583), развязанная Иваном Грозным на третьем, западном, направлении своей внешней политики.

Война с Ливонией превратилась в длительное и мучительное для России противоборство с коалицией европейских государств – Литвой, Польшей, Швецией. Русский царь начал военные действия против Ливонского ордена отнюдь не ради обеспечения выхода своей страна к Балтийскому морю и расширения европейской торговли России (как полагали советские историки). В ливонской политике Московского государства просматривается прежде всего стремление Грозного утвердить свой царский титул в международном праве. После быстрого захвата территории современных Латвии и Эстонии и прекращении существования Ливонского ордена (если придерживаться «экономического» подхода, следует признавать, что цель войны была достигнута), Иван IV надолго увяз в дебрях европейской дипломатии. В результате изнурительных военных действий ввиду полного истощения ресурсов царю пришлось отказаться от своих неумеренных планов в Прибалтике. В 1582 г. в Запольском Яме при участии представителей римского папы был заключен мир России с Речью Посполитой на основе обоюдного отказа сторон от достигнутых завоеваний.

Четвертьвековое военное противостояние России с Западом стало сложным экзаменом как для верховного правителя Московского государства, так и для его подданных. Иван IV провалил это испытание с треском, что послужило внешней причиной национальной трагедии, именуемой Смутой и наступившей после смерти венценосного деспота.

В XVI в. началось мировое лидерство Европы. Она вырвалась вперед, обогнав в своем развитии другие континенты. Человек цивилизации, по выражению выдающегося французского историка Ф.Броделя, «отбросил их на второй план, оставив далеко позади себя. Он как бы сгладил, обесценил успехи этих народов». Но и в самой Европе ее успехи имели обратную сторону. Длительная эволюция феодального общества еще не привела к его одряхлению. Открыв эру буржуазных революций, XVI век знал и феодальную реакцию. Во второй его половине «старый порядок» показал, каким мощным потенциалом и зарядом общественного противодействия он обладает. Капитализм рождался в недрах феодального общества. Их сосуществование было долгим и мучительным, приняв многообразные формы. Решающие исторические битвы новой социальной силы – буржуазии – за свое господство еще впереди. Свое завершение они найдут лишь в Великой французской революции.

.

ЛЕКЦИЯ 4. XVII ВЕК : МАНУФАКТУРНЫЙ КАПИТАЛИЗМ

И «СТАРЫЙ ПОРЯДОК» В ЕВРОПЕ

Вопросы:

1. Английская революция и начало мировой гегемонии Британии.

2. Экономика и социально-политическая жизнь Европы в XVII в.

3. Создание крепостнической системы в России.

4.Российское государство в XVII веке: от сословно- представительной монархии к абсолютной.

5. Российское государство и православная церковь в XVII в. Церковный раскол.

XVII столетие считается одной из переломных эпох европейской истории, когда ее течение совершило крутой поворот от изживших себя феодальных порядков старого режима к новому общественному строю – капитализму. Новая эпоха, характеризовавшаяся особым развитием первой формы буржуазных производственных отношений («мануфактурного капитализма»), заявила о себе вначале только в передовых в общественно-экономическом отношении странах – Голландии и Англии. Совершившиеся здесь революции привели к становлению раннебуржуазных государств, в которых господствующее положение наряду с дворянством принадлежало верхушечным слоям торговой и финансовой буржуазии.

В остальной части континента развитие шло в противоположном направлении – резкого усиления позиций абсолютизма, которому удалось, опираясь на вновь созданные постоянные армии и строго централизованную бюрократию, ликвидировать сепаратизм феодальных магнатов, восстановить и законсервировать крепостнические формы поземельных отношений.

XVII столетию принадлежит особое место и в истории России. Традиционно его связывают с эпохой перехода нашей страны от средневековья к новому времени. Приняв груз проблем от беспокойного Московского царства, отягощенного Смутой, XVII век дал простор развитию совершенно новых и сложных социальных процессов. Поэтому так неоднозначно его определение в общественном сознании.

Глубокими и необратимыми в XVII в. были перемены в духовной жизни европейских народов. Наиболее крупным интеллектуальным сдвигом стала секуляризация взглядов европейцев как на природу, так и на общество: утверждение естественно-научной системы воззрений, базирующейся на достижениях математики и механики. Суть этого эпохального переворота в общественном сознании европейцев наиболее ярко проявилась в научных трудах И.Ньютона и Дж.Локка.

1. Английская революция и начало мировой гегемонии Британии. Английская революция середины XVII в. занимает особое место в этой переломной эпохе. Драматические события, развернувшиеся на Британских островах в 1640–1689 гг., ознаменовали собой первую социальную революцию европейского масштаба, провозгласившей политические принципы нового буржуазного общества, шедшего на смену феодальному старому порядку.

Революция приняла форму конфликта исполнительной и законодательной властей (парламент против короля Карла Стюарта), вылившегося в гражданскую войну, в течение которой погибло около 100 тыс. человек. Потерпевший поражение Карл I был казнен 30 января 1649 г. Англия провозглашалась республикой. Один из лидеров революции Оливер Кромвель принял титул «лорда-протектора», то есть защитника парламента, а по существу стал военным диктатором. После его смерти (1658) режим протектората сменился реставрацией монархии (1660–1689) и восшествием на престол голландского штатгальтера Вильгельма Оранского. В 1689 г. становится законом Билль о правах, ограничивавший права короля и закрепивший всю законодательную деятельность за парламентом. Согласно «Трехгодичному акту» 1694 г., английская корона отныне передавалась на условиях, продиктованных парламентом. Наконец «Акт о престолонаследии» 1701 г. устанавливал, что издавать законы в стране имеет право только парламент. В этом документе также определялась дальнейшая судьба английской короны после смерти Вильгельма III. То есть на рубеже XVII –XVIII вв. в Англии устанавливался режим ограниченной (конституционной) монархии.

Английская революция представляла собой победу нового строя, буржуазной собственности над феодальной. В стране провозглашалась свобода торговли и предпринимательства, открывался путь к промышленному перевороту. С этого момента начинается стремительный экономический взлёт Англии и превращение ее в могучую мировую державу.

Уже в начале 1670-х гг. Англия покончила с гегемонией Голландии в европейском хозяйстве. Чтобы осознать всю значимость этого достижения, следует представить, какое место занимали Соединенные провинции в международной торговле того времени. Голландия вплоть до середины XVII века прочно удерживала господствующее положение в мировой экономике (мануфактура, рыболовство, торговля, транспорт, финансы). Среди отраслей перерабатывающей промышленности особенно выделялась текстильная. О том, насколько голландский шерстяной промысел превосходил английский, свидетельствует тот факт, что завершающие операции по изготовлению английского сукна – окраска и отделка – производились не в Англии, а в Голландии, что влекло за собой потерю 40 % стоимости готового продукта в пользу последней. Тем не менее Голландия, экономика которой служила предметом удивления и казалась недосягаемым образцом даже для шедшей в XVII в. во втором эшелоне хозяйственного развития Англии, – не стала колыбелью промышленного переворота, а Англия стала. В чем же причины этого парадокса?

Одна из причин утраты Голландией своего экономического лидерства коренилась во внутренней структуре ее хозяйственной системы. Нидерланды обладали скудными внутренними сырьевыми ресурсами. Еще в XVII в. было замечено, что Голландия «одалживает» свою мануфактуру, так как она почти целиком зависит от доставки сырья для нее из-за границы. Другими словами, перед нами образец развитой промышленности, полностью зависевшей от выгодно сложившихся международных условий и морского могущества страны. Ахиллесову пяту голландской экономики хорошо сознавали правящие силы на Британских островах. В 1651 г. Англия бросила вызов Голландии изданием так называемого «Навигационного акта», который предписывал импортировать все товары в свою страну исключительно на английских судах. Позднее в ходе англо-голландских войн морское могущество Соединенных провинций было окончательно сокрушено.

Однако решающими факторами столь быстрого превращения страны «второго эшелона» в страну-гегемона были процессы внутреннего характера. Англия пережила ломку феодальной социально-экономической структуры задолго до своей революции XVII в., причем ломку, неизмеримо более радикальную, чем какое-либо европейское государство.

Прежде всего Англия опередила Голландию в перестройке аграрных отношений в соответствии с требованиями капиталистического способа производства. Именно в аграрном перевороте следует искать истоки успехов капиталистического уклада Англии. Этот переворот создал уникальный тип крупного землевладельца, который ориентировался на получение не только земельной ренты, но и прибыли в качестве предпринимателя. Столь же важно значение для продвижения английской экономики по капиталистическому пути наличие слоя малоземельных и безземельных сельских жителей – жертв огораживаний. Являясь неисчерпаемым резервом дешевой рабочей силы, они сыграли важную роль в привлечении мануфактурного производства в деревню, в расцвете рассеянной мануфактуры, свободной от цеховой регламентации.

Обрабатывающая промышленность Англии, в отличие от Голландии, обеспечивалась местным сырьем. Кроме того страна обладала собственным сырьем для металлургии, и прежде всего для выплавки железа. Когда каменный уголь пришел на смену древесному, путь к промышленному перевороту на Британских островах был открыт.

Нельзя не учитывать емкость английского внутреннего рынка, объяснявшаяся не только общественным разделением труда в рамках каждого из районов и в стране в целом, но и наличием огромной массы населения, нуждавшейся во многих изделиях, которые в других странах производились самостоятельно – каждое в своем дворе. Дело в том, что в Англии у этой массы уже не было собственного двора.

Наконец, и политическая система Англии конца XVII в. была гораздо лучше, нежели в Голландии, приспособлена для осуществления внешнеторговой экспансии. В результате буржуазной революции в Англии утвердилась унитарная структура власти в противовес федеральной структуре Соединенных провинций. Особенностью английской государственности стало сосредоточение всей полноты власти в центре и на местах в руках предельно узкой прослойки крупных собственников.

Вывод из истории драматического соперничества Англии и Голландии очевиден: в середине XVII столетия началась новая фаза переходной эпохи от феодализма к капитализму, фаза, которая потребовала от страны, воплощавшей лидерство в этом процессе, не столько посреднической функции в торговле, сколько владения собственной мануфактурой, способной ответить на запросы все расширявшихся европейского и мирового рынков.

2. Экономика и социально-политическая жизнь Европы в XVII в. Победоносная буржуазная революция в Англии сделала весь процесс перехода от феодализма к капитализму в общеевропейском масштабе необратимым. В результате на северо-западе Европы сформировался регион (к которому наряду с Англией принадлежала и Голландия) новой, капиталистической цивилизации, новый центр притяжения мировой экономики и политики. Исходившие от него импульсы распространялись на остальную Европу, пребывавшую в основном еще во власти старого порядка. Между тем влияние, оказывавшееся капиталистическим ядром Европы на феодальные структуры различных стран континента, было по своим последствиям различным. Если в одних странах оно содействовало укреплению и расширению уже существовавшего здесь капиталистического уклада при одновременном укреплении феодально-абсолютистского режима (классическим примером является Франция), то в других странах, а таких было преобладающее большинство, оно способствовало консервации феодальных структур, движению вспять.

Специфическая особенность эволюции Франции в XVII веке заключалась в том, что в обмен на покровительство капиталистическому укладу, сформировавшемуся на северо-востоке страны, абсолютная монархия получила от его представителей в среде бюргерства и дворянства достаточно не только материальных, но и административных средств для преодоления затяжного политического кризиса 1648–1653 гг. (Фронда) и продления старого порядка еще на полтора столетия. Новый расцвет французского абсолютизма при Людовике XIV (1643–1705) свидетельствовал не только о живучести феодальных структур в этой стране, но и о том, что на определенной стадии своего становления капиталистический уклад на время содействует укреплению старого порядка, в лоне которого он складывался.

В таких регионах, в которых генезис капитализма оказался к XVII веку обратимым, как Испания, Юго-Западная Германия, Северная Италия, с гибелью мануфактуры товарно-денежные отношения свелись к узкому внутреннему рынку, обслуживавшему в значительной мере нужды феодальной и патрицианской верхушки общества.

Самой парадоксальной оказалась реакция на возникновение европейского капиталистического рынка социальных структур центральных и восточноевропейских регионов (Заэльбской Германии, Польши, Прибалтики, Чехии и Венгрии). Землевладельческие сословия в этих странах оказались настолько влиятельными, что в ответ на расширившуюся на Западе емкость хлебного рынка они ввели при содействии аппарата государства барщинную систему хозяйства, нацеленную на производство в больших объемах зерна, предназначенного для вывоза на западноевропейские рынки. Это был откровенно реакционный поворот – от господствовавших здесь натуральной и денежной форм ренты к наиболее открытой форме феодальной эксплуатации крестьянства. Феномен этот, названый «вторым изданием крепостничества», являлся признаком вырождения и разложения феодального способа производства.

Столь же пестрой была политическая карта Европы. Вестфальский мир 24 октября 1648 г. завершил Тридцатилетнюю войну. «Священная Римская империя германской нации» стала фикцией, а Германия оказалась разделена на 350 независимых государств, подавляющее большинство которых имело микроскопические размеры. Была признана Швейцарская конфедерация, причем каждый из 13 ее кантонов имел государственный суверенитет. Вестфальская система закрепила два краеугольных положения международного права: впервые был провозглашен приоритет государственного суверенитета, а принцип силы стал главным во внешних спорах между государствами.

Раннебуржуазный регион был пока единственным, в котором государственность была приведена в соответствие с социальной структурой, присущей мануфактурной стадии развития капитализма. Напротив, для большей части континента характерным было укрепление абсолютизма. Тем не менее установление политической системы буржуазной цивилизации в Голландии и Англии обострило расстановку военно-политических сил в Европе. Абсолютистским режимам остальной Европы, в различных вариантах воплощавшим единовластие земельной ренты, был брошен вызов. Если к этому добавить конфессиональный раскол континента на страны протестантские и страны римско-католические, то станет очевидным, коль сложными и противоречивыми являлись социально-политические процессы в Европе XVII столетия.

Сам же расцвет абсолютизма в Европе во второй половине XVII в. нуждается в ряде оговорок. Во-первых, этот процесс наступил после более или менее затяжного кризиса системы абсолютизма, сопровождавшегося революционными взрывами в ряде стран, которые завершились крушением ее в одних странах и установление застойных форм абсолютизма в других. Во-вторых, абсолютизм устанавливался только в тех случаях, когда он, сохраняя феодальные основания публичной власти, получал в капиталистическом укладе хозяйства дополнительный источник материальных ресурсов, необходимых для содержания постоянной армии, централизованного административного аппарата и дорогостоящего королевского двора.

Несмотря на внешнее укрепление абсолютизма, с неотвратимостью наступало время его нисходящей стадии, когда он во все большей мере зависел от поддержки со стороны влиятельных слоев буржуазии.

3. Создание крепостнической системы в России. В России XVII в. происходили глубокие внутренние перемены, связанные как с формированием крепостнического режима, так и с зарождением и ростом капиталистических явлений, характеризующих сущность нового периода русской истории. При всех особенностях и различиях Россия в социально-экономической сфере развивалась в том же направлении, что и другие европейские страны. Однако эта общность проявлялась в весьма ограниченном пространстве.

В контексте общего для Европы XVII в. экономического процесса – становления мануфактурного капитализма и складывания европейского рынка – Россия примыкала к наиболее отсталой хозяйственной зоне, именуемой «регионом крепостного права». Наряду с Россией в эту зону входили территории к востоку от Эльбы – германские земли, Чехия, Венгрия, Польша, Прибалтика. Важно отметить, что к началу генезиса капитализма в странах Западной Европы феодальные отношения в этом регионе характеризовались теми же чертами, что и на Западе. Здесь не было сколько-нибудь значительных доменов и, следовательно, центром сельскохозяйственного производства оставался крестьянский двор. Крестьянству в этих странах принадлежала преобладающая часть обрабатываемой земли. Основными формами крестьянских повинностей оставались платежи деньгами или натурой. Что же касается барщинных повинностей, то они являлись эпизодическими и сводились к нескольким дням в году. И наконец, основная масса земледельцев жила в условиях личной свободы.

Когда в странах Западной Европы начал складываться капиталистический уклад и в связи с пролетаризацией значительной части их населения возник обширный рынок сельскохозяйственных продуктов, который не удовлетворялся местными ресурсами, феодалы в регионе к востоку от Эльбы увидели в этом свой шанс – их ожидала роль экспортеров хлеба в страны Запада. Они приступили к формированию за счет крестьянского землевладения и общинных угодий обширных домениальных хозяйств, требуя от живущих на данной территории земледельцев барщинных повинностей. За барщиной следовало прикрепление крестьян к поместьям, то есть крепостничество. Эта тенденция, наметившаяся уже в конце XIV в., окончательно и в классических формах определилась в XVII столетии.

Социально-экономическое развитие России с конца XV в. с точностью воспроизводило указанную тенденцию. С завершением объединения русских земель вокруг Москвы и образованием централизованного государства создавалась поместная система хозяйства. В течение XVI – первой половины XVII вв. наблюдались процессы правового сближения поместья с вотчиной и расширения владельческих прав феодалов. Опричнина и Ливонская война серьезно подорвали хозяйственную жизнь страны, вызвали массовые потоки бегства земледельцев от своих господ на окраинные территории. Ответной реакцией власти на эту вынужденную миграцию производительного сословия стал законодательный запрет на право перехода крестьянина от одного хозяина к другому.

В 1581 г. правительство Ивана Грозного принимает указ о «заповедных летах», запрещавший на неопределенное время правило «Юрьева дня», согласно которому крестьянин мог в течение двух недель покинуть землю феодала, заплатив тому компенсацию за уход и имевшиеся долги. Пока на царском троне восседал Федор Иоаннович усилиями Бориса Годунова в 1597 г. введен указ об «урочных летах», предоставлявший помещикам 5-летний срок для поиска и возвращения беглых крестьян в свои хозяйства. Указом царя Василия Шуйского 1607 г. срок был увеличен до 15 лет. С тех пор вожделенной мечтой землевладельческого сословия России являлось объявление сыска бессрочным. Соборное Уложение 1649 г. удовлетворило это требование феодалов, прикрепив крестьян к их земле.

Закрепощение российского крестьянства, превращение его труда из свободного в подневольный отражали изменения в структуре российского экспорта, произошедшие с XVI по первую половину XVII вв. Если во времена Ивана Грозного предмет вывоза из России в западноевропейские страны составляли мех, воск, пенька, корабельный лес, то с 1630-х гг. ведущим российским товаром на европейском рынке становится зерно. Хотя с появлением английских и голландских колоний в Северной Америке спрос на поставки из России постепенно снижается, характер восточноевропейской торговли в XVII в. радикально меняется: вывоз зерна выходит на первое место, оттесняя традиционное сырье.

Таким образом, крепостничество в XVII в. не только не исчезло под напором мануфактурного капитализма, но, напротив, укрепилось. «Вторичное издание крепостничества» вовсе не свидетельствовало ни о слабости капиталистического уклада, ни о «феодальной реакции» или возврате к прошлому. Речь идет о новых формах аграрной организации и принуждения. В условиях генезиса капитализма в странах Европы и обусловленного им характера международного обмена восточноевропейскому региону выпала роль продовольственно-сырьевого придатка. Крепостничество было не пережитком средневековья, а порождением нового времени. Более того, закрепощение крестьян, как и рабство в Америке, стимулировало развитие рыночных отношений и предпринимательства.

За очевидными интересами российской власти и помещиков стояли менее очевидные, но не менее значительные интересы торгового капитала, как зарубежного, так и отечественного. Этот торговый капитал определял вектор экономического развития страны, и он же нуждался в использовании подневольного труда. Символично, что первая мануфактура в России, на которой использовался труд крепостных рабочих, принадлежала выходцам из Западной Европы. В 1637 г. датчанин Петр Марселис и голландец Филимон Акема, расширив свои оружейные заводы близ Тулы, столкнулись с дефицитом рабочей силы и обратились к российскому правительству с просьбой «приписать» к заводам крестьян. Власти пошли навстречу предпринимателям. Две дворцовые волости были приписаны к тульским предприятиям. Так именно «цивилизованные» западные инвесторы заложили основу того, что в последующие времена считалось специфически русской варварской формой организации производства – использовании крепостного труда в промышленности.

4. Российское государство в XVII веке: от сословно- представительной монархии к абсолютной. Со смертью сына Ивана Грозного царя Федора (6 января 1598г.), последнего из династии Рюриковичей, Россия на полтора десятилетия погрузилась в пучину бунтов, междоусобиц, иноземных вторжений. На Руси настало «Смутное время» (1598–1613). Современная историческая наука в оценке этого события использует понятие «системный кризис», под которым разумеется перерыв в функционировании какой-либо системы, достигшей своего предела и исчерпавшей ресурсы и смысл существования.

Смута была вызвана всеобщим недовольством населения правлением Ивана Грозного. Поводом к ней послужило пресечение династии Рюриковичей с последовавшими затем попытками ее восстановления путем самозванства. Коренной причиной кризиса следует считать борьбу различных группировок внутри господствующего сословия за власть в условиях разложения политической системы России, сложившейся в XVI в.

«Смутное время» не могло не оставить глубокого следа в общественно-политической жизни России. Целесообразно говорить о ряде последствий Смуты для общественного развития России в XVII столетии.

Во-первых, объектом социального протеста, лежавшего в основе Смуты, являлось не самодержавие, а практические способы его истолкования (самозванство, выборная монархия). Самодержавие как политический режим осталось незыблемым, а демократическим тенденциям не суждено было прорасти на русской почве.

Во-вторых, со времени Смуты в русскую политическую культуру вошло важнейшее понятие – государство. До этого государство ассоциировалось исключительно с «природным» государем как представителем правящей династии, имевшей божественное происхождение. Оно выглядело как нечто вторичное, производное от унаследованного царем права владеть своей «отчиной». В эпоху Смуты, когда царей стали выбирать, в народное сознание проникла мысль о том, что вторично не государство, а государь и династия. После 1613 г. не только феномен государя-вотчинника, но и феномен государя, приравниваемого к Богу, станет невозможным.

В-третьих, существенно изменился состав правящего сословия. Ведущие позиции боярской аристократии были подорваны. Со сменой династии ушли в прошлое последние остатки родового правления в виде удельных княжеств и автономных вотчин, которыми наделялись при Рюриковичах ближайшие родственники московских государей. Место прежней элиты заняли провинциальное дворянство и городская буржуазия.

Династии Романовых, принявшей страну после Смуты, предстояло восстановить и укрепить поколебленную государственность, обеспечить внутреннюю стабильность и технологическую конкурентоспособность на внешней арене. Решая эти задачи, Романовым с самого начала приходилось осуществлять преобразования, которые задали вектор развития России на столетия вперед, предопределив как ее последующие достижения, так и трудности, с которыми она столкнется и которые, в конечном счете, окажутся неодолимыми.

Политику первых Романовых, а к ним принято относить царей Михаила Федоровича (1613 – 1645), Алексея Михайловича (1645 –1676) и Федора Алексеевича (1676 – 1682), можно рассматривать как цепь попыток верховной власти преодолеть социокультурный раскол русского общества, весь трагизм которого проявился на рубеже XVI–XVII вв. Преодоление раскола виделось Романовым не в разделении властных функций между царем и другими институтами, а в укреплении никем не отмененной самодержавной власти в условиях, когда инерция Смуты была еще чрезвычайно сильна.

В политико-властной конструкции самодержавия не находилось места Земскому собору. В 1613 г. орган, возведший Михаила Романова на престол, получал право на управление страной вместе с царем. Все решения верховной власти были продуктом совместной деятельности царя, Боярской думы и Земского собора и обнародовались как постановления «всей земли». Один только факт, что в течение первых десяти послесмутных лет (1613 – 1622) Земский собор работал на постоянной основе, свидетельствует о реализации идеи всеобщего согласия, которая вдохновила народ на воссоздание государственности. Этот новый способ правления в стране не прижился. Идеал всеобщего согласия отступил перед идеалом авторитарным по причине того, что на замену самодержавия он изначально не претендовал. Он был альтернативой Смуте и безвластию, а не отечественной политической традиции. С 1623 г. Земские соборы перестали созываться регулярно, а после 1653 г. фактически прекратили свое существование.

На протяжении XVII в. происходили централизация и бюрократизация государственного управления. Количество приказов возросло до 70, численность чиновников – в пять раз. При Алексее Михайловиче вся администрация контролировалась через его личную канцелярию – Приказ Тайных дел. И хотя во времена Федора этот приказ был упразднен, усиление верховной власти выражалось в снижении роли боярских семейств в функционировании бюрократической системы.

На местах прекратили функционировать выборные органы управления, на исходе Смуты сыгравшие важную роль в военной самоорганизации населения. Над этими органами были поставлены воеводы, которые назначались Москвой и концентрировали в своих руках всю военную и гражданскую власть. Постоянной проблемой государства являлась коррумпированность чиновничества. Ведя борьбу с лихоимством и неправым судом приказных людей, воевод и наместников, правительство Романовых периодически обновляло систему местного управления. В 1645г. были учреждены так называемые разряды – территории, объединявшие несколько уездов и возглавлявшиеся воеводами. И хотя с 1661г. управление на местах поручалось губным старостам, а всех воевод отправили в столицу, реформа 1679–1681гг. восстановило воеводское управление в разрядах, число которых сокращалось до девяти.

Выборный статус Романовых – Алексей Михайлович, как и его отец, был избран Земским собором – не являлся статусом сакральным, что снижало авторитет царя в глазах народа. Компенсацией отсутствовавшей сакральности и стал для новой династии принцип законности – роль, которую власти на Руси исполнять еще не приходилось. В 1649 г. Земский собор утвердил Уложение, которое подводило юридический фундамент под здание российского абсолютизма. Прежде всего Соборное уложение ставило под защиту закона вершину этого здания – царя. Вводилось понятие государственных преступлений, согласно которому каралось смертью не только действие, направленное против государя, но и намерение совершить его.

Соединение в лице воевод военных и гражданских функций означало, что милитаризация становилась принципом и способом государственного управления. Преобразования в армии часто переплетались с административными реформами. Суть военной реформы XVII в., растянувшейся на десятилетия, сводилась к приспособлению территории и населения Московского государства к регулярной воинской службе. Дворянское ополчение и стрелецкие полки в армии Романовых сохранялись, но все более важную роль выполняли полки «иноземного строя» – солдатские (пехота), драгунские (кавалерия) и рейтарские (смешанные). В 1630 г. иноземные (т.е. регулярные) полки составляли 3% московского войска, в 1651 г. – 18%, в 1679 г. – 81%.

Для пополнения своей доходной части государева казна в XVII в. вводила всевозможные виды налогов – от принудительных займов до прямых поборов. Принимая во внимание расстройство финансовой системы государства в условиях длительной войны с Польшей (1654–1667), администрация царя Федора пошла на беспрецедентную в истории фискальной политики России меру: вместо многочисленных налогов (которые надо было платить в разные приказы) с 1679 г. собирался один – стрелецкие деньги, а единицей обложения объявлялся двор. При этом власть прощала прежние недоимки и снижала оклад в целом.

5. Российское государство и православная церковь в XVII в. Церковный раскол. Другая линия социокультурного раскола русского общества вырисовывалась в духовной сфере. Традиционное сознание в первой половине XVII в. подверглось двоякому воздействию. С одной стороны, «бунташная» активность низов периода Смуты трансформировалась в городские восстания и проявления смеховой культуры (лицедейство, скоморошничество), с другой – российскую элиту достигла волна вестернизации. Осознав необходимость заимствовать у Запада его технологические достижения, московские власти вынуждены были приглашать в страну все больше заграничных специалистов. Но, как всегда бывает в таких случаях, вместе с мастерством русские стали перенимать у иностранцев их культуру, воплощенную в европейском образе жизни. Европейский быт, одежда, формы развлечений, проникавшие в русскую повседневность, отторгались православным сознанием и вызывали протест у благочестивых поборников истинной веры.

Ответом властей на эту новую ситуацию стали попытки нейтрализовать вестернизацию укреплением веры и церкви, выстраиванием, наряду с государственной «вертикалью власти», вертикали духовной. Система мер, получившая название «воцерковление, вводилась в военно-приказном порядке. Царь Алексей Михайлович приказывал воеводам, чтобы они силой заставляли ратников исповедоваться. Церковный брак объявлялся единственно законным. Специальными постановлениями запрещались игры в карты и шахматы, пение «бесовских» песен, кулачные бои, ношение масок и др.

Разумеется, из этого ничего не получилось – страну нельзя заставить жить по монастырскому уставу. Тем не менее власть не осознавала утопичность своего намерения. Первые Романовы жили еще в другом измерении: вынужденные двигаться по пути вестернизации, они пытались совместить ее с верностью отечественной идеологической старине.

Однако в церковной реформе, инициатором которой, как видим, выступила светская власть, была и другая, быть может, более значимая цель – усиление православной церкви, ее роли в государственной жизни. С окончанием Смуты был запущен беспрецедентный для Руси процесс слияния царской и патриаршей власти. Патриарх Филарет (отец царя Михаила Романова) наделялся статусом «великого государя», равнозначного царскому, и фактически управлял страной вплоть до своей смерти (1633). Такой же титул государь Алексей Михайлович пожаловал патриарху Никону, избранному первосвященником 25 июня 1652 г.

Царя и патриарха сближала идеологическая платформа. Оба исходили из того, что новые веяния в повседневной жизни народа можно заблокировать строжайшей религиозной регламентацией. Но отсюда никакого церковного раскола еще не проистекало. Его истоки восходили к воодушевлявшей царя и патриарха идеи «превращения русского царства во вселенское», что предполагало возвышение русской церкви до бывшего уровня византийской, превращение ее в центр всего православного мира. Формула «Москва – третий Рим» обретала иное смысловое измерение. Она становилась универсалистской имперской идеологией. Но мотивы Алексея Михайловича и Никона при этом существенно различались.

В глазах царя превращение национальной церкви во всемирную выглядело важным средством международного статуса России, укрепления позиций выборного самодержавия внутри страны. Никон, разделяя положение о верховенстве духовной власти над светской, по аналогии с католическим Римом намеревался создать институт своего рода православного папы.

Чтобы стать центром православия, для начала хотя бы по отношению к присоединенной Украине, Москва должна была предложить приемлемый для всех церковный канон. Требовалось внести изменения в богословскую риторику и обрядовую практику, практикуемых в русском православии со времен Киевской Руси. Никон предпринял энергичные меры по исправлению духовных книг и обрядности в соответствии с общеправославным византийским образцом.

Нововведения, предпринятые владыкой, касались преимущественно обрядовой сферы православия: вместо двуперстного крестного знамения вводилось троеперстное; допускались только поясные поклоны и запрещались поклоны стоя на коленях; «Аллилуя» отныне произносилась только трижды; во время крестного хода предписывалось двигаться не по солнцу, а против него; во время богослужения в храмах запрещалось «многогласие» и устанавливалось «единогласие» (последовательное чтение и пение различных религиозных текстов и молитв).

Помимо проведения «большой справы» Никон постоянно контролировал государственную жизнь. Без доклада патриарху не решалось ни одно дело Боярской думы, члены которой побаивались владыки. Большое внимание первосвященник уделял приращению церковных имуществ: расширил земельные угодья, основал несколько монастырей, широкими жестами жертвовал на богадельни и тюрьмы. Никон чувствовал за собой поддержку высшего духовенства, раздраженного мерами правительства по ограничению привилегий и доходов церкви.

Едва ли не впервые в истории русского государства церковь в лице патриарха оспаривала верховенство светской власти над духовной. Но в своей политике Никон не имел никаких шансов на успех. Идея православного папы, стоящего над светскими правителями, противостояла одновременно и общему историческому вектору эпохи, и традиции – как русской, так и византийской.

Со временем царь начал тяготиться постоянной опекой патриарха. Недовольство государя разжигали многочисленные враги Никона и его инициатив. Летом 1658 г. произошел разрыв царя Алексея с Никоном. Государь не явился на утреннюю службу, а оскорбленный архипастырь публично объявил о том, что оставляет патриаршество и удаляется в Воскресенский монастырь. В результате священники были вынуждены вернуться к службе по старым канонам, а в обществе усилилась тяга к старой вере. Во главе противников обновления обрядовой практики встал протопоп Аввакум, фанатично изобличавший никонианскую «ересь».

Но царь оставался убежденным поборником церковной реформы и не желал возвращения к прежним обычаям. 12 декабря 1666 г. на Большом церковном соборе Никон был лишен патриаршего сана, осужден и сослан в Ферапонтов монастырь. Высшее собрание церковных иерархов созывалось прежде всего для суда над противниками реформы. Всех, кто не признавал исправлений, введенных в богословских книгах, церковный собор 1666 г. назвал раскольниками и еретиками. Но приверженцы «старой веры», возглавляемые Аввакумом, в свою очередь объявили еретиками реформаторов, а себя стали называть старообрядцами (или староверами). Кульминацией борьбы за «прежнюю веру» явился бунт монахов Соловецкого монастыря 1668–1676 гг. Тогда государство от увещеваний и ссылок раскольников перешла к жестоким репрессиям. Восстание Соловецких чернецов было подавлено, а 14 апреля 1682 г. Аввакума и его сподвижников сожгли в тюрьме Пустозерского монастыря.

Церковный раскол являл собой величайшую духовную трагедию русского общества XVII в. В результате реформы Никона русское православие раскололось на две церкви – старообрядческую и официальную. Это разделение положило начало дальнейшему распаду общества на религиозной почве, выразившемуся в противопоставлении светской культуры духовной, полному подчинению церкви государству. Раскол также выявил исчерпанность прежних ресурсов, позволявших первым Романовым сохранять авторитарную модель управления. Стремление усилить государственную «вертикаль власти» вертикалью духовной было равнозначно стремлению выстроить повседневную мирскую жизнь по уставу монашеского ордена. Идея вселенского православного царства оказалась утопией. Отсюда следовало, что власть от самого этого устава должна отказаться и найти ему замену. Она найдет его в уставе воинском.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МИРОВАЯ ИСТОРИЯ: ФОРМИРОВАНИЕ

ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

ЛЕКЦИЯ 5. ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ

Вопросы:

1. Понятие модернизации.

2. Начало промышленного переворота в Англии.

3. Эпоха просвещенного абсолютизма.

4. Французская революция конца XVIII в. и ее результаты.

5. Система международных отношений в Европе в XVIII в.

Важнейшие импульсы исторического развития европейской цивилизации в XVIII в. исходили не столько из экономической и политической сферы, сколько из области культуры, науки, философии. «Философствующий век», «век просвещения» – под такими названиями вошел он в анналы истории.

Для успеха борьбы против абсолютизма в XVIII в. нужен был значительно более высокий, чем в предыдущем столетии, уровень политического сознания социальных групп, угнетавшихся абсолютизмом. Наиболее адекватным идеологическим выражением интересов буржуазии, совпадавших с интересами общественного прогресса в целом, стало Просвещение. Оно явилось следствием неодолимости того нового, что было привнесено в духовную жизнь европейских народов вопреки стабилизации феодального уклада в общественной жизни большинства европейских стран.

В XVIII в. на смену теологическому способу объяснения природы пришел рационализм в качестве принципа познания и понимания мира. На основе прогресса естественных наук получило преобладание материалистическое течение в идеологии Просвещения. Рационализм предполагал беспощадный анализ существующего общественного строя с точки зрения его соответствия требования разума и законности. Критический дух Просвещения отвергал все, что не выдерживало проверки и не являлось разумным или полезным. Нетерпимость к «старому порядку» сочеталась у просветителей с оптимистической верой в возможность его исправления и преодоления.

Стремясь к замене существующего порядка грядущим строем гармонии мыслители Просвещения надеялись шагнуть в будущий «золотой век» благодаря реформам, проводимыми просвещенными монархами. Между тем реформы просвещенного абсолютизма в основном были попытками модернизации того самого строя, который осуждался передовой мыслью «века Разума».

1. Понятие модернизации. Для выявления содержания процесса эволюции человечества в новое время нам необходимо познакомиться с одним из ключевых понятий настоящего курса – понятием модернизации. Этот термин настолько многозначен, что применяется в различных сферах научного знания. В общественных науках понятие модернизации используется в широком и узком смыслах.

В широком смысле модернизация представляет собой макропроцесс перехода от традиционного общества к современному, от аграрного — к индустриальному. Эпицентром этого процесса является Западная Европа, где с XVI в. (в Германии, Нидерландах) начался прорыв к капитализму сквозь толщи средневекового уклада. В XVII – XVIII вв. модернизация выступала как тенденция, один из вариантов развития европейской цивилизации, пробивая бреши в броне традиционного общества. Революция в Англии была самой крупной ее победой в XVII в. Локальный характер европейской модернизации был преодолен на рубеже XVIII – XIX вв. Победоносная Французская революция, опрокинув устои традиционализма, открыла путь утверждению капиталистических отношений на европейском континенте. Состоявшиеся в конце XIX в. промышленные революции в большинстве стран «старого света» означали завершение процесса модернизации в Европе.

Итак, модернизационные процессы в Европе начались не в XVIII веке, а намного раньше. Их окончание приходится на век девятнадцатый Но судьба их, однако, во многом решались именно в «веке Просвещения», сумевшем продолжить начатое ранее движение и дать ему новые импульсы. Поэтому понятие модернизации мы рассматриваем в контексте истории XVIII столетия.

В узком смысле под модернизацией понимают совокупность взаимосвязанных черт (экономических, социальных, политических), которые часто рассматриваются как отдельные признаки обновления общества. Этими признаками следует считать формирование рыночной экономики и превращение промышленности в ее ведущую отрасль (экономические), образование новых социальных групп – классов, страт, – и создание гражданского общества (социальные), утверждение принципов либеральной государственности – суверенитета личности, законности, разделения властей, парламентаризма и легальной оппозиции, отделения церкви от государства (политические).

Как социальное явление модернизация имеет свою классификацию. В науке различают два типа модернизации — органическую и неорганическую.

Первичная, органическая модернизация проходила в тех странах, которые были новаторами на этом пути, и разворачивалась благодаря внутренним факторам, в частности, коренным изменениям в сфере культуры, ментальности, мировоззрения. Ее становление связывают с появлением национальных централизованных государств, зарождением буржуазных отношений, в частности капиталистической кооперации и мануфактуры, формированием наций, а подъем — с первой промышленной революцией, разрушением сословных привилегий и предоставлением равных гражданских прав, демократизацией и т. п. В рассматриваемое нами время процесс модернизации дальше всего зашел в Англии и Голландии, где результаты буржуазных революций принесли свои плоды.

Вторичная, неорганическая модернизация происходит как ответ на внешний вызов со стороны более развитых стран и осуществляется преимущественно под влиянием заимствование чужих технологий и форм организации производства. Начинается же она не в сфере культуры, а в экономике или политике и определяется как догоняющая модернизация. Такая модернизация представляет собой своеобразную реакцию на вызов, источником которого выступает внешняя среда. Каждое традиционное общество дает свой ответ в соответствии с принципами, структурами и символами, заложенными в процессе его длительного развития. Поэтому итогом неорганической модернизации является не обязательно усвоение социальных достижений Запада, а совокупность качественных изменений традиционного общества, в той или иной степени адаптированных к мануфактурному или индустриальному производству.

Чаще всего термин «догоняющая модернизация» употребляется в отношении бывших колоний и полуколоний после получения ими политической независимости. Применительно к XVIII в. в качестве примера модернизации такого типа историками часто называется Россия. Хотя об особенностях и противоречиях российской модернизации речь пойдет в следующей лекции, необходимо уточнить, что данный подход вызывает определенные возражения. Сам глагол «догонять» достаточно удобен для описания явлений в экономической сфере, где существуют конкретные цифровые показатели, но он гораздо менее пригоден для оценки социально-политических процессов. Страны могут сравняться в объемах производства зерна или чугуна на душу населения, но даже самое точное воспроизведение одной страной заимствованного у другой социально-политического института или правовой нормы не делает ее копией, ничем не отличающейся от оригинала.

2. Начало промышленного переворота в Англии. Одной из ярко выраженных особенностей экономического развития Европы в XVIII в. был быстрый рост промышленности на двух ее полюсах: на крайнем Западе – в Англии, и на востоке континента – в России. Если Англия в результате соединения передового строя с технической мыслью превратилась из мирового торговца в «мастерскую мира», то подъем российской промышленности вызывался расширением и укреплением самых отсталых форм производства, прежде всего, крепостничества.

Процессы, происходившие в английской промышленности, носили бурный и стремительный характер. Во второй половине XVIII в. в стране начался промышленный переворот – переход к стадии промышленного капитализма на основе скачка в развитии производительных сил. Желая подчеркнуть глубину и масштаб этого процесса, его грандиозные последствия, его нередко именуют промышленной революцией.

Переворот произошел в промышленности, откуда и получил свое название. Но он не ограничивался этой отраслью экономики, а затронул все сферы труда и производства, в том числе сельское хозяйство, вызвал рост городов, оказал глубокое влияние на все стороны жизни и быта, преобразив внешний вид английского государства.

В том, что именно Англии удалось первой в мировой истории осуществить промышленную революцию, нет ничего удивительного. Устойчивое развитие товарно-денежных отношений с XVI в. привело к появлению здесь повышенного спроса на готовые изделия. Изгнание крестьян с земли крупными землевладельцами способствовало созданию значительных кадров рабочих, вынужденных заниматься наемным трудом. Заморская торговля и колониальная политика ускорила образование больших состояний, необходимых для крупных предприятий. Революция середины XVII в. подорвало всесилие феодалов, переворот 1688 г. поставил у власти те круги земельного дворянства, которые были тесно связаны с торговлей и капиталистическим предпринимательством. Положительное влияние оказали также геополитические факторы: английская территория на протяжении многих веков не знала иноземных вторжений, обладала значительными запасами горючего (каменный уголь) и других ископаемых и занимала удобное географическое положение на мировых торговых путях. Все это, вместе взятое, создало благоприятные условия для быстрого развития в Англии капиталистических отношений.

Все началось с небольших технических изобретений и усовершенствований, в которых современники не могли распознать прообразы великих перемен. Первой ласточкой, сообщившей о начале перелома, было изобретение в 1765 г. прядильной машины, которая вместо одной нити пряла сразу несколько. За первым изобретением последовали новые: ватерная машина, механический ткацкий станок, паровая машина, пудлингование (новый способ выплавки железа на каменном угле), универсальный металлообрабатывающий станок. Из года в год число технических изобретений нарастало: так, за всю первую половину XVIII в. в Англии было взято 199 патентов на изобретение, т.е. примерно по 4 патента в год, в то время как за одно десятилетие (1781 – 1790) был взят 451 патент, или по 45 патентов в год.

Новые машины требовали по-новому организовать производство. В первой половине XVIII в. в обрабатывающей промышленности Англии преобладали регулируемые компании, связанные со старинными цеховыми корпорациями. Несколько десятилетий спустя в ведущих отраслях (текстильной, горнодобывающей, судостроительной, металлургической) появляются различные виды мануфактуры: централизованная, смешанная, децентрализованная. На их основе создаются новые организации производства – фабрики – предприятия с числом рабочих более тысячи, которые обслуживали сотни машин.

Сдвиги в области производства оказали влияние на многие стороны жизни английского общества, например, на транспорт. Развитие промышленности и торговли властно требовало улучшения и удешевления состояния дорог. Благодаря технологической новинке Дж. Меткара – он первым стал строить дорогу выпуклой для стока воды – скорость транспортного сообщения между городами резко возросла. Путь от Лондона до Манчестера почтовая карета стала проделывать за 28 часов, а ведь еще в 1754 г. для этого требовалась три с половиной дня.

В перевозке грузов прогресс выразился в строительстве каналов. Расположение речных путей в Англии подсказывало их использование для транспорта. Верховья многих рек расположены довольно близко друг от друга, а водоразделы между ними не представляли непреодолимых препятствий. К 1820-м гг. более 4 тыс. судоходных каналов связали крупнейшие промышленные и торговые центры страны.

Быстрое развитие машинного производства стимулировало вывоз товаров на внешние рынки. Свою продукцию английская буржуазия сбывала повсюду. На первом месте среди торговых партнеров Англии стояли Северная Америка и Вест-Индия. Если экспорт продукции английских ремесел и мануфактур в континентальную Европу за первые 70 лет XVIII в. вырос всего на 6%, то за тот же период вывоз аналогичных изделий в Северную Америку подскочил на 687%.

Влияние сдвигов в промышленности не ограничивалось сферой экономики. Районы растущей промышленности притягивали население из аграрных областей: быстро росли новые промышленные города. Англия из аграрной страны постепенно превращалась в индустриальную. В середине века доля городского населения составляла 15%, к 1800 г. – 25%. В связи с урбанизацией резко возросли социальные контрасты: обогащение немногих и рост крупных состояний сопровождались увеличением числа неимущих и бедняков, усилением их нужды и страданий.

Одновременно происходили изменения внутри имущих классов: на первый план все более выдвигалась промышленная буржуазия – владельцы фабрик и заводов. Земельная аристократия и дворянство, до сих пор державшие в своих руках нити управления страной, были вынуждены считаться с интересами и пожеланиями богатеющих промышленников. В среде фабрикантов все решительнее поднимается вопрос о реорганизации состава парламента в пользу их представителей. Однако эта реформа была осуществлено значительно позднее.

Вместе с усилением промышленной буржуазии увеличивается роль и ее антагониста – промышленного рабочего класса. Своеобразие английского пролетариата эпохи начала промышленного переворота состояло в том, что он находился в переходном состоянии: еще не победила фабричная система – происходило превращение ремесла в мануфактуру, а мануфактуры в фабрику. Это и определяло пестроту социального состава английских рабочих XVIII в.

Указанные процессы не представляли собой монополии Англии: в других странах Западной Европы второй половины XVIII в. наблюдались аналогичные сдвиги в экономике, хотя в более медленном темпе. Особенность Англии заключалась в том, что здесь все шло гораздо быстрее и в более отчетливых формах.

3. Эпоха просвещенного абсолютизма. В первой половине XVIII в. Великобритания и Нидерланды, будучи эпицентрами модернизации, наглядно продемонстрировали преимущества нового строя. Именно эти страны шли в авангарде не только экономического и политического, но и идеологического переустройства общества, что выразилось прежде всего в секуляризации общественного сознания. В остальной Европе продолжали господствовать феодальные порядки, а главной тенденцией развития политических институтов было укрепление власти монарха. Государства, где система абсолютизма не сложилась, такие как Речь Посполитая или старые патрицианские республики Венеция или Генуя, находились в тот период в состоянии явного упадка.

Во второй половине XVIII в. в связи с общеевропейским экономическим и демографическим подъемом в правящих кругах европейских государств все более нарастало осознание необходимости модернизации общественной системы. Это общеевропейское явление, которое в различной степени охватило подавляющее большинство феодальных государств континента традиционно именуется «просвещенным абсолютизмом». Эта словесная конструкция, изобретенная немецкими историками XIX в., относительно верно отражала суть явления и стала привычной. Мыслители Просвещения – Вольтер, Дидро – писали о королях-философах, о просвещенных монархах, которые познали естественные законы и управляли в соответствии с ними.

В отечественной историографии, как дореволюционной, так и советской, преобладал взгляд на политику просвещенного абсолютизма как своего рода альтернативу буржуазной революции. Французская революция исследователями объяснялась тем, что во Франции попытки ввести «просвещенный абсолютизм» потерпели неудачу из-за сопротивления консервативных сил.

Суть политики просвещенного абсолютизма состояла в том, чтобы в рамках сохранявшегося монархического строя сверху проводить реформы, направленные на модернизацию, устранение наиболее устаревших проявлений феодального порядка.

Нравственным стимулом таких реформ была получившая распространение идеология Просвещения, ярче всего представленная во Франции, призывавшая подвергнуть все суду разума и перестроить общество на разумных началах.

Просветительские и реформистские идеи были восприняты различными группами привилегированного феодального класса в соответствии с их собственными интересами.

Основной целью самих «просвещенных монархов», при всей их просветительской фразеологии, оставалось укрепление существующего строя, сохранение господства дворянского сословия, усиление абсолютистского государства, его финансовой и экономической мощи. Наиболее углубленно монархическую концепцию просвещенного абсолютизма представили венценосные «философы» прусский король Фридрих II и российская императрица Екатерина II. Последняя в своих историко-публицистических произведениях, а затем в знаменитом «Наказе» Уложенной комиссии 1767 г., опираясь на теорию естественного права, обосновывала принципы самодержавного правления.

Представители просвещенного дворянства считали необходимым модернизировать старую представительную сословную систему, сделать именно ее орудием преобразования общества. Видное место среди мыслящей европейской аристократии занимает Самуэль Пуфендорф, теоретик естественного права, который выдвинул идею о государе как о первом слуге государства, воспринятую впоследствии Фридрихом II в качестве основополагающего принципа просвещенного абсолютизма.

При всех различиях, которыми была отмечена реформаторская деятельность «просвещенных монархов» второй половины XVIII в., она, как правило, включала в себя: 1) создание законодательной основы для формирования «среднего класса»; 2) унификацию системы управления на территории государства; 3) преобразование судебной системы и ослабление полицейской власти землевладельцев над крестьянами; 4) покровительство национальной промышленности, содействие развитию земледелия и росту внутреннего рынка; 5) заботу о просвещении, прежде всего, поощрение науки и образования, провозглашение веротерпимости.

Мероприятия, осуществлявшиеся при проведении политики просвещенного абсолютизма, стали началом эпохи так называемых революций сверху. Путь постепенного, эволюционного «врастания» монархической власти в изменяющиеся социально-экономические условия характерен для германских государств XVIII –XIX вв. Здесь общество, удовлетворенное преобразованиями «сверху», избежало раскола и политических переворотов, крайностей революции, через которые прошла Франция.

Дата конца эпохи просвещенного абсолютизма в Европе хорошо известна – 1789 год – начало Великой французской революции, деятели и герои которой также считали себя учениками и последователями идей Просвещения. В ходе столкновения абсолютистских государств с революционной Францией стала очевидной ограниченность всех мероприятий монархов-реформаторов. Просвещенный абсолютизм мог определенным образом сократить дистанцию между «старым порядком» и развивающимся капитализмом, но в сравнительно короткий исторический период реформировать на буржуазный лад общество, и тем более государственные институты, он был не в состоянии.

4. Французская революция конца XVIII в. и ее результаты. В самом конце XVIII в. во Франции произошла революция, которая принадлежит к числу наиболее крупных событий не только в истории этой страны, но и во всемирной истории. С давних пор ее справедливо называют Великой французской революцией. Эта революция была буржуазной, то есть направленной против феодального строя, на устранение препятствий для развития капитализма. Но от всех более ранних буржуазных революций она отличалась рядом весьма существенных особенностей.

Французская революция конца XVIII в. было первой в новой истории Европы буржуазной революцией, которая завершилась не частичной ломкой старого строя, не компромиссом между буржуазией и дворянством, как это было в английской революции XVII в., а полной, бескомпромиссной победой буржуазии над дворянством, полным разрушением старого феодального общества и сложившегося на его основе абсолютистского государства.

Французская революция конца XVIII в. имела неизмеримо большее международное значение, чем предшествовавшие ей буржуазные революции. Она смела отжившие средневековые порядки не только в самой Франции, но и в сопредельных странах (в ходе революционных и наполеоновских войн), положив тем самым начало переходу от феодализма к капитализму на европейском континенте.

Третья существенная особенность французской революции конца XVIII в. – ее глубоко народный характер. Будучи по своему социально-экономическому содержанию буржуазной революцией, она по своим движущим силам, по методам борьбы являлась подлинно демократической революцией. Нет никаких оснований преуменьшать роль буржуазии в этой революции. Буржуазия в составе оппозиционных правящему режиму сил была революционной силой и выступала против феодализма и абсолютизма. Но только народные массы придали революции силу и размах, без которых была бы невозможна ее победа. Великая французская революция была «бушующим морем», «народным океаном», как справедливо назвал ее Ромен Роллан. Народ был главным действующим лицом революции, он двигал ее вперед.

В своем развитии французская революция прошла две фазы: восходящую (1789–1794), кульминацией которой была якобинская диктатура, и нисходящую, начало которой было положено переворотом 9-го термидора (27 июля 1794 г.). Тремя ступенями поступательного развития революции были периоды Учредительного и Законодательного собраний, и период Конвента.

Период Учредительного собрания (1789 – 1791) – это время, когда был сломлен абсолютизм и создан режим конституционной монархии. Главным событием этого периода было взятие Бастилии 14 июля 1789 г., в результате которого установилось господство крупной либерально-монархической буржуазии.

Период Законодательного собрания охватывает 1791 – 1792 гг., в течение которых развернулась борьба за республику. На роль ведущей политической группировки буржуазии выдвинулись депутаты от провинции Жиронда (жирондисты). Важнейшим событием этого периода было восстание 10 августа 1792 г., которое фактически низвергло монархию и привело к власти жирондистов.

На 1792 – 1794 гг. приходится период Конвента – это время создания якобинской диктатуры и ее крушения. В результате народного восстания 31 мая – 2 июня 1793 г. было покончено с господством Жиронды, и власть оказалась у леворадикальных политических сил – якобинцев.

Движение революции по нисходящей линии, начавшееся 9-го термидора, завершилась военным переворотом 18-го брюмера (9 ноября 1799 г.), в результате которого установился личный, авторитарный режим Наполеона, переросший впоследствии в новую разновидность монархии буржуазного типа.

Споры о французской революции идут уже более двухсот лет. Диапазон мнений и оценок огромен – от восхищения и преклонения до осуждения и проклятия. Всемирный масштаб и величие этого события не может предполагать единодушия в массовом сознании. Слишком многообразны векторы воздействия французской революции на дальнейшую судьбу Франции, да и всего человечества. Покончив с феодальным порядком, революция заложила основы буржуазного общества, государства и права. В годы революции была создана первая французская конституция и провозглашена первая республика, впервые в истории страны введено всеобщее голосование и осуществлено отделение церкви от государства. Тогда же родились броские лозунги, известные не только каждому французу, но и всем образованным людям: «Свобода. Равенство. Братство», «Отечество в опасности», «Мир – хижинам, война – дворцам». Множество общеупотребительных политических терминов, например, «левые и правые», «враги народа» и «друзья народа», «террор», «контрреволюция» впервые прозвучали в революционные годы во Франции.

Французская революция оказала огромное прогрессивное влияние и на развитие мировой политической мысли, на науку, литературу и искусство многих других стран. Воодушевляющий пример событий во Франции еще в течение длительного времени оказывал могучее воздействие на философскую мысль XIX в., на творчество великих писателей – Гете в Германии, Байрона в Англии. Героика великих революционных лет наложила отпечаток на формирование таланта и на самые выдающиеся творения величайшего композитора нового времени – Людвига ван Бетховена.

5. Система международных отношений в Европе в XVIII в. Глубокие изменения в мировых хозяйственных связях, структурная перестройка экономики наиболее динамично развивавшихся стран закономерно сопровождались в XVIII столетии новыми тенденциями в межгосударственных отношениях.

Прежде всего складывается новая система отношений между державами, которыми в XVIII в. являлись пять наиболее сильных стран – Англия, Франция, Россия, Пруссия и Австрия. Голландии удержаться на позиции мировой державы не удалось. Ограниченные размеры территории, естественных ресурсов и незначительная численность населения постепенно привели к уходу этой страны со сцены большой мировой политики.

Также выявились главные сферы соперничества держав как на европейском континенте, так и за его пределами. На протяжении XVIII в. основными геополитическими конфликтами были борьба Англии и Франции за морскую и колониальную гегемонию, Австрии и Пруссии – за преобладание в Германии, России – за выход к Балтийскому и Черному морям, что сталкивало ее со Швецией и Османской Турцией.

Грандиозное по длительности, масштабности и остроте соперничество между Англией и Францией, прерывавшееся мирными договорами и завершившееся лишь в начале XIX в. ( с 1700 по 1815 гг.) вошло в мировую историю под названием «второй Столетней войны». Англо французская вооруженная конфронтация имела объективную основу – она являлась выражением развертывавшегося глобального экономического соревнования между капитализмом и феодализмом. Торговые интересы обеих держав сталкивались на рынках Западной Европы, Северной Америки и Карибского бассейна, Османской империи. В Париже полагали, что исход борьбы будет решен путем победоносных войн на европейском континенте. В таком случае станут реальными решающие уступки Англии в колониях, даже если не удастся поколебать ее морское могущество. Однако Англии с помощью финансовых субсидий всегда удавалось найти союзников, используя, по выражению прусского короля Фридриха II, европейские страны как хорошую пехоту. Ведя войны на континенте чужими руками, сосредоточив собственные силы на укреплении превосходства английского военного флота, Лондон в конце концов одолел своего вечного соперника.

Победа во «второй Столетней войне» не обошлась для Англии без серьезных потерь. В 1775 г. началась война британских колоний в Северной Америке за независимость – американская революция. Казалось, европейские монархические режимы из-за опасения распространения из Нового света духа свободы, должны были поддержать британскую корону. Но случилось парадоксальное: с самого начала конфликта готовились вооруженные выступления монархических держав не против, а в поддержку восставших колонистов. Просьба английского короля Георга III о посылке 20-тысячного русского корпуса в Америку была с порога отвергнута Петербургом. Оставшись в одиночестве, Англия признавала по Версальскому (Парижскому) договору 3 сентября 1783 г. самостоятельность тринадцати североамериканских колоний.

Другая сфера соперничества крупнейших держав в XVIII г. – Германия – после окончания Тридцатилетней войны представляла жалкое зрелище. В ней насчитывалось, по выражению самих немцев, столько государств, сколько дней в году (в действительности их было даже больше). Мелкие германские князья, получившие по Вестфальскому миру право вести самостоятельную политику, занимались тем, что за субсидии уступали свои армии любому, кто готов был за это заплатить. Происходила самая бесстыдная продажа солдат, а вместе с ними и родины. За одну только половину XVIII в. немецкие монархи заработали таким путем не менее 37 миллионов ливров от Франции и 46,5 миллиона фунтов стерлингов от Англии.

Среди этого политического хаоса в германских землях постепенно выделяются два крупных государства – Австрия и Пруссия. Их вооруженное столкновение в борьбе за лидерство в Германии было неизбежным. Оно наступило в тот момент, когда на прусский трон взошел Фридрих II (1740 – 1786). Организовав антиавстрийскую коалицию в составе Франции, Испании, Баварии и Пруссии, он захватил Силезию (война за австрийское наследство 1740–1748 гг.). Через несколько лет Австрии удалось создать против Фридриха II альянс, в которую вошли Франция и Россия (Семилетняя война 1756–1763 гг.). Хотя для двух германских государств война закончилась сохранением прежних позиций, она показала, что в лице династии Гогенцоллернов, прусских королей, появилась политическая сила, способная претендовать на гегемонию в Германии.

С конца XVII в. перед Россией стояли три главные внешнеполитические задачи: получение выхода к Балтийскому морю; присоединение западных древнерусских земель, или Правобережной Украины и Белоруссии, оказавшихся под властью Польши; получение выхода в Черное море. «Великий прорыв» России XVIII столетия осуществлялся в условиях жестокого военного противоборства с двумя неуклонно угасавшими державами – Швецией и Османской империей.

В результате победоносной Северной войны со Швецией (1700 – 1721) Россия добилась выхода в Балтийское море, что отвечало прежде всего интересам господствующего класса дворян и нарождающейся буржуазии. В то же время возвращение северо-западных русских земель отвечало и общенациональным интересам, так как усиливало обороноспособность страны и способствовало ее дальнейшему экономическому и культурному развитию. Одновременно изменилось и международное положение России. Она стала одной из великих европейских держав, и отныне ни один сколько-нибудь важный вопрос международной политики не мог решаться без участия России.

Еще более значительных успехов Россия добилась во второй половине XVIII в. Победы в русско-турецких войнах (1768–1774, 1787–1791 гг.) позволили России стать черноморской державой: ее территориальным приобретениями стали Кубань, Причерноморье (земли между Днепром и Днестром) и Крым. Также Россия получала крепости Азов и Керчь, право прохода своих судов через проливы Босфор и Дарданеллы.

Одновременно во внешнеполитическом курсе Российской империи начали сказываться и реакционные черты, особенно ярко проявившиеся в отношении к Французской революции. Правительство Екатерины II явилось инициатором создания антифранцузской коалиции (в составе с Англией, Пруссией и Австрией), преследовавшей восстановление монархии во Франции. Вместе с Австрией и Пруссией Россия участвовала в разделах Польши (1772, 1793 и 1795 гг.), в результате которых польское государство перестало существовать.

ЛЕКЦИЯ 6. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В XVIII в.

Вопросы:

1. Особенности российской модернизации.

2. Реформы Петра I.

3. Россия в эпоху дворцовых переворотов.

4. Просвещенный абсолютизм Екатерины II.

В истории отношений России с Западом вряд ли найдется эпоха, которая по своему значению, содержанию и последствиям была бы сопоставима с XVIII веком. «Столетие безумно и мудро», оно стало судьбоносным в определении вектора цивилизационного развития России. Огромная страна совершила стремительный рывок из средневекового состояния на уровень европейской культуры Нового времени. Главная особенность преобразований состояла в том, что они носили всеобъемлющий характер, затронув социальную структуру, экономику, политику, вооруженные силы, церковь, просвещение, культуру и быт.

Отчетливый отпечаток на характер этих преобразований оказывали личности реформаторов – Петра I и Екатерины II, – символизировавшие две великие эпохи российского XVIII века. В «начале славных дел» строились планы превращения Московии в европейскую державу, в «золотом веке» они стали реальностью. Несмотря на почти 40-летний разрыв во времени, наблюдается преемственность двух правлений. Екатерина II не раз провозглашала себя продолжательницей политики основателя Российской империи. Следовать заветам Петра в ее понимании означало двигаться по пути укрепления государства с сильной центральной властью, активной внешней политикой, позволяющей играть доминирующую роль на международной арене.

Вместе с тем царствование «северной Семирамиды» существенно отличается от дел обожаемого ею Петра. Прежде всего в методах преобразований. Екатерине II, вошедшей на престол в стране, которая уже несколько десятилетий переживала процесс европеизации, не нужно было ничего ломать, как поступал ее великий предшественник. Лишенная комплекса малообразованного Петра, стремившегося сделать дома так, как «там», воспитанная на европейской культуре Просвещения, Екатерина понимала невозможность преодоления многовековой инерции русской жизни резкими рывками. Обе модели реформ – начала и конца XVIII века – зримо отражают всю сложность и противоречивость российской модернизации, процесса, являвшегося ведущим в истории этого столетия.

1. Особенности российской модернизации. Пытаясь выявить содержание, результаты и особенности российской модернизации, начатой в конце XVII в., мы должны прежде всего осознавать, что петровская Россия является первой в новое время страной незападного типа, вставшей на путь перехода от традиционного общества к современному. Характер преобразований, осуществленных в нашей стране в течение двух с лишним столетий, дает основания говорить больше о различиях, нежели о сходстве российской и западноевропейской моделей модернизации.

По сравнения с Западом, где инициатором и главной действующей силой модернизации выступало общество, в России генератором изменений являлась авторитарная власть – самодержавная монархия. Народные массы, общество, не только не были субъектами модернизационного процесса – они практически выведены за пределы пространства власти. Выбор модели развития, поиск и распределение ресурсов, идеологическое обоснование и контроль за результатом – все находилось в руках ничем не ограниченной вертикали власти. Отсюда огромное значение для судеб модернизации приобретает личностный фактор – возможность и характер перемен, их результаты и последствия во много зависели от позиции того или иного самодержца.

Волей и энергией Петра I механизм модернизации по-русски был запущен. Реформы первой четверти XVIII в. проводились в условиях непрерывных военных действий и были направлены на победу в Северной войне над Швецией. По методам осуществления петровская модернизация являлась типичным мобилизационным проектом с ярко выраженной милитаризацией общественной жизни. Петр I подчинил все существование страны и ее жизненный уклад военным задачам и выстроил военно-бюрократическую вертикаль власти. Среди российских правителей он был первым, кто сумел превратить милитаризацию в инструмент форсированной модернизации.

Модель преобразований, избранная Петром I, не имела аналогов в европейской истории. Ряд исследователей предлагают называть ее экстенсивной модернизацией. Экстенсивная модернизация – это присвоение и освоение чужих культурных достижений. Она отличается от интенсивной модернизации тем, что предполагает заимствование результатов инноваций без приобретения способности к самим инновациям, которую заимствовать нельзя.

Именно такую модернизацию и осуществил Петр I. Освоенных им европейских ресурсов хватило примерно на столетие. За это время в Англии произошла промышленная революция. Но правящие круги Росси обратили на нее внимание лишь после Крымской войны, осознав всю опасность системного отставания в технологиях, в том числе и военных. И дело здесь не в индивидуальных качествах преемников Петра. Дело в том, что инициированный им тип модернизации был ориентирован на овладение чужими результатами, а не процессами, которые привели к этим результатам.

Милитаризация и неограниченные естественные ресурсы (земля, люди) не только составляли инструмент для экстенсивной модернизации, но и были взаимно обусловлены. Военные победы, державный статус России требовали поддержания на должном уровне огромной армии, выполнявшей важнейшую функцию – присоединение новых территорий для экстенсивно развивавшей экономики. Страна в течение двух столетий выдерживала непомерное бремя военных расходов. Но цена, которую она заплатила за свою военную мощь, была намного выше выпавших на нее тягот. Экстенсивная модернизация не открывала источников и не создавала стимулов органического внутреннего саморазвития. Она, наоборот, порождала иллюзию, что без таких источников и стимулов можно обойтись.

При таком типе модернизации верховная власть, являясь главным и единственным ее субъектом, не способна изменить не только общество, но и даже те слои, которые заинтересованы в преобразованиях. Показательна в этом отношении промышленная политика Петра I. Создаваемые им мануфактуры в принудительном порядке передавались частным лицам, но не на правах собственника, а арендатора, главной обязанностью которого было выполнение казенных заказов, преимущественно военного характера. Это была не капиталистическая, а именно милитаристская индустриализация, при которой частный интерес использовался как вспомогательное средство.

Таким образом, экстенсивная модернизация Петра одновременно сближала Россию с Европой, и отдаляла от нее, прокладывая русло исторической эволюции, существенно отличавшейся от европейской.

2. Реформы Петра I. Государственность, которую строил Петр, была милитаристской. В этом отношении он шел по дороге, уже проторенной его предшественниками. Но, в отличие от них, ему такую государственность удалось построить и доказать ее эффективность победами, о которых прежние московские цари могли только мечтать. Российская военная держава и традиции российской военной державности начинались с Петра.

Главным звеном милитаристской государственности Петра I созданная им постоянная армия. Военная реформа, проводившаяся по ходу Северной войны, была ориентирована на создание боеспособных вооруженных сил по европейскому образцу. Покончив с практикой полков «иноземного строя», при которой войска из-за экономии средств на зиму распускались по домам, Петр сделал армию и службу в ней постоянной. Важное значение и масштабность военной реформы предполагали ее осуществление по нескольким направлениям.

1. Изменение порядка комплектования вооруженных сил. Создавая армию на европейский манер, Петр и здесь отходил от общепринятых стандартов. В Европе в ту пору вооруженные силы комплектовались в основном из добровольцев. Русская армия собиралась принудительно посредством рекрутских наборов. Человек насильственно вырывался – теперь уже на всю жизнь – из семьи и своего окружения, превращался в инструмент государства. Указами 1699 г. Петр вводил рекрутскую систему набора, означавшую установление принципа воинской повинности для мужского населения всех слоев общества, кроме духовенства и верхушки горожан. До 1725 г. было проведено 53 рекрутских набора, давших 284 тыс. солдат.

2. Централизация управления армией и флотом. В начале Северной войны управление сухопутными войсками осуществляли приказы – Разрядный, Стрелецкий, Пушкарский и др. С учреждением Сената и коллегий реформирование военного управления завершилось в 1719 г. созданием Военной коллегии и Адмиралтейства.

3. Правовое обеспечение военной реформы. «Воинский устав», изданный в 1716 г., определял устройство и организацию армии, обязанности военнослужащих, основы строевой и полевой службы, а также военно-уголовные нормы. В 1720 г. был принят Морской устав.

4. Учреждение военных и военно-морских учебных заведений для подготовки офицерских кадров. В 1701г. в Москве была основана знаменитая Навигацкая школа («Школа математических и навигацких наук»), на базе которой позднее создавались новые, специализированные – Инженерная, Артиллерийская, Адмиралтейская.

Успешной реализации военной реформы способствовала коренная перестройка экономической политики верховной власти. В эпоху Петра I ее можно охарактеризовать как государственный капитализм в условиях крепостничества. Принудительное предпринимательство, строительство государственных объектов на основе трудовой повинности, резкое увеличение налогообложения, превращение вольнонаемной рабочей силы мануфактур в крепостную – таковы важнейшие элементы хозяйственной системы, созданной «вечным на троне работником».

Понимая, что существующая система управления Россией не готова к решению задач, поставленных начатой войной, Петр I приступил к масштабной административной реформе как в центре, так и на местах.

22 февраля 1711г. был учрежден Сенат, предназначенный для замещения царя во время его отсутствия в стране. С 1718 г. Сенат приобрел полномочия контроля за деятельностью коллегий, а в последние годы царствования Петра являлся высшей судебной инстанцией.

В течение 1717 – 1720 гг. в помощь Сенату Петр I учредил коллегии. Вместо громоздкой системы приказов возникла административная машина, действовавшая на основе четкого разделения функций входивших в нее ведомств. Первоначально коллегий было девять, потом к имеющимся добавили десятую. Деятельность коллегий определял «Генеральный регламент» – документ, изданный в 1720г. и содержавший большое число норм и правил, детально расписывавших порядок работы учреждений. Вместе с тем некоторые приказы не только сохранились в новой системе центрального отраслевого управления, но даже расширили свою деятельность. Таковым был, к примеру, Преображенский приказ, созданный при царе Алексее Михайловиче и выполнявший функции политической полиции.

25 января 1722 г. Петр I подписал указ об учреждении должности генерал-прокурора, что означало создание института надзора за деятельностью правительственных структур. Под началом генерал-прокурора действовали многочисленные чиновники среднего уровня: обер-прокуроры и прокуроры при коллегиях и губерниях, лица тайного надзора – обер-фискалы и фискалы. «Сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных» – говорится в указе от 25 января 1722 г.

Если в центре наблюдался процесс замены старых учреждений новыми, то управление огромной страны на местах, откуда во время войны и черпались все виды ресурсов, требовало усиления власти и новых принципов ее организации. Указом 18 декабря 1708 г. Петр I разделил территорию России на восемь губерний, которые возглавлялись назначавшимися царем губернаторами. Последние получили большую административную, военную и служебную власть, а также возможность распоряжаться финансами своих губерний. Управление городами в губерниях сохранялось за воеводами, а земский элемент в местной администрации был забыт вовсе. Однако губернии оказались слишком крупными образованиями, чтобы в центре каждой из них сформировался эффективный механизм действительно местного управления. С 1719 г. количество губерний увеличивалось до двенадцати. При этом возникала трехуровневая система местных органов власти: губернии делились на провинции, провинции – на уезды, которые стали называться дистриктами.

Для безотказного вращения маховиков гигантского колеса бюрократической машины нужна была огромная армия чиновников, для которых служба государству являлась бы не только первейшей обязанностью, но и основным (а для многих из них – и единственным) источником существования.

Образованию нового слоя служилых людей посвящены два важнейших указа Петра I. Первый из них – «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах» – опубликованный 23 марта 1714 г. и более известный под названием Указа о единонаследии, лишал большую часть дворянства права наследования земельного владения. Суть документа заключалась в следующем: помещик, имевший несколько сыновей, мог отныне завещать все свое недвижимое имущество лишь одному из них. Если наследодатель умирал, не оставив завещания, вся недвижимость переходила к старшему сыну. «Обделенные» наследники таким образом принуждались поступать на службу, идти в предпринимательство, заниматься наукой и искусством.

Логическим продолжением Указа о единонаследии явилась знаменитая Табель о рангах, изданная 22 января 1722 г. Этот законодательный акт устанавливал следующие принципы:1) продвижение чиновника по служебной лестнице осуществляется на основании его личных заслуг, а не происхождения (меритократия вместо аристократии); 2) разделение государственной службы на три сферы – военную, гражданскую и придворную; 3) разграничение дворянства на личное и потомственное (наследственное); 4) допуск к государственной службе женщин (в придворной сфере в качестве статс-дам и фрейлин).

Что касается перемен в духовной жизни русского общества, важнейшие из них связаны с церковной реформой Петра I, правление которого стало решающим для судеб русской православной церкви. Церковная реформа в России конца XVII – первой четверти XVIII вв. представляет собой последовательную череду мероприятий самодержавия для достижения своей основной цели во взаимоотношениях с духовной властью – полного подчинения русской православной церкви государству, превращения ее в послушное орудие правительственной политики.

В 1701 г. царь восстановил Монастырский приказ, который управляя имуществом церкви, фактически осуществил секуляризацию (национализацию) ее земельных владений: в течение 1702 – 1704 гг. около 1800 дворов монастырских крестьян приписывались к государственным ведомствам. Ежегодно казна получала с церковных имений до 100 тыс. рублей доходов. В 1718 г. Феофан Прокопович, один из ближайших сподвижников Петра, написал особое сочинение – «Духовный регламент», – где проводилась мысль о преимуществах коллегиальной формы управления русской православной церкви по сравнению с единоличной. Вскоре за мыслью последовало действие. 25 января 1721 г. Петр I издал манифест об утверждении «Духовного регламента», ликвидации патриаршества и замене его Духовной коллегией. В день своего открытия, 14 февраля 1721 г., Духовная коллегия была переименована в Святейший правительствующий Синод. Во главе этого ведомства стоял обер-прокурор, назначавшийся монархом из светских лиц.

Церковная реформа и другие новшества Петра в духовной сфере раскололи традиционное общество на два мира, две субкультуры – светскую и православную. Первая стала достоянием ничтожной части народа, говорившей с ним на чуждом ему языке. С течением времени пропасть между носителями новой культуры и теми, для кого она оставалась недоступной, все более расширялась, образуя атмосферу непонимания, отчуждения и даже враждебности.

В оценке значения и последствий преобразований Петра I мы исходим из принципиального несогласия с установкой об отсталости и кризисном состоянии русского общества конца XVII в. Нам она видится неубедительной, а с методологической точки зрения – устаревшей. Еще в начале XX в. известный историк С.Ф.Платонов писал, что наука «уже давно сдала в архив старое представление о «неподвижности» и «окаменелости» русской жизни до Петра Великого». Поэтому считать заслугой реформаторской деятельности царя преодоление системного кризиса традиционализма, якобы охватившего русское общество во второй половине XVII столетия, нет оснований.

Приходится ставить под сомнение как успешного итога петровских реформ и модернизацию (европеизацию) важнейших социально-политических институтов российского общества. Цель Петра состояла вовсе не в его европеизации, не в приближении к тем образцам, которые он наблюдал в странах Европы. Ибо модернизация предполагает соучастие в управлении страной всего гражданского общества, которого власть признает важнейшим субъектом политических отношений. В допетровской Руси существовали некие правила политического поведения – законы, традиции, культурные и нравственные нормы, признававшиеся всеми сословиями и группами населения. Социальные эксперименты Петра, облаченные в мало кому понятные идеи «регулярного государства», бесповоротно прервали эти процессы. Цель российского императора состояла в заимствовании у передовой западноевропейской цивилизации ее технических достижений и некоторых внешних форм, способствовавших укреплению его деспотической власти. Упорядочивая государство и придавая ему европейский фасад, Петр, по существу, делал его еще более варварским. В результате к концу его правления Россия оказалась в совершенно неестественном состоянии: «регулярного государства», выдуманного в кабинетах европейских мыслителей, в ней не построили, а того общества, которое существовало до Петра, уже не было.

3. Россия в эпоху дворцовых переворотов. После смерти Петра I Россия погрузилась в эпоху дворцовых переворотов, длившуюся около столетия. С 1725 по 1801 гг. в стране сменилось восемь императоров, причем пятеро оказались на престоле в результате незаконного преемства власти. Судьба возносила на государственный Олимп то грудного младенца, то целую череду женщин – явление, более никогда не виданное в русской истории. «Эпоха дворцовых переворотов» – термин, введенный В.О.Ключевским, стал чуть ли не синонимом для российского XVIII века, или, по крайней мере, для послепетровской его части.

В исторической литературе нередко приходится встречать несколько пренебрежительные оценки дворцовых переворотов как всего лишь результата конфликтов между различными группировками господствующего класса. Вместе с тем события 1720 – начала 1760-х гг. есть не случайные эпизоды нашего прошлого, не производное стечение редких и незначительных обстоятельств, а прямое следствие петровских реформ, политическое выражение глубоких процессов в общественном развитии России после смерти царя-преобразователя.

Эпоха дворцовых переворотов в России объясняется следующими причинами.

1.Сменой элит, вызванной радикальными преобразованиями общества, что в условиях сохранения самодержавного режима приводило к обострению соперничества за влияние на трон. В любую эпоху преобразований усиливаются трения между различными группировками в тех слоях общества, которые непосредственно затрагиваются переменами. Одни из них выдвигаются на ведущие роли в государстве. Другие оттесняются на задний план, что неизбежно питает настроения недоверия и вражды. Российская корона с 1725 г. становится объектом настойчивых притязаний борющихся за выживание придворных кланов. Современный исследователь С.М.Троицкий отмечает: « Эпохой дворцовых переворотов этот период называется не потому, что властители менялись так часто. Важнее то, что практически всякий раз смена власти сопровождалась смутами, волнениями, арестами, ссылками. Тысячи людей со страхом ждали наступления утра нового царствования – они не были уверены в своем завтрашнем дне».

2.Формированием в России порочной традиции узурпации (незаконного преемства) верховной власти благодаря вступлению в силу указа Петра I от 5 февраля 1722 г. о престолонаследии. Согласно этому указу государь по своему усмотрению назначал себе преемника, что означало утверждение в наследовании верховной власти в России принципа завещания вместо принципа законности. Указ 1722 г. издан в конце царствования Петра I. После его смерти на авансцену властных отношений в государстве пришли силы, утратившие свое влияние в период реформ и связывавшие надежды на изменение всего состояния дел с возведением на престол угодного им лица. Акт о престолонаследии, как никакой другой из правовых документов Петра I, укрепляя эти надежды. События, составившие эпоху дворцовых переворотов, показали, что воля действующего правителя либо игнорировалась, либо интерпретировалась в интересах стоящих за претендентом на престол группировок.

3.Усилением зависимости российской монархии от дворянства, своей главной социальной опоры. На протяжении веков, начиная с XV столетия, дворянство являлось главной опорой самодержавной власти в России. Однако и главная угроза трону также исходила от дворянства. Слишком неоднородно в имущественном, социальном, образовательном плане было это сословие, чтобы стать безоговорочным защитником самодержавия. История российского шляхетства – это прежде всего история расширения его прав и привилегий. После Петра I, заставившего дворян служить поголовно и пожизненно, наблюдается тенденция освобождения их от жесткой регламентации «государевой службы». Окончательную точку в этом процессе поставил «Манифест о вольности дворянству» 1762 г. Петра III, объявлявший государственную службу добровольной и узаконивший право дворян уходить в отставку.

Другим направлением укрепления статусной позиции первого сословия явилось расширение его прав как собственника. Указом 17 марта 1731 г. Анна Иоанновна упразднила петровский закон о единонаследии: земельные владения остались в полной собственности дворян под названием «недвижимое имение-вотчина». Завещать эту недвижимость владелец мог сразу всем детям. В последующем издавались указы (1740, 1758, 1762 гг.), закреплявшие только за дворянством право покупать населенные земли и крепостных крестьян. Подобные, немыслимые при Петре I, привилегии верхний слой российского общества приобретал отнюдь не благодаря своей поддержке абсолютизма. Исключительность своего правового положения дворянство добивалось ценой постоянного давления на монархию, требования от нее новых социальных уступок.

4. Превращением института гвардии, любимого «детища» Петра, из проводника реформ в политическое орудие борьбы за власть. Средством достижения корпоративных целей дворянского сословия в XVIII в. выступала гвардия, любимое детище Петра I. Неформальная, но чрезвычайно важная роль гвардии в осуществлении петровских реформ сделала ее постоянным и обязательным институтом политической жизни России. Близость армейской элиты к дворцовой жизни позволяла ей безошибочно определять, какие именно пружины задают тот или иной ход государственной машины. Гвардия была единственной военной силой, к которой император мог спешно обратиться за помощью в исключительных обстоятельствах, и никаких противовесов ей не существовало. По меткому выражению известного историка Н.Эйдельмана, «несколько дворцовых переворотов были фактически гвардейской поправкой к самовластию».

5. Засильем иностранцев в высших сферах управления российским государством. В течение первых десятилетий политической жизни России XVIII в. завязывался новый узел противоречий – национальный. В 1740 г. императором был объявлен двухмесячный ребенок – Иван Антонович – на три четверти немец по крови. В 1762 г. на престол взошел Петр III, внук Петра Великого, немец на половину. «Царь-немец» – совершенно новое явление в отечественной истории. Оно стало возможным также благодаря петровским нововведениям. В 1702 г. Петр I издал специальный манифест, приглашавший в Россию новых «служилых иноземцев» и создававший для них привилегированные условия. Для закрепления России в системе европейских международных отношений император устанавливал фамильные связи с рядом княжеских родов Германии. Впоследствии новые родственники Романовых получали возможность влиять на расстановку сил при русском дворе и выдвигать собственные кандидатуры на престол. Неудивительно, что национальные лозунги выдвигались при свержении Петра III, а ранее – при аресте регентов – Бирона и Анны Леопольдовны с ее мужем.

Таким образом, долгий период политической нестабильности в Российской империи XVIII века в значительной мере явился тяжелой расплатой за реформы начала столетия. В соответствии этим выводом мы определяем дворцовые перевороты как вынужденную реакцию российского общества на последствия петровских реформ, выразившуюся в сфере властных отношений и не изменившую общественный и государственный строй страны.

4. Просвещенный абсолютизм Екатерины II. Вошедшая на российский престол в результате очередного дворцового переворота Екатерина II должна была решить сложную задачу – сохранить и укрепить завоеванные Петром I державные позиции России, одновременно реформируя созданную им милитаристскую государственную систему. Дарованное дворянам манифестом 1762 г. право не служить создавало дополнительную проблему. Императрице предстояло соединить упрочение государственности с узаконенной свободой высшего сословия.

Сложившаяся ситуация требовала законодательного регулирования, возможного лишь при достижении компромисса между разными слоями российского общества. Однополюсная самодержавная модель государственности вновь столкнулось с необходимостью возрождения второго, народного полюса, исчезнувшего из политической жизни с прекращением деятельности Земских соборов.

Выражением второго властного полюса стала Уложенная комиссия, созванная Екатериной в 1767 г. для составления нового свода законов. В состав Комиссии на избранной основе входили 570 депутатов от дворянства, горожан, казачества, государственных крестьян, нерусских народов Поволжья и Сибири.

Накануне открытия Уложенной комиссии вышел в свет «Наказ» Екатерины II, внушительный по объему трактат, состоящий из двухсот глав. В этом сочинении императрица впервые публично излагала свой политический идеал. С одной стороны, он был плодом заимствования у мыслителей Просвещения, прежде всего у Монтескье, принципов государственного либерализма. С другой стороны, заимствование осуществлялось весьма избирательно. Так, о ключевом для Монтескье принципе разделения властей в «Наказе» даже не упоминалось. Это был гибридный идеал, сочетавший европейский либерализм с русской авторитарно-самодержавной традицией.

За полтора года своей деятельности Уложенная комиссия обнаружила полную неспособность к согласованию и примирению сословных интересов ради интереса общего. Депутаты, не имевшие опыта парламентской деятельности, оказались не в состоянии внести конструктивные предложения государственного уровня. Некоторые из них откровенно признавались в том, что «по скудоумию своему не могут сделать никаких представлений об общих нуждах». Екатерина была разочарована и в декабре 1768 г., воспользовавшись началом русско-турецкой войны, распустила депутатов по домам.

Неудача Уложенной комиссии преподнесла Екатерине II урок о невозможности реализации умозрительных построений европейских философов на русской почве. Политическая пассивность депутатов ярко иллюстрировала известное высказывание Н.Бердяева о том, что передача монопольного права на представительство общего интереса государю-самодержцу при уравнении всех остальных в бесправии блокирует сознание этого интереса подданными.

Отсюда вовсе не следует, что попытка подключить к однополюсной государственности второй, народный полюс полностью провалилась. Убедившись, что «народный» полюс расколот и что авторитарно-либеральный идеал не может претендовать на универсальность, Екатерина приступила к локальной его реализации. Губернская и судебная реформы 1775 г. стали важным шагом на пути примирения самодержавной и либеральной составляющих ее политического идеала.

В основу административных преобразований был заложен принцип децентрализации государственного управления. Положения губернской реформы изложены в «Учреждениях для управления губерний», изданных 7 ноября 1775 г. Число губерний увеличивалось с 20 до 50. Каждая губерния делилась на уезды. В основу деления был положен количественный критерий – численность населения. На территории губернии проживало от 300 до 400 тыс. жителей мужского пола, на территории уезда – до 30 тыс. жителей.

Исполнительную власть в губернии возглавлял губернатор или генерал-губернатор, назначаемый монархом. При нем функционировало губернское правление, имевшее совещательные полномочия. Уездом управлял земский капитан-исправник, который избирался дворянством уезда. Власть в уездных городах принадлежала городничему. Для управления городами учреждался Губернский магистрат, а в самих уездных городах – городовые магистраты. Созданная Екатериной система местного управления просуществовала вплоть до реформ 60-х годов XIX в., а проведенное ею административно-территориальное деление – до 1917 г.

Введение «Учреждений» означало и судебную реформу. На губернском и уездном уровнях действовали сословные суды: иски дворян разбирал земский суд, дела купцов и мещан составляли юрисдикцию магистратов, а государственных крестьян – расправа. Общесословными судебными органами являлись судебные палаты по гражданским и уголовным делам и Сенат. Учреждался также совестный суд, предназначенный для разрешения дел, касающихся несовершеннолетних и других недееспособных лиц.

Перенесение центра тяжести решения социально-экономических задач на местный уровень, создание региональных судебных органов предполагало значительное расширение бюрократии. Екатерина II, открывая для местного дворянства и верхушки городского населения новые возможности участия в государственном управлении, демонстрировала желание опираться на оба сословия.

Правовое выражение сословный дуализм императрицы обрел в двух знаменательных документах , изданных в один день – 21 апреля 1785 г. Речь идет о «Грамоте на права и преимущества благородного российского дворянства» и «Грамоте на права и выгоды городам Российской империи», более известных под названием Жалованных грамот дворянству и городам. В первой из них Екатерина подтверждала совокупность личных, имущественных и корпоративных прав высшего сословия российского общества. Другая закрепляла единый сословный статус всего населения городов независимо от профессиональных занятий и родов деятельности. При этом расширялось пространство личных свобод горожан: им предоставлялась возможность нестесненной государством предпринимательской деятельности, а купцы первой и второй гильдии освобождались, подобно дворянам, от телесных наказаний и некоторых повинностей.

Баланс между дворянством и привилегированным слоем горожан сам по себе не был новым для России: первые Романовы в XVII в. действовали в том же направлении. Новизна заключалась в формировании сословий в европейском смысле, т.е. относительно свободных групп населения с правовой защитой своих интересов. Это было движение России в Европу, но не в Европу буржуазную, где не оставалось места сословным перегородкам, а в Европу сословную, исторически уходящую. Такое избирательное заимствование прошлого опыта при сохранении самодержавия и крепостного права, являлось, как и при Петре, не европеизацией, а новой, более глубокой коррекцией в европейском духе русского особого пути».

Царствование Екатерины II было одним из самых долгих в истории России, продлившись почти три с половиной десятилетия, и самых успешных, если руководствоваться державно-имперскими критериями того времени. Прочность ее режима объяснялась тем, что во второй половине XVIII в. в России не был исчерпан экстенсивный путь развития. Более того, именно при Екатерине II – после присоединения Крыма и плодородного степного пространства – он позволил значительно увеличить ресурсы страны. Колоссальное расширение территории, ставшее возможным благодаря военным победам России, позволило существенно упрочить ее державный статус. Сановник императрицы, князь А.И.Безбородко, имел все основания утверждать, что во время ее царствования ни одна пушка в Европе без дозволения России выстрелить не могла. Екатерине удалось совместить в своем лице образ правителя-победителя с образом монарха, воплощавшего в своей деятельности идею мирной державности, что соответствовало настроениям и ожиданиям послепетровской эпохи. Но сложившаяся при ней государственная система могла быть устойчивой лишь при условии, что европейский либерально-правовой идеал сохраняет свое подчиненное положение по отношению к идеалу авторитарно-самодержавному.

ЛЕКЦИЯ 7. ФОРМИРОВАНИЕ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА В XIX в.

Вопросы:

1. Национальные модели экономической модернизации в XIX в.

2. Результаты и последствия промышленной революции .

3. Успехи и противоречия политической модернизации.

4. Общественно-политическая мысль XIX в.

5. Международные отношения и внешняя политика России в XIX в.

В 1800 г. мир мало чем отличался от предыдущих столетий. К 1900 г. жизнь уже больше походила на сегодняшнюю. В XIX в. жизненный уклад людей изменился больше, чем в какой-либо другой период истории. Если в начале столетия самым быстроходным средством передвижения была лошадь, то в конце его между крупными городами курсировали поезда-экспрессы, а на дорогах появились первые автомобили. Моряки эпохи наполеоновских войн, отправляясь в плавание, все еще полагались на силу ветра и волн, а к исходу XIX в. весь мировой флот был поставлен на паровой ход. В 1800 г. большая часть населения жила в сельской местности и занималась аграрным производством. К 1900 г. в Европе и Северной Америке большинство людей проживало и работало в городах.

Одно техническое новшество, например изобретение парового двигателя, влекло за собой целый ряд других, и эта цепочка, где каждое звено вело к последующему, становилась все длиннее. Перемены приводили к сближению разных стран, поэтому события, произошедшие в одном месте, могли существенно изменить жизнь людей, живущих в другой точке земного шара.

Общим знаменателем глобальных изменений была промышленная революция, охватившая Европу и Северную Америку, и утверждение здесь так называемого индустриального общества. Символическим образом модернизированного мира второй половины XIX в. стал задымленный, грязный, с мрачными строениями фабричных зданий и убогостью рабочих кварталов город. Технический прогресс явно опережал способы разрешения порожденных им противоречий. Несправедливое распределение общественного богатства, олигархические режимы властвования, нищета трудящихся масс и рост преступности, обострение классовой борьбы – это тоже явления современного общества.

Переход от «старого порядка» к современному обществу был сложным и противоречивым. Инструментом разрешения конфликтов, хотя и не универсальным, стали политические и социальные катаклизмы. Недаром эпоху, начавшуюся с Великой Французской революции, нарекли «Веком революций». При этом особенно ярко проявилось воздействие общемирового процесса на эволюцию политической и социальной организации отдельных стран. С 1814 г. во многих европейских государствах изменился политический и общественный строй. Повсюду, за исключением России, Англии и Швеции, это изменение сопровождалось революциями и гражданскими конфликтами, а в некоторых странах – национальными войнами. XIX столетие было более, чем какая-либо другая эпоха, веком внутренних переворотов.

Правящая элита ради сдерживания социальной напряженности в своих странах, резко активизировала агрессивную политику в отсталых регионах мира. Колониальный грабеж народов Азии и Африки, являясь закономерным этапом западной индустриализации, стал частью новой системы мировой политики. Вследствие неравномерности процессов модернизации новые державы, опоздавшие к разделу колониального пирога, с энергией молодого хищника устремились отвоевать «свое» место под солнцем. Международные отношения последней трети XIX в. наполнены войнами между колонизаторами за «передел уже поделенного мира». Неуступчивость одних империй и напор других вели не к установлению баланса сил, а к накоплению мощного потенциала, разрушительная энергия которого вырвалась в XX веке.

1. Национальные модели экономической модернизации в XIX в. Эпоха революционных и наполеоновский войн, длившаяся почти четверть века, была важным этапом в европейской модернизации. Потерпев поражение как полководец, Наполеон выиграл как реформатор. Насильственная ломка феодального уклада и усиление влияния буржуазии в политической жизни континентальных государств, унификация гражданского права, подъем ряда отраслей промышленности, конкурировавших с английской продукцией, масштабное строительство дорог и усовершенствование инфраструктуры торговли – все это создавало предпосылки для вовлечения многих европейских стран в процесс структурного обновления своей экономики.

Хотя решения Венского конгресса 1815 г., подведшие черту под наполеоновской эпопеей, закрепили гегемонию Англии на морских торговых путях, они не могли устранить конкурентную среду в мировой экономике. Континентальные державы не могли долго мириться с положением клиентов «мастерской мира» и рано или поздно вступили в промышленную гонку.

XIX-й век считается завершением европейской модернизации, предоставившей исторической науке примеры различных ее экономических моделей. Но время календаря и время истории совпадают редко: в XIX веке одни страны только начали промышленный переворот, другие его завершили, для третьих он продолжился в следующем столетии. Применительно к рассматриваемой эпохе целесообразно говорить об относительных достижениях и недостатках экономической модернизации в ведущих странах мира, появлении вариантов ее развития, новых тенденциях в мировой экономике.

В XIX в. английская фабрично-заводская индустрия занимала исключительное положение в мировом хозяйстве. В период наполеоновских войн и континентальной блокады Британских островов со стороны Франции и зависимых от нее государств доступ на континент английских машин практически прекратился, и поэтому техническое перевооружение европейской промышленности весьма задержалось. В самой же Англии применение технических новинок успешно продолжалось. Здесь в начале века возникла мысль об использовании парового двигателя на транспорте. Первое удачное испытание паровоза, сконструированного инженером-самоучкой Джорджем Стефенсоном, произошло в 1814 году: состав из восьми вагонов прошел со скоростью 10 км/час. В 1825 г. была построена первая в мире железная дорога, соединившая Манчестер и Ливерпуль.

После разгрома Наполеона, когда континентальные страны вернулись к мирному развитию экономики, английская промышленность быстро ушла вперед и конкуренция с ней до поры до времени исключалась. К 1840-м гг. на ее долю приходилось более половины производства металла и хлопчатобумажных тканей, основная часть производства машин. Стоимость английской продукции, созданной машинами, непрерывно снижалась, что обеспечило ей широкий, поистине глобальный, рынок.

Самым уязвимым местом английской экономики была зависимость от хлебного импорта. Благодаря огораживанию Англия превратилась в страну неограниченного господства крупного землевладения, и хотя большая часть земли сдавалась в аренду фермерам-предпринимателям, потребности страны в хлебе не покрывались. Тем не менее английское земледелие находилось под охраной аграрного протекционизма, выгодного крупным землевладельцам. Согласно хлебным законам от 1815 г., ввоз хлеба в страну разрешался, если только внутренняя цена превышала 82 шиллинга за квартер. Это негативно сказывалось на экспорте английских промышленных товаров, которые в ответ на хлебные пошлины облагались за границей высокими таможенными пошлинами. В 1846 г. хлебные законы были отменены, что положило начало новой, еще невиданной в мире хозяйственной политики неограниченной свободы торговли, которая через сто лет стала фундаментом европейской экономической интеграции.

Свобода торговли (фритредерство) заключалась во встречном отказе Англии и ее коммерческих партнеров от таможенных пошлин на все виды ввозимых и вывозимых товаров. Хотя такая договоренность была взаимовыгодной, на практике Англия приобретала больше, обеспечивая как беспошлинный сбыт за границей своих изделий, так и дешевое импортное сырье и продовольствие на внутреннем рынке.

Соблюдение принципов фритредерства позволило Англии сохранять доминирующие позиции в мировой промышленности, торговле, кредите, морском транспорте. В 1850 г. общий оборот мировой торговли составлял 14,5 млрд. марок, на долю Британской империи приходилось 5,24 млрд. марок. 1870 г. эта доля составляла уже 14 млрд. из общей суммы 27 млрд. марок (общая доля Франции, Германии и США за время повысилась с 4,9 до 12 млрд.). В середине XIX в. Лондон превратился в мировой финансовый центр. Английский банк становится «банком банков», кредитующим не только промышленность и торговлю, а всю кредитную систему страны  и даже мира.

Во Франции завершение промышленного переворота произошло только в 1860-е гг., т.е. значительно позже, чем в Англии. Ряд особенностей французской экономики не позволили ей на равных соперничать с английской. Во-первых, Франция так и не смогла превратиться в индустриальную страну. К 1870-м гг. из 15,2 млн. самодеятельного населения Франции 7,2 млн. было занято в сельском хозяйстве, 4,6 млн. – в промышленности, 1 млн. – в торговле, 1,3 млн. – в домашнем хозяйстве. Во-вторых, сохранялось преобладание денежного (ростовщического) капитала над промышленным и аграрным. В 1850–1860 гг. около 200 крупнейших банкиров фактически управляли всей хозяйственной жизнью Франции. В-третьих, в самой французской промышленности ведущей отраслью была легкая. Специфическое производство значительной части французских мануфактур, ориентированных на изготовление предметов роскоши, дорогой мебели, убранства и пр. значительно труднее поддавалось механизации, чем рассчитанные на широкий рынок отрасли английской промышленности.

Тем не менее промышленный переворот во Франции стал реальностью. В 1830 – 1840 гг. механизация текстильного производства началась. Благодаря железнодорожному строительству стала развиваться и тяжелая промышленность. Число паровых двигателей увеличилось за это двадцатилетие более чем в 7 раз, длина железнодорожной сети – более чем в 9 раз, добыча угля и выпуск чугуна, переработка хлопка – более чем в 2 раза, но сами объемы производства были слишком незначительными.

Совершенно иных результатов добилась Германия, где промышленный переворот начался сравнительно поздно – в 1860-е годы. Из аграрного придатка индустриальной Англии она к концу столетия превратилась в ее конкурента. Экономический подъем в Германии долгое время сдерживался раздробленностью страны и связанными с нею факторами – наличием многочисленных внутренних таможенных барьеров, полным господством помещичьего хозяйства в аграрном производстве, изолированностью территории от морских торговых путей.

Но вопреки этим неблагоприятным условиям германская экономика осуществила стремительный прорыв в мировое хозяйство. В отличие от французской промышленности, которая зависела от поставок английских машин, механизация немецкой индустрии проходила в значительной степени на основе собственного машиностроения. Усиленное развитие тяжелой промышленности серьезно стимулировалось подготовкой вооруженных сил Пруссии, самого сильного немецкого государства, к борьбе за подчинение всей Германии и к войне с Францией. В связи с этим был создан сильнейший в Европе военно-промышленный комплекс, где особую роль играли артиллерийские заводы Крупна в Рейнской области. Важным фактором промышленного развития явился и размах железнодорожного строительства. В течение 1850–1870 гг. инвестиции в железные дороги (соответственно заказы металл, уголь, машины) увеличились с 400 млн. до 4 млрд. марок.

Промышленный бум сопровождался системной перестройкой аграрной жизни Германии. Помещичьи (юнкерские) хозяйства, которым принадлежало 91 % обрабатываемых земель, представляли собой не только емкий рынок сбыта продукции германских заводов и фабрик, но и выгодный объект для инвестиций. Юнкерам и аграрным предпринимателям удалось организовать интенсивное сельскохозяйственное производство, в котором агрохимия и машины заменили труд крепостных крестьян. Германия вышла на первое место в мире по сбору картофеля и сахарной свеклы и развитию пищевых промышленных производств – сахара, крахмала и спирта.

Как следствие германская промышленность развивалась невиданными для XIX века темпами: прирост промышленной продукции за 40-е гг. составил 13%, за 50-е – более 100, а за 60-е гг. – почти 50.

США в первой половине XIX в. были аграрной страной. На Севере преобладали хозяйства мелких фермеров, на Юге – рабовладельческие плантации, специализировавшиеся на выращивании табака и хлопка.

Промышленный переворот в США, начавшийся с победы в Войне за независимость, завершился в середине XIX в. Бурное развитие хлопчатобумажной промышленности в Англии породило большой спрос на хлопок, и параллельно с промышленным бумом в Англии в США происходил хлопковый бум. Первая половина XIX века стала периодом подъема хлопковых плантаций Юга, который в 1860 г. давал 2/3 мирового производства хлопка. Широкое внедрение паровых двигателей (которые были сравнительно дешевыми из-за обилия в стране полноводных рек) также способствовало росту текстильного производства.

Очень важную роль в ходе промышленного переворота в США сыграли железные дороги. За 1830 –1850 гг. произошел более чем 5-кратный прирост железнодорожной сети. С 1807 г. по рекам Северной Америки уже ходили пароходы. Механизация транспорта вызвала усиленный рост металлургии и добывающей промышленности. В первую половину XIX в. производство чугуна выросло в 12 раз, а добыча угля – в несколько тысяч раз. К середине XIX в. в США было собственное машиностроение, в частности, большие заводы паровых двигателей (Нью-Йорк, Пенсильвания и пр.).

Промышленное развитие США долгое время сдерживалось недостатком дешевой рабочей силы. Изобилие плодородных земель на Западе привлекало в страну множество эмигрантов из Европы. В 1840-х гг. ежегодная иммиграция достигла 100 тыс. чел. Колонизация Запада стремительно развивалась, однако интересы фермеров сталкивались здесь с интересами рабовладельцев, которые тоже претендовали на новые земли (дело в том, что хлопок быстро истощал землю). В конечном счете, эти столкновения привели к гражданской войне.

Победа промышленного Севера над рабовладельческим Югом в Гражданской войне 1861–1865 гг. привела к осуществлению ряда важных демократических преобразований, окончательно уничтоживших все препятствия для утверждения в стране буржуазных отношений. Победил «американский путь» развития капитализма в сельском хозяйстве, основанный на свободной конкуренции фермерских хозяйств без помещичьего землевладения и рабства. В 1862 г. издан гомстед-акт, дававший любому гражданину право приобрести участок земли размером до 160 акров (около 65 га) с уплатой 10 долл. специального сбора. После 5-летнего пользования при непременном условии личной ее обработки земля переходила в полную собственность фермера. За 20 лет после издания этого акта в руки американских фермеров перешло практически бесплатно 65 млн. акров плодородной земли.

После гражданской войны американская промышленность, получившая емкий внутренний рынок, сделала очень большой шаг вперед. К 70-м гг. XIX в. промышленность США вышла на второе место в мире после Англии. Ни одна страна еще не знала таких бурных темпов промышленного развития.

Помимо развертывания промышленного переворота в Европе и Северной Америке в XIX в. возник новый эпицентр модернизации – Япония.

Капиталистический уклад в Японии начал складываться в конце XVIII – начале XIX вв. В 1850–1860-х гг. во внутриполитической жизни страны произошли глубокие перемены. Под давлением США, России и Англии в 1854 г. Япония вынуждена была отказаться от политики самоизоляции, открыть ряд портов для иностранных кораблей. Япония входила в мировой рынок. Начавшаяся в 1867–1868 гг. как традиционная борьба между знатными родами за власть завершилась буржуазной революцией Мэйдзи (просвещенное правление). В этом движении приняли участие нарождавшаяся буржуазия, обедневшие, патриотически настроенные самураи (рыцари), крестьяне, городская беднота. Императорское войско, разбив войско сегуна (полководца), в мае 1868 г. вступило в столицу Эдо (Токио). Режим сегуната был низложен, а императором Японии стал 15-летний Муцухито (1852 –1912).

Основное внимание нового правительства Японии, во главе которого стал Ито Хиробуми, было обращено на развитие промышленности, торговли, военной сферы и овладение передовой западной технологией. С целью подорвать экономическую базу феодальных княжеств, мешавших национальному единству, в 1871 г. уделы были ликвидированы, страна разделена на губернии и префектуры во главе с назначаемым центром чиновником и установлено однообразное управление по всей стране. Кадры бюрократии формировались из бывших князей и самураев, потерявших теперь независимость. Это был новый слой чиновничества, хотя и не имевший пока опыта, зато не погрязший в коррупции и взяточничестве и, следовательно, не мешавший модернизации общества.

Реформа 1872 г. установила в японском обществе три сословия: высшее дворянство, куда вошли бывшие князья и придворная аристократия; дворянство, в состав которого включены бывшие самураи; сословие простого народа, в том числе и торгово-промышленная буржуазия.

В 1872 – 1873 гг. была проведена достаточно радикальная аграрная реформа, установившая частную собственность на землю. Земля была закреплена за теми, кто ею реально владел к моменту реформы, т.е. за зажиточными крестьянами. Подавляющая часть крестьянства закрепила за собой ничтожные земельные наделы. Эти крестьяне становились арендаторами, батраками или устремлялись в города. Зажиточное крестьянство и новые помещики, получив землю, освобождалось от земельной ренты в пользу князей. Были отменены барщина и оброк, введен денежный налог в размере 3% от цены земли, выплачиваемый государству.

К числу важных для японского общества преобразований относились введение всеобщей воинской повинности и организация системы образования по европейскому образцу. Иностранцы оказали неоценимую услугу в организации японской промышленности. Для обучения технологии производства правительство создавало технические школы с привлечением европейских преподавателей, а наиболее способных японских студентов посылали за границу, дабы там они овладели новейшей техникой и по возвращении на родину могли заменить иностранных специалистов.

Постепенно в Японии начали складываться финансово-промышленные группы. Благодаря установленному законами протекционизму и почти регулярным бюджетным дотациям эти организации стали превращаться в крупнейшие корпорации не только экономического, но и политического значения. Они получали контроль над гражданской промышленностью, тогда как военную правительство оставляло за собой.

Быстрые для недавно отсталой страны темпы экономической, социальной и политической модернизации были обеспечены трудом крестьян и рабочих, которые жестоко эксплуатировались японским капиталом: 12–14-часовой рабочий день, низкая заработная плата, политическое бесправие. Это было типичным явлением для раннего этапа развития капитализма в любой стране. Однако Японии удалось быстро миновать этот период благодаря возникновению рабочего и профсоюзного движения и, что важно, насаждению в японском обществе патерналистских традиций и прямых контактов работодателей со своими рабочими. Это вело к ослаблению забастовочного движения рабочих.

Как видим, мощный рывок из феодализма в капитализм Япония совершила не столько за счет внешней помощи, сколько за счет сугубо внешних факторов. И прежде всего авторитарного национализма, сумевшего силой мобилизовать имевшиеся в стране ресурсы и централизованно направить их на нужды вооружавшегося государства. Потребовались решительность в достижении поставленных целей, жесткая, даже жестокая социальная и трудовая мобилизация, умелая перекачка рабочих рук из аграрного сектора в промышленный.

Проводя модернизацию, правительство сделало все, чтобы сохранить традиционные основы японского общества. Отчасти из-за этой комбинации модернизации и традиционализма начатые реформы были поддержаны всеми социальными слоями и прошли относительно безболезненно. Но с другой стороны, именно незавершенность буржуазной революции и сохранение у населения, прежде всего среди бывших самураев, феодального духа превратили Японию в очень агрессивную страну, амбиции которой чрезмерно превосходили ее возможности.

На основании изложенного следует прийти к выводу, что итоги хозяйственного развития ведущих стран мира к концу XIX в. недостаточны для четкой классификации национальных экономических моделей на органические и неорганические (или догоняющие). Лишь модернизацию в Англии можно однозначно назвать органической. Признаки догоняющей модели легко усмотреть в истории промышленного переворота Германии, США, Франции, Японии. Элементы индустриального общества соседствовали с архаическими социально-экономическими отношениями на всем пространстве по обе стороны Атлантики. Оценку итогов модернизации даст суровый и динамичный XX-й век. Но не только к разнообразию незавершенных вариантов модернизационного процесса сводится оценка роли и места промышленной революции XIX в. в мировой истории. Гораздо важнее выявить ее геополитические и социальные последствия, получившие драматическое продолжение в веке XX-м.

2. Результаты и последствия промышленной революции. В XIX в. резко возросли темпы экономического роста. За 1870 – 1900 гг. мировое промышленное производство увеличилось в 4 раза.

Технический прогресс, опирающийся на научные открытия, впервые стал непосредственным фактором экономического развития. Новые технические изобретения и научные открытия последней трети XIX в. привели к созданию неизвестных до этого отраслей промышленности. Электротехника, химическая промышленность, машиностроение, нефтедобыча и нефтепереработка, автомобилестроение дополнили структуру промышленного производства развитых стран тогдашнего мира.

Экономика XIX в. развивалась циклически. Периоды производственной и деловой активности неожиданно сменялись годами спада и депрессии. Экономические кризисы являются неизменными спутниками капиталистического производства. Но если на ранней стадии модернизации они выражались в дефиците сельскохозяйственной продукции, то с конца 50-х гг. XIX в. – в нарушении равновесия между промышленным производством и платёжеспособным спросом. Отражая противоречивый процесс глобализации экономики, кризисы с этого времени стали приобретать международный характер.

Кризисы в XIX в. происходили весьма часто: 1825, 1837 – 1838, 1847 – 1848, 1857, 1866, 1873–1878, 1890 – 1893 гг. То есть экономику лихорадило примерно каждые 10–12 лет. Кризисы вызывали разорение огромного количества предприятий, возникала массовая безработица и обострение общественных отношений.

Ощущения неуверенности и нестабильности, трудности и лишения, испытывавшиеся обществом в периоды кризисов лежали на поверхности колоссальных социальных перемен под воздействием промышленной революции. Центр общественной жизни западного мира переместился из деревни в город. К 1900 г. в развитых промышленных странах городское население либо приблизилось по количеству к сельскому, либо превысило его.

Революционные изменения претерпела социальная структура. Сформировался класс промышленной буржуазии, представленной владельцами капиталов и средств производства. Возник промышленный рабочий класс (пролетариат), основным источником существования которого была заработная плата. Выросла численность так называемого среднего класса, имевшего стабильные, хотя и небольшие доходы от различных видов предпринимательской, коммерческой, интеллектуальной деятельности.

Указанные последствия промышленной революции в сочетании с неравномерным ее осуществлением в различных странах позволяют утверждать о принципиально новой ее фазе. Гуманитарное знание обосновало концепцию «второй промышленной революции». Сам термин впервые был введен в научный оборот британским социологом П. Геддесом в 1915 г., а концептуально эта эпоха исследована в трудах американского экономиста Д. Лэндиса в 1970-х гг. В отличие от первой индустриальной революции, начавшейся в Англии в конце XVIII в. и сделавшей эту страну «мастерской мира, новая индустриальная революция охватила всю мировую экономическую систему, породив не только новые технологии, но и радикально изменив геополитическую картину мира. Отныне капитализм становится глобальным не только с точки зрения единой коммерческой организации, но и как производственная, социальная, культурно-идеологическая система.

Во второй половине XIX в. существенно изменилось соотношение сил среди государств-лидеров. О себе заявляют новые державы, ставшие таковыми в результате проведенной модернизации (Германия, США, Япония, Италия). Разрыв между Англией и другими странами индустриального «центра» резко сократился, но разрыв между «центром» и мировыми «перифериями», напротив, стремительно рос.

Наконец, наступил очередной этап колониальной экспансии. Европейские державы приступили к завоеванию Африки, США активизировали свою политику в бывших испанских владениях (Филиппины, Куба, гавайские острова), интересы России и Японии столкнулись на Дальнем Востоке.

С точки зрения русской истории, ключевым является вопрос, почему царская Россия, активно участвовавшая в перечисленных процессах, в конечном счете потерпела крушение, тогда как Германия, США и Япония, позднее вошедшие в число ведущих держав, успешно модернизировались.

3.Успехи и противоречия политической модернизации. Необратимая поступь промышленной революции и утверждение капитализма в мире отнюдь не сопровождалось установлением политической стабильности в модернизированных странах. Их политическую систему можно представить в виде движения маятника: один режим сменяется другим, что отражает противостояние двух тенденций – консервативной и либеральной. Ни одна из них к концу XIX в. не одержала решающей победы, хотя в политическом курсе европейских держав накануне Первой мировой войны обнаруживается немало реакционных черт.

Наполеоновские войны (1797–1815), составившие целую эпоху европейской истории, изменили не только территориальную карту Европы, но и политический строй государств континента. Низвергались династии, устанавливались новые границы – и вместе с этим ломались устоявшиеся отношения и структуры традиционного общества.

Падение Наполеона во Франции и военное поражение империи положили начало периоду Реставрации. Ее дух определялись решениями Венского конгресса (1814–1815), в основу которых были положены принципы легитимизма и монархизма. Старые династии возвращались к власти (во Франции, Испании, Португалии, отдельных землях Италии и Германии), а поддержание реставрированных режимов гарантировалось системой «Священного союза», в котором ведущую роль играла Россия. Торжество реакции, отказ от всего, что несла с собой Французская революция, оказался непрочным.

С начала 1820-х гг. политическую жизнь европейских монархий захлестнула волна антиправительственных заговоров, восстаний и революций, высшей точкой которой были революционные движения 1848 – 1849 гг. во Франции, Австрии, Венгрии, Пруссии, Саксонии, Италии. Несмотря на то, что в большинстве из этих стран венценосным правителям удалось удержаться на троне, угроза существовавшему порядку была вполне реальной.

Многие современные историки склонны считать, что революции 1848 – 1849 гг. скорее затруднили либеральные реформы, чем ускорили их. В тех странах, где правительствам удалось сохранить контроль над ситуацией (Англия, Нидерланды, скандинавские государства), преобразования политической системы шли более успешно, чем например, во Франции или Австрийской империи.

При всей спорности такого подхода, несомненным фактом является переход к конституционализму в Европе именно в эпоху Реставрации. Как известно, правление, основанное на писаных конституциях, ведет свое начало со времен революций XVIII в. в Америке и Франции. С окончание наполеоновских войн конституции принимаются во многих европейских государствах – в Испании (1812), Португалии (1820), Бельгии и Швейцарии (1830). С середины XIX в. основной закон утверждается Данией, Нидерландами, Пруссией, Пьемонтом, Австрией, Сербией, Болгарией. Императорская Япония, проведя успешную социально-экономическую модернизацию, в 1890 г. принимает конституцию по прусскому образцу.

Большая часть европейских конституций унаследовала институты, уже проверенные практикой государственного правления в Англии и Франции: монарх, две палаты парламента, право народа участвовать в выборах, коллективная ответственность кабинета перед нижней палатой, несменяемость судей. Для избирательной системы XIX в. было характерно наличие различных цензов – имущественного, оседлости, образования. Отдельные категории взрослого населения вообще не имели права голоса (женщины, военные, учащиеся, национальные меньшинства и др.). Закрепляя консервативные формы общественно-политической жизни, европейские конституции XIX в. оказались недолговечными.

XIX столетие в Европе стало эпохой окончательного оформления и укрепления национальных государств. Нации обретали самостоятельность и самоопределение, несмотря ни на какие жертвы. Идея национального самоопределения в конечном счете изменила политический облик старого Света. В борьбе за создание независимых национальных государств на европейском континенте возникло несколько типов движений.

Во-первых, объединение Германии и Италии на основе преобладания государствообразующей территории (соответственно Пруссии и Рима).

Во-вторых, борьба за национальное самоопределение в составе империй – Российской, Австрийской, Османской, – которая к концу XIX в. реальных результатов не дала (за исключением образования Румынии, Сербии и Болгарии, отделившихся от Османской Турции), но приблизила распад многонациональных образований в следующем столетии.

В-третьих, сепаратистские движения отдельных народов, живших в централизованных государствах (баски в Испании, бретонцы во Франции, каталонцы в Испании, шотландцы в Великобритании).

Важнейшим явлением модернизации Европы и Северной Америки было оформление массовых политических партий современного типа. Степень их вовлеченности в общественную жизнь отражала сложность и многообразие политических режимов Запада. В Англии и США к началу XX в. сложилась двухпартийная система, в которой политическая борьба сводится к соперничеству двух партий, попеременно сменявших друг друга у власти. В США это были республиканцы и демократы, в Англии – консерваторы и либералы. В континентальных европейских странах преобладала многопартийная система, в основе которой лежало столкновение интересов различных социальных групп и слоев.

Во второй половине XIX в. оформились и многие общественные организации, выражавшие интересы отдельных групп и слоев населения. Особое место среди них занимали профсоюзные объединения. К концу столетия они представляли собой общенациональные организации, которые боролись за улучшение условий труда рабочих, участвовавших в политической борьбе и являвшихся инициаторами социальных реформ. Используя различные формы давления на правительства (стачки, демонстрации, кампании протеста), профсоюзы сумели добиться принятия законов, устанавливавших определенную продолжительность рабочего дня, налагавших на государство некоторые обязательства по социальному страхованию рабочих, поддержке здравоохранения и начального образования.

И все же к концу XIX в. маятник политической модернизации качнулся в консервативную сторону. Всеобщим явлением в функционировании механизма государственного строя ведущих стран стало ослабление роли парламента и фактическое преобладание исполнительной власти. В Англии, например, подавляющее большинство биллей принимались на заседаниях кабинета, который монополизировал право законодательной инициативы. В США расширение исполнительной власти выражалось в возвышении президента, возглавлявшего здесь правительство. Это происходило за счет «президентского вето», посредством издаваемых президентом «исполнительных приказов», фактически приравниваемых к законам и т.д. Такого рода нормотворческая деятельность стала называться «делегированным законодательством». Считалось, что парламент «делегирует» правительству часть своих полномочий, наделяя исполнительную власть правом издавать нормы «в развитие закона».

Типичной чертой являлось также усложнение государственного аппарата. Учреждение новых ведомств неуклонно вело к резкому увеличению численности чиновников: в 1871 г. в Великобритании их насчитывалось 54 тыс., в 1914 г. – уже 281 тыс. Структуры исполнительной власти все меньше подвергаются контролю со стороны парламентов, их деятельность приобретает непубличный, закрытый от общества, характер.

Такая концентрация средств и полномочий в руках правительства, по мнению В.В.Леонтовича, известного исследователя политической мысли, «поощряла возникновение диктатурных форм правления и тиранической государственной власти».

4. Общественно-политическая мысль XIX в. Общественно-политическая жизнь Западной Европы в XIX в. проходила под знаком дальнейшего утверждения буржуазных порядков. Не удивительно, что идеологические течения того времени определяли свое отношение к этому историческому процессу.

Ведущим политико-идеологическим течением на протяжении XIX в. был либерализм. Либерализм как самостоятельное идеологическое течение сформировался на базе политической философии английских просветителей Д. Локка, Т. Гоббса, А. Смита в конце XVII—XVIII вв. Связав свободу личности с уважением основополагающих прав человека, а также с системой частной собственности, либерализм положил в основу своей концепции идеалы свободной конкуренции, рынка, предпринимательства.

Либерализм– это идеология, провозглашающая признание политических и экономических прав индивида в рамках законов, которые являются обобщением естественных потребностей и неотчуждаемых прав людей на жизнь, свободу, имущество, безопасность, порядок. Либерализм предусматривает такое устройство общества и властных механизмов, когда свободная конкуренция и рынок ограничивают роль государства в жизни общества.

Системообразующими принципами либерализма являются следующие: 1) естественное равенство людей; 2) наличие и гарантия неотчуждаемости таких прав человека, как право на жизнь, свободу, собственность; 3) верховенство закона, его обязательность для всех; 4) договорный характер отношений государства и граждан, предусматривающий их взаимную ответственность; 5) демократический политический режим, предоставляющий всем гражданам равные права избирать и быть избранными; 6) наличие развитого гражданского общества и гарантий невмешательства в частную жизнь; 7) конституционализм, предусматривающий ограничение законодательной и исполнительной власти посредством системы разделения властей.

На протяжении значительной части XIX в. либерализм выступал в качестве ведущей доктрины, обозначавшей цели и направления политических реформ. Крупнейшими его теоретиками были Бенжамен Констан, Алексис де Токвиль, Генри Спенсер, Иеремия Бентам, Джон Стюарт Милль.

Политический либерализм подразумевал ограничение всевластия государства, конституционализм и парламентаризм, соблюдение индивидуальных прав и свобод, создание отвечающей духу времени судебной системы. В Англии значительно раньше, чем в других странах континента, парламент стал играть роль институированного диалога власти и общества, барометра общественного мнения, а в течение XIX в.эволюция представительной системы произошла в Европе повсеместно. И хотя специфика представительных учреждений была обусловлена политической и культурной традицией той или иной страны, общим явился переход от сословного представительства к парламенту современного типа.

Если политический либерализм рассматривать как меру зрелости буржуазного общества, то консолидация либеральной системы приходится на последнюю треть XIX в. Более того, при определенных условиях либеральная идеология могла приобретать и революционный характер. Подчеркивая свою преемственность с идеями Просвещения, либералы противостояли различного рода консервативным течениям, которые оформились на основе отрицания фундаментальных принципов Великой французской революции.

Консерватизм как политическая идеология представляет собой не только систему охранительного сознания, предпочитающую прежнюю систему правления новой, но и весьма определенные ориентиры и принципы политического участия, отношения к государству и социальному порядку . Консерватизм возник как реакция на Французскую революцию XVIII в. Потрясенные попытками радикального политического переустройства духовные отцы этого направления – Ж. де Местр, К.Меттерних и особенно Э.Берк пытались утвердить мысль о противоестественности сознательного преобразования социальных отношений.

Система воззрений консерватизма базировалась на признании незыблемости естественным образом сложившегося порядка вещей, предустановленной свыше иерархичности человеческого сообщества. По мнению консервативных мыслителей, сохранение прошлого способно снять все напряжение настоящего и потому должно рассматриваться как моральный долг по отношению к будущим поколениям. Понятно, что такие принципы отрицали оптимизм либеральной идеологии относительно общественного прогресса, тот дух индивидуальной свободы, который, с точки зрения консерваторов, разрушал целостность человеческого сообщества.

На основе этих подходов сформировались и окрепли характерные для консервативной идеологии политические ориентиры:1) признание существования раз и навсегда установленного универсального морального порядка, санкционированного религией; 2) естественное неравенство людей необходимым образом делит их на управляемых и управляющих, что является основой для правления аристократии; 3) в силу природной «греховности» и «неразумности» людей функции власти должны быть закреплены за государством (предпочтительный политический режим – монархия); 4) неверие в силу прогресса, опора на традиционные, проверенные временем способы власти и управления; 5) убежденность в необходимости правления закона и обязательности моральных оснований в деятельности независимого суда; 6) понимание гражданского законопослушания как формы индивидуальной свободы.

В увлечении революционными и либеральными идеями консерваторы видели чрезвычайно опасную перспективу, против которой они выступали последовательно и страстно. Противостоянием либеральных и консервативных тенденций отмечена вся политическая история стран Европы и Северной Америки в XIX в. Оно было острым, подчас непримиримым, становясь источником социальных потрясений.

Но объективный анализ и опыт «века революций» показывают, что, корректируя крайности либерального индивидуализма, консерваторы не столько противостояли реформам политической системы, сколько уточняли их цели и содержание. В свою очередь либеральная буржуазия, окрепшая в результате индустриальной революции, нуждалась в стабильном правлении, способном защитить ее собственность. Правящий слой сформировавшейся политической системы, таким образом, был обречен на консенсус, призванный остановить дальнейшую радикализацию модернизированного общества.

Характерной особенностью развития социально-политической мысли Европы в первой половине XIX в. явилось активное осмысление результатов происшедших буржуазных революций. Как оказалось, их итоги для трудящихся не были радостными. Бедность и неравенство остались. Поменялись лишь формы эксплуатации. Это обстоятельство побуждало передовых мыслителей продолжать поиски путей к более справедливому общественному устройству. В частности, такие поиски велись представителями критического утопического социализма. Наибольшей известностью среди них пользовались А.Сен-Симон, Ш.Фурье, Р.Оуэн.

В отличие от представителей социалистического идейного течения раннего периода (Т.Мора Т.Кампанеллы, Ж.Мелье и др.) критические утописты дали более глубокую и всестороннюю критику капиталистических порядков, выдвинули ряд новых положений, в частности, идеи о плановом и коллективном ведении хозяйства, всестороннем развитии личности, распределении по труду, отмирании государства. Как и многие их предшественники, они предполагали претворить свои идеи в жизнь, рассчитывая на силу разума, примера, пропаганды справедливых форм социальных отношений.

Особой оригинальностью отличались воззрения Aнри де Сен-Симона (1760–1825), который доказывал, что основная задача переустройства общества состояла в переходе от феодального уклада к промышленному. Он полагал, что установление господства "промышленников" приведет к ликвидации деления общества на управляющих и управляемых, что политическая власть, бывшая до того властью над людьми, превратится во власть, осуществляющую чисто административные функции, — распоряжение и управление производством в целях удовлетворения общественных потребностей. Ш. Фурье будущее рисовалось в образе «фаланги», производственного и социального организма, в котором все – организация труда, распределение доходов, образ жизни – будет подчинено идее гармонии. На началах общности имущества и труда были организованы образцовые предприятия Р.Оуэна.

Некоторым влиянием пользовалась в середине XIX в. социалистическая теория П.-Ж.Прудона. Отрицая принципы государственной централизации, он высказывал мысль о преобразовании общества в федерацию общин, настаивал на реформировании общественной нравственности в духе человечности, добра и справедливости.

К середине XIX в. относится и рождение марксизма. Теория, созданная К.Марксом и Ф.Энгельсом, была далека от идеализма и умозрительности, присущих утопическому социализму. Основоположников марксизма не интересовали проблемы общечеловеческой нравственности и цивилизационных ценностей. Марксизм изначально был рассудочен и неромантичен. К.Маркс полагал, что созданное им учение является подлинно научным, ибо опирается не на веру, не на мечту, а на законы общественного развития, им открытые.

Возникнув в условиях развития промышленной революции на европейском континенте, марксизм претендовал на выражение и защиту интересов рабочего класса. Исследуя механизм эксплуатации пролетариата на основе прибавочной стоимости, Маркс пришел к выводу, что социальное освобождение трудящихся возможно только при условии ликвидации частной собственности и передачи средств производства в руки общества. Торжество социальной справедливости он связывал с классовой борьбой пролетариата против буржуазии, достигающей своей вершины в социалистической революции. Последняя, открывая новую эру в истории человечества, завершается установлением диктатуры пролетариата. Сильное государство рабочего класса, полагали марксисты, выполнив стоящие перед ним задачи, изживет себя и сменится ассоциацией самоуправляющихся общин – строем, который и можно будет назвать коммунистическим.

Сегодня сильные и слабые стороны учения Маркса достаточно очевидны. Многие его прогнозы, к сожалению, оправдались. Но общая концепция развития человеческого общества по пути революционного перехода от капитализма к социализму оказалась неверной. Капитализм продемонстрировал куда большую способность к самообновлению и саморазвитию, чем полагал немецкий мыслитель. Идея пролетарского государства, подчиняющего общество, и общества, не признающего автономии личности, стала одной из предпосылок тоталитаризма феномена XX века.

Марксизм не являлся единственным социалистическим учением второй половины XIX в. После смерти Маркса начался пересмотр ряда важнейших положений его доктрины. Э.Бернштейн, известный теоретик социализма, отверг марксистское положение об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса как основном экономическом законе капитализма. В немецкой социал-демократии все больший интерес вызывал вопрос о способности капитализма к обновлению и преобразованию на путях не революции, а реформ.

5. Международные отношения и внешняя политика России в XIX в. Напряженная и непредсказуемая эпоха наполеоновских войн закончилась на поле Ватерлоо сокрушительным поражением армии французского императора. Окончательную черту под эпохой подвела система договоров, заключенных участниками Венского конгресса (сентябрь 1814 – июнь 1815 г.). В послевоенной Европе устанавливалась гегемония держав – своеобразная «пентархия», куда вошли как четыре победительницы – Великобритания, Россия, Австрия и Пруссия (Четверной союз), так и побежденная сторона, Франция. В то же время великие державы стремились законсервировать сложившийся в Европе после разгрома Наполеона порядок и не допускать каких-либо его изменений. 26 сентября 1815 г. три монарха, российский император Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих Вильгельм III, подписали в Париже так называемый «Акт Священного союза», по которому его участники обязывались оказывать вооруженную помощь в борьбе против «революционного духа». Обоснованием такой откровенно реакционной политики стал принцип легитимизма – противопоставление законной монархии узурпаторскому режиму. То есть в международных отношениях узаконивалось право вооруженного вмешательства в дела монархических государств, если существовала угроза их стабильности.

Венская система, при всех ее пороках, способствовала тому, что почти на столетие Европа избавилась от общеевропейских войн масштаба наполеоновских, а вплоть до Крымской войны удавалось избежать крупных конфликтов между «великими державами».

После 1815 г. в Европе оформился целый ряд болевых точек и проблем в международных отношениях, которые приводили к периодическим кризисам. Это были социальные движения, направленные на преодоление пережитков феодальной системы, национальные движения как стремившихся к объединению Германии и Италии, так и в среде угнетенных наций в Австрийской и Российской империях, и прежде всего томившихся под властью постоянно слабеющей Оттоманской Порты. Крепнувшая борьба балканских и дунайских народов подтачивала Турцию, на владения которой продолжали претендовать Россия и Австрия. Но продвижения России на юг и усиление ее позиций в Средиземноморье опасались и Великобритания и Франция. Этот сложный клубок противоречий на юго-востоке Европы и Ближнем Востоке получил название «восточный вопрос». Он возник в конце XVIII в. и постепенно с 1820-х гг. превратился в самый сложный и болезненный в Европе. Именно на Востоке закручивался основной узел противоречий между ведущими государствами Европы – Россией и Великобританией.

Стратегическая цель Лондона на рубеже XVIII – XIX вв. заключалась в ослаблении Франции, своего главного конкурента на европейском и колониальном пространствах. После краха наполеоновской империи Англия была озабочена сохранением своего господства на морях и развитием внешнеторговой экспансии. Правящие круги Британии Россия интересовала уже не как поставщик сырья или зерна, а как потенциально емкий рынок сбыта товаров английского производства. Россия, вовлеченная в русло прозападной модернизации, становилась все более зависимой от сформировавшегося центра европейской миросистемы. Правительствам Александра I и Николая I становилось ясно, что российскую продукцию, не выдерживавшую конкуренции на Западе, необходимо реализовывать в еще более периферийных зонах – Турции, Иране, Средней Азии. Но даже здесь приходилось утверждаться с помощью оружия.

В продвижении России на Восток в первой трети XIX в. был достигнут определенный прогресс. В результате победоносных войн с Османской Турцией (1804 – 1813, 1828 – 1829 гг.) и Персией (1806 – 1812, 1826 – 1828 гг.) к Российской империи присоединились значительные и важные в военном отношении территории. Высшим достижением российской дипломатии в восточном вопросе стало заключение ею договора 1833 г. с Портой об исключительном праве Петербурга объявлять проливы Босфор и Дарданеллы закрытыми для военно-морских и торговых судов третьих стран.

Утверждение России на Кавказе Англия расценивала как прямую угрозу своему господству на Ближнем Востоке. Николай I, считая, что деловые круги Британии крайне заинтересованы в сохранении хозяйственных связей с Россией, не верил в возможность англо-русского вооруженного конфликта. Не допускал он и вероятности сближения Англии с Францией и Австрией. Тем не менее неожиданно для себя николаевская Россия оказалась в состоянии открытого конфликта с этими государствами, поддержавшими Порту. Страны, вступившие на путь промышленного развития, давно тяготились протекционистской политикой России. Но главное объяснение реальности антироссийского союза таких разных держав лежит в геополитической плоскости: смелый замысел Петербурга установить российский контроль над зоной черноморских проливов и диктовать свою волю в Средиземноморье вызывали в Лондоне, Париже и Вене нарастающее противодействие.

Крымская война 1853–1855 гг. закончилась крахом экспансионистских планов царизма. За всю историю нового времени Россия не терпела столь оглушительного и постыдного поражения. Огромная страна, обладавшая самой крупной в Европе армией (ее численность достигала 1 млн.чел.), не смогла справиться с 60-тысячным экспедиционным корпусом, высадившимся в Крыму. По условиям Парижского мира 30 марта 1856 г. Россия возвращала туркам занятый во время войны Карс, уступала часть Бессарабии и соглашалась на нейтрализацию Черного моря.

Европейские революции 1848 – 1849 гг. нанесли окончательный удар Венской системе. Легитимизм как основа внешней политики ушел с исторической сцены. На передний план вышли национальные устремления, что стало характерно для многих европейских стран. Именно под знаком национализма произошли два крупнейших события европейской истории 1850 – 1860-х годов – объединение Германии и Италии. Восточный вопрос по-прежнему оставался центральной проблемой, вокруг которой продолжали сражаться дипломаты великих держав.

Приоритетными задачами внешней политики России отныне являлись восстановление утраченных позиций на Балканах и отмена нейтрализации Черного моря. Реализация поставленных целей предполагало усилия по выходу из международной изоляции. Поражение Франции в войне с Пруссией уже в 1870 г. создало совершенно новую обстановку в Европе. На какое-то время Франция, один из главных участников антироссийской коалиции времен Крымской войны, оказалась выведенной из строя, а в отношении победителя – Пруссии Россия проводила политику доброжелательного нейтралитета. В октябре 1870 г. российский министр иностранных дел А.И.Горчаков в циркуляре, адресованном правительствам европейских держав, объявил, что Россия больше не считает себя связанной постановлениями Парижского трактата. Этот демарш увенчался успехом: на специально созванной международной конференции был подписан так называемый Договор о об изменении некоторых статей Парижского трактата 1856 г., который разрешал держать России и Турции на Черном море неограниченное количество военных судов.

Отмена нейтрализации Черного моря, означавшая дипломатическую победу Горчакова, была достигнута дорогой ценой. Благодаря поддержке России в центре Европы была создана могущественная Германская империя, вставшая вскоре очагом милитаризма и агрессии и представлявшая потенциальную опасность для соседних стран – России и Франции.

Объединение Германии и заключение ею союза с Австро-Венгрией при сохранении напряженных отношений с Англией потребовали от России установить более тесные отношения с германским блоком. В 1873 г. был заключен «Союз трех императоров». Однако он оказался непрочным – слишком много было расхождений у России и Германии.

Явно антироссийскую позицию заняли Германия и Австро-Венгрия при обострении восточного вопроса во второй половине 1870-х гг. В условиях усиления борьбы балканских народов за свободу от турецкого господства Россия стремилась расширить свое влияние в этом регионе. Поддержав восстания славян 1875 г. в Боснии, Герцеговине и Болгарии, Россия потребовала от османского султана предоставить им автономию. Отказ Турции обсуждать этот вопрос привел к тому, что Россия объявила ей войну. На стороне России выступили Румыния, Сербия и Черногория. В ходе войны российская армия при поддержке местного населения успешно продвигалась по территории Румынии и Болгарии и в январе 1878 г. подошла к Стамбулу. Разгромленная Турция запросила мира. Мирный договор был подписан в местечке Сан-Стефано под Стамбулом. Позиции России на Балканах серьезно укрепились: она получила Южную Бессарабию и Карский округ на Кавказе. Однако это не устраивало Англию и Австро-Венгрию, которые добились созыва международной конференции по балканскому вопросу. На Берлинском конгрессе летом 1878 г. благодаря коварной роли германского канцлера О.Бисмарка условия Сан-Стефанского мира были пересмотрены в пользу Турции. Тем не менее ей пришлось согласиться на предоставление независимости Румынии, Сербии, Черногории и автономии Болгарии.

Решения Берлинского конгресса увеличивали возможности политического и экономического проникновения западных держав на Балканы. В итоге произошло дальнейшее сближение центральных империй против России. 7 октября 1879 г. в Вене был подписан союзный договор между Австро-Венгрией и Германской империей, предусматривавший оказание взаимной вооруженной помощи в случае нападения России на одну из сторон. Присоединение к договору Италии в 1882 г. привело к образованию военно-политической коалиции во главе с Германией, получившей название «Тройственный союз».

Все это заставляло Россию искать пути сближения с Францией. Предпосылки для союза двух держав уже существовали. Французский капитал занимал все более прочные позиции в промышленной и финансовой сфере России, не говоря о тесных культурных связях. Обе страны имели общие политические интересы – общего агрессивного врага в лице Германской империи. Общественное мнение России было давно настроено в пользу союза с Францией.

Российский император Александр III долго колебался, будучи предубежденным против республиканской формы правления во Франции, но в виду новой международной ситуации согласился на заключение союза. Он был оформлен рядом дипломатических актов (соглашением министров иностранных дел 1891 г., военной конвенцией 1892 г.). Стороны обязывались оказывать друг другу военную помощь в случае нападения Германии.

Союз с Францией имел огромное значение для России. Он давал выход из международной изоляции, приобретал России союзника против могущественного противника, в какой-то мере решал финансовые проблемы. Союз имел сугубо оборонительный характер. Он явился ответом на создание в 1880-е гг. агрессивного тройственного союза, направленного против России и Франции. Отныне Европа, разделенная на два военно-политических блока, еще два десятилетия могла жить в относительном спокойствии. Но уже само это разделение на две соперничавшие группировки держав было верным признаком будущей войны.

ЛЕКЦИЯ 8. РОССИЯ В XIX в.

Вопросы:

1. Российское самодержавие в первой половине XIX в.

2. Российское государство в пореформенную эпоху.

3. Завершение экономической модернизации в России.

4. Эволюция общественно-политической мысли России в XIX в.

Революционная эпоха, в которую Европа вошла еще при жизни Екатерины II, не поколебала устойчивости российской самодержавной государственности. Прочность авторитарной власти проявилась и значительно укрепилась в победоносной войне с порожденным Французской революцией Наполеоном. Европейская революционная волна не только не захлестнула Россию, но и сделала ее главным оплотом европейского консерватизма.

Международные амбиции России, ставшие прямым следствием ее главной роли в освобождении континента от Бонапарта, в конечном счете привели к тому, что именно консервативная Европа против нее и объединилась. В Крымской войне страна оказалась без союзников. Но эта война выявила гораздо более существенное – исчерпанность ресурса тех культурных и технологических заимствований, которые были осуществлены Петром I.

Европа к тому времени далеко продвинулась по пути научно-технологических инноваций, новый импульс которым был дан промышленной революцией. Россия же успела отстать на целую эпоху. Несмотря на начавшийся в стране промышленный переворот, Россия развивалась намного медленнее, чем Европа, остававшаяся лидером инноваций, что и выявилось во время войны. После этого реформы стали неизбежными. Однако в середине XIX в. они не могли быть вторым изданием петровского тотального закрепощения и милитаризации общества. Они могли быть только завершением раскрепощения и демилитаризации, распространением личной свободы на крестьянское большинство.

Либеральные реформы Александра II реанимировали процесс российской модернизации, затормозившийся во времена николаевского застоя. Однако инерция самодержавно-крепостнической системы оказалась настолько сильной, что по истечении двух десятилетий обновления российского общества в буржуазном направлении в стране сложилась ситуация не только кризиса политики реформ, но и цивилизационного тупика.

Хотя авторитарная власть отводила российскому обществу роль лишь объекта проводившихся преобразований, постепенно в политическую жизнь страны пореформенной эпохи вовлекались все более широкие социальные слои. Участниками напряженных и трудных отношений общества с властью становятся не только представители либерального дворянства, но и демократическая интеллигенция. Ее разночинная основа во многом предопределила конфликтность общественно-политической атмосферы второй половины XIX в. Самодержавие, столетиями создававшее систему, не допускавшую какого-либо осуждения своих действий, обрушило на возникших оппонентов могучий репрессивный аппарат. При этом охранители имперских устоев, желая уничтожить крамолу любой ценой, совершали чудовищные беззакония. В противоборстве царизма с радикальными политическими силами России произвол рождал произвол. Карательные меры правительства умножали число противников самодержавного режима, делая невозможным предотвращение революционного взрыва.

1. Российское самодержавие в первой половине XIX в. Первая половина XIX в. российской истории, время правления Александра I (1801 – 1825) и Николая I (1825–1855), в общественном сознании устойчиво ассоциируется с упущенным властью шансом проведения реформ, позволявших стране выйти из феодально-крепостнического застоя. Расплатой за несостоявшееся обновление стала крымская катастрофа. Негативную оценку итогов царствования обоих императоров не могли поколебать ни победа над наполеоновской Францией, ни значительное расширение размеров Российской империи, ни усиление ее роли в международных отношениях.

Парадоксы и изломы александровской и николаевской эпох состоят в том, что на них пришелся крупнейший поворот новой истории – смена традиционного общества индустриальным, развертывание промышленной революции на европейском континенте. К началу XIX в. русское общество уже в течение нескольких десятилетий вкушало плоды модернизации, начатой Петром Великим. Процесс этот был прерывным, поверхностным, но, как оказалось, необратимым. При его продолжении в условиях сохранения крепостного строя неизбежно было увеличение отставания России от других стран, находившихся в эпицентре формировавшейся индустриальной миросистемы.

В первой половине XIX в. абсолютизм в России достиг своего апогея и характеризовался несколькими чертами.

Во-первых, он стал занимать консервативно-охранительную позицию. Примерно с середины царствования Александра I курс верховной власти уже не отождествляется с общественным прогрессом, понимаемом в либеральном смысле. Идеологическое подспорье царизм находил в допетровской политике изоляционизма Московской Руси, что выражалось в формулировке новой редакции русской национальной идеи – «Православие. Самодержавие. Народность».

Во-вторых, юридическое истолкование источников самодержавия при сохранении обоснования верховной власти божественным происхождением. Эта тенденция отчетливо проявляется в проектах М.М. Сперанского и приобретает законченную форму в Своде законов Российской империи. В статье 47 кодекса сказано: «Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих».

В-третьих, способность царизма к лавированию, гибкой смене политического курса, второстепенным уступкам с целью сохранения существующего строя.

Для правительств Александра I и Николая I важнейшими по значимости вопросами внутренней политики были реформирование государственного устройства, крестьянский вопрос и систематизация законодательства.

В первые годы царствования Александра I функционировал Негласный комитет (1801–1810), на котором обсуждались важнейшие проекты государственных преобразований. 8 сентября 1802 г. был принят Манифест «Об учреждении министерств», в соответствии с которым создавались восемь новых отраслевых ведомств, которые заменили изжившую себя коллегиальную систему централизованного управления. Образование министерств представлялось царю началом масштабной административной реформы, однако из-за позиции консервативно настроенной аристократии и сопротивления чиновничества она реализовалась в усеченном виде: 1 января 1810 г. учреждался Государственный совет – высший законосовещательный орган при императоре.

Последнее десятилетие правления Александра отмечено преобладанием консервативной линии в его внутренней политике. Царь отказался от сотрудничества с обществом. Разрыв произошел в тот самый момент, когда оно созрело для поддержки реформаторских устремлений верховной власти. Выражением разочарования образованной части российского дворянства неудачами преобразований Александра I стала деятельность тайных оппозиционных организаций, приведшая к восстанию на Сенатской площади 14 декабря 1825 г.

В результате намерение авторитарной власти дать стране конституцию и в соответствии с ней реформировать политический режим, обернулось усилением надзора и контроля над всеми правительственными учреждениями. Создавались новые структуры управления, которые позволяли администрации Николая I осуществлять политическую опеку над обществом.

Ведущей среди вновь возникших властных структур была Собственная его величества канцелярия, практически подчинившая весь государственный аппарат. Наряду с постоянно действовавшими центральными органами власти Николай I придавал значение различным временным (секретным) комитетам и комиссиям. Они учреждались для решения важных, но не нуждавшихся в общественной огласке вопросов.

Общественная острота крестьянского вопроса усиливалась начавшимся в 30–40-е гг. XIX промышленным переворотом, с развитием которого в стране возрастал спрос на свободную рабочую силу. Её пополнение было возможно только из крестьянской среды.

Администрации Александра I и Николая I, признавая важность крестьянского вопроса, решало его тайно от общественности, в основном в рамках секретных комитетов. Итогом их деятельности стали более сотни указов, регламентировавших статус основных категорий земледельческого населения. Наиболее значимыми среди них были указ о вольных хлебопашцах 20 февраля 1803 г., разрешавший помещикам по их усмотрению отпускать своих крестьян на волю с землей за выкуп по свободному договору, и указ об обязанных крестьянах 2 апреля 1842 г., предусматривавший передачу помещиками своим крестьянам земли в арендное пользование в обмен на выполнение последними ряда повинностей и подчинение суду землевладельца. Однако ни один из правовых актов не затрагивал главную причину решавшейся проблемы – крепостную зависимость частновладельческих крестьян от своих помещиков.

В эпоху правления Николая I завершился длительный процесс систематизации российского законодательства, начатый ещё Петром I. Усилиями чиновников II отделения Собственной его величества канцелярии были составлены и изданы сборники законов, заменившие Соборное Уложение 1649г. В 1830 г. Государственный совет утвердил издание Полного свода законов Российской империи в 46 томах, а в 1833г. – Свода законов Российской империи в 15 томах, вступившего в силу с 1 января 1835г. Свод законов сделался официальным руководством в практике государственного суда и управления.

К середине XIX в. Россия оказалась в глубоком системном кризисе. От угрозы революции, шедшей из Европы, она пыталась отгородиться обновлением идеологии и наращиванием державной мощи. Но единственный ресурс, которым она располагала – ресурс самодержавной государственности, – для этого оказался недостаточным. Половинчатые меры правительства по сдерживанию кризиса не дали ожидаемых результатов и привели к параличу важнейших звеньев административного аппарата. Рост крестьянских волнений, поражение в Крымской войне, финансовый крах царизма приблизили в России ситуацию, когда буржуазных реформы и, прежде всего, отмена крепостного права, стали жизненно необходимы.

2. Российское государство в пореформенную эпоху. Вступление на престол Александра II (1855 –1881) ознаменовало важный рубеж в русской истории. Просвещенное общество словно прозрело, обнаружив всю несостоятельность самодержавного строя. Различные социальные слои, народ и элита – все ждали изменений, духовного обновления страны. Упадок производительных сил России, бедность ее населения, судебно-административное неустройство, многие нравственные общественные проблемы сплелись в некий гордиев узел, который надо было разрубить новому императору.

Александр II стал царствовать в возрасте 36 лет, уже сформировавшись как личность и обладая опытом государственной деятельности. Его общественным и политическим воззрениям было свойственно представление о незыблемости самодержавия и существующей авторитарной системы власти в стране. К реформам он приступил не в силу своих убеждений, а вследствие нелегкой переоценки роли и места России в мировой политике после Крымской войны.

Приступая к крестьянской реформе, Александр II разделял точку зрения большинства помещиков о безземельном освобождении крепостных, однако по мере продвижения работы над законами пришел к выводу о необходимости освободить крестьян с усадебным наделом.

19 февраля 1861 г. царь подписал манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и утвердил еще 16 законодательных актов, органично связанных с первым. Основной документ, регулирующий механизм реформы – «Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», – распространялся на 44 губернии европейской России, в которых насчитывалось 23 млн. частновладельческих крестьян. С 1858 по 1863 гг. была проведена реформа удельных (принадлежавших императорской фамилии), а в 1866 г. – реформа государственных крестьян.

Главными вопросами, которые разрешались законами 1861 г., были: правовое положение крестьян, их наделы и повинности, выкуп крестьянами земельных угодий, организация крестьянского самоуправления.

Крепостные крестьяне получали право свободных сельских обывателей. Личная зависимость земледельцев от помещиков отменялась навсегда, и крестьяне признавались свободными без всякого выкупа. Помимо освобождения от крепости крестьяне получали личные и имущественные права. Личные права позволяли им вступать в брак без разрешения помещика, самостоятельно заключать договоры и обязательства с частными лицами и казной, быть субъектом гражданских и уголовных правоотношений. Также крестьяне могли переходить в другие сословия, передвигаться по стране, поступать на военную службу и учебные заведения. Имущественные права позволяли крестьянам приобретать движимую и недвижимую собственность, свободно распоряжаться и пользоваться выкупленными земельными наделами, наследовать имущество.

Вместе с тем крестьяне оказались в положении сословия, ограниченного в своих правах. Вплоть до заключения выкупных сделок с помещиками крестьяне считались временнообязанными и должны были подчиняться вотчинной власти своего бывшего господина. В течение первых девяти лет после 1861 г. крестьянин не мог отказаться от земельного надела. Он был связан круговой порукой за исправное отбывание денежных и натуральных повинностей. До введения всеобщей воинской повинности 1 января 1874 г. крестьяне оставались рекрутами, до 1 января 1887 г. платили подушную подать, до 11 августа 1904 г. подвергались телесным наказаниям, от чего были освобождены привилегированные сословия.

Размеры крестьянского полевого надела из-за разнообразия условий земледелия в России были неодинаковыми. Условно земля делилась законодателем на три зоны: нечерноземную, степную и черноземную. Величина надела варьировалась от 1 до 12 десятин на душу (то есть на лицо, записанное в крестьянах за помещиком по ревизии). Устанавливались максимальная и минимальная нормы размера, что давало возможность помещикам манипулировать земельными площадями и в конце концов обернулось малоземельем для крестьянства. Средний размер крестьянского надела составил 3,4 десятины на душу.

Вчерашние крепостные не имели наличных денег, чтобы сразу внести выкуп за землю помещику. Его выплачивало правительство в виде так называемой выкупной ссуды, которую потом крестьяне должны были погашать в рассрочку с уплатой 6 % годовых. Выкупная операция была рассчитана на 49 лет. Но в ее механизме явно не учитывалась низкая покупательная способность крестьян. К 1878 г. в восточных и южных губерниях европейской России (Оренбургской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской) число не выкупивших землю составляло от 1 до 10 % земледельцев. К 1 января 1907 г., когда выкупные платежи были отменены, крестьяне уплатили за землю казне и помещикам в 4 раза больше ее стоимости на 1861 г.

Реформой предусматривалось создание органов крестьянского самоуправления – сельского и волостного сходов, занимавшиеся бытовыми, организационными и хозяйственными делами: распределение земельных наделов, расклад и взимание повинностей, семейные разделы и опеки. На старост и волостных старшин, возглавлявших общинные органы, возлагались также полицейско-административные функции (объявление законов и распоряжений правительства, поддержание внешнего порядка, содействие в задержании бродяг, дезертиров и преступников и т.д.)

Крестьянская реформа 1861 г. вошла в историю России как «великая реформа». Значение ее поистине универсально. Освобождение крепостного земледельца знаменовало собой явный поворот российского общества в сторону буржуазного развития. Реформа явилась началом обновления «во всех сферах и направлениях» (выражение В.О.Ключевского) российской жизни. В то же время она не стала прорывом в модернизации, оставив без изменений сословную структуру аграрных отношений. Слоя мелких собственников в российской деревне создано не было. Получив мизерные наделы, крестьяне находились в фактической зависимости от помещиков. Сохранялось и внеэкономическое принуждение освобожденного крестьянства в виде временнообязанного состояния, круговой поруки и телесных наказаний. Непоследовательность преобразования почвенного уклада консервировало отсталость сельскохозяйственного производства в России.

С отменой крепостного права возникала проблема, которую российская государственная система со времен начала модернизации не знала. Узаконение частных интересов крестьян и наделение их определенными правами выдвигали в повестку дня вопрос об институтах, которые могли бы обеспечить учет этих интересов и защиту этих прав. Реформы Александра II означали введение в авторитарную конструкцию не только либерального, но и демократического элемента, что неизбежно подрывало сословные устои традиционного общества.

Первым шагом на принципиально новом для России пути в демократическом направлении стала судебная реформа. 20 ноября 1862 г. царским указом были утверждены основные акты реформы – «Учреждения судебных установлений», «Устав уголовного судопроизводства», «Устав гражданского судопроизводства», «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями». С 1 декабря 1864 г. новые судебные уставы вступили в юридическую силу.

Основанная на институтах и нормах, утвердившихся в западных странах, реформа 1864 г. устанавливала следующие принципы судебной системы в России: бессословность суда и его отделение от администрации; равенство всех перед законом; несменяемость судей и следователей; отделение предварительного следствия от судопроизводства; гласность и состязательность судопроизводства; выборность мировых судов и присяжных заседателей.

Реформой создавались новые судебные органы – местные и общие суды. К местным (мировым) судам относились судебные учреждения, функционировавшие на уровне уезда – волостные суды, мировые суды, съезды мировых судей. Структуру общих судебных органов составляли окружные суды (как правило, один на губернию), судебные палаты (одна на несколько губерний) и департаменты Сената.

В целом новая судебная система России выглядела довольно стройной. Однако за красивым фасадом российского правосудия скрывалось немало пережитков прежнего сословно-феодального суда. Во-первых, сохранялись особые формы судопроизводства (суды для духовенства, инородцев, волостные суды для крестьян). Во-вторых, состав руководящих судебных чиновников был подавляющем большинстве дворянским (благодаря имущественному и образовательному цензам). В-третьих, независимость судебных органов от администрации оставалась номинальной: министр юстиции обладал правом назначения судей; судебные работники продвигались по служебной лестнице в соответствии с нормами «Табели о рангах», распространявшейся на все российское чиновничество.

Отмена крепостного права обнаружила несостоятельность местного управления Российской империи, прочно привязанной к централизованной бюрократии самодержавной власти. Образовавшийся в результате реформы 1861 г. вакуум в системе местного самоуправления заполнили земские и городские учреждения.

1 января 1864г. было утверждено «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». По своей структуре земские органы являлись распорядительными (уездные и губернские земские собрания) и исполнительными (уездные и губернские земские управы). Органа, возглавлявшего работу всех земств в масштабе империи, создано не было. Отсутствовало и низшее звено местного самоуправления – волостные земства.

Компетенция земских органов была весьма широкой: выполнение дорожной, подводной и постойной повинностей; обеспечение местного населения продовольствием; осуществление благотворительности; распространение народного образования и организация медицинской помощи; содействие развитию предпринимательства; содержание мест заключения.

Доходы земств образовывались главным образом из обложения земель, лесов, недвижимых имуществ, местных торговых и промышленных предприятий.

Земства были лишены права обсуждения каких-либо политических вопросов и находились под контролем центральной и местной власти. Губернатор и министр внутренних дел могли объявить несостоявшимся любое постановления земского собрания. К тому же царская администрация крайне осторожно подходила к формированию земских учреждений на территории российского государства. В 1865 г. земства были открыты лишь в 19 губерниях, в 1866 г. – еще в 9 губерниях. К 1871 г. земства существовали в 33 губерниях европейской части России.

Продолжением преобразования местного самоуправления стала городская реформа. «Городовое положение» 16 июня 1870 г. вводило новое самоуправление: городское избирательное собрание, городскую думу и городскую управу во главе с городским головой. Так же как и земства, городское самоуправление находилось под контролем администрации: городской голова утверждался губернатором или министром внутренних дел, а губернское присутствие обладало правом вето на решения, принимавшиеся городской думой и управой.

Несмотря на ограниченность компетенции и прав в условиях самодержавно-бюрократической системы значение земского и городского самоуправления России было определено самим фактом их существования. «Выбранные представители» стали заметным явлением общественной жизни страны, выполняя функцию консолидации оппозиционных самодержавию сил вплоть до создания в начале XX в. политических партий.

Наконец, принцип всесословности был распространен и на российскую армию. 1 января 1874 г. царь Александр II подписал новый Устав о воинской повинности, по которому службе в армии подлежали все без исключения лица мужского пола в возрасте 21–40 лет. Общий срок службы устанавливался в 15 лет в армии (из них 6 лет на действительной службе и 9 лет в запасе) и 10 лет во флоте (соответственно 7 лет и 3 года). Тем самым из военно-сословной государственной системы, созданной Петром I, был изъят последний базовый элемент. Армия переставала быть изолированным от населения институтом, что вполне соответствовало общей тенденции демократизации общества.

Хотя авторитарная власть отводила российскому обществу роль пассивного созерцателя проводившихся преобразований, постепенно в политическую жизнь страны пореформенной эпохи вовлекались все более широкие социальные слои. Субъектами напряженных отношений общества с властью становятся не только представители либерального дворянства, но и демократическая интеллигенция. Ее разночинная основа во многом предопределила конфликтность общественно-политической атмосферы второй половины XIX в.

Наиболее непримиримым противником самодержавия было народничество, радикальное течение в русском революционном движении 1860 – 1870-х гг. Выступая за антикапиталистический путь развития, народники видели в российском правительстве проводника буржуазных отношений и все свои усилия направили на его свержение.

Самодержавие, столетиями создававшее систему, не допускавшую какого-либо осуждения своих действий, обрушило на возникших оппонентов могучий репрессивный аппарат. При этом охранители имперских устоев, желая уничтожить крамолу любой ценой, совершали чудовищные беззакония. Так, во время «хождения в народ» (1874–1876) в 37 губерниях были арестованы и брошены в тюрьму более 1,5 тыс. человек. За три года следствия, которое велось крайне жестокими методами, произошло 93 случая самоубийства, помешательства и гибели молоды людей. К лету 1875 г. за решеткой оказались еще около тысячи человек. В конце 70-х гг. по делам участников «хождения в народ» состоялось до 80 судебных процессов. Самыми крупными из них были «процессы 193-х» и «процесс 50-ти». В противоборстве царизма с радикальными политическими силами России произвол рождал произвол. Карательные меры правительства умножали число противников самодержавного режима, делая невозможным предотвращение социального взрыва.

Конфронтация с царизмом привела к преобладанию у революционеров террора как средства политической борьбы. 1 марта 1881 г. члены тайной организации «Народная воля» совершили убийство императора Александра II. Смерть «царя-освободителя» не вызвала революционного подъема в стране, ибо устранение самодержца не влечет отмену самодержавия. Авторитарный режим устоял, а политическое бесплодие террора привела к разложению «Народной воли» и идейному краху революционного народничества. Те, кто пытался завоевать гражданские права с помощью динамита, вряд ли могли рассчитывать на доверие и поддержку населения, уставшего от состояния страха и угрозы государственных переворотов.

Вошедший на трон Александр III (1881 –1894) видел выход из кризиса в разрыве с курсом реформ, с политическими идеями, навеянными Западом и расколовшими управляемое властью общество. Царской администрацией проводилась политика так называемых контрреформ, представлявшая собой комплекс мероприятий, призванных устранить общественные противоречия, ставшие результатом либеральных преобразований Александра II. Новый курс самодержавия отражал реакцию консервативной части высшей бюрократии на перемены, произошедшие в 1860 – 1870-е гг. Обратный ход наблюдался в конкретном направлении – ликвидации институтов, возникновение которых означало движение России по пути становления гражданского общества (земств, новых судов, автономии университетов).

Политику возвращения к порядку и стабильности правительство решило реализовывать сначала в сфере образования. 23 августа 1884 г. был утвержден новый университетский устав, резко ограничивавший самостоятельность университетов. Согласно документу, расширялись полномочия попечителей учебных округов и министерства просвещения. Должности ректора, деканов, профессоров, ранее выборные, отныне замещались по назначению министра просвещения. Также правительство ограничивало доступ к образованию выходцам из социальных низов. Циркуляр министра просвещения И.Д. Делянова от 18 июня 1887г. должен был «урегулировать» социальный состав учащихся. Прозванный «циркуляром о кухаркиных детях», он предписывал не принимать в гимназию (а путь в университет открывался только по ее окончании) «детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников» и т.д. При Александре III несколько раз повышалась и плата за обучение.

Земская контрреформа явилась воплощением мысли Александра III о несовместимости самодержавия с принципами выборности и всесословности местного самоуправления. 12 июля 1889 г. было опубликовано «Положение о земских начальниках», которое фактически восстанавливало вотчинную власть помещиков над крестьянами, исчезнувшую с реформой 1861 г. На основании «Положения» губернаторы назначали из местного дворянства земских начальников, которые были поставлены над сельскими и волостными сходами и имели право без суда подвергать штрафам и арестам крестьян. «Положение о земских учреждениях» 12 июня 1890 г. усиливало элементы сословности в органах местного самоуправления, снижая имущественный избирательный ценз для дворянства и повышая его для городских жителей.

Главным объектом контрнаступления царизма на новые судебные учреждения был гласный, состязательный суд присяжных заседателей, избиравшихся из представителей всех сословий. В 1887 г. министр юстиции получил право объявлять закрытым любое заседание суда. Повышался также имущественный и образовательный ценз для присяжных, что было прямо направлено против демократизации состава этой «судебной республики».

С точки зрения стабильности и надежности существовавшего режима меры правительства были эффективны: эпоху Александра III называют самой спокойной в русской истории нового времени. Однако с точки зрения консолидации расколотого общества, политика контрреформ вела в исторический тупик. Консервативная стабилизация Александра III была не столько стабилизацией, сколько способом удержания страны в нестабильном состоянии. Пройдет чуть более десяти лет, и его сыну Николаю II придется не просто вернуться к ситуации начала реформ своего деда Александра II, но и пойти гораздо дальше его замыслов, ограничив самодержавие конституционными законами. Потому что ему, в отличие от своих предшественников, придется иметь дело не только с революционной интеллигенцией, но и с вышедшим из исторического безмолвия народом. Консервативная стабилизация в действительности оказалась подготовкой горючего материала для новой российской смуты.

3. Завершение экономической модернизации в России. Россия первой половины XIX в. являлась аграрной страной, 90% населения которой составляли крестьяне. Основной отраслью экономики было сельское хозяйство. В своем развитии оно еще не испытало глубокого проникновения капиталистического уклада. Сельскохозяйственные машины в середине столетия применялись лишь в 3% помещичьих хозяйств. На фоне преобладания трехпольной системы земледелия редкостью являлись многопольные севообороты и химические удобрения.

Тем не менее в николаевской России начался промышленный переворот. Ускоренное внедрение в промышленность машинной техники началось с 1830-х гг., что способствовало переходу от подневольного к наемному труду. В 1860 г. 80% рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, были уже вольнонаемными. В стране появились пароходы и железные дороги. К концу царствования Николая I протяженность железнодорожной сети достигла полутора тысячи верст, что было, однако, в 10 раз меньше, чем в Англии. Быстрое развитие промышленности в России сопровождалось ростом городов. Число их за 1811 –1863 гг. выросло с 630 до 1032. При этом темпы роста численности городских жителей существенно опережали общий прирост населения страны. Городское население европейской части России за первую половину XIX в. увеличилось в 2,2 раза, тогда как все население выросло на 60%.

Отмена крепостничества стало мощным толчком для развития капитализма во всех отраслях российской экономики. После 1861 г. Россия оставалась страной с преобладающим сельским хозяйством и населением и, разумеется, в аграрной сфере должны были проявиться буржуазные отношения.

В сельском хозяйстве прежде всего наблюдался рост товарности производства, который выражался в расширении посевных площадей, росте средней урожайности зернового хозяйства и российского экспорта зерна, специализации отдельных сельскохозяйственных регионов.

Развитие этих экономических процессов вызывало заметные социальные изменения в российской деревне. Они сводились к расслоению сельского населения. Прежде всего внутри крестьянства выделялись полярные социальные группы – буржуазия и батраки. К концу XIX в. кулаки составляли 2-3% крестьянского населения, зажиточные крестьяне – 7-8%, середняки – 55%, бедняки – 25%, беднейшее крестьянство – 10%. С другой стороны, происходили расслоение и концентрация производства в помещичьем хозяйстве. По данным 1877 г., 3/4 всей обрабатываемой в стране земли было сосредоточено у 15 тыс. помещиков, составлявших 3,2% землевладельцев. Из них около 1 тыс. обладали почти третью всей земли, а свыше 80 % помещиков имели менее 1/20 части земли.

Оставаясь «периферийным», российский аграрный капитализм зависел от колебаний мировой экономической конъюнктуры. Для того, чтобы успешно интегрироваться в новое хозяйственное пространство, как это сделали Германия и США, необходимо было перестроить весь сельский уклад на буржуазную основу. Это предполагало наличие промышленного капитализма, который и стал бы главной движущей силой преобразований. К середине XIX в. такой системы в России попросту не было. В результате «русский путь» буржуазного развития в российской деревне выразился в драматическом сосуществовании элементов капитализма со средневековыми, «азиатскими» структурами и порядками, которые, переплетаясь с первыми, эволюционировали вместе с ними.

В индустриальном секторе России завершился промышленный переворот, сопровождавшийся возникновением новых отраслей (угольной, нефтедобывающей, химической, машиностроительной). Ведущую роль по-прежнему играла легкая промышленность (особенно текстильная и пищевая). Текстиль после хлеба занимал вторую строчку в отечественном экспорте.

Мощным рычагом индустриализации пореформенной России было железнодорожное строительство. В 1861 г. длина железных дорог России составляла 1,5 тыс. км, в 1880 г. – 18 тыс., в 1900 г. – более 50 тыс. «Железнодорожный бум» 1860–1880-х гг. во многом объяснялся изменением порядка финансирования строительства транспортных магистралей: частные акционерные компании строили дороги, правительство их выкупало.

Подъем в промышленности требовал реорганизации финансовой системы России. В 1890-е гг. была проведена денежная реформа, суть которой состояла в переводе серебряного паритета бумажного рубля (традиционного для XVIII–XIX вв.) на паритет золотой. Источниками накопления золотовалютного запаса страны явились увеличение добычи золота, резкий рост экспорта сельскохозяйственной продукции, введение с 1895 г. государственной монополии на продажу спиртных напитков. В 1894 – 1895 гг. был осуществлен обмен старых бумажных ассигнаций на новые, «золотые». В итоге за неполные тридцать лет, с 1886 по 1914 гг., золотой запас России вырос более чем в 5 раз и являлся самым крупным в Европе, превышая сумму в 1 млрд. 695 млн. руб.

О несомненном развитии капитализма в России во второй половине XIX в. свидетельствовали быстрые темпы промышленного производства (объем промышленного производства за 1860 – 1900 гг. увеличился в 7 раз) и высокая степень его концентрации, интенсификация инфраструктуры капиталистически организованных хозяйств.

Индустриализация 1880 – 1890-х гг. являлась после петровской второй экономической модернизацией страны. Обе они проводились государством, были догоняющими, основанными на импорте технологических достижений ушедших вперед европейских стран. Обе были форсированными и стимулировались военно-техническим отставанием. Но ни первая, ни вторая внутренних источников и стимулов инноваций не создали и прорыву от экстенсивного типа хозяйствования к интенсивному не способствовали. Объяснение всему этому лежит в верхушечном характере российской модернизации, отсутствии ее социального носителя – сословия предпринимателей. Русская буржуазия, преимущественно торговая по источникам накопления, чувствовала себя зависимой от государства, его покровительственной политике и заказов, без которых в условиях узкого внутреннего рынка выжить было непросто. Частичную модернизацию, прежде всего за счет приобретения иностранной техники, ей обеспечивать удавалось. Добиться повышения конкурентоспособности отечественного бизнеса по отношению к европейскому таким путем было невозможно. Поэтому российская буржуазия была заинтересована в военной экспансии государства и присоединении новых территорий, что гарантировало бы сбыт ее продукции. Но это означало воспроизведение в новых условиях традиционной для страны экстенсивной модели развития: оставаясь доминирующей в сельском хозяйстве, она переносилось и на промышленность.

4. Эволюция общественно-политической мысли России в XIX в. Политическая мысль России первой половины XIX в., следуя традициям русского Просвещения, формировалась в связи с обсуждением образованной частью общества насущных проблем современности – необходимости принятия конституции, реформирования государственного строя, отмены крепостного права, соотношения реформ и революции как моделей общественного развития.

Как во времена Екатерины II генератором либеральных идей в стране выступала верховная власть. Реформы, лишь обозначенные в начале царствования Александра I, не имели должной опоры в обществе. Дворянство, много сделавшее для просвещения страны, в большинстве своем не представляло себе иного государственного строя, кроме самодержавия. Другие же социальные слои самостоятельной политической силой себя не ощущали.

Чтобы не повторить судьбу отца, Александр I посвящал в свои преобразовательные замыслы крайне узкий круг приближённых. Дело реформирования государственного управления царь доверил своему секретарю М.М.Сперанскому, который по поручению императора в 1809 г. подготовил «Введение к уложению государственных законов». По своему содержанию этот документ представлял собой проект конституционного устройства России. В нем проводилась мысль о возможности сочетания в российских условиях идеи самодержавия с одним из краеугольных принципов либерализма – разделения властей. План Сперанского, встретил неприятие не только со стороны твердолобых крепостников. К своему удивлению царь не нашел поддержки и у просвещенных кругов российского дворянства.

Идеолог консервативной части правящего сословия Н.М.Карамзин выступил с резкой критикой плана Сперанского. В своей знаменитой «Записке о древней и новой России» (1811) он изложил собственное видение реформ в стране. Либеральному курсу правительства выдающийся писатель и историк противопоставил национальную традицию. Автор «Записки» предупреждал об опасности утраты Россией монархической перспективы. Главная мысль Карамзина заключается в определении места самодержавия в русской истории. Для него монархия представляется основой российской государственности: княжение породило единовластие, единовластие – самодержавство, самодержавство – имперскую власть. Ослабить в России самодержавие – это значит поставить общество на грань революции.

В вопросе о социальных реформах Карамзин придерживался принципа постепенности. Выступая против отмены крепостного права в России, он считал, что русских крестьян надо готовить к освобождению. Перестройку административного аппарата мыслитель видел не в создании новых государственных учреждений, а в подготовке грамотных, специально обученных кадров, отличавшихся высокими нравственными качествами.

Радикальную часть российского дворянства представляли молодые офицеры, участники Отечественной войны 1812г. и заграничных походов русской армии. По их убеждению, мирный эволюционный путь развития России исчерпал себя и осуществление реформ возможно только революционными методами. Таким образом, в конце царствования Александра I в стране зарождалось революционное движение. Оно выразилось в деятельности тайных обществ, члены которых – будущие декабристы – поставили цель изменения социально-экономической и политической системы в России на буржуазных началах.

Хорошо известны две политические программы декабристов – «Конституция» Н.Муравьева и «Русская правда» П.Пестеля. Первая предусматривала институт конституционной монархии в государственном устройстве России, вторая обосновывала механизм централизованного унитарного государства в форме диктаторской республики. Социально- экономический план Н.Муравьёва состоял из мероприятий либерального характера. Жесткая система полицейского контроля над социальными процессами, предлагавшаяся П.Пестелем, означала программу государственных гарантий для всего населения.

Поражение декабристов, жестокая расправа над ними, учиненная Николаем I в назидание обществу, противопоставили верховную власть образованной части дворянства, понимавшей необходимость реформ. События 14 декабря 1825 г. способствовали формированию у императора стойкого неприятия как революционного, так и либерального мировоззрения.

Общественно-политическая мысль России второй четверти XIX в. условно делится на три основных центра – консервативный, либеральный и радикальный.

Идеология официальной (консервативной) России покоилась не только на решительном осуждении революции как средства общественного развития. Прежде всего она была проникнута духом патриотизма. Наиболее концентрированное выражение правительственная программа получила в знаменитой триаде «Православие. Самодержавие. Народность», изложенной в служебном циркуляре министра народного просвещения С.С.Уварова в 1833 г.

«Православие, самодержавие, народность» – это не просто лозунг. В каждом из трех понятий вкладывалось определенное содержание. Задача формулы состояла в том, чтобы удержать веру народа в начала самодержавия и православия. Главным составляющим триады было самодержавие, объявлявшееся основным устоем русской жизни, способным обеспечить мощь и процветание России.

Православие автор циркуляра рассматривал как духовную ценность Российской империи, называя его «залогом счастья общественного и семейного». Уваров призывал к защите православной веры. Мотивируя свою оборонительную позицию тем, что в первой трети XIX в. православие подвергалось давлению со стороны масонства, сектантов и религиозных мистиков.

Самым сложным понятием в уваровской триаде была «народность». В общественную мысль этот термин введен в 1814 г. немецким философом В.Гумбольтом, который связывал народность с вопросами просвещения. Уваров и его последователи под народностью подразумевали терпение народа, его безропотное послушание властям и царю. Эти качества министр просвещения считал исконно присущими русской нации.

Впоследствии уваровская триада получила название теории «официальной народности», на долгие годы заложившая основы правительственной идеологии. Тем не менее эта доктрина имела уязвимое место. В зависимости от политических пристрастий в ее содержание можно было вкладывать различный смысл.

Носителями либеральных идей в России николаевскую эпоху являлись западники и славянофилы. Находясь в оппозиции к самодержавному режиму, оба течения выражали общее стремление к ликвидации крепостного права, изменению законным путем формы государственного правления, признанию и защите политических свобод. « И те и другие любили Россию, славянофилы как мать, западники как дитя…» – напишет о них впоследствии философ Н.А.Бердяев. В полемике 1830–1840-х гг. судьба России представлялась западникам и славянофилам в двух разных ракурсах, и на вопрос – каким путем двигаться обществу? – давались два разных ответа.

Западники (Т.Н.Грановский, К.Д.Кавелин, Б.Н.Чичерин, В.П.Боткин, П.В.Анненков, С.М.Соловьёв и др.) отстаивали европейский вариант развития России, подчеркивая общность исторических судеб европейской и европейской цивилизаций. Они сочли свою страну дитем в сравнении с «передовой» Европой, которую необходимо «догонять». Западничество созревало как русский плод европейского Просвещения, упрощавшего сложность бытия до материального уровня. В рамках популярного тогда учения о прогрессе западники уповали на ведущую роль «юной» России в мировой истории.

Славянофилы (К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и др.) верили в принципиальное отличие русского пути от слишком рационального западного. Они ощущали православие как определяющую координату всего российского жизненного уклада и призывали развивать собственные ценности, а не копировать чужие. Предвидя разрушительность наблюдаемых ими общественных процессов, славянофилы оправдывали своеобразие России не в ее светлом будущем, а в христианском прошлом.

Первоначально оба течения русской либеральной мысли, по-разному ощущая свою принадлежность к общеевропейскому процессу, были все же национальными. Даже бросая вызов николаевскому режиму с его бюрократией и мелочной регламентацией, западники и славянофилы видели в российской верховной власти потенциального союзника, способного возглавить движение за реформы.

Надежды на реформаторские усилия самодержавия явно не разделяло фрондирующее меньшинство российской оппозиции – революционные демократы (В.Г.Белинский, А.И.Герцен, Н.П.Огарев, М.В.Буташевич-Петрашевский и др.). Для них характерной была вера в преобразовательские возможности народных масс, отстаивание идеи «крестьянского социализма».

Признанным лидером российских радикалов был А.И.Герцен. К середине 1850-х гг. он сформулировал программу «русского социализма», основанную на освобождении личности, сохранении общины, распространении сельского самоуправления на города и государство в целом. Размышляя над средствами осуществления социальных преобразований в России, А.И.Герцен предостерегал против героизации революционного насилия, отрицания общечеловеческих ценностей.

В пореформенный период происходило дальнейшее размежевание между консервативными, либеральными и радикальными общественными силами.

Консервативная идеология стояла на позициях охранительства, выступая против перехода к конституционному строю и признавая неизменным самодержавие и его социальной опоры – сословного деления населения. Консерваторами, среди которых наиболее авторитетной фигурой считался К.П.Победоносцев, предлагалась следующая форма общественного развития: абсолютизм и отказ от политической свободы при максимуме гражданских прав как необходимом условии дальнейшего капиталистического развития без революции. Однако теоретические доводы с их ссылками на историческую традицию, самобытность «русского пути», отрицательный опыт европейского конституционализма в последней четверти XIX в. оказывались явно недостаточными для доказательства необходимости сохранения неограниченной монархии, в глазах общества себя изжившей. Самодержавие остро нуждалось в религиозных подпорках обоснования своего существования. Официальная идеология провозглашает православие и связанные с ним морально-этические принципы основополагающими духовными ценностями российского общества.

Либерализм воспринимался в России как западническая идеология, сторонники которой ставили своей целью мирное, путем реформ, преобразование страны в соответствии с либеральными идеалами: рыночная экономика со свободой предпринимательства, права и свободы индивидуальной личности, всеобщее избирательное право, конституционная монархия с парламентом, соблюдение законности. Однако эта программа поддерживалась весьма узким социальным слоем – частными собственниками, связанными с рынком, и немногочисленной частью интеллигенции. Опорой либерализма в России были университеты, земства, новые суды, адвокатура. Тем не менее либерально-демократическая коалиция, которая могла бы оказывать на власть давление, не сложилась. Отечественная буржуазия, не была склонна к оппонированию самодержавию, удовлетворяясь существовавшими порядками.

Поскольку в России между государством и радикальными силами не было «буфера» в лице умеренных либералов, демократическая оппозиция неизбежно становилась революционной, а затем и террористической. В 60-70 гг. XIX в. идейным и политическим лидером радикального движения в России являлось революционное народничество. Осмысливая прошлое своей страны, народники бросили вызов преобладавшей тогда либеральной мысли.

Либеральным проектам народники противопоставили собственный историко-социологический анализ. Идейные наследники Белинского и Герцена считали, что Россия сможет избежать повторения результатов европейского капитализма. Но их антибуржуазность не имела ничего общего с антизападничеством. По существу, народники были первыми в истории русской общественной мысли, кто почувствовал специфику периферийного капитализма. Они обнаружили, что не российская буржуазия, а самодержавное государство, вовлеченное в процесс модернизации, является главным проводником буржуазного развития. Следовательно, удар по правительству неминуемо оказывался ударом и по капитализму.

Народническая идеология основывалась на отрицании капитализма как уклада современной действительности России и оценке ее исторического пути в виде перехода от самодержавно-крепостнического строя к социализму минуя капиталистический уклад. При этом крестьянская община признавалась зародышем будущего социалистического общества, а крестьянство – его социальной опорой. По методам достижения поставленной цели революционное народничество делилось на три течения – пропагандистское, бунтарское и заговорщическое.

Пропагандисты, возглавляемые П.А.Лавровым, ограничивали свою деятельность популяризацией социалистических идей, подготавливая народные массы к социальной революции. Сторонники бунта во главе с М.А.Бакуниным утверждали, что народ вполне готов к революции, и вследствие этого призывали к всеобщему восстанию. Народники, стоявшие на заговорщических позициях, видели свою задачу в захвате власти путем осуществления законспирированного заговора и установления диктатуры революционного меньшинства. Идеологом заговорщической тактики считается французский мыслитель-социалист О.Бланки. Среди его последователей в России признанного лидера не было: как теоретик определенным авторитетом пользовался П.Н.Ткачев, в практике бланкизма наиболее известной фигурой был С.Г.Нечаев.

Идеологи и лидеры революционного народничества располагали весьма отдаленными и скудными знаниями о своем народе. Бакунин получил представление о русском мужике из литературы и народных былин, не глубже оказались познания крестьянской жизни у Нечаева, народовольцев и т.п. Поэтому таким оглушительным крахом закончились как «хождение в народ», так и террористическая деятельность народников.

В связи с наступившим разочарованием общества в радикальных формах политической деятельности и кризисом, охватившим революционное народничество, в 80-е гг. XIX в. определенной активностью отличались либеральные народники. Их идеологи (Н.К. Михайловский, В.П. Воронцов, Н.Ф. Даниельсон, С.Н. Кривенко), убедившись в бесперспективности насильственных и пропагандистских методов борьбы с самодержавием, призывали образованную часть общества заняться культурно-просветительской работой среди населения (теория «малых дел»). Сферой их деятельности стали земства, различные общественные организации, трудовые кооперативы, где либеральные народники отстаивали основное положение своих взглядов – интересы народа и есть цель революционного движения.

Образовавшийся в процессе индустриализации российский рабочий класс нуждался в идеологии, выражавшей его интересы. Таковым стал марксизм, который, как в свое время радикальные теории западноевропейского происхождения, обрел в России благоприятную почву. В стране, где отсутствовало политическое согласие, а конфликт власти с интеллигенцией носил непримиримый характер, в оппозиционной среде усиливалась тяга к идеологии, оправдывавшей любые жертвы во имя уничтожения ненавистного строя. Полный провал народнического движения вынуждал их лидеров обратиться к доктрине, которая позволяла соединить традиционный для России коллективизм с идеями индустриального прогресса.

В 1883 г. эмигранты из группы «Черный передел» (Г.В. Плеханов, В.Н.Засулич, П.Б.Аксельрод, Л.Г.Дейч и др.) создали в Женеве (Швейцария) первую организацию «Освобождение труда», которая поставила своей целью пропаганду взглядов К.Маркса в России путем переводческой и издательской деятельности. Впоследствии уже в пределах Российской империи возникли нелегальные марксистские кружки, ставшие проводниками революционной идеологии в рабочей среде.

Марксизм неодинаково воспринимался в оппозиционных кругах российского общества. Одни (В. Ульянов-Ленин и его единомышленники) видели в учении Маркса прежде всего идейную основу социальной революции, призванной изменить ход всемирной истории. Другие в его трудах признавали лишь строго научный анализ капиталистического общества. Так называемые легальные марксисты (во главе с П.Б. Струве) считали, что ставить вопрос о социализме в России преждевременно, так как уровень экономического развития империи остается крайне низким по сравнению с Западом. По мнению Струве, перед российской интеллигенцией стоит задача содействия капиталистическому развитию России.

Так в дискуссиях вокруг идей Маркса выковывались лидеры и течения будущего непримиримого противостояния. События Октября 1917 г. прервали мирную полемику между революционерами и либералами- марксистами. На семь десятилетий радикальный марксизм станет господствующей идеологией России и потерпит поражение лишь на исходе ХХ столетия.

ЛЕКЦИЯ 9. РОССИЯ И МИР НАЧАЛА XX в.

Вопросы:

1. Неравномерность развития мировой цивилизации.

2. Международные отношения на рубеже XIX – XX вв.

3. Российское общество в конце XIX – начале XX вв.

4. Феномен русской революции.

В начале XX в. ничто не предвещало, что человечество будет ввергнуто в бездну мировых войн и глобальных катаклизмов. Никогда жители Европы не ощущали себя столь уверенными и оптимистичными относительно своего будущего. Практически весь мир освоен и подчинен. Экспедиции на поиски истоков Нила или к Южному полюсу воспринимались уже как завершение процесса освоения цивилизации. Прогресс техники не знает пределов: в конце прошлого столетия изобретены пароходы, самолеты, автомобили. В Нью-Йорке, Лондоне и Париже действует метро. Работает телефон, телеграф, радио. Уже видны перспективы химии и электроники. Пребывая в состоянии эйфории от благ, приносимых инновациями, большинство европейцев ждали еще более высокого уровня производства, дальнейшего улучшения жизни.

В 1900-м году виделось, что наступает век мира и гуманизма. Европейская система ценностей не подвергается ни малейшему сомнению. Сформировавшееся гражданское общество защищено институтами власти и права. Существует политический строй, при котором большая часть населения может избирать и быть избранной в органы управления.

Перспективы небывалого процветания, открывшиеся перед крупными державами и малыми странами в начале XX в., лишали всякого смысла применение военной силы для разрешения противоречий между ними. Складывались и политико-юридические гарантии от возникновения войн. На внутреннем уровне это выражалось в усилении парламентского контроля над правительством, на уровне международных отношений – в заключении соглашений между странами. Большое значение имели конвенции, подписанные в Гааге в 1899 и 1907 гг., которые определяли юридические механизмы разрешения международных конфликтов, в частности путем передачи их на рассмотрение специального суда. Многим в ту пору казалось, что не за горами время, когда правовые нормы окончательно восторжествуют над грубой силой в качестве решающего довода в спорах не только между людьми, но и между странами.

Но к началу XX в. европейскую цивилизацию начинает мучить неясное предчувствие конца. Тогда наряду с ожиданиями лучшего будущего появился и страх перед будущим. В своей знаменитой книге «Первобытная культура» английский исследователь, один из основателей научной антропологии Эдуард Тейлор высказал тревожное предположение: цивилизация может и погибнуть – ведь большую часть своей истории человечество прожило вне цивилизации.

1. Неравномерность развития мировой цивилизации. На рубеже XIX –XX вв. цивилизация, созданная европейцами в новое время, стала разрушаться по трем направлениям: экономическом, политическом и идеологическом.

Рассматриваемая эпоха характеризуется крайне неравномерным развитием ведущих стран. Соотношение сил между ними резко меняется. Государства, позже других вступившие на путь капиталистического развития, к числу которых в первую очередь относились США, Германия и Япония, быстро выдвигались вперед. Они настойчиво стремились к овладению новыми рынками сбыта и сферами влияния. В 1870 г. на долю Англии приходилось 1/3 мировой промышленной продукции и 2/5 мирового экспорта. Однако уже в середине 1880-х гг. США обогнали Англию по выплавке стали, а в 1900 г. – чугуна. Еще через десять лет по производству стали Англия оказалась позади не только США, но и Германии. В начале XX в. Англия по производству промышленной продукции занимала уже третье место после США и Германии.

Замедление темпов развития стран, переживших модернизацию в XVII – XVIII вв., в немалой степени объяснялось исчерпанием дешевых природных ресурсов, ростом стоимости сырья и энергоносителей. В самой Европе запасы сырья к началу XX в. оказались исчерпаны, а себестоимость оставшихся быстро росла из-за все более высокой стоимости рабочей силы. Возникшую проблему можно было решать за счет дополнительного финансирования: продолжать добычу сырья на большей глубине и в менее удобных условиях. Но выход находили в разработке новых видов ресурсов, прежде всего нефти. С 1900 г. до середины 1970-х мировая добыча нефти удваивалась примерно каждое десятилетие. Доля «черного золота» в общем потреблении энергоресурсов непрерывно росла: 3% – в 1900 г., 5% – перед Первой мировой войной, 17,5% – накануне Второй мировой войны.

Поскольку регионы нефтедобычи находились далеко за пределами Европы, резко обострилась борьба индустриальных стран за колонии. Больше всех преуспели в колониальных захватах страны старого капитализма – Англия, Франция, Голландия, Испания, Португалия. Англия, например, располагала колониями площадью в 33,5 млн. кв. км с населением в 393,5 млн. человек. В конце XIX в. в борьбу за колонии включились опоздавшие к дележу мира молодые капиталистические хищники – США, Германия, Япония, Италия. Накануне мировой войны США владели колониями общей площадью 0,3 млн.кв. км с населением в 9,7 млн. человек. Германия имела колоний общей площадью в 2,9 млн. кв. км с населением в 12,3 млн. человек. Это порождало напряженность в международной обстановке.

Конец XIX – начало XX вв. ознаменовались первыми войнами за передел мира. Инициаторами выступили США. В результате испано-американской войны 1898 г. США отняли у Испании ее колонии – Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины. За испано-американской войной последовали англо-бурская война 1899 – 1902 гг. и русско-японская война 1904 –1905 гг.

Гонка вооружений, связанная с локальными и колониальными войнами, сопровождалась ухудшением материального положения населения ведущих держав. В Германии стоимость жизни в 1913 г. возросла по сравнению с 1900 г. на 1/3. Это вызывало обострение социальных конфликтов, экономической борьбы меду трудом и капиталом. За шесть предвоенных лет в Германии, Англии, Франции, Италии, Австро-Венгрии и России в общей сложности бастовало 11 млн. рабочих. Внутренние противоречия заставляли правительства европейских государств искать решения социальных вопросов путем войны. Считалось, что только «внешние акции» смогут оздоровить внутриполитическую обстановку. В 1915 г. член британского кабинета Монтегю говорил в парламенте: «Когда разразилась война, конфликты развивались, и многие серьезные общественные вопросы были чреваты ими в недалеком будущем, объявление войны потребовало объявления мира в промышленности».

Задолго до развязывания мировой войны правящие круги европейских держав старались внушить населению мысль о необходимости и неизбежности войны, всячески насаждали милитаризм, разжигали шовинистические чувства. Для этой цели использовались все средства пропаганды: церковь, школа, печать, литература, искусство.

Наиболее оголтелая проповедь милитаризма и шовинизма велась в Германии. Причины этого явления лежат в исторических судьбах германского государства. Германия была воссоединена не путем демократической революции, а с помощью войн под эгидой Пруссии, которая добивалась объединения германских земель на прусско-юнкерской милитаристской основе. Ни в одной стране Европы культ милитаризма и военщины не поддерживался с такой настойчивостью и целеустремленностью, как в Германии. «В войне, – утверждал фельдмаршал Мольтке – раскрываются и обнаруживаются наиболее достойные человеческие доблести. Без войны мир погрузился бы в объятия материализма».

Выразителем агрессивных устремлений германского юнкерско-буржуазного империализма стал Пангерманский союз, возникший в 1891 г. в связи с протестом против англо-германского договора и предусмотренных им колониальных уступок в пользу Англии. Союз возглавлялся и субсидировался весьма влиятельными политическими деятелями, крупными промышленниками и финансистами, представителями помещиков и генералитета. Пангерманисты призывали к захвату английских, французских и других европейских колоний, отторжения у России ее западных территорий. В основе идеологии Пангерманского союза лежала легенда о превосходстве германской нации.

Пангерманистская идеология нашла распространение и благодатную почву не только в самой Германии, но и в Австро-Венгрии. Здесь она имела в основном антиславянскую направленность. В Италии милитаристы стремились убедить соотечественников в необходимости широкой колониальной экспансии на Балканах, в Малой Азии и Северной Африки, что позволило бы Италии обрести былое величие и могущество Римской империи.

Фактическим союзником Германии стала Турция. Младотурки, пришедшие к власти в 1907 г., открыто провозгласили своей целью восстановление турецкого господства над балканскими народами, отторжение от России Закавказья и Крыма. Идеологическим обоснованием турецкого экспансионизма стал пантюркизм и панисламизм. Пантюркисты, провозглашая превосходство турецкой расы, проповедовали подчинение всех тюркских народов власти Стамбула. На пути к осуществлению этих целей стояла Россия, в которой тюркские народности насчитывали 4 – 5 млн. человек. Пантюркизм «дополнялся» панисламизмом, согласно которому объединившиеся турки должны были образовать центр притяжения для всего исламистского мира.

В странах Антанты пропаганда войны не была столь откровенной и беззастенчивой, как в Германии. Однако она также велась систематически. В Англии на основе милитаристской идеологии лежала проповедь неудержимой колониальной экспансии. Но с завершением раздела колоний и провозглашением германскими империалистами курса на передел мира в свою пользу во внешнеполитической доктрине Англии видное место заняла пропаганда германской «опасности» в смысле подрыва английской экономики, в которой были заняты миллионы английских рабочих.

Во Франции милитаристская пропаганда велась под видом отмщения за проигранную войну 1870–1871 гг. В духе реванша было воспитано целое поколение французов. Возникновению самого термина «шовинизм» политологический язык обязан именно Франции: шовинизм, являясь крайней формой национализма, происходит от имени Николя Шовена, полумифического солдата Наполеона Бонапарта, носившего в эпоху Реставрации в лацкане фиалку, что являлось знаком преданности его свергнутому императору. Согласно мифу, Шовен оставался фанатично верным Наполеону, несмотря на бедность, нетрудоспособность и оскорбления. Он боготворил императора, считал его во всем правым и был готов воевать со всем миром на его стороне. Духовный наследник Шовена французский военный писатель Артур Буше в 1910 г. оставил такие строки: «Франция должна говорить громко и решительно, так как имеет на это полное право. Ее враг 1870 года ошибается».

Так буржуазия всех стран, играя на национальных чувствах и традициях народов, сделав патриотизм своим последним прибежищем, оправдывала подготовку к большой войне.

2. Международные отношения на рубеже XIX – XX вв. В начале XX в. из сложного комплекса международных проблем на первое место выдвинулись и приобрели наиболее непримиримый характер противоречия между Англией и Германией. Уже в 1890-х гг. Англия стала наталкиваться на конкуренцию германских товаров на мировых рынках.

Экономическая экспансия Германии вызывала серьезную тревогу правящих кругов Англии. «Нам угрожает страшный противник, который теснит нас так же, как волны морские теснят неукрепленные песчаные берега», – заявил английский премьер-министр Солсбери.

Интересы Англии и Германии сталкивались во многих районах мира, на суше и на морях. Особую остроту англо-германские противоречия приобрели в Африке, Восточной Азии и на Ближнем Востоке.

Важную роль в подготовке и развязывании войны сыграли франко-германские отношения. После победы над Францией в войне 1870–1871 гг. германские капиталисты стремились навечно закрепить за собой отторгнутые от Франции Эльзас и Лотарингию. Это вызывало все усиливающийся протест со стороны коренного населения.

В начале XX в. острые схватки между Германией и Францией происходили в сфере колониальных интересов. Франция была второй после Англии колониальной державой. Накануне войны она имела по территории колоний в 3,5 раза больше, чем Германия. Ареной столкновений двух держав из-за колониальной добычи стала Северная Африка. Конфликты между Германией и Францией из-за неподеленных территорий в Марокко дважды – в 1905 и 1911 гг. – приводили эти страны на грань войны.

Весьма противоречиво складывались отношения Германии с Россией. В экономической области русско-германские противоречия наиболее отчетливо проявлялись на почве протекционизма. Германия была одним из важнейших рынков для русского сырья. В 1897 г. она поглощала 30% экспорта России. Основную массу этого экспорта составляли зерно, особенно пшеница, лес и другие сырые и полуфабрикатные товары. На российский рынок поставлялась значительная доля промышленных товаров, производимых в Германии. В первые годы XX в. между двумя государствами разразилась настоящая таможенная война: в ответ на запрет Германии на ввоз русского скота и повышение пошлин на импортный хлеб российское правительство повысило пошлины на германские товары, ввозимые в Россию.

Серьезную опасность для интересов России представляла экспансия германского капитала на Ближнем Востоке. С 1877 по 1910 гг. доля Германии в турецком импорте увеличилась с 6 до 21%. В железнодорожном строительстве турецкой империи ее доля составляла 67,5%. Особенно беспокоила русскую деловую элиту перспектива захвата Германией черноморских проливов, которые для России имели большое экономической и стратегическое значение.

Русско-германские противоречия усугублялись еще и тем, что Германия поддерживала и поощряла экспансию на Балканах Австро-Венгрии, которая была основным соперником России в борьбе за гегемонию в этом регионе.

Как видим, в основе обострения международных отношений на рубеже XIX – XX вв. лежал германский колониальный экспансионизм. Интересы крупного бизнеса Германии уже не удовлетворяли скромные размеры ее колониальных владений. Статс-секретарь по иностранным делам Германской империи Б.Бюлов, выступая в рейхстаге в декабре 1897 г., заявил: «Те времена, когда немец одному из своих соседей уступал землю, другому – море, а себе оставлял небо, где царствует чистая теория, – эти времена прошли… Одним словом: мы не хотим никого отодвигать в тень, но и себе требуем места под солнцем».

Захватнические устремления великих держав уже с конца 1870-х гг. выразились в создании системы тайных военно-политических блоков и союзов. Образование Тройственного союза в 1879–1882 гг. в составе Германии, Австро-Венгрии и Италии положило начало оформлению тех военных коалиций, которые в дальнейшем столкнулись в Первой мировой войне.

У истоков противостоявшего Тройственному союзу альянса находились русско-французские договоры 1891–1893 гг. Правящие силы Франции использовали военно-политические соглашения с Россией для нагнетания атмосферы реваншизма в своей стране и для финансового закабаления своего нового союзника. С усилением финансовой зависимости царизма от Франции менялась роль России во франко-русском союзе, что находило отражение в последующих договоренностях. Так, на совещаниях начальников генеральных штабов Франции и России в 1910–1911 гг. и в 1913 г. французская сторона добилась удовлетворения своих требований не только по вопросу стратегического развертывания русских армий и железнодорожного строительства на западе России, но также в отношении увеличения численности русской армии.

В начале XX в. Англия, опасаясь усиления кайзеровской Германии и видя в ней главного своего противника, постепенно отходит от традиционной политики «блестящей изоляции» и ищет пути сближения со своим давним колониальным соперником – Францией. В апреле 1904 г. между Англией и Францией было заключено «сердечное согласие», или Антанта («entente cordiale»). Этим соглашением между ними были улажены колониальные распри в Египте, Марокко, Сиаме и других районах мира. Египет полностью переходил в сферу влияния Англии, Марокко – Франции. Английские и французские колонизаторы сняли свои взаимные претензии для борьбы против Германии.

В своем стремлении создать антигерманский блок Англия большое значение придавала союзу с Россией, так как Франция даже с помощью английской экспедиционной армии не могла противостоять сухопутным вооруженным силам Германии. Чтобы привлечь Россию на свою сторону, Англия вынуждена была уладить с ней старые колониальные споры.

Главным полем соперничества Англии и России были Средняя Азия и Ближний Восток. Исходя из неизбежности англо-германского конфликта, Лондон пошел на урегулирование спорных вопросов с Россией в Азии. В августе 1907 г. правительства Англии и России заключили соглашение, касающееся Тибета, Афганистана и раздела сфер влияния в Иране.

Поиски союзников не ограничились только Европой. Враждующие стороны пытались привлечь в свои блоки государства из других частей света. Германия, например, прилагала много усилий, чтобы вовлечь в Тройственный союз Турцию. Накануне войны Англия заключила несколько договоров о сотрудничестве с Японией (в 1902, 1905 и 1911 гг.).

Особую позицию в складывавшейся международной обстановке занимали Соединенные Штаты Америки. США не примыкали ни к одному из сформировавшихся в Европе блоков. Назревающая война была выгодна американскому капиталу. Она привела бы к ослаблению не только Германии, но и других европейских государств и тем самым способствовала бы стремлению правящих кругов США к мировому господству. Руководители американской внешней политики живо интересовались всеми изменениями в расстановке сил на международной арене. Они устанавливали тайные связи со многими странами, добиваясь усиления своего влияния на политическую ситуацию как в Европе, так и в других частях света. Эра политики американского изоляционизма постепенно подходила к концу.

3. Российское общество в конце XIX – начале XX вв. Царствование Николая II (1894–1917) отмечено невиданными для России реформаторскими преобразованиями и невиданными историческими обвалами. При нем успешно продолжалась начавшаяся в предыдущее правление индустриальная модернизация: темпы промышленного роста в начале XX в. были самыми высокими в мире. В это время появился первый российский парламент, ограничивавший законодательные полномочия царя. Крестьянам был разрешен выход из общины, что снимало главную преграду на пути к массовому индивидуальному предпринимательству в деревне. И вместе с тем царствование Николая II – это две проигранные войны и два революционных потрясения, второе из которых привело к крушению самодержавия и в конечном счете к цивилизационной катастрофе.

Столь драматическое переплетение взлетов и падений, реформаторских начинаний и репрессивных акций власти было обусловлено крайней противоречивостью и незавершенностью общественных процессов, составлявших содержание пореформенной эпохи. Российское общество на рубеже XIX и XX столетий оказалось в положении, когда оно было вынуждено продолжать процесс догоняющей модернизации (чтобы не отстать от передового Запада) и одновременно сопротивляться ему. Борьба этих двух тенденций, выражавших конфликт между реформами и революцией, и составляла суть российского исторического процесса в рассматриваемую эпоху. При этом изменения в общественном и государственном строе совершались в условиях явной неспособности верховной власти к контролю и регулированию происходящих в стране процессов. Николай II был реформатором и контрреформатором в одном лице, а, значит, ни тем и ни другим. Монархический режим не обладал достаточной волей для того, чтобы решить кризис модернизации. Нерешительность власти лишь укрепляла в оппозиционном лагере мысль о том, что накопившиеся проблемы надо не развязывать, а разрубать.

Системный кризис российского общества характеризовался развитием и взаимодействием группы социально-экономических и политических процессов, приведших к крайнему обострению конфликтов социальных интересов.

Индустриальная модернизация, начавшаяся при Александре III, во многом была экстенсивной и осуществлялась за счет большинства населения, которое модернизацией оставалось незатронутым. Резкий рывок в создании российской тяжелой промышленности обеспечивался государством при отсутствии органического развития внутреннего рынка благодаря многократно увеличившемуся вывозу за рубеж русского зерна и широкому привлечению иностранного капитала. Но политика вывоза зерна и ввоза капитала больно била по земледельческому населению страны. Возросший экспорт зерна стал возможен не потому, что сельскохозяйственное производство интенсифицировалось и заметно увеличивалась урожайность (этого как раз не происходило), а потому что крестьяне принуждались к уплате податей сразу после сбора урожая, когда зерна было много и цены на него были низкие. Чтобы расплатиться с казной, хлеба приходилось продавать намного больше, чем диктовалось экономической целесообразностью. Если добавить, что высокие ввозные пошлины, установленные российским правительством, вели к росту цен на промышленные товары, то негативные экономические и социальные последствия избранного способа индустриальной модернизации станут очевидными. Это модернизация разрушала традиционный жизненный уклад большинства населения и была чревата всеобщей смутой, которая и не заставила себя долго ждать.

Со времен реформ Александра II в российском обществе зрела идея народного представительства, способного разделить властные полномочия с самодержавной монархией. Наступивший осенью 1905 г. паралич хозяйственной жизни страны привел Николая II к пониманию необходимости диалога с протестующим обществом. Царский манифест, обнародованный 17 октября 1905 г., означал соединение авторитарно-самодержавного принципа с принципом демократическим. В полном соответствии с канонами либерализма населению обещалось дарование гражданских прав и свобод, учреждение демократического института – Государственной думы, – наделяемого законодательными полномочиями. Это был реальный шаг к конституционному монархическому правлению. Однако десятилетний опыт российского парламентаризма (1906 – 1917) выявил ограниченность его возможностей для консолидации расколотого общества. Из четырех Государственных дум лишь третья функционировала полный, предусмотренный законом срок. Подключение к самодержавию парламента подрывало принцип самодержавного правления. В свою очередь, сохранение самодержавия не позволяло проявиться преимуществам парламентаризма. Ситуация еще больше усугублялась тем, что выражение частных интересов осознавалось большинством населения в принципиально иных формах политической жизни.

С 1906 г. царское правительство в лице его премьер-министра П.А.Столыпина пришло к выводу, что институты гражданского общества, только тогда приобретут в России устойчивость и подлинность, когда возникнет значительный слой мелких крестьянских собственников. Аграрная реформа предполагала разрушение крестьянской общины и переход к индивидуальному хозяйству на основе частной собственности на землю. Царизм резко разрывал с еще одной многовековой традицией – до этого самодержавие всегда опиралось именно на общину, где культивировало регулярные переделы земли в пользу малоземельных крестьян, чтобы они могли платить подати, в ущерб крепким хозяевам. Столыпин открыто провозгласил курс не на слабых, а на сильных крестьян, которые должны были стать социальной опорой власти в деревне. Но в основе такого курса лежал принцип незыблемости частной собственности, в том числе и помещичьей собственности на землю. И вот с этим-то крестьянство согласиться не могло. Не только потому, что было ориентировано на раздел помещичьих владений, но и потому, что идея частной собственности на землю отторгалась крестьянской культурой.

Результаты аграрной реформы оказались малоутешительными для её инициаторов. За 1907 – 1914 гг. из общины вышло 26% крестьянских дворов. Среди выделившихся из общины 60% свои наделы продали, устремившись в города. Единоличные крестьянские хозяйства составили лишь 10,3% всех крестьянских дворов, занимая 8,8% всей надельной земли. Демонтаж архаичного сельского мира сопровождался сплочением остававшейся в нем части населения и ее агрессивной активизацией. Становилось очевидным, что конфликт между крестьянами и помещиками по своей остроте начинает уступать конфликту внутрикрестьянскому: после 1910 г. на каждый поджог крестьянами помещичьих усадеб в среднем приходилось четыре поджога ими друг друга. Реформа, призванная преодолеть социокультурный раскол «верхов» и «низов», оборачивалась взрывоопасным расколом «низов».

Неудачный опыт политической модернизации, расширение границ Российской империи вызывали обострение национального вопроса. Характерной чертой империи Романовых была многонациональность – в стране насчитывалось около 150 народностей. Во второй половине XIX в. национальные районы стали вовлекаться в процесс модернизации. Сохранявшаяся имперская система управления нуждалась в коррекции механизмов, скреплявших ее единство. Прежде всего речь шла об обновлении идеологии самодержавной империи. Николай II пытался править, руководствуясь формулой «народного самодержавия», которая предполагала акцент на религиозном источнике властвования – на единении православного царя и православного народа.

Но православная форма идеологии давно уже размывалась светской европейской культурой, определявшей мироощущение образованных слоев общества. Ответом на новые вызовы стали национализм и панславизм, вводившие в имперскую идеологию этнические и общеславянские начала. Балканская война Александра II проходила под панславистскими лозунгами. Элементы национализма зримо присутствуют в политике Александра III – принудительная русификация Польши, Украины, ущемление прав евреев. Эта линия была продолжена при Николае II: ограничение автономии Финляндии, административное дробление Польши, введение избирательного ценза по национальному признаку. Однако политика русификации в имперской стране влекла за собой еще большую радикализацию национальных меньшинств. Что касается панславизма, то он не в состоянии был ни идеологически приковать к России католиков-поляков, ни сплотить вокруг нее всех православных славян – ведь даже освобожденная Александром II Болгария вскоре переориентировалась на Австро-Венгрию. Тем не менее именно панславистская идеология вовлекла Россию в роковую для нее Первую мировую войну.

Николай II, как его отец и дед, старался избегать войн, понимая их опасность для страны. Но боязнь утратить общественную поддержку в случае несоответствия его политики державной традиции России перевешивали стремление к стабильности. В начале XX в. страна вынуждена была, вопреки желанию царя, воевать с Японией. Русско-японская война (1904 – 1905) стала прямым следствием промышленной модернизации, осуществлявшейся при крайне узком и продолжавшем сужаться внутреннем рынке. Оставался только один путь – расширение рынков внешних. После завоевания Средней Азии единственным перспективным направлением торговой экспансии становился Дальний Восток. Война обернулась сокрушительными унизительными поражениями на суше и на море, став тем историческим звеном, которое способствовало перерастанию локальных социальных конфликтов во всеобщую смуту. Последняя война Романовых – Первая мировая, – призванная сплотить расколотое общество, не только не предотвратила революцию, но и стала ее катализатором.

4. Феномен русской революции. Рассмотренные процессы русской истории начала XX в. в значительной мере составляли содержание масштабного социального явления, которое принято называть революцией 1905–1907 гг. В советской историографии эта революция характеризовалась по задачам и движущим силам как буржуазно-демократическая по аналогии с революциями XVIII –XIX вв. в Западной Европе. Попытки идентификации революционных процессов в России с западноевропейскими не давали объективной картины, так как огромная страна на востоке Европы и после двухвековой модернизации имела колоссальное своеобразие, не укладывавшееся в рамки западной культуры. Усилиями вождей Советского государства и его идеологами в общественном сознании утвердилась оценка революции, закончившейся поражением, как «генеральной репетиции» последующих социальных потрясений, произошедших в 1917 г. Однако в теории, претендовавшей на обоснование своеобразия революционного процесса в России и представлявшей ее в виде трех революций, заложено сущностное противоречие: само своеобразие сведено к однолинейной схеме, в которой буржуазно-демократические революции представлены как незавершенные и их задачи можно было решить лишь в ходе революции социалистической.

Если учесть, что в 1990-е гг. в стране произошли события, означавшие радикальное изменение общественного строя, правомерен вопрос: сколько революций пережила Россия в XX столетии?

Основой классовой теории революции служит наивный прогрессизм – вера в то, развитие человечества движется по восходящей, от хорошего к лучшему, а революции – орудие исторического прогресса или, в классической формулировке Маркса, «локомотивы истории». Подобный взгляд ошибочен как применительно к человеческой истории вообще, так и к истории революций.

В масштабе всемирной истории периоды подъема и развития не раз сменялись длительным регрессом и упадком. Достаточно вспомнить «темные века» после падения Римской империи. Не имеет никаких теоретических и конкретно-исторических подтверждений убеждение, что будто революции непременно должны вести к прогрессу человечества.

Определение революции в современной социологии следующее: «это попытка преобразовать политические институты и дать новое обоснование политической власти в обществе, сопровождаемая формальной или неформальной мобилизацией масс на такие действия, которые подрывают существующую власть». Здесь ничего не говорится о революционных последствиях: социально-политическом характере нового строя, экономическом развитии, социальном освобождении и т.д. Более того, история свидетельствует, что, за несколькими исключениями, практически все революции вели не к экономическому и социальному прогрессу, а к длительному упадку.

Учитывая, что Октябрьская революция выросла из Февральской, а логически и содержательно связана с революцией 1905 – 1907 гг., вряд ли будет преувеличением утверждение о Великой русской революции начала XX в. – революционном процессе с отступлениями и наступлениями, спадами и кульминациями. Началом этой перманентной революции следует считать аграрные бунты 1902 г., в ходе которых крестьяне поджигали помещичьи усадьбы. В свои берега революционная стихия вошла лишь в середине 1930-х гг., когда под установившуюся сталинскую диктатуру было подведено экономическое и социальное основание в виде модернизации страны. Сколько событий вместилось в эти тридцать лет! Три революции, мировая и гражданская войны, массовые бунты и волнения, распад и вторичное собирание империи, небывалая по темпам, жесткости и масштабам социально-экономическая модернизация. В один ряд с Великой русской революцией можно поставить только Великую французскую революцию.

Помимо хронологической протяженности и чрезвычайной плотности событий русская революция начала XX в. обладала рядом особенностей.

1. Всеобщность, социальная и психологическая глубина. Революция охватила все русское пространство, пронизывая общество по горизонтали и вертикали. В эпоху ее кульминации, в гражданской войне, русское общество воспроизводило гоббсовское противостояние «всех против всех». Хотя активными участниками революционных событий были десятки, в лучшем случае – сотни тысяч людей, миллионы поневоле оказались вовлеченными в тотальное столкновение разнородных социально-политических сил.

2. Отсутствие связи между социальной активностью масс и резким ухудшением их материального положения. Жизненный уровень населения России в начале XX в. был самым высоким за всю ее историю. Снижение уровня жизни в годы Первой мировой войны, причем отнюдь не драматическое, затронуло преимущественно крупные города, но крестьянское большинство России, которое даже выгадало от войны в связи с ростом цен на продовольствие. Но социально-психологическое состояние русского общества указывало на его готовность к смене существующего строя. Именно рост ожиданий и сделал непереносимым те материальные и социальные трудности, которые проявились на рубеже 1916 и 1917 гг.

3. Решающая роль политических элит в формировании катастрофического видения ситуации и его внедрения в массовое сознание. При этом дискредитация существующего режима заинтересованными группами сочеталась с гигантским разрывом их истинных намерений с ожиданиями масс. Часть российских социал-демократов в 1905 – 1907 гг. были нацелены не на создание в стране демократического общества западного типа, а на разного рода социалистические эксперименты. Либеральные круги, пришедшие к власти в феврале 1917 г. на волне антивоенных настроений, пытались вести войну «до победного конца». Если для широких слоев российского общества свержение Временного правительства означало возможность реализовать свои представления о демократии и социальной справедливости, то большевиками приход к власти мыслился как средство воплощения своей давней химеры – создание планетарного пролетарского государства в пламени мировой революции.

4. Сочетание внутреннего и внешнего факторов революции. Эта черта русской революции сводится к тому, в какой степени ее логика соотносится с мировой историей. Сторонники теории заговора находят во внешнем факторе обильный материал для аргументации о «происках коварного Запада» против России с целью возникновения в ней революционной ситуации. Однако история международных отношений начала XX в. показывает, что развитие русской революции совпадало с мировым системным кризисом, так и не разрешенным в 1914 – 1918 гг. Ослабленный войной Запад был занят своими проблемами, посчитав лучшим средством от революции в собственном доме оставить большевистскую Россию на произвол судьбы.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

РОССИЯ И МИР В НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ

ЛЕКЦИЯ 10. РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Вопросы:

1. Начало войны. Военные действия в 1914 – 1916 гг.

2. Социально-политическое положение воюющих стран. Падение монархии в России.

3. Режим Временного правительства и приход к власти большевиков.

4. Завершение войны. Установление Версальской системы международных отношений.

Первая мировая война была событием огромного значения. По своим масштабам и последствиям она не имела себе равных во всей предшествующей истории человечества. Война длилась более 4-х лет (с 28 июля 1914 г. по 11 ноября 1918 г.), охватив 38 государств, где проживало свыше 1,5 млрд. человек, или три четверти населения земного шара. В военных действиях участвовали многомиллионные армии, оснащенные новейшими видами вооружения. Общее число мобилизованных достигло 73,5 млн. человек. Поистине неисчислимые бедствия принесла война народным массам. 10 млн. убитых (столько погибло во всех предыдущих европейских войнах за тысячу лет) и 20 млн. раненых – таков ее кровавый итог. Только прямые военные расходы воюющих государств составили 208 млрд. долларов, что в 10 раз превышает стоимость войн с 1793 по 1907 гг.

Трагедия, которая постигла человечество в середине XX в., бросила тень забвения на Первую мировую войну. Между тем она оставила глубокий след в современной истории. Война 1914 – 1918 гг. изменила привычки и нравы людей, сделала их более терпимыми к государственным формам насилия и посеяла зерна будущих международных конфликтов.

Потребности военного времени заставили правительства воюющих стран прибегнуть к государственному регулированию экономики, дозированию общественно значимой информации. Все это не только расширило функции государства, но фактически поставило его над обществом. Здесь несомненно кроется источник усиления тоталитарных тенденций в жизни стран и народов в середине XX столетия. Из опыта Первой мировой войны во многом исходили теоретики и практики не только фашистской командной экономики в Германии и Италии, но и «социалистического планового хозяйства» в СССР. Прямо или косвенно он повлиял и на опыт государственного регулирования и в демократических странах, например, на разработку «нового курса» в США.

1. Начало войны. Военные действия в 1914 – 1916 гг. Сигналом к войне прозвучали выстрелы, которыми 28 июня 1914 г. в г. Сараево в Боснии был сражен наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии, обвиняя ее в пособничестве сараевскому убийству. В ответ Россия, поддерживавшая Сербию, заняла угрожающую позицию, начав всеобщую мобилизацию. Германия не стала терять времени и 1 августа объявила войну России, а 3 августа – Франции. 4 августа против Германии выступила Великобритания. Наконец, 6 августа о состоянии войны с Россией заявила Австро-Венгрия.

С точки зрения военного потенциала Антанта имела явные преимущества. Однако ее территориальная разобщенность, отдаленность важных источников снабжения и пополнения армий от основных театров военных действий мешали реализации этого преимущества. Германии и Австро-Венгрии шанс на успех давала возможность быстрой концентрации сил на направлении решающего удара. Из этой предпосылки исходил и стратегический план германского Генерального штаба, разработанный задолго до войны под руководством генерала Шлифена: сначала нанести молниеносный удар по Франции и покончить с ней за 6 – 8 недель, а затем все силы бросить против России.

Тем не менее германский Генштаб недооценил как боевые качества, так и взаимодействие войск Антанты. Сопротивление бельгийской и французской армий, застигнутых врасплох обходным маневром немцев через Бельгию и Люксембург, сорвало план молниеносной войны. На ход операции повлияло и наступление русской армии в Восточной Пруссии во второй половине августа 1914 г. Оно заставило германское командование бросить в бой свои резервы, предназначенные для запада. В сражении на реке Марне 5 – 12 сентября французская армия и английские экспедиционные силы успешно контратаковали противника. Германские войска были вынуждены перейти к обороне, так и не достигнув стратегических целей. «План Шлифена» рухнул.

Русская армия из-за ошибок командования не смогла удержать Восточную Пруссию. Но ее наступление против австро-венгерских войск, начавшееся в конце августа, развивалось успешно. К концу сентября она овладела всей Галицией. В октябре-ноябре в междуречье Вислы и Варшавы развернулись ожесточенные сражения между германскими и австро-венгерскими войсками, с одной стороны, и русскими – с другой. Они не дали решающего перевеса ни одной из сторон.

Война приобрела затяжной характер. Началось соперничество воюющих держав за нейтральные страны. Самым привлекательным союзником выглядела Италия. Являясь членом Тройственного союза, она в начале войны предпочла нейтралитет, но после переговоров с обеими коалициями решила, что посулы Антанты представляются более заманчивыми. 23 мая 1915 г. Италия объявила войну Австро-Венгрии. Зато удачно действовала австро-германская дипломатия на Балканах. Подписав в августе 1914 г. союзный договор с Германией, Турция спустя три месяца начала военные действия против России не Черном море и в Закавказье, а против Великобритании – в Месопотамии и Египте. В октябре 1914 г. в войну на стороне «центральных держав» вступила Болгария, чья армия перешла сербскую границу. Слабым утешением для Антанты было согласие Греции на высадку англо-французских войск в Салониках и создание на севере страны так называемого Салоникского фронта.

В результате увеличения воюющих государств в 1915 г. сложились основные фронты Первой мировой войны – в Европе и на Ближнем Востоке. Главными и решающими для хода войны были два фронта – французско-германский и австро-германо-русский, обычно именуемые Западным и Восточным. Примерно равные по силам, которые участвовали в боях с обеих сторон, эти фронты отличались рядом особенностей. Западный по протяженности втрое уступал Восточному (соответственно 600 и 1900 км), зато превосходил его по плотности войск и вооружений. Это наряду с более густой сетью оборонительных сооружений резко ограничивало возможности ведения на западе маневренной войны. Уже с осени 1914 г. боевые действия там приобрели позиционный характер.

В 1915 г. на Западном фронте наблюдалось затишье, связанное с тем, что ударные силы германской армии были заняты на востоке. Хотя русские войска в январе предприняли наступление в Карпатах, по-настоящему Восточный фронт пришел в движение в мае, когда на русские позиции обрушилась мощная группировка германских и австро-венгерских войск. Русская армия с боями отступила, оставив Польшу, Литву, Волынь, Галицию. Лишь осенью 1915 г. она закрепилась на новых рубежах. С этого времени война на Восточном фронте также приобрела позиционный характер.

Кампания 1916 г. ознаменовалась рядом крупных сражений. Среди них – знаменитая битва под Верденом. Эта крепость, вклинившаяся в позиции германских войск, являлась ключевым пунктом обороны французов. Если бы немцы ее взяли, то открыли бы себе путь в глубь Франции. Верденская битва продолжалась десять месяцев и вошла в историю как пример бессмысленного кровопролития («Верденская мясорубка»). Немцы, так и не сумев овладеть крепостью, потеряли в боях до 600 тыс. солдат, французы – 358 тыс. Чтобы облегчить положение Вердена, англо-французские войска предприняли летом 1916 г. наступление на реке Сомме. Но, несмотря на трехкратное превосходство в живой силе и артиллерии, они за пять месяцев сумели продвинуться вперед всего лишь на 10 км, потеряв до 900тыс. солдат.

На Восточном фронте летом 1916 г. русским войскам под командованием генерала Брусилова удалось прорвать оборону противника в районе города Луцка и вновь занять часть Галиции и Волынь. 27 августа Румыния после долгих размышлений примкнула к Антанте и объявила войну Австро-Венгрии. Но румынская армия вскоре потерпела поражение и на помощь ей были переброшены крупные русские силы, снятые с других участков фронтов.

На исходе кампании 1916 г. страны Антанты, несмотря на большие территориальные потери, были исполнены оптимизма. Они сорвали стратегические замыслы противника и сумели оправиться от поражений первых лет. Их военно-технический потенциал и людские резервы постоянно росли: из колониальных империй Великобритании и Франции пребывали подкрепления в составе канадцев, австралийцев, индийцев, марокканцев, сенегальцев. В 1917 г. командование Антанты готовило наступление на всех фронтах.

Сложнее выглядели перспективы «центральных держав». Большое преимущество им давало то, что военные действия велись на чужой территории. Однако австро-германское командование столкнулось с нехваткой основных ресурсов. Преодолеть ее не удавалось ни закупками в нейтральных странах, ни расхищением национальных богатств оккупированных районов Франции, Бельгии, России, Сербии. Совершенно невосполнимыми оказались людские потери. С целью экономии ресурсов «центральные державы» в 1917 г. планировали перейти к обороне на всех фронтах.

2. Социально-политическое положение воюющих стран. Падение монархии в России. На ход военных действий огромное воздействие оказали социально-политические потрясения, которые пережили воюющие страны.

Начало войны повсеместно вызвало прилив патриотических чувств и на короткое время установилась атмосфера национального сплочения всех классов и партий во имя победы над внешним врагом. Однако патриотическая волна скоро пошла на убыль. Причиной тому были не только материальные лишения и человеческие жертвы, коснувшиеся большинства населения. Война теряла смысл по мере того, как таяли надежды на быструю победу.

В странах с демократической системой управления, таких как Франция и Англия, правительствам удалось сдержать антивоенные выступления. В разгар войны там приступили к осуществлению глубоких социальных и политических реформ, за которые десятилетиями безрезультатно боролись демократические силы. В 1917 г. во Франции был принят закон о прогрессивном подоходном налоге, а в Англии – о всеобщем избирательном праве. Сами правительства были реорганизованы. Во главе их встали популярные и энергичные политики – Д. Ллойд Джордж в Англии и Ж. Клемансо во Франции. Все это позволило остановить рост народного недовольства, которое едва не вышло из-под контроля.

В странах с авторитарной системой управления, таких, как Германия, Австро-Венгрия или Россия, правящие круги оказались глухи к ропоту населения. Кайзер Вильгельм II лишь пообещал ввести всеобщее избирательное право в Пруссии после войны. Карл I, сменивший в 1916 г. в Австро-Венгрии престарелого Франца-Иосифа, и Николай II отделывались еще более туманными обещаниями. Такое упрямство дорого им обошлось. Антиправительственное движение охватило широкие слои населения и приобрело стихийный, неконтролируемый характер. В 1917 г. в Германии и особенно в Австро-Венгрии усилились признаки анархии, а в России развитие событий привело к свержению самодержавия.

Россия, вступив в войну на стороне Антанты, преследовала собственные геополитические интересы. Российская империя стремилась ослабить влияние своего германского конкурента в Юго-Восточной Европе, покончить с Османской Турцией и захватить Константинополь, контролировать проливы, соединяющие Черное море со Средиземным. За счет победоносной войны царизм надеялся остановить революционное движение в стране и решить многочисленные социальные проблемы.

Однако этот шаг оказался губительным для России. Стратегическое положение государства было таково, что в течение почти четырех лет (до марта 1918 г.) Россия противостояла в одиночку военной мощи трех империй – Австро-Венгрии, Германии и Оттоманской Турции. Она удерживала огромный (от Балтики до Ирана) фронт. Россия обладала в 3-4 раза меньшим, чем союзники, военно-экономическим потенциалом, но сковывала до 40% вооруженных сил австро-германского блока. В результате Российская империя вела войну на износ, уничтожая свои людские и экономические ресурсы, неизбежно приближаясь к своему трагическому концу.

Если на фронте Россия расплачивалась поражениями за опрометчивое сближение с Антантой, то в тылу она пожинала горькие плоды прозападной модернизации. Участие страны в войне крайне обострило ее внутренние проблемы, доведя общественно-политический кризис до системного. Он выразился в нескольких формах.

Прежде всего произошел сбой в механизме верховного управления России. Николай II, который и в мирное время не блистал талантами государственного деятеля, в условиях войны не смог стать символом единства народа перед лицом внешней опасности. Ряд его действий (принятие на себя верховного главнокомандования, частая смена глав правительства и министров, приближение к управлению государством «провидца» и «целителя» Г. Распутина), наносил непоправимые удары по престижу монархии.

В Государственной думе и за пределами российского парламента оформилась многопартийная оппозиции власти. Большинство политических партий на патриотической волне 1914 г. воинственный курс царя и правительства. Но неудачи на фронте привели к размежеванию политических сил. Либеральные партии и часть националистов, образовав в августе 1915 г. межпартийный Прогрессивный блок, стали добиваться создания правительства общественного доверия, ответственного перед Думой. Организации консервативно-охранительного направления, разочаровавшись в способности верховной власти выправить положение, предприняли попытку создания монархической фракции, но она окончилась неудачей. Большая часть эсеров и меньшевиков заняли оборонческие позиции, проповедуя гражданский мир в обществе на время войны. Большевики, объявив войну империалистической и захватнической с обеих сторон, призывали рабочий класс европейских стран бороться за поражение своих правительств и превращение империалистической войны в гражданскую.

Вследствие массовой мобилизации квалифицированных рабочих и трудоспособного крестьянства, роста цен на продовольствие, дезорганизации транспортной системы за годы войны резко ухудшилось материальное положение широких слоев населения. Деревня, лишившись половины работников-мужчин, к 1917 г. дала хлеба почти на 20% меньше предыдущего сбора. Нарастала инфляция. В 4 раза вырос государственный долг. К февралю 1917 г. курс рубля на внутреннем рынке упал до 27 копеек.. 1916-й год был голодным для центра страны, в то время как на Дону, Урале и в Сибири скопились значительные запасы продовольствия. С1916 г. во многих городах была введена карточная система снабжения продовольственными товарами. С января 1917 г. царское правительство ввело принудительную хлебную разверстку.

Спустя год после начала войны в России наблюдался рост забастовочного движения рабочих и крестьянских волнений. В 1916 г. произошло 1400 стачек, в которых приняло участие более 1 млн. человек. Крестьянское движение также переживало подъем: 177 выступлений в 1915 г., 294 – в 1916 г.

Неудачи на фронтах привели не только к обескровливанию русской армии, но и ее моральному разложению. В ходе боев погибло и умерло от ран 1,5 млн. солдат, около 2 млн. были ранены и почти 3 млн. оказались в плену. С весны 1916 г. росло число дезертиров и сдавшихся в плен. Потерявшая в жестоких боях хорошо подготовленное в мирное время кадровое офицерство, многомиллионная русская армия уже не была надежной опорой монархического режима.

Неспособность царизма навести элементарный порядок в стране, осуществить перелом на фронте вызывало тревогу в российском обществе.. Лидер кадетов П.Н.Милюков на заседании Государственной думы 16 декабря 1916 г. произнес слова, оказавшиеся пророческими: «Атмосфера насыщена электричеством. В воздухе чувствуется приближение грозы».

В конце февраля 1917 г. всеобщее недовольство, вызванное усталостью от войны, неудачами на фронте, разочарованием властью, вырывается на улицы Петрограда и приобретает неконтролируемый правительством характер. Монархия Романовых, правившая в России более трехсот лет, рухнула в течение нескольких дней (23 февраля – 2 марта 1917 г.).

Отречение Николая II от престола ставило точку в длительном процессе разрушения легитимности Российской империи. В его основе лежал кризис западной модели модернизации, осуществлявшейся в России со времен Петра I. Порочный круг модернизации, в котором оказалась страна в начале XX в., состоял в неразрешимой дилемме: если не продолжать модернизацию, Россия безвозвратно отстанет от Запада, если продолжать, она будет поглощена им. Монархический режим Николая II уже не имел ни сил, ни воли для ее разрешения. Он покидал историческую сцену.

3.Режим Временного правительства и приход к власти большевиков. Установившуюся в России после свержения самодержавия форму государственного правления следует назвать парламентской республикой (хотя официально страна была объявлена республикой только 1 сентября 1917 г.). Органы власти функционировали в соответствии с принципами парламентаризма. Временное правительство, образованное 2 марта 1917 г., возникло под эгидой Государственной думы. Местное самоуправление – земства, городские думы – получило широкие права и формировалось на основе всеобщего избирательного права. Было объявлено о подготовке к выборам в Учредительное собрание, которому предстояло определить будущий общественный и государственный строй России.

Однако в российском обществе неизбежно нарастало противоречие между традиционной политической культурой населения, в своём большинстве оказавшимся во власти монархического сознания, и возможностями нового режима удовлетворить социальные ожидания масс. Политическая свобода, не ограниченная никакими рамками, приводила к бурному, лавинообразному развитию политического процесса.

Глухое недовольство бесконечной войной усиливало настроения в пользу заключения мира. В одном из солдатских писем в столичную газету говорилось: «Если не будет в скором времени мира, какого то ни было, то лопнет вся ваша свобода». 6 марта Временное правительство устами своего министра иностранных дел П.Н.Милюкова заявило, что будет продолжать войну до победного конца. Оно обещало также «свято хранить» верность союзникам и всем заключенным с ними соглашениями.

Между тем стихийное стремление к миру нарастало. На фронте начались братания с неприятельскими солдатами: сражающиеся друг с другом части прекращали стрельбу, бойцы выходили из окопов и мирно разговаривали. Печально знаменитый «Приказ номер один» по столичному гарнизону, принятый Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов 1 марта 1917 г., еще более усилил пацифистские настроения в армейской среде. Всюду в русских воинских частях избирались солдатские комитеты, которые часто отменяли приказы начальства.

Сторонники продолжения войны доказывали солдатам, что «путь к миру лежит через окопы противника». Военный министр А.Ф. Керенский, выступая 12 мая перед войсками, говорил: «Разве вы не докажете другим монархам, что не кулак, а совесть есть лучшая сила армии. Ваша армия при монархе совершала подвиги. Неужели она при республике окажется стадом баранов ?» Керенский неделями объезжал войска на фронте и с пламенным красноречием призывал бойцов к наступлению на врага.

18 июня армии Юго-Западного фронта перешли в наступление, которое позорно провалилось. В районе города Тарнополя (ныне Тернополь) германские войска, сосредоточив мощную группировку своих сил, прорвали фронт и обратили русскую армию в беспорядочное отступление. Спустя полтора месяца, 20 августа, немцы добились нового крупного успеха на Восточном фронте, овладев Ригой. Одним из последних сражений российских вооруженных сил была защита кораблями Балтийского флота Моонзундских островов, которые пришлось сдать в начале октября 1917 г. Становилось ясным, что русская армия постепенно теряла способность сопротивляться врагу.

Ухудшение положения России на Восточном фронте в условиях открытой борьбы за выбор модели общественного развития расчищало путь к власти сторонникам жестких мер управления страной («партии порядка») и даже промонархическим силам. Но неудача военного переворота («корниловщины») в конце августа 1917 г. не только продемонстрировала беспомощность исполнительной власти, но и развеяла последние иллюзии о возможности чисто либерального выбора. В результате быстрой радикализации масс и отсутствия твёрдой государственной воли большевики сумели возглавить революционно-анархическую стихию и действительно начать реализацию демократического выбора народа в той форме, которая была ему близка и понятна.

25 октября (7 ноября) 1917 г. в Петрограде произошёл Октябрьский переворот. Временное правительство пало, власть перешла в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Созванный в Смольном 25 октября II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов установил в стране Советскую республику. Главой правительства был избран В.И. Ленин. 26 октября (8 ноября) 1917 года II Всероссийский съезд Советов принял Декрет о мире. В нём советское правительство предлагало "всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом и демократическом мире", под которым оно подразумевало мир без аннексий, без насильственного присоединения чужих народностей и без контрибуции.

Реакция Антанты на действия большевистского правительства была резко негативной: 10 ноября главы военных миссий союзных стран при штабе верховного главнокомандующего вручили генералу Н. Н. Духонину коллективную ноту, в которой выразили протест против нарушения договора от 5 сентября 1914 года, запрещавшего союзникам заключение сепаратного мира или перемирия. Отказ Антанты вынудил советское руководство стать на путь сепаратных переговоров о мире с Германией и ее союзниками, которые после заключения перемирия начались 9 декабря 1917 г. в г. Брест-Литовске.

К этому времени огромная Российская империя фактически распалась на ряд независимых государств, что позволяло Германии вести переговоры с позиции силы. Достигнутое перемирие было нарушено, и 18 февраля 1918 г. германские войска перешли в наступление по всему фронту – от Рижского залива до устья Дуная. План германского командования предусматривал захват Петрограда, Москвы, падение Советов и заключение мира с новым, "небольшевистским правительством". Но сопротивление быстро организованных советских воинских частей охладило пыл немецких генералов. Опасаясь затяжной войны на Востоке и удара англо-американских и французских войск с Запада, германское правительство решило заключить мир.

Мирный договор с Германией был подписан в Бресте 3 марта 1918 г. и вошёл в историю под названием Брестского мира. Его условия оказались крайне тяжелыми для советской стороны. От России отторгались Прибалтика, Финляндия, Украина. На Кавказе Россия уступала Карскую и Батумскую области. Армия и флот демобилизовывались. Балтийский флот выводился из своих баз в Финляндии и Прибалтике. Черноморский флот со всей инфраструктурой передавался «центральным державам». Россия выплачивала 6 млрд. марок репараций плюс уплата убытков, понесенных Германией в ходе русской революции — 500 млн. золотых рублей. Кроме того, при отказе большевиков от царских долгов (произошедшем в январе 1918 г.) Россия вынуждена была подтвердить все долги «центральным державам», и возобновить по ним выплаты.

От Советской России была отторгнута территория площадью 780 тыс. кв. км. с населением 56 миллионов человек (треть населения Российской империи) и на которой находились 27 % обрабатываемой сельскохозяйственной земли, 26 % всей железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, выплавлялось 73 % железа и стали, добывалось 89 % каменного угля и изготовлялось 90 % сахара. Сам В.И.Ленин назвал заключённый мир «похабным» и «несчастным». С его резким осуждением выступил патриарх Тихон, заявивший, что «такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения».

4.Завершение войны. Установление Версальской системы международных отношений. Брестский мир не только позволил находившимся в 1917 г. на грани поражения «центральным державам» продолжить войну, но и дал им шанс на победу, позволив сосредоточить все свои силы против войск Антанты во Франции и Италии, а ликвидация Кавказского фронта развязывала руки Турции для действий против англичан на Ближнем Востоке и в Месопотамии.

События в Европе могли бы предрешить исход мировой войны в пользу «центральных держав», если бы Антанта к этому времени не заручилась поддержкой США. Правительство этой страны, возглавляемое президентом В.Вильсоном, решило вмешаться в конфликт европейских держав, преследуя далеко идущие цели – установление международного правопорядка, который бы исключал агрессивные войны, территориальные аннексии и другие препятствия свободному экономическому соревнованию государств. США с их мощной экономикой несомненно выиграли бы от такого порядка. Политически они симпатизировали демократическим странам Антанты, а враждебные действия Германии причиняли серьезный ущерб их экономике. Подводная война, начатая Германией, послужила для Соединенных Штатов поводом объявить ей войну (6 апреля 1917 г.). Спустя несколько месяцев во Францию стали прибывать части американского экспедиционного корпуса.

В марте 1918 г. германское командование перебросило с Восточного фронта на Западный около полумиллиона солдат и офицеров, развернув на западе 192 дивизии против 178 дивизий союзников. 23 марта 1918 года началось германское наступление на Западном фронте. В нескольких местах немцы прорвали оборону союзников и продвинулись вперед на расстоянии до 60 км. Однако истощённые людские и материальные ресурсы Германии оказались недостаточными для успешного наступления. Как и в 1914 г. немецкие войска были остановлены на подступах к Парижу и решительной контратакой французских соединений 18 июля отброшены назад. От этого поражения германская армия оправиться уже не смогла. 15 сентября войска Антанты прорвал Салоникский фронт, а 27 октября – Итальянский.

Германский блок разваливался. 29 сентября 1918 г. подписала перемирие Болгария, 30 октября – Турция, 3 ноября – Австро-Венгрия. К этому времени монархия Габсбургов перестала существовать. 12 ноября в Вене было объявлено о низложении Карла I и образовании Австрийской республики.

4 октября запросила перемирия Германия. Но Антанта не спешила удовлетворить ее просьбу, рассчитывая довершить военный разгром основного противника. Лишь после того, как в Германии вспыхнула революция и 9 ноября Вильгельм II был свергнут, союзники заторопились. 11 ноября 1918 г. в Компьенском лесу было подписано перемирие, положившее конец Первой мировой войне.

В ходе Парижской конференции 1919 – 1920 гг. победители заключили с побежденными серию мирных договоров, в том числе Версальский мирный договор с Германией (28 июня 1919 г.). Эти договоры на десятилетия определили основные контуры политической карты Европы. На развалинах двух центральноевропейских империй возникли новые государства. Для предотвращения конфликтов была учреждена Лига наций. Все это способствовало укреплению международного правопорядка. Более спорными оказались положения договоров, связанные с удовлетворением территориальных и колониальных аппетитов победителей. Острота территориального вопроса сохранилась. А желание наказать Германию ограничением ее суверенитета привело к возникновению в Европе еще более опасного очага напряженности. Недостатки и просчеты Версальской системы международных отношений во многом подготовили почву для Второй мировой войны.

.

ЛЕКЦИЯ 11. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ

Вопросы:

1. Причины и основные этапы Гражданской войны в России.

2. Внешнеполитический фактор в Гражданской войне.

3. Социальный состав, идеология и политические цели участников Гражданской войны.

4. Итоги Гражданской войны в России.

Гражданская война в России – это прежде всего национальная катастрофа, результатом которой стали гибель нескольких миллионов человек. Подавляющее число погибших потеряли жизнь не на поле боя или от репрессий, а от голода, болезней и особенно эпидемий.

Война была порождена цивилизационным конфликтом России, резко обострившимся после прихода к власти большевиков. Основным вопросом, расколовшим страну, являлся вопрос о том, как надо жить в России. Это была «война Февраля и Октября», столкновение двух проектов. Великий Раскол привел к исходу огромного числа граждан Российской империи самых разных национальностей, вынужденно покидавших свою родину в результате поражения, которое они потерпели в одном из самых ожесточенных катаклизмов новейшей истории. Не менее трагической и кровавой была судьба многих миллионов людей из лагеря победителей, которым предстояло в последующие годы и десятилетия пройти через аресты, заключения, ссылки и расстрелы.

Гражданская война потрясла и изменила историческое развитие не только России. В эту трагическую драму были втянуты десятки государств, сотни миллионов людей в Европе и мире. «Русский вопрос» стал не только повесткой дня крупнейших межгосударственных конференций, но и существенной частью политической жизни западных стран послевоенной эпохи. Без преувеличения можно сказать, что облик современного мира в значительной мере сформировался под воздействием событий, произошедших в нашей стране в 1917–1920 гг.

1.Причины и основные этапы Гражданской войны в России. Среди исследователей истории Гражданской войны до сих пор нет общего признания, кто был виновником развязывания российской цивилизационной трагедии. Одни указывают на большевиков, насильственно навязавших свой метод преобразования общества, другие – на представителей имущих слоев, для которых было невозможным после Октября 1917 года вытерпеть власть низов, третьи обвиняют обе социально-политические силы, поставившие свои проекты выше интересов многострадального народа.

Причинами Гражданской войны в России следует считать социальные процессы, развивавшиеся в стране после падения монархии.

1. Разочарование российского общества демократическим выбором 1917 года, обернувшимся большевистской диктатурой, хаосом и анархией.

Очень скоро после октябрьского переворота обнаружилось трагическое несовпадение представлений масс и большевиков о целях и формах новой власти. Среди мыслей Ф. Энгельса о революции актуальным звучит высказывание о том, что народы, совершившие революцию, всегда обнаруживали на другой день, что они не имели понятия о произошедшем и что свершившаяся революция ни в чём не похожа на ту, которую они хотели сделать. Если широкие слои российского общества видели в Советах возможность реализовать свои, основанные на общинном опыте, представления о демократии и социальной справедливости, то для Ленина и его сподвижников Советы являлись лишь некой формой перехода к социализму.

Шансы предотвращения сползания России в пропасть ещё сохранялись. Прежде всего они могли быть реализованы в созыве Учредительного собрания. Но, к сожалению, негативное отношение Ленина и его сторонников к парламентаризму как средству согласования общественных интересов привело к эскалации насилия в стране.

2. Обострение социальной розни и взаимного ожесточения в условиях нелегитимности власти.

Корни происходившей национальной катастрофы питались строем социальной несправедливости, существовавшим веками, колоссальным имущественным неравенством, давним психологическим противостоянием бедных и богатых. Взрыв был объективно неизбежен, взаимная классовая ненависть должна была выплеснуться. Стойкая неприязнь к «восставшему хаму» обрела свои формы в среде имущего класса с лета 1917 г. Монархист В.Шульгин пишет в воспоминаниях: «Пулеметов – вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно, в его берлогу, вырвавшегося на свободу страшного зверя».

3. Стремительная дезинтеграция территории огромной державы, распад социальной структуры российского общества.

Вскоре после свержения самодержавия в России начался парад суверенитетов – отделение национальных окраин от переставшей существовать империи. Первыми проявили себя украинские националисты: никем не избранная Центральная рада требовала от Временного правительства признать украинскими все территории, где жили выходцы с Украины – от юга Белоруссии до Каспийского моря.

В разгар Гражданской войны российское общество было расколото отнюдь не по классовому признаку. В армии Колчака, например, были воинские части из ижевских и воткинских рабочих. Третья часть вооруженных людей за 1918 –1920 гг. служила на стороне как красных, так и белых. Характерен раскол внутри офицерства. В Красной Армии служили 70 – 75 тыс. офицеров, т.е. примерно 30% всего офицерского корпуса России (из них 12 тыс. до этого были в Белой армии). Командный состав Белой армии насчитывал около 100 тыс. офицеров (40%), остальные уклонились от участия в военном конфликте.

Начавшись с распада государства, Гражданская война завершилась его восстановлением в форме СССР. Признание этого положения означает расширенное толкование хронологических рамок Гражданской войны, в соответствии с которыми она делится на следующие периоды: 1) октябрь 1917г. – май 1918г. – начало распада унитарного российского государства; формирование и консолидация антибольшевистских сил; локальный характер военных действий;

2) июнь 1918г. – ноябрь 1920г. – военное противоборство между красными и белыми, отличавшееся ожесточенностью, колоссальными жертвами и разрушениями; разгром белого движения и вытеснение с территории России иностранных войск;

3) 1921г. – 1922 г. – установление контроля большевиков на окраинах бывшей российской империи; создание предпосылок для образования нового унитарного государства – СССР.

2. Внешнеполитический фактор в Гражданской войне. Огромное воздействие на ход Гражданской войны оказывал внешний фактор, под которым подразумевается интервенция. Следует заметить, что этот аспект истории Гражданской войны в России явно идеологизирован. Лидеры большевиков, а вслед за ними несколько поколений советских историков немало потрудились над формированием устойчивого мифа о «кольце фронтов» вокруг молодой советской республики, образовавшимся в 1918– 1919 гг. совместными усилиями правительств иностранных государств и их белогвардейских ставленников.

Обычно называют до 14 стран, в той или иной степени участвовавших в военных действиях против Советской России. Даже незначительная степень вовлеченности во внутренний конфликт в России давала основания считать интервентом какое-либо государство. Например, Греция, являясь союзницей Англии и Франции, участвовала в высадке десанта Антанты в Крыму в декабре 1918 г. Дивизия, состоявшая из 3 тыс. военнослужащих, разместившихся в Николаеве и Херсоне, в основном занималась проблемами понтийских городов: всех желающих эвакуировали на историческую родину. Отсюда гигантский разрыв между отечественными исследователями в определении численности иностранных войск, находившихся на территории России в годы Гражданской войны. Сторонники конспиралогической теории называют цифру в 2,5 млн. военнослужащих, либерально настроенные историки – от 60 до 200 тысяч.

В поиске точек соприкосновения по настоящему дискуссионному вопросу необходимо разобраться хотя бы в терминологии. Понятие «интервенция» (лат. interventio – вмешательство) означает военное, политическое или экономическое вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другой страны, нарушающее ее суверенитет. В истории Гражданской войны в России бесспорен факт вмешательства иностранных государств на стороне антибольшевистских сил. Трудность заключается в выяснении того, насколько легитимным и суверенным был большевистский режим в конце 1917 – первой половине 1918 гг. Советские руководители открыто заявили, что они не правопреемники ни Российской империи, ни Российской республики. Насильственный способ прихода к власти, поражение на выборах в Учредительное собрание и его роспуск, возникновение локальных очагов сопротивления на юге и юго-востоке Европейской России свидетельствовали о низком уровне поддержки большевиков населением России.

Также нелегитимным выглядела Советская власть в глазах правящих кругов Антанты. Министр иностранных дел Англии А. Бальфур заявил по поводу большевиков: «В интересах Британии следует избегать как можно дольше прямого столкновения с этим безумным режимом». Но возобладала позиция военного министра У.Черчилля, который был сторонником более решительных действий против «красной заразы». 23 декабря 1917 г. Англия и Франция заключили соглашение о разделе сфер будущих военных действий в России. Оно было принято из-за опасения военного союза между большевиками и Германией. В этом случае Антанта предполагала крупномасштабное вмешательство. Но советско-германский союз не сложился, а вместо него было объявлено о подписании Брестского мира. Правительства США, Англии и Франции небезосновательно считали, что подписание большевиками этого договора вывела Россию из числа противников «германского» блока, сделав, скорее, его пособницей. Поэтому нет ничего странного в том, что бывшие союзники России пытались нейтрализовать негативные последствия вероломной, на их взгляд, позиции большевиков.

В марте-апреле 1918 г. незначительные силы Антанты высадились на Европейском Севере, Каспии и Дальнем Востоке. В первом случае союзники взяли под охрану свои склады вооружений и боеприпасов, находившихся в Мурманске и Архангельске. На Каспии сухопутные силы Антанты состояли из трех батальонов. На Дальний Восток прибыли французская рота, два американских полка, полтора британских и один итальянский батальоны. Здесь преобладал 70-тысячный японский корпус. Но в соприкосновение с Красной армией японцы не входили, боевые действия вели эпизодами и только против «разношерстных» партизан.

После окончания Первой мировой войны в ноябре 1918 г. военные части Антанты появились в причерноморских портах – французские и греческие дивизии Одессе, небольшие отряды англичан в Севастополе, Новороссийске и Батуми. Эскадры Антанты находились во всех российских морях, но кроме нескольких эпизодов боестолкновений не было.

В целом же до лета 1918 г. действия Антанты не носили решительного, наступательного характера. Ситуацию изменил мятеж чехословацкого корпуса. Это воинское соединение, сформированное осенью 1917 г. Временным правительством, Чехословацким национальным советом и Антантой из военнопленных австро-венгерской армии, воевало в составе русской армии против немцев до марта 1918 г. По договору с советским правительством от 26 марта 1918 г. корпус, провозгласивший себя составной частью французской армии, должен был покинуть Россию через Дальний Восток и направиться далее на франко-германский фронт. Германия потребовала от большевиков разоружить и заключить в концлагеря всех военнослужащих стран Антанты, находившихся на территории РСФСР, в том числе и чехословаков. 21 апреля нарком иностранных дел Г.Чичерин направил телеграмму в местные советы: «Чехословацкие отряды не должны продвигаться на восток». Вагоны с десятками тысяч солдат застряли на станциях Транссиба и начался ропот, переросший 26 мая 1918 г. в мятеж. Чехословаки захватили станции и арсеналы. К ним присоединилось белое подполье, в результате чего Советская власть была ликвидирована на пространстве от Екатеринбурга до Владивостока. После окончания Первой мировой войны «белочехи» отстранились от участия в военных действиях против Советской России и ограничились охраной грузов на Транссибе.

В апреле 1919 г. Верховный совет Антанты принял решение о скорейшем выводе всех войск из России и о невмешательстве в ее внутренние дела, что было сделано к сентябрю того же года. На юге России интервенция длилась три месяца в Новороссии и четыре месяца в Крыму. Оставались только англичане в Средней Азии и на Кавказе и японцы на Дальнем Востоке. Общее число интервентов со стороны Антанты составило 202 тыс. военнослужащих.

Отказавшись от масштабного вооруженного конфликта с большевистским режимом, руководство Антанты попыталось восстановить против Советской России пограничные государства: Польшу, Финляндию, Литву, Латвию, Эстонию. Но угроза их суверенитету в случае победы белых, боровшихся за «единую и неделимую Россию», заставила их воздержаться от войны с Советской республикой. Так, в июне 1919 г. А.В.Колчак отклонил предложение финляндского лидера К.Маннергейма двинуть на Петроград 100-тысячную армию в обмен на признание независимости Финляндии.

Единственную опасность для Советской России со стороны пограничных государств представляла Польша. Создав с помощью Антанты 730-тысячную армию, Польша 25 апреля 1920 г. начала наступление на Украине. Польский лидер С.Пилсудский считал, что с развалом Российской империи аннулируются и разделы Польши. Поляки притязали на границы до 1772 г. Советско-польская война 1920 г. была частью борьбы двух соседних государств за восстановление контроля над Украиной и Белоруссией. Польский поход на Киев обернулся наступлением Красной армии на Варшаву, завершившееся полным провалом. В марте 1921 г. в Риге был заключен мирный договор, предусматривавший включение Западной Белоруссии и Западной Украины в состав Польши.

Что касается военных действий стран Четверного союза против Советской России, то они были продиктованы стратегией «германского» блока в кампании 1918 г. добиться стабилизации на Восточном фронте и, максимально используя материальные ресурсы выведенной из войны России, предпринять решающее наступление против Антанты на Западном фронте. Так называемая немецкая интервенция против Советской России была на деле лишь средством давления на большевиков с тем, чтобы получить выгодные условия сепаратного мира.

Начавшееся 18 февраля 1918 г. наступление Четверного союза привело к оккупации огромных территорий: Прибалтики, Белоруссии, Украины, Крыма, Закавказья, Донской области. Это существенно сузило «советское пространство» и способствовало образованию в России плацдармов белого движения. В целом же Германия стремилась предотвратить создание любого сильного объединения (революционного или контрреволюционного), которое могло бы представлять для нее угрозу. После поражения в мировой войне немецкие войска эвакуировались из России, а влияние Германии стремительно ослабевало.

Таким образом, вооруженное вмешательство иностранных государств во внутриполитический конфликт в России в 1918 – 1920 гг. существенно влияло на его развитие. В условиях продолжавшейся Первой мировой войны государства противостоявших друг другу блоков преследовали собственные цели в ситуации, сложившейся после развала воюющей державы. Правящие круги Антанты хотели добиться возвращения России в военный союз для продолжения войны с Германией, восстановления собственности американских и европейских инвесторов, экспроприированной большевиками. Германия и ее союзники рассчитывали укрепить свои стратегические позиции за счёт установления контроля над западными территориями бывшей Российской империи. Запоздавшая военная интервенция Антанты не отличалась последовательностью и согласованностью и поэтому не могла оказать решающего влияния на исход Гражданской войны в России. Характерно, что численность интернационалистов – иностранных граждан, сражавшихся на стороне красных, – достигала 250-300 тыс. человек и была сопоставима с численностью интервентов.

3. Социальный состав, идеология и политические цели участников Гражданской войны. Главная борьба на полях Гражданской войны развернулась между красными и белыми. Это были многомиллионные социально-политические движения, представленные властными структурами, имевшие регулярные армии. Они контролировали значительную территорию с сырьевым и экономическим потенциалом, следовали определённым политическим программам, с помощью которых вербовали своих сторонников. Раздел между ними проходил отнюдь не по классовому принципу.

Большевики, составившие руководство красного движения, стали правящей силой благодаря тому, что выступали под лозунгом советской власти. Советы как возможность реализовать на практике общинный демократический идеал поддерживала основная масса русского населения: беднейшее крестьянство, горожане, часть рабочего класса и интеллигенции, солдаты, а также деклассированные элементы (беженцы, дезертиры, люди, обнищавшие в условиях войны и разрухи), увидевшие в революции средство обрести социальный статус. Однако большевистский режим, начавшийся оформляться с ноября 1917г., оказался совершенно далёким от того идеала, который поддерживало большинство народа в ходе революции. Поэтому в лагере сторонников советской власти был неизбежен раскол, который и наблюдался на последующих этапах Гражданской войны. Средние слои – зажиточное крестьянство, квалифицированные рабочие, городская интеллигенция, – разочаровавшись в политике большевиков, либо прекратили их поддерживать, либо перешли на сторону белых.

На стороне большевиков находилось важное преимущество: они занимали географический центр России, что позволяло им оперативно реагировать на изменения военной обстановки. Их политическая программа, во многом популистская, оказалась понятной и доступной миллионам людей, не принявших либеральные проекты и не желавших восстановления монархии. Наконец, осуществив чрезвычайные меры по организации Красной армии и государственного строительства, большевики сумели мобилизовать все ресурсы страны и превратить её в единый военный лагерь.

Среди чрезвычайных мер прежде всего следует указать на политический террор, возведенный до уровня государственной политики, практику массового заложничества, систему экономических мероприятий, получившую название политики «военного коммунизма». Централизованная, военизированная система, созданная большевиками в экономической сфере, обладала высокой степенью прочности. Парадокс «военного коммунизма» заключался в том, что активность большевиков в разрушении товарных отношений и контролем за достоянием общества сопровождалось лишь усилением тотальной зависимости населения от государства. В результате социальная база большевистской власти расширялась.

Белое движение представляло собой объединение разнородных политических сил: офицерского корпуса армии (более одной трети 250-тысячного командного состава русской армии воевало на стороне белых, менее одной трети – на стороне красных, остальные офицеры не примкнули ни к одной из сторон); казачества, отстаивавшего свои сословные интересы и не сливавшееся с другими силами; сторонников либеральной демократии (представителей кадетов и других прозападно настроенных партий и организаций); монархистов (представителей консервативно-охранительного направления, выдвигавших идею реставрации самодержавия).

Отсутствие на первом этапе Гражданской войны массовой поддержки «белого дела» обусловило декларативность и неопределенность его политической платформы. Объединяющим стал лозунг « восстановления единой и неделимой России». Будущее государственное устройство страны облекалось в неопределённую форму «Народного собрания». В официальных заявлениях Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России А.И.Деникина говорилось о созыве Учредительного собрания «или сразу после освобождения Москвы от большевиков», или спустя несколько лет («после окончательного успокоения страны»).

Аграрная программа белых сводилась к признанию за крестьянством ведущей роли в послевоенном хозяйственном развитии. Приоритеты сельского хозяйства и интересы крестьянства предполагалось обеспечить главным образом через «создание мелких крепких крестьянских хозяйств, владеющих землей на правах частной собственности и свободных от принудительной опеки общины».

На заседании Государственного экономического совещания в июне 1919 г. в Омске намечались контуры промышленной политики белого движений – «восстановление законных прав владельцев фабрично-заводских предприятий», но при этом предусматривалось «надлежащее проведение рабочего законодательства, обеспечивающего трудящиеся классы от эксплуатации их государством и капиталом».

Крайне ограниченный выбор среди путей общественного развития – монархия или либеральная республика, – предложенный белым движением российскому обществу, не мог стать базой для его консолидации. Белое движение было обречено с самого начала, поскольку не хотело считаться с интересами большинства.

Расстановка сил, участвовавших в Гражданской войне, не ограничивалась красными и белыми. Важнейшим представителем «третьей стороны» стало движение зеленых – массовые вооруженные выступления российского крестьянства в тылу красных и белых. Декрет о земле, принятый II Всероссийским съездом Советов, дал крестьянам то, чего они хотели. С ликвидацией помещичьего землевладения революция для крестьян закончилась, для большевиков это было лишь началом революционного пожара. Конфликт стал неизбежен: захватившая в стране власть партия пролетариата требовала от крестьян хлеба и солдат для революции, в которой они больше не нуждались.

Политика большевиков по крестьянскому вопросу за годы Гражданской войны характеризуется отказом от положений Декрета о земле и “Основного закона о социализации земли” от 27 января 1918 г., провозглашавшие конфискацию помещичьих имений и социализацию земли – передачу её в распоряжение органов крестьянского самоуправления. Под лозунгом социализации земли осуществлялась политика ее национализации, выражением которой стала практика конфискационных мер в отношении крестьянства. Эта политика пережила несколько этапов: прямой товарообмен между городом и деревней через советские органы власти (март-май 1918 г.), продовольственная диктатура (май 1918 – январь 1919 г.), продовольственная разверстка (январь 1919 – март 1921 г.).

Ликвидация свободной торговли сначала хлебом и фуражом, а затем большинством сельскохозяйственных продуктов превращала крестьянина в государственного раба. Жёсткие меры большевиков вызвали массовые протесты в деревне, переход значительной части крестьянства в белую армию и гигантское разрастание масштабов Гражданской войны.

По официальным данным ВЧК, с июля по ноябрь 1918 г. в Советской республике вспыхнуло 108 крестьянских мятежей. За весь 1918 год только в 20 губерниях Центральной России вспыхнуло 245 крупных антисоветских восстаний в деревне. Активность движения зеленых в Центральной России объясняется тем, что эти районы были «под рукой» и очень интенсивно эксплуатировались продотрядами. Положение усугублялось тем, что земли этого региона были наименее урожайными в стране. По мере распространения продразверстки на другие области крестьяне восставали и там.

Кульминация крестьянского движения приходится на 1920 –1921 гг. По существу гражданская война становится крестьянской. Ее особенностями являлись: распространение антибольшевистского движения на новые территории страны – Карелию, Белоруссию, юго-восток Европейской России, Западную и Восточную Сибирь; формирование подлинных крестьянских армий, насчитывавших до несколько десятков тысяч человек; военными действиями против крестьян руководят крупнейшие полководцы Красной армии.

Наиболее крупными выступлениями зеленых в 1921 г. были восстание крестьян в Тамбовской губернии, возглавлявшееся братьями Антоновыми («антоновщина») и насчитывавшее 21 тыс. повстанцев, и в Тобольской губернии, где действовало до 40 тыс. противников большевистского режима. Оба восстания были жестоко подавлены Красной армией.

Антибольшевистское движение российских крестьян в годы гражданской войны не было политически организованным. Оно характеризуется отсутствием общепризнанных лидеров, единой программы. Главные его лозунги – «Советы без коммунистов», «советская демократия», «социализация земли» – лишь отражали нереалистичность целей неискушенного в политике земледельческого сословия. Крестьяне отстаивали революционный идеал советской демократии, который как политическая система в действительности существовать не может.

4. Итоги Гражданской войны в России. Гражданская война закончилась поражением антибольшевистских сил, вытесненных с территории Советского государства. Такой итог военного противостояния красного и белого движений оказался мало утешительным для российского общества. Людские потери составили 12 млн. человек, а по некоторым оценкам – 15 млн. При этом собственно военные потери исчисляются 940 тыс. человек. Подавляющее большинство погибших потеряли жизнь не на поле боя, а от голода, болезней и эпидемий, местных конфликтах, не связанных с целями воюющих сторон.

Военные действия, продолжавшиеся несколько лет, привели к уничтожению национального богатства России. Материальный ущерб составил более 50 млрд. руб. золотом. Промышленное производство сократилось в 7 раз. Полностью парализована транспортная система. Подорвано сельское хозяйство: в 1920 г. было произведено зерновых в 2 раза меньше, чем в 1916 г.

Война обернулась трагедией для многих слоёв населения, насильственно втянутых в глобальный общественный конфликт.

ЛЕКЦИЯ 12. МИР В 1920 – 1930-е гг.

Вопросы:

1. Капиталистический мир в межвоенный период.

2. Советская страна в 1920-е гг.

3. Формирование тоталитарного режима в СССР.

4. Международные отношения и внешняя политика СССР в 1920 – 1930 гг.

Большевики, пришедшие к власти и победившие в Гражданской войне в России, бросили вызов капиталистическому миру. Советский лидер В.Ленин считал, что с Октябрьского переворота 1917 г. начался первый этап общего кризиса капитализма, который закончится его крахом. Как известно, этого не произошло, и советским лидерам вместо стратегии революционной войны приходилось вырабатывать относительно гибкую модель поведения «социалистического государства в капиталистическом окружении». В целом в советской внешней политике 1920-х гг. идеологические императивы постепенно уступали место прагматическому подходу.

Внешний фактор оказывал значительное влияние на формирование большевистского внутриполитического курса. Крушение надежд на скорое свершение мировой революции и государственную помощь западного пролетариата побудило Ленина и его сторонников к поиску внутренних источников стабилизации большевистского режима. Это в конечном счете выразилось в переходе к новой экономической политике, предполагавшей деловые контакты с западными инвесторами.

В то же время рамках западного капитализма, особенно в европейских странах, началось формирование мощной реформаторской альтернативы коммунизму. Были выдвинуты идеи общественного консенсуса, смешанной экономики, достижения компромисса между трудом и капиталом. Под влиянием значительных достижений в науке и технике происходили качественные изменения в материально-технической базе капиталистических экономик, что позволяло поднять уровень жизни в ведущих европейских станах и США.

На фоне мирового экономического кризиса 1929 г. и Великой депрессии, парализовавших капиталистическую систему, темпы роста советской промышленности производили ошеломляющее впечатление на западное общество. В среде англо-американских экономистов и социологов становились популярными идеи о возможности и необходимости сглаживания экономических, политических и идеологических различий между капитализмом и социализмом, их последующему синтезу в некое «смешанное общество». Однако обострение международных отношений в 1930-е гг. не позволили реализоваться такому варианту мирового общественного развития.

1.Капиталистический мир в межвоенный период. Главной тенденцией общественной жизни европейских государств в первые годы послевоенного мира была революционная волна, надвигавшаяся из большевистской России. Пока до 1914 г. рос уровень жизни и научно-технический прогресс работал на рост благосостояния, идея социалистической утопии была неопасной для Запада. Во время мировой войны оказалась уничтожена треть всех материальных ценностей, к тому времени созданных человечеством. Солдаты Первой мировой стали основными участниками революционных событий. За считанные месяцы, даже недели окопной жизни миллионы людей утрачивали прежнюю веру в осмысленность и доброту мира. Для них исчезли гарантии безопасности и покровительства закона, которые давались своим подданным европейскими правительствами. Традиционные ценности свободы, законности, личного успеха, семейного счастья для них ослабевали, а то и совершенно исчезали.

В разгар войны идея радикального переустройства общества становилась все более привлекательной. Блуждавший по Европе призрак коммунизма нашел приют в России. Но здесь построение коммунизма виделось не через национальную, а мировую революцию. Гражданская война, развязанная в стране, с самого начала считалась большевиками мировой войной пролетариата с буржуазией. Россия для коммунистов была лишь плацдармом для начала этого процесса. На штыках Красной армии Советскую власть удалось принести на Украину, в Молдавию, Грузию, Армению и Среднюю Азию. Советы рабочих и солдатских депутатов возникли в отдельных землях Германии с ноября 1918 до 1923 г. В марте – августе 1919 г. существовала Венгерская советская республика. В 1918 – 1919 гг. советская власть установилась в некоторых городах Польши.

Но революционная волна не накрыла Европу. Правящим режимам удалось справиться с системным политическим кризисом. Версальский договор 28 июня 1919 г. на время притупил остроту социальных проблем, так и не разрешенных Великой войной. Но после ее окончания европейский мир не вернулся к прежней стабильности и определенности. Период 1918 – 1939 гг. в мировом масштабе – период промежуточности, неопределенности, переходности.

После окончания Первой мировой войны мир за пределами Советской России представлял собой весьма мозаичную картину. Лидирующие позиции в мировой экономике заняли США. Национальное богатство страны за 1914 – 1920 гг. выросло в 2,5 раза. В 1920 г. доля США в мировом производстве автомобилей составила 85%, нефти – 67%, черных металлов – более 60%. Расплатившись с долгами, США сами превратились в мирового кредитора. Политическая элита страны вырабатывала стратегию продолжения борьбы за мировое доминирование.

Большинство европейских государств прошли через период кризиса и застоя. Страны-победительницы, Англия и Франция, старались воспользоваться результатами достигнутой победы. Они получили репарации, осваивали аннексированные территории.

В наиболее тяжелом положении оказались побежденные. Германии предстояло выплатить репарации странам Антанты. Огромных размеров достигла инфляция. Чувство национального унижения создало благоприятную почву для появления фашизма.

В развитии капиталистического мира после Первой мировой войны многое объясняет понятие государственно-монополистического капитализма. Это новая, более развитая форма капиталистического капитализма, для которой характерно соединение силы капиталистических монополий с силой государства в целях сохранения и укрепления существующего капиталистического строя.

Элементы государственно-монополистического капитализма появились на рубеже XIX –XX вв. Необходимость создания централизованной военной экономики в условиях Первой мировой войны привела к усилению прямого вмешательства государства в экономическую жизнь воюющих стран. С начала 1920-х гг. контроль государства над предпринимательством видоизменился. Развитие получила кредитно-финансовая государственная деятельность, направленная в первую очередь на спасение капитализма в тех странах, где он оказался на грани катастрофы.

Примерно с 1924 г. большинство западных стран вступило в полосу экономического роста, фазу циклического подъема. Прогресс науки и техники, новейшие методы организации труда (фордизм, тейлоризм и др.) обеспечили хозяйственную стабилизацию. К 1929 г. капиталистический мир в целом превзошел уровень промышленного развития 1914 г. на 47%.

Однако осенью 1929 г. разразился самый тяжелый за всю историю капитализма мировой экономический кризис. Промышленное производство сократилось на 38%. До двух третей производственных мощностей простаивало. На треть сократилось сельскохозяйственное производство. Была дезорганизована кредитно-финансовая система. Валюта обесценилась в 56 странах. Внешнеторговые обороты упали в три раза. Число безработных выросло до 35 млн. человек. Материальное положение населения ухудшилось на фоне уничтожения излишков товаров, особенно продовольствия. Капиталистические страны за 1929–1933 гг. понесли ущерб, равный потерям периода Первой мировой войны. Выбравшись из кризиса в 1933 г., капиталистическая экономика долго находилась в состоянии депрессии, за которой (в нарушение обычного цикла капиталистического производства) последовал в 1937 г. новый кризис. Только предвоенная гонка вооружений и начало Второй мировой войны изменили экономическую ситуацию.

Кризисное состояние мировой экономики не могло не вызвать поиск путей реорганизации, преодоления сущностных противоречий капиталистического строя, западной цивилизации.

Одним из ответов на «великую депрессию» стало кейнсианство. Эта макроэкономическая теория была изложена в книге Джона Мейнарда Кейнси «Общая теория занятости, процента и денег», опубликованной в 1936 г. Суть «кейнсианской революции» заключалась в обосновании необходимости активного вмешательства государства в рыночную экономику. Проанализировав эволюцию соотношения совокупного спроса и предложения, где спрос всегда оказывается меньше предложения, английский экономист пришел к выводу, что государство должно обеспечить рост совокупного спроса. В распоряжении государства имеются мощные рычаги воздействия: повышение заработной платы госслужащим, снижение ставки процента по кредитам, финансирование крупных общественных проектов. По данной схеме развитые страны успешно строили экономику в течение 25 лет. Лишь в начале 1970-х гг. начали проявляться проблемы макроэкономической политики, обострившиеся в связи с нефтяным кризисом 1973 г.

Другой способ выхода из тупика был предложен Питиримом Сорокиным, основоположником теории конвергенции (от лат. convergere – сближаться, сходиться). Выходец из России и проживавший с 1923 г. в США П.Сорокин, наблюдая за состоянием экономики СССР и западных стран, предположил возникновение усредненной социально-экономической системы, сочетающей принципы социализма и капитализма. В 1944 г. им была опубликована книга «Россия и Соединенные Штаты». Согласно теории конвергенции, обе экономические системы не являются совершенными с точки зрения передовой культуры и гуманистических идеалов и дальнейшее противостояние систем чревато острым классовым конфликтом на международной арене, который может привести к гибели цивилизации. Учитывая эти опасности, сохранить мировую цивилизацию можно путём сближения систем, создавая новые формы социально-экономической и культурной жизни, в которых бы в концентрированном виде могло найти свое выражение то лучшее, что имеется в обеих системах.

Еще одним вариантом решения проблем послевоенного мира была теория элит, изложенная в трудах итальянских мыслителей В.Парето, Г.Моска и немецкого социолога Р.Михелса и ставшая популярной в странах, находившихся в 1920-е гг. в тяжелейшем экономическом положении – Германии, Италии, Испании. В своих теориях эти авторы пытались обосновать роль обособленных и влиятельных групп господствующего класса в социально-политическом процессе. Г.Моска, в частности, отмечал, что правящая элита вначале концентрирует в своих руках государственное управление, а затем монополизирует власть, выполняя все политические функции. Чрезвычайно привлекательным для реваншистски настроенных правящих кругов Германии выглядела разработка Р.Михелсом понятия социальной массы, которая у него интерпретируется как «совокупность психических свойств обывателя: политическая индифферентность, некомпетентность, потребность в руководстве, чувство благодарности вождям, создание культа личности вождей…». Эти массы не могут сами управлять делами общества, поэтому необходима организация, которая неизбежно поделит любую группу на властвующих и подвластных. Позже Михельс стал одним из сторонников фашизма, сначала в Италии, а затем и в Германии.

Обновление капиталистического мира оказалось напряженным и мучительным для западной цивилизации. Осмысление правящей элитой предложенных научных теорий в зависимости от политической ситуации в отдельных странах практически выразилось в межвоенный период в трех моделях развития.

Первая из них реализовывалась в США и Великобритании, где в условиях сохранения двухпартийной системы проводилась реформаторская политика, направленная на преодоление последствий кризиса 1929 –1933 гг.

Программа выхода американской экономики из кризиса – «новый курс» – проводилась администрацией президента Франклина Рузвельта с 1933 по 1940 гг. Инициативы экономического характера в рамках «нового курса» были осуществлены во время первого президентского срока Рузвельта (1933–1936). Комплекс мероприятий, оформленных законодательно, предусматривал: 1) восстановление и реорганизацию банковской системы, наиболее пострадавшей во время кризиса; 2) разрешение предпринимателям объединяться по отраслям и договариваться об условиях «честной конкуренции» с соблюдением интересов рабочих; 3) предоставление дотаций фермерским хозяйствам в обмен на ограничение ими производства своей продукции; 4) обеспечение занятости путем организации общественных работ, социальной помощи нуждающимся; 5) проведение социальных реформ – принятие законов о социальном обеспечении (пенсиях и пособиях), закона Вагнера (право рабочих на заключение коллективных договоров и забастовку), преобразование налоговой системы.

В результате «нового курса» облегчена была участь миллионов людей. На президентских выборах 1936 г. Ф.Рузвельт одержал триумфальную победу. Однако в стране усилилось и сопротивление противников реформ, которые обвиняли президента в «большевизме». Но важнейшая цель – выход экономики из депрессии – не была достигнута. Переломным оказался лишь 1939 год. Начало Второй мировой войны, которая, как прекрасно понимал американский бизнес, даст выгодные заказы, стало началом долгосрочного подъема.

В двухпартийной системе Великобритании в 1920-е гг. произошло существенное изменение. В господствовавшем более трех столетий тандеме консерваторов и либералов с окончанием Первой мировой войны произошел сбой: либеральную партию вытесняет возникшая в 1901 г. лейбористская партия – рабочая по социальному составу. Став второй партией Великобритании, лейбористы получали возможность сформировать свое правительство (январь – ноябрь 1924 г. и 1929 –1931 гг.). Однако к заметным переменам во внутриполитическом курсе британского правящего класса краткосрочное пребывание у власти социалистов не привело. Не обладая устойчивым большинством в палате общин, вынужденное считаться с интересами крупного бизнеса, лейбористское правительство Р.Макдональда проводила весьма умеренную политику. Вся его экономическая стратегия свелась к сокращению государственных расходов, в первую очередь за счет «экономии» на пособиях по безработице и зарплате низших государственных служащих.

В странах, характеризовавшихся неустойчивой политической системой, слабой центральной властью, сохранением традиций местного сепаратизма и национализма, подорванной войной экономикой (Германии, Италии, Испании, государствах, образованных на развалинах империи Габсбургов) путь выхода из затянувшегося кризиса правящим силам виделся в установлении диктаторского режима.

Раньше других путь к диктатуре начала Италия. Несмотря на то, что это государство было в числе победителей Первой мировой войны, здесь весьма многочисленным оказался слой выбитых из колеи выходцев из народа, бывших солдат, влачивших нищенское существование. В своем мировоззрении они были склонны соединять патриотическую идеологию с социалистической демагогией. Виня в своих бедах парламент и демократию, стремясь военизировать гражданскую жизнь, вчерашние фронтовики организуются в отряды, которые сумел объединить несостоявшийся социалист Бенито Муссолини. В марте 1919 г. в Милане он собирает своих сторонников в «Союз борьбы» («фашио ди компаттименто», отсюда и пошло слово «фашизм»), провозгласивший борьбу за интересы нации.

Крупная итальянская буржуазия, напуганная масштабами рабочего движения и не имевшая своей серьезной политической партии, начинает вкладывать средства в организации Муссолини. 2 октября 1922 г. Муссолини, мобилизовав 50 тыс. сторонников, осуществил поход на Рим. Парламент Италии большинством голосов наделил его полномочиями главы правительства. Так Италия стала первым в мире фашистским государством.

Окончательно диктатура Муссолини сформировалась в 1926 г., обретя специфические черты. Во-первых, огосударствление фашистской партии. Рядом законов устанавливалось, что высший орган партии – «Великий совет фашизма» – является верховным государственным органом, а его председатель (дуче) – главой правительства. Во-вторых, милитаризация государства и общества. В 1934 г. был принят закон о военизации итальянской нации, по которому каждый итальянец в возрасте от 18 до 55 лет считался военнообязанным. В-третьих, всеохватность и бесконтрольность карательных органов. Фашистская добровольческая милиция (она была больше, чем армия), государственная полиция (корпус карабинеров). политическая полиция (полиция национальной безопасности), тайная полиция (особая служба политических расследований) – выполняли функции политического террора по отношению к демократической оппозиции. Судебная система также была приспособлена к режиму. По закону 1925 г. учреждался Особый трибунал, приговоры которого обжалованию не подлежали. В стране создавались концентрационные лагеря. В-четвертых, корпоративная система отношений между предпринимателями и работниками. Вместо распущенных профсоюзов были созданы синдикаты. Провозглашая социальный мир, фашизм узаконил деятельность во всех отраслях промышленности комитетов «классового сотрудничества», состоящих из представителей синдикатов и предпринимателей, а также секретаря местной фашистской организации. Комитеты признавались государственными органами и наделялись правом издавать обязательные для синдиката постановления в области регулирования трудовых отношений.

Склонный к красноречию Муссолини в одном из выступлений подытожил свою деятельность, направленную на уничтожение демократических принципов организации общества: «Мы принесли с собой твердую веру, стальные мускулы и хорошие дубины».

Фашизм в Германии зарождался в лоне неокрепшей демократии. Режим Веймарской республики, созданный по конституции 1919 г., оказался неспособным справиться с грузом проблем, обрушившихся на общество в 1920-е годы. Выплаты репараций усугубляли и без того удручающее экономическое положение в стране. В 1923 г. 1 доллар стоил 4,2 трлн. марок., к январю 1930 г. в Германии насчитывалось 2,5 млн. безработных. Германская нация, объединенная «железом и кровью» милитаристской Пруссией, вновь разрывалась между необходимостью усиления центра и соблазнами федеративного устройства.

Парламентское правление Веймарской республики регулярно переживало кризисы. На этой почве все больший вес стали набирать силы реакции. В 1925, а затем в 1932 г. президентом был избран престарелый генерал-фельдмаршал Гинденбург, ярый монархист и реваншист. Пользуясь чрезвычайными полномочиями, он вел политику, направленную на установление диктатуры, которая могла бы обеспечить финансовому и промышленному капиталу неограниченные возможности не только у себя в стране, но и за рубежом, путем прямых захватов. В этих условиях ставка была сделана на лидера национал-социалистской партии Адольфа Гитлера. Политическая программа этой партии включала не только лозунги ревизии границ и военную экспансию, но и огосударствление трестов, прекращение зависимости мелких собственников от банков, земельную реформу, ликвидацию безработицы и т.п., что не пугало крупный капитал. На волне социальной демагогии национал- социалисты победили на выборах в 1932 г. 31 января 1933 г. президент Гинденбург назначил Гитлера канцлером.

В 1934 г. после смерти Гинденбурга Гитлер соединил должности глав государства и правительства и стал именоваться «Фюрер и Рейхканцлер». Хотя формально Веймарская республика продолжала существовать, полномочия, полученные Гитлером, означали формирование в Германии фашистского режима. Помимо мощного аппарата террора и его осуществления в отношении антифашистов (что повторяло модель диктатуры в Италии), специфическими для гитлеровского режима являлись черты, которые взаимно обусловливали друг друга – агрессивная внешняя политика, милитаристская экономика и пропагандистское воздействие на население.

Реваншистский курс на пересмотр Версальского договора должен был подкрепляться переводом германской экономики на военные рельсы. Промышленники получали огромные заказы на производство вооружения. Развернулось строительство дорог, аэродромов, новых военных заводов. В связи с подготовкой к войне усилилось государственное вмешательство в хозяйственную жизнь.Ускоренными темпами рос военно-монополистический капитализм, включавший принудительное картелирование, предоставление «фюрерам» предприятий прерогатив государственной власти. Мобилизовать немцев на ликвидацию версальской системы была призвана разветвленная пропагандистская машина режима. Национал-социалистская партия (объявленная в 1934 г. «совестью нации»), национал-социалистский женский союз, Гитлерюгенд (молодежная организация нацистов), Трудовой фронт, Сила через радость и др. занимались насаждением духа арийцев, превосходства «высшей» расы над «низшими», откровенного культа насилия, войны.

Установленный Гитлером режим служил монополиям, но не был марионеткой в руках отдельных олигархов. Если бы Гитлер считался только с интересами верхов немецкого общества, то он не мог бы пользоваться свободой политического и социального маневрирования. Поэтому во имя сохранения и усиления своих позиций монополистам приходилось подчиняться гитлеровской диктатуре.

Третьей альтернативой преодоления мирового кризиса стала деятельность образовавшихся в середине 1930-х гг. Народных фронтов, широкой коалиции левых и левоцентристских сил (социал-демократов, социалистов, коммунистов, радикалов). Народные фронты выступали против фашизма и войны, в защиту экономических интересов трудящихся. В трех странах – Франции, Испании и Чили – на основе Народных фронтов образовались правительства.

Во Франции Народный фронт возник в 1935 г., объединив 48 демократических организаций. Победа на парламентских выборах 1936 г. позволила Народному фронту сформировать правительство, которое возглавил социалист Леон Блюм. Левым силам удалось провести ряд социальных преобразований в интересах трудящихся. На 15% повышена заработная плата рабочим, увеличены пенсионные выплаты, ликвидирован налог на пенсии фронтовиков и пособия по безработице. Были осуществлены частичная национализация военной промышленности, реформа Французского банка (все управление перешло к государственным чиновникам), выделены средства на общественные работы, запрещены фашистские организации. Вскоре правительство Л.Блюма распалось из-за внутренних противоречий, но фашисты к власти в стране допущены не были.

Драматически сложилась судьба Народного фронта в Испании, где после революции 1931 г., ликвидировавшей монархию, шла острая политическая борьба. Объединившись в Народный фронт, левые силы победили на выборах в кортесы в 1936 г. Но правые силы во главе с генералом Франсиско Франко организовали военный переворот и в стране началась гражданская война. Мятежники, поддержанные фашистской Италией, нацистской Германией и Португалией, в результате напряженных военных действий в течение 1936 – 1939 гг. ликвидировали Испанскую республику и свергли республиканское правительство, пользовавшееся поддержкой СССР, Мексики и Франции

2. Советская страна в 1920-е гг. Двадцатым годам прошлого столетия принадлежит особое место в истории советского общества. Их специфика состояла прежде всего в многообразии форм социально-экономического развития, в динамичности и открытости политической жизни, в небывалом духовном подъеме. Это было время смелых социальных экспериментов, альтернатив, борьба за то или иное будущее социализма в нашей стране.

К весне 1921 г. большая часть крестьянства была разорена войной и неурожаем. Естественным ответом на изъятие излишков продуктов через продразверстку и отсутствие рынка стало сокращение земледельцами площади посевов.

Поскольку основой экономики и главным источником ресурсов для развития страны являлось сельское хозяйство, именно в аграрном секторе большевистским руководством намечались меры, означавшие изменение политического курса, доведшего Россию до катастрофы.

В марте 1921г. состоялся X съезд РКП(б), на котором принимается историческое решение о замене продовольственной разверстки продовольственным налогом. Началась новая экономическая политика (нэп).

Сложность целостного восприятия нэпа объясняется прежде всего тем, что новой экономической политики как системы практически не существовало. Начавшись в условиях хозяйственной разрухи, она проходила через социально-политические кризисы, сопровождались корректировкой курса и выдвижением новых альтернатив, но оказалась незавершённой, что породило серьёзнейшие трудности в дальнейшей истории советского общества. Нэп – реформаторский вариант развития нашей страны по социалистическому пути, за короткое время доказавший свою экономическую эффективность, но не реализовавшийся по политическим причинам.

Как экономическая модель нэп представлял собой сбалансированное развитие ведущих отраслей хозяйства в условиях многоукладности. Промышленность и сельское хозяйство должны были взаимно дополнять друг друга, развиваясь одновременно.

В советской промышленности 1920-х гг. сосуществовали административная и рыночная системы хозяйствования – государственные предприятия и структуры, основанные на частной собственности. В результате денационализации мелкой и отчасти средней промышленности в руках государства к концу 1922 г. оставалась одна треть предприятий, которые были объединены в тресты и контролировались вышестоящими структурами (главками, Высшим советом народного хозяйства, Госпланом). Частный сектор составляли главным образом предприятия лёгкой и пищевой промышленности, розничной торговли.

В годы нэпа в советскую экономику, в основном в промышленность, допускался иностранный капитал. Делалось это путем концессий, сдачи в аренду государственных предприятий и создания смешанных обществ. На долю концессий приходилась лишь незначительная часть продукции – чуть более 1%.

В сельскохозяйственном секторе на основе фиксированного продовольственного налога устанавливался неэквивалентный обмен города с деревней: все, что оставалось у крестьян после сдачи налога государству, находилось в их распоряжении и могло реализовываться на рынке. Первоначально у земледельцев изымалось до 20% зерна, что было вдвое меньше, чем при продразвёрстке. Впоследствии норма налога была снижена до 10% и натуральный налог заменялся денежным. При этом величина налога определялась в зависимости от категории хозяйства. Беднейшее крестьянство освобождалось от налогового бремени вообще. Наивысшая ставка налога падала на зажиточных крестьян.

Большое внимание большевистское руководство уделяло восстановлению кредитно-банковского сектора. В 1921 г. был воссоздан Центральный государственный банк, возглавлявший банковскую систему, состоявшую из акционерных банков со смешанным капиталом, кооперативных и сельскохозяйственных банков, фондов взаимного кредита и сберегательных банков, привлекавших сбережения населения. Кредиты, предоставлявшиеся Центральным банком промышленным и торговым предприятиям на коммерческой основе, были довольно высоки ввиду инфляции – до 144% годовых. После введения с 1922 г. устойчивой валюты – золотого червонца – и снижения темпов инфляции ставка процента была снижена в несколько раз.

В целом нэп создал предпосылки для восстановления экономики и оживления хозяйственной жизни страны. В 1922 г. урожай зерновых достиг 75% от уровня 1913 г., а в 1925 г. посевная площадь достигла довоенного уровня. Довоенный уровень российской промышленности за годы нэпа преодолён не был. В 1923 г. 84,5% всех промышленных рабочих были заняты на государственных предприятиях, которые давали более 92% продукции. На долю частных предприятий приходилось 5%, кооперативов – 2,7%.

В общественно-политической сфере новая экономическая политика предполагала не смягчение, а укрепление режима диктатуры пролетариата. Стратегия большевистского руководства была нацелена на то, чтобы компенсировать экономическое отступление усилением своей политической монополии и активизацией борьбы с реальной и мнимой оппозицией.

Советское государство в период нэпа представляло собой авторитарный политический режим с многоукладной экономикой и централизованной системой управления обществом. Для него характерно противоречие между авторитаризмом и плюралистической экономикой, что предполагало формирование и воплощение различных моделей общественного развития. Подобная перспектива не могла устраивать большевистское руководство, которое со второй половины 20-х гг. вступило на путь свёртывания нэпа.

Новая экономическая политика прошла через серию острейших экономических кризисов. В 1923 г. диспропорция между набиравшим темпы сельским хозяйством и практически остановившейся промышленностью вызвала «кризис цен», или «ножницы цен». В результате стоимость сельхозпродуктов резко снизилась, а цены на промтовары продолжали оставаться высокими. На этих «ножницах» деревня теряла половину своего платежеспособного спроса. Выход был найден в снижении цен на промтовары, а хороший урожай в сельском хозяйстве позволил промышленности обрести емкий рынок для сбыта своих товаров.

В 1925 г. начался новый кризис, спровоцированный теперь частными торговцами. Спекуляция привела к тому, что цены на сельхозпродукты резко повысились и основная прибыль оказалась в руках наиболее зажиточных крестьян. Хотя в большевистском руководстве по-прежнему преобладала линия дальнейших уступок крестьянству, в государстве были приняты меры и по ограничению частника на рынке.

Новый кризис экономической политики был связан с хлебозаготовительными трудностями зимы 1927-1928 года, вошедшими в историю как «хлебная стачка». Крестьяне решили не сдавать хлеб государству, а придержать его до весны, когда цены на неё поднимутся. В результате в крупных городах страны возникли сбои в снабжении населения продуктами питания, и правительство вынуждено было вводить карточную систему распределения продуктов.

Периодически повторяющиеся кризисы убедительно указывали, что нэп зашёл в тупик. Государство, перейдя от натуральной формы продналога к денежной, утратило рычаги гарантированного продовольственного снабжения городов. Обеспечение продовольствием было поставлено в зависимость от стихии частного рынка. Нужно было искать какой-то новый способ возвращения утраченной властью гарантии. Таким способом стала деформация важнейших элементов нэповской системы (государственное регулирование, кооперация, торговля) в административно-командном направлении.

Как только хлебозаготовительные трудности вновь повторились зимой 1928 –1929 года, сторонники хозяйственных методов разрешения кризиса хлебозаготовок были оттеснены на второстепенные позиции в большевистском руководстве, а новая экономическая политика фактически свертывалась. Страна встала на путь форсированной индустриализации.

3. Формирование тоталитарного режима в СССР. Нехватка хлеба в городах была не единственной предпосылкой изменения стратегии развития советского общества с конца 1930-х гг.

Прежде всего обозначились пределы роста, который обеспечивала модель нэповской экономики. В 1928 г. объем национального дохода был таким же, как в 1913 г., но все виды основного капитала за эти годы заметно обветшали, и, чтобы функционировать на том же уровне, требовались огромные инвестиции.

Начавшийся в октябре 1929 г. мировой экономический кризис больно ударил и по советской экономике. Цены на сельскохозяйственную продукцию за время Великой депрессии упали в 2,5 раза и СССР как крупнейший экспортер зерновых вынужден был прекратить их поставки на мировой рынок. К весне 1930 г. сталинское руководство исходило из того, что никто из зарубежных партнеров не будет покупать советскую продукцию, а, наоборот, потребует скорейшего погашения уже предоставленных кредитов.

В сложившейся ситуации поворот к модели форсированной индустриализации стал неизбежным. За короткий срок предполагалось решить следующие стратегические задачи: 1) создать более высокий, по сравнению с западным капитализмом, тип общественной организации без частной собственности и деления общества на классы, без рынка и парламентской демократии; 2) обеспечить быстрый рост экономики за счет реконструкции народного хозяйства, индустриализации, т. е. превращения промышленности в ведущую отрасль экономики; 3) создать могучую оборонную промышленность на основе первоочередного развития базовых ее отраслей (топливной, металлургической, химической, машиностроительной), что позволит осуществить перевооружение армии и повысить безопасность страны.

Таким образом, за ленинской фразеологией о построении социализма в одной стране стоял план превращения России в мощную военную державу, в которой предусматривалось внедрение в нерыночную, жестко централизованную общественную систему технологических и производственных структур индустриального общества.

Каковы могли быть источники накопления для решения столь грандиозных задач?

На первое место среди них следует поставить государственный контроль над сельскохозяйственным производством и изъятие ресурсов деревни на нужды индустриализации. Продукция аграрного сектора в 1928 г. составляла 45% национального дохода СССР. По окончании первой пятилетки его объем снизился, но доля накопления национального дохода возросла с 15 до 40%.

Вопреки мифологизированным представлениям об изоляции советской экономики от мирового хозяйства сталинское руководство активно прибегало к внешним финансовым заимствованиям. Только из одной Германии за 1925 – 1935 гг. СССР получил кредитов на 900 млн. марок или 320 млн. долларов (по современному курсу 1280 млн. долларов).

В первой половине 1930-х гг. в деле финансирования индустриализации активное участие принимал Торгсин – Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР. С 1930 по 1936 гг. эта структура скупила у населения ценностей, достаточных для покрытия пятой части расходов на импорт промышленного оборудования, технологий и сырья.

Наконец, существенным элементом сталинской индустриализации стала эксплуатация принудительного труда заключенных. Согласно архивам НКВД, число заключённых тюрем, лагерей и колоний на конец 1936 г. составляло 1,196 млн. человек. Однако в справке, которую НКВД предоставил для переписи населения 1937 г., указана значительно более высокая цифра в 2,75 млн. человек.

Заключёнными в 1930-х гг. велось строительство ряда крупных промышленных и транспортных объектов (Беломорско-Балтийский и Волго-Донской каналы, Волжская и Рыбинская ГЭС, Норильский и Нижнетагильский металлургические комбинаты). Многие советские города были основаны и строились учреждениями ГУЛага (Комсомольск-на-Амуре, Воркута, Ухта, Инта, Печора, Дубна, Находка, Волжский и др.). Труд заключённых использовался также в сельском хозяйстве, в добывающих отраслях и на лесозаготовках. По данным некоторых историков, на ГУЛаг в среднем приходилось 3% валового национального продукта.

Сталинская модернизация осуществлялась в военно-приказном порядке, означавшем не просто ужесточение контроля над выполнением поставленных задач, но и создание атмосферы предельного мобилизационного напряжения. Плановые задания Сталин почти всегда сознательно завышал, руководствуясь принципом: пределы возможностей лучше всего выявляются при исполнении невозможного. Отсюда гигантский разрыв между видимыми достижениями индустриализации и их отдаленными последствиями.

В течение первых двух пятилеток (1928 – 1937 гг.) в СССР удалось решить задачу индустриализации, обеспечить её высокие темпы. Было построено 9 тыс. крупных промышленных предприятий. Темпы роста советской промышленности в это время в 2 раза превышали темпы развития российской индустрии перед Первой мировой войной. По абсолютному объёму промышленного производства СССР вышел на второе место в мире после США (в 1913 г. – пятое место).

Однако осуществлённый рывок имел и обратную сторону для советской промышленности. Индустриализация, проведённая за счет эксплуатации населения и внеэкономических методов принуждения, не имела механизмов саморазвития, истощала силы общества, вела к замедлению темпов роста экономики в целом. Цена скачка оказалась слишком высокой для страны с ограниченным потенциалом, что негативно сказалось на ее хозяйственном состоянии в последующем.

Как и две предыдущие индустриальные модернизации, проводившиеся при Петре I и последних Романовых, промышленный рывок 1930-х гг. характеризовался заимствованием зарубежных технологий в социально-экономическую среду, в которой отсутствовали стимулы для инноваций. В данном отношении все три российские модернизации являлись экстенсивными – проявлялись они в основном в строительстве новых предприятий, а не в технической реконструкции старых. Но даже в этом ряду экстенсивность последней не имеет аналогов. Петр I, сделав ставку на создание государственных предприятий, довольно быстро осознал их неэффективность и передал частным лицам. Последние же Романовы осуществляли модернизацию в условиях гарантированных прав собственности и за счет широкого привлечения иностранного капитала. При Сталине состоялось огосударствление хозяйственной жизни, доведенное до полного вытеснения рыночных экономических отношений политическими и административными. Поэтому сталинская модернизация оказалась не только незавершенной, но и тупиковой, обернувшись последствиями, груз которых страна ощущает на себе до сих пор.

Выбранная сталинским руководством модель ускоренной модернизации уготовила аграрному сектору роль источника накопления для промышленного роста. На XV съезде ВКП(б) в 1927 г. было решено переходить к коллективизации сельского хозяйства – созданию крупных коллективных хозяйств, которые должны показать преимущества перед индивидуальными хозяйствами крестьян.

Несмотря на провозглашённый принцип добровольности, форсированная коллективизация, начавшаяся в апреле 1929 г., проводилась с помощью насилия – раскулачивания, высылки в отдалённые районы страны, заключения в концентрационные лагеря. Не имея возможности сопротивляться активно, основная масса крестьян ответила отказом от колхозного строительства: уходом из села, сокращением пахоты, убоем скота. В ряде мест были и вооружённые восстания (с января до середины марта 1930 г. зарегистрировано 1678 массовых выступлений, в которых участвовали не менее 750 – 800 тыс. человек).

В 1931 –1932 гг. процесс коллективизации принял катастрофический характер: сбор зерна в 1932 г. упал до 68,4 млн. т. против 83,5 млн. в 1930 г.; поголовье крупного рогатого скота сократилось на 20 млн. (на 1/3), лошадей – на 11 млн. (на 1/3), свиней – в 2 раза, овец и коз – в 2,5 раза. Этот кризис завершился страшным голодом зимы 1932-1933 гг., охватившим 25 – 30 млн. человек.

Основная причина неудачи коллективизации в 1929–1933 гг. заключалась в несоответствии навязывавшейся модели организации аграрного производства социально-культурным традициям российского крестьянства. Колхоз как форма сельскохозяйственного производства и общественного быта земледельцев был попросту несовместим с представлениями крестьян о нормальной жизни.

К середине 1930-х гг. характерной чертой политической жизни советской страны стало единовластие И. В. Сталина, подавившего все проявления оппозиции не только в обществе, но и в партии.

Политический режим, сложившийся в СССР в конце 1920-х – середине 1930-х гг., называется тоталитарным. Он отличался узурпацией полномочий власти одним лицом – Сталиным, объединением в его руках всех властных структур, свертыванием демократических институтов, проявлением массовых беззаконий и репрессий.

Основными признаками советского тоталитаризма были: 1) полное огосударствление (этатизация) хозяйственной жизни СССР, централизованное планирование и командно-административные методы управления, прямое директивное распределение ресурсов и готовой продукции, ограничение сферы товарно-денежных отношений; 2) в социальной структуре резкое увеличение численности рабочего класса, выделение промежуточных (маргинальных) слоев, не имевших устойчивого статуса и стабильной среды обитания, появление нового руководящего слоя – номенклатуры, – ставшего проводником сталинского курса; 3) политизация общества путем вовлечения граждан в деятельность различных общественных организаций и объединений, находящихся под контролем коммунистической партии; превращение её в необходимый элемент государственной системы, а Советов – в политическое прикрытие однопартийности; 4) фикция политических свобод и социальных прав граждан, декларированных Конституцией СССР 1936 г., совершенно не реализуемых в условиях всесилия аппарата власти и его проникновения во все сферы общественной жизни; 5) массовые репрессии, являвшиеся отражением борьбы за власть в советском государстве различных течений большевизма и направленные на подавление всевозможных очагов оппозиции и инакомыслия в обществе.

4. Международные отношения и внешняя политика СССР в 1920 – 1930 гг. Версальская система, полная явных и скрытых противоречий, сразу подверглась давлению центробежных сил, разрывавших ее на части. Результатом договоров между победителями и побежденными Первой мировой войны явилась такая перекройка карты Европы, которая создала ряд государств, образованных без всякого учета интересов и воли населявших ее народов. Общая численность национальных меньшинств, получивших после войны чужое государственное подданство, составляло на европейском континенте 16,8 млн. человек. Ллойд-Джордж, один из творцов версальской системы, признавал, что с установлением новых границ вместо одного эльзас-лотарингского вопроса в Европе возникли десятки подобных проблем.

Особой остроты достигли противоречия между победителями и побежденными. Версальский договор фактически ликвидировал все союзные соглашения, заключенные во время войны. Возникал вопрос: чем обеспечить устойчивость нового порядка международных отношений, кто должен следить за исполнением Версальского договора?

Парижская конференция оставила неразрешимым целый ряд вопросов. Не были распределены мандаты на оккупированные территории и колонии побежденных стран, остался невыясненным репарационный вопрос. Международная обстановка в начале 1920-х гг. была такова, что небольшие разногласия часто перерастали в острые конфликты. Для Франции борьба за возможно большие репарации являлась частью борьбы за гегемонию на континенте. Англия желала ослабить экономические позиции Германии как своего конкурента, но сохранить ее в качестве достаточно серьезного противовеса французским планам в Европе. Фактором расшатывания версальской системы стала позиция, занятая США. Вашингтон рассматривал репарационную проблему как важнейший рычаг экономического и политического вмешательства в дела Европы.

Возникшими противоречиями в стане победителей пользовалась Германия. Ее реакционные круги использовали в своих целях лозунги борьбы против действительно грабительского Версальского договора. Предъявленные Германии репарационные требования примерно в 3 раза превышали фактический ущерб, причиненный войной державам-победительницам ( на Лондонской конференции в мае 192 г. репарационный долг Германии был определен в 132 млрд. зол. марок. По расчетам Дж.М.Кейнса, действительный ущерб не превышал 42 млрд. зол. марок). В правительстве Германии возобладала политика ревизии Версальского договора, а в деловых кругах – тактика саботажа выплат.

Важной частью версальской системы была политика держав-победительниц по отношению к Советской России (СССР). Для нее характерно стремление отстранить Страну Советов от решения международных проблем, воспользоваться ее трудностями, чтобы заставить большевистских лидеров согласиться на выплату долгов царского и временного правительств союзникам по Антанте.

Главными задачами советской внешней политики в 1920-х гг. стало обеспечение международного признания новой власти и создание мирных условий для внутренних преобразований в стране. В реализации этого курса сочетались две тенденции: с одной стороны, сохраняли значение лозунг «мировой революции» и надежда на восстание народных масс зарубежных стран, с другой – в условиях остановки революционной волны приходилось развивать отношения с буржуазным окружением на основе принципа мирного сосуществования.

Созданный в 1919 г. Коммунистический Интернационал (Коминтерн), объединивший в своих рядах коммунистические партии стран Европы, Азии и Америки, ставил своей главной задачей формирование предпосылок для победы в этих государствах мировой пролетарской революции. На достижение этой цели шли огромные средства из государственного бюджета РСФСР, а затем и СССР. Деятельность Коминтерна, а также отказ советского правительства выплачивать долги царской России и временного правительства и компенсировать потери иностранных инвесторов от национализации, затрудняли признание Советской России со стороны ведущих западных стран.

Стремясь прорвать блокаду, РСФСР в конце 1920 – начале 1921 гг. подписала мирные договоры с Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей, что означало признание этими правительствами восточного соседа. Были нормализованы отношения с пограничными государствами на юге: Турцией, Ираном, Афганистаном.

В апреле 1922 г. в Генуе была созвана международная конференция по вопросу о судьбе собственности иностранных подданных, конфискованной на территории Советской России. Попыткам консолидации капиталистических стран на антисоветской основе препятствовало выявившееся сближение позиций Советской России и Германии. Эти страны объединяло положение «изгоев» в послевоенном европейском и мировом сообществе, а также стремление преодолеть с помощью друг друга международную изоляцию. 16 апреля 1922 г. в Рапалло был подписан советско-германский договор и установлены дипломатические отношения между двумя государствами.

Для стран Запада не оставалось ничего иного, как последовать примеру Германии. В противном случае огромный российский рынок оставался бы для них закрытым. В 1922 – 1923 гг. были заключены экономические соглашения РСФСР с рядом ведущих стран Европы. С 1924 г. началась «полоса признания» советского государства, завершившаяся установлением дипломатических отношений СССР с США в 1933 г.

Расширение экономических и политических связей с внешним миром использовалось Коминтерном для активизации коммунистической пропаганды. Линия Москвы на поддержание за рубежом «мировой революции» вызывала серьезные международные конфликты.

В 1927 г. в Англии были обнародованы документы, которые раскрывали подрывной характер деятельности ряда официальных советских учреждений (через них большевистское руководство финансировало бастовавших в 1926 г. английских шахтеров), после чего последовал разрыв советско-английских отношений. Неудачей закончилась попытка СССР вмешаться в гражданскую войну Китае на стороне китайских коммунистов: в ответ режим Чан Кайши в 1929 г. разорвал дипломатические отношения с Москвой.

В конце 1920-х гг. концептуальные основы советской внешней политики несколько изменились. Вместо идеи близкой мировой революции была предложена идея о том, что СССР в течение достаточно долгого времени может оставаться единственной страной социализма, а потому его поведение на международной арене должна определять формула «СССР – осажденная крепость».

Мировой экономический кризис 1929–1933 гг. и Великая депрессия усилили напряженность в межгосударственных отношениях. Пришедшие к власти в Германии национал-социалисты провозгласили своей внешнеполитической задачей завоевание «жизненного пространства» для немецкого народа. Дипломатические итоги Первой мировой войны не избавили Европу от угрозы рецидива германской агрессии. С запоздалым прозрением признавал этот факт Шарль де Голль, который в 1940 г. именовал триумф Франции в Первой мировой войне «иллюзией победы».

Многие политические и государственные деятели в Европе, Америке и Азии искренне стремились предотвратить или хотя бы отсрочить войну. Шли переговоры о создании системы коллективной безопасности, заключались соглашения о взаимной помощи и о ненападении. И в то же время в мире постепенно, но неуклонно складывались два противостоящих блока держав. Ядро одного из них составляли Германия, Италия и Япония, откровенно стремившиеся к территориальным захватам. Англия, Франция и США, поддерживаемые большими и малыми странами, проводили политику сдерживания, хотя понимали неотвратимость мировой войны и готовились к ней.

В 1938 г. угроза крупномасштабной войны в Европе стала реальностью: Германия присоединила территорию Австрии. Западные державы и СССР, осудив этот захват, заявили о необходимости принять все меры к предотвращению войны. Однако ни одна страна не пожелала взять на себя роль открытого противника Германии. Вместо этого лидеры Англии и Франции взяли курс на умиротворение агрессии – в сентябре 1938 г. в Мюнхене они дали согласие на присоединение к Германии Судетской области, наиболее промышленно развитой части Чехословакии. Весной 1939 г. войска вермахта, в нарушение Мюнхенского соглашения, оккупировали всю Чехословакию.

Советское руководство оказалось в крайне сложной ситуации. Создавалась угроза агрессии против СССР как со стороны Германии на западе, так и со стороны Японии – на востоке. Не исключалась вероятность соглашения Германии с Англией и Францией против Советского Союза. В этих условиях Сталин начал изучать возможность заключения союза с Англией и Францией против Германии, на случай агрессии со стороны последней, и одновременно – договора о ненападении с Гитлером.

Гитлер, уже принявший решение о начале войны против Польши, настойчиво требовал от советского лидера согласия на заключение пакта о ненападении. Отказ СССР германская пропаганда могла представить как намерение Советского Союза начать войну против Германии.

23 августа 1939 г. прибывший в Москву министр иностранных дел Германии И.Риббентроп и глава советского правительства В.М.Молотов подписали акт о ненападении и секретный протокол к нему. Если сам договор содержал лишь общие намерения сторон не допустить военного столкновения между ними, то секретный протокол разграничил «сферы интересов» Германии и СССР. Германия претендовала на Западную и Центральную Польшу и Литву, а СССР – на территории, которых Россия лишилась в ходе Первой мировой войны (Восточная Польша, Латвия, Эстония, Финляндия, Бессарабия). Обе стороны обязались не мешать друг другу в установлении контроля над этими «сферами интересов».

Длительное время официальная советская историография оценивала советско-германский договор о ненападении как мудрый, дальновидный акт советской внешней политики. Однако не могла не смущать очевидная противоречивость выдвигавшихся «сверху» аргументов в пользу пакта. С одной стороны, он превозносился как единственно правильное решение, принятое в нужное время и в нужном месте. С другой – заявлялось, что это решение далось Советскому Союзу не легко, было вынужденным при сложившихся тогда международных обстоятельствах, не оставлявших иного выбора. Но могло ли быть решение, продиктованное внешними обстоятельствами, быть одновременно и нежелательным, и правильным? И главное: как оценивать последствия пакта в свете чудовищных – в десятки миллионов людей – потерь СССР в советско-германской войне 1941 – 1945 годов? Зримым проявлением взаимосвязи пакта и его последствий стал вынужденный пересмотр политической и правовой оценки советско-германского пакта в декабре 1989 г. Съездом народных депутатов СССР. Секретный протокол был охарактеризован в сообщении Комиссии А.Н. Яковлева как «не единственная, но одна из наиболее опасных мин замедленного действия из доставшегося нам в наследство минного поля».

ЛЕКЦИЯ 13. СССР ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Вопросы:

1. Вторая мировая война: причины, характер и периодизация.

2. Великая Отечественная война советского народа: основные периоды и события.

3. Советская тоталитарная система и советское общество в условиях Великой отечественной войны.

4. Итоги Второй мировой войны и цена победы СССР.

Нападением Германии на Польшу 1 сентября 1939г. началась Вторая мировая война. Она явилась крупнейшим историческим событием, определившим развитее мира во второй половине XX столетия. По своим масштабам, продолжительности и ожесточенности воевавших сторон, количеству человеческих жертв и материальным разрушениям эта война не знала себе равных. Кровавая бойня длилась шесть лет, охватив территории всех континентов. В ней участвовало 61 государство, в том числе все великие державы. Общее число жертв войны составило 50 мил. человек, каждый ее день уносил около 27 тысяч жизней.

Вторая мировая война имела свои специфические причины и черты, отличавшие ее от Первой мировой войны. Тем не менее, по своим глубинным истокам и определенной преемственности геополитической ситуации обе мировые войны можно рассматривать как всплески глобального кризиса системы международных отношений конца XIX – первой половины XX вв.

1. Вторая мировая война: причины, характер и периодизация. Вторая мировая война стала трагической формой разрешения глубокого кризиса, охватившую западную цивилизацию с начала XX века. Катастрофа 1914 – 1918 гг. лишь обострила его, изменив соотношение сил среди ведущих государств. Одним из итогов Первой мировой войны было возникновение фашизма, силы, направленной против основ буржуазной демократии. Прекращению стабильного равновесия в международных отношениях способствовали также победа большевистской революции в России и образование на востоке Европы мощной державы – Советского Союза, руководство которого отрицало западный путь общественного развития.

Мир раскололся на социалистический (Советская Россия, ССР) и капиталистический сегменты, а последний – на торжествующие державы-победительницы и униженные, ограбленные, проигравшие страны. При этом две крупнейшие и быстро восстановившие свою экономику державы – СССР и Германия – были поставлены как бы вне системы цивилизованных государств, в положение международных «париев». Сформировавшиеся в них тоталитарные режимы объединяло неприятие общечеловеческих ценностей, «буржуазных демократий» и Версальско-Вашингтонской системы, стремление к социальному (и национальному – в Германии) мессианству.

Стараясь направить фашистскую агрессию, имевшую антилиберальный характер, против СССР, правительства Англии, Франции и США явно просчитались: военные действия гитлеровская Германия начала в западных странах, оккупировав в 1939 – 1940 гг. Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию и две трети Франции.

С другой стороны большевистские лидеры не оставляли планов вернуть своему государству статус великой державы. Взятая ими на вооружение идея мировой пролетарской революции, оставленная в годы нэпа, обрела в 1930-е гг. второе дыхание в связи с образованием очагов напряженности в Европе и Азии и нарастанием угрозы нового глобального конфликта. Благодаря индустриализации СССР, располагая огромным военным потенциалом, имел возможность активно включаться в борьбу за влияние на мировой арене.

Однако попытка советского руководства обеспечить безопасность страны за счет сговора с фашистским режимом, состоявшегося в августе 1939г., оказалось ошибочной. Отсрочка войны с Германией была не продолжительной, а присоединение к СССР западных территорий лишь ослабило его оборонительную систему, поскольку необходимо было заново сооружать пограничные коммуникации. Позволив вермахту захватить почти всю Европу, Сталин создал для Гитлера идеальную обстановку для нападения на СССР. В отличие от лидеров Запада, Сталин не понял, что нацистскую Германию можно победить только в коалиционной войне. Хотя официальная советская пропаганда утверждала обратное, Сталин нуждался в помощи демократического Запада не меньше, чем Запад в советской. Пришлось волей-неволей идти на союз с Англией и другими западными странами. Действительные интересы общества в очередной раз приносились в жертву классово-идеологическим установкам и имперским амбициям советского лидера.

Таким образом, в объяснении причины и поисках виновников развязывания Второй мировой войны следует исходить из признания общей ответственности правящих кругов мировых держав за неспособность разрешения кризиса международных отношений конца 1930 – начала 1940-х гг. Стремление победителей Первой мировой войны остановить реваншизм фашисткой Германии и разрушить имперские планы сталинского СССР путем сталкивания обоих тоталитарных режимов, которые в свою очередь выступали за разрушение западной цивилизации – вся эта политика слишком дорого обошлась человечеству.

В ходе Второй мировой войны отчетливо выделяются пять периодов.

Первый период (сентябрь 1939 г. – июнь 1941г.) – начало войны и вторжение германских войск в страны Западной Европы.

С сентября 1939 г. и до весны 1940 г. на западных границах Германии велась так называемая «странная война»: французская армия и английский экспедиционный корпус, с одной стороны, и немецкая армия – с другой, вяло обстреливали друг друга, не предпринимая активных действий. Разгромив Польшу, Германия высвободила значительные силы на Востоке и нанесла решающий удар по Западной Европе. К июню 1940 г. были оккупированы Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия и Люксембург. 22 июня капитулировала Франция. На Западе у Гитлера оставался только один серьезный противник – Англия. Учитывая островное положение Британии, германское командование развернуло против нее воздушную и морскую войну. В этот тяжелейший период Англия выстояла под ударами немецкой авиации. Летом и осенью 1940 г. заметно активизировалась фашистская Италия. Ее войска при поддержке немцев вторглись в Грецию и Югославию. В сентябре того же года в Берлине подписан документ о создании между Германией, Италией и Японией тройственного военно-политического союза, к которому вынуждена была присоединиться Болгария. В результате ко времени нападения на Советский Союз под контролем Германии и Италии находилась большая часть Западной Европы. Среди крупнейших стран нейтральными оставались Швеция, Швейцария, Испания и Португалия.

Второй период (июнь 1941 г. – ноябрь 1942 г.) – нападение фашистской Германии на СССР, расширение масштабов войны, крах гитлеровской доктрины «молниеносной войны» и мифа о непобедимости немецкой армии.

С вероломным нападением Германии на Советский Союз военно-политическая расстановка в мире изменилась. Сделали свой выбор США: правительство Ф.Рузвельта заявило о намерении оказать поддержку СССР и другим странам антигитлеровской коалиции. Весь цивилизованный мир с восхищением наблюдал за героическим сопротивлением советского народа фашистской агрессии и приветствовал победу Красной Армии под Москвой. Война распространялась по всей планете. Широкомасштабные военные действия велись в Северо-Восточной Африке и на Ближнем Востоке. Германия и Италия стремились создать свои опорные пункты в Ливии, Египте, Эфиопии, Судане, но их захватническим планам противостояли крупный англо-американский десант и местные партизаны. Театр военных действий существенно расширился с вступлением в войну Японии. Действуя под лозунгом «Азия для азиатов», японские милитаристы предприняли наступательные операции на огромном пространстве – от Индии до Австралии. Ключом к успеху в борьбе за контроль над Тихим океаном они посчитали уничтожение Пирл-Харбора, главной американской военно-морской базы в этом регионе. Но трагедия Пирл-Харбора 7 декабря 1941 г. лишь ускорила вступление США в войну против тройственного союза. 1 января 1942 г. в Вашингтоне Рузвельт, Черчилль и представители СССР и Китая подписали Декларацию Объединенных Наций, цели сил антифашистской коалиции. Позднее к ней присоединились еще 22 страны.

Третий период (ноябрь 1942 г. – декабрь 1943 г.) – коренной перелом в ходе всей мировой войны, крушение наступательной стратегии фашистского блока.

Великие победы Красной армии под Сталинградом и Курском привели к резкому изменению расстановки сил на различных театрах военных действий по всему миру. 1943 год принес общий перелом в войне в Северной Африке и Западной Европе. Немецкий танковый корпус под командованием генерала Роммеля, потеряв Ливию, капитулировал в Тунисе в мае 1943 г. Эта победа позволила союзникам нанести решающий удар по Италии. Итальянская армия находилась в состоянии разложения, вызванного разгромом ее лучших дивизий в России и Африке. Слабеющий режим Муссолини контролировал лишь север страны и удерживался только благодаря поддержке Гитлера. Война пришла и в Германию. Добившись полного превосходства в воздухе, англо-американское военное командование отдало приказ о массированных бомбардировках промышленных объектов, расположенных на немецкой территории. Военно-морские силы США и Англии оправились от первых неудач на Тихоокеанском фронте и неуклонно переходили к активным военным действиям против Японии. Наступивший коренной перелом в войне заставил лидеров «Большой тройки» – Сталина, Рузвельта и Черчилля – вплотную подойти к вопросу об открытии так называемого второго фронта против Германии на Западе. Решающая договоренность была достигнута на их встрече в Тегеране, состоявшейся в ноябре-декабре 1943 г. Планировалась высадка англо-американской армии на севере Франции. Одновременно советские войска должны были начать мощное наступление в Белоруссии.

Четвертый период (январь 1944 г. – май 1945 г.) – разгром фашистского блока, изгнание вражеских войск за пределы СССР, освобождение от оккупации стран Европы, полный крах Германии и ее безоговорочная капитуляция.

6 июня 1944 г. англо-американские войска высадились в Нормандии и начали стремительное продвижение к западным границам Германии. В это время Красная армия, перейдя в наступление в Белоруссии, вступила на территорию Польши. В результате этих событий Германия стала терять одного союзника за другим – Румынию, Болгарию, Финляндию. Во второй половине 1944 г. немцам пришлось оставить Грецию и большую часть Югославии. 25 августа был освобожден Париж. Военная кампания 1945 года также предусматривала одновременное наступление союзников по антигитлеровской коалиции. После того, как вермахт нанес по англо-американским войскам неожиданный контрудар в Арденнах (на территории Бельгии), советская армия по просьбе Черчилля ускорила наступление в Польше, начав его в январе 1945 г. Месяц спустя Рузвельт, Черчилль и Сталин встретились в Ялте, чтобы обсудить будущее мира после войны, которая приближалась к концу. Было решено создать Организацию Объединенных Наций, разделить побежденную Германию на зоны оккупации. СССР брал на себя обязательства вступить в войну с Японией через два-три месяца после завершения боевых действий в Европе. Решающими в войне на Тихом океане стали апрель – июнь 1944 г., когда американцам удалось отвоевать Марианские острова, открыв путь к освобождению Филиппин и Индонезии. Берлинская операция Красной Армии привела к завершению войны в Европе. 8 мая 1945 г. в Карлсхорсте, пригороде германской столицы, был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Пятый период (май 1945 г. – сентябрь 1945 г.) – разгром империалистической Японии, освобождение народов Азии от японской оккупации и окончание Второй мировой войны.

В июле – августе 1945 г. в Потсдаме состоялась последняя встреча руководителей антигитлеровской коалиции, на которой обсуждалось будущее послевоенной Европы. Советский Союз объявил войну Японии 8 августа и двинул свои дивизии в Маньчжурию, захваченную японцами провинцию Китая. 14 августа Япония капитулировала. Официальный акт о капитуляции был подписан на борту американского линкора «Миссури» 2 сентября 1945 г. представителями США, Англии, СССР и Японии. Вторая мировая война закончилась.

2. Великая Отечественная война советского народа: основные периоды и события. 22 июня 1941г гитлеровская Германия совершила агрессию против СССР, нарушив договор о ненападении. Началась Великая Отечественная Война, война нового типа, какой не знала Россия. Это была война на уничтожение СССР как цивилизации и как страны, порабощение ее народов и истребление значительной части населения. Война против СССР планировалась фашистскими стратегами и как «мировоззренческая», с помощью, которой навсегда должен быть разрушен большевизм, рассматривавшийся как «мировая опасность №1».

На эту войну советский народ ответил Отечественной войной. Агрессия гитлеровской Германии вызвала мощный патриотический подъем в защиту Родины. В сознании подавляющего большинства населения господствовали убеждения в справедливости войны со стороны СССР, ненависть к жесткому врагу, признание необходимости мобилизации всех сил для спасения страны.

Периодизация Великой Отечественной войны основывается на ее оценке как составной части Второй Мировой войны, в ходе которой советская армия и народ внесли решающий вклад в разгром фашизма. Принято выделять три периода Великой Отечественной войны.

Первый период (22 июня 1941г. – 18 ноября 1942 г.) – от нападения Германии на СССР до контрнаступления советских войск под Сталинградом.

Второй период (19 ноября 1942 г. – август 1944 г.) – коренной перелом в войне, начало освобождения оккупированных захватчиками территорий, выход Советской Армии к границам СССР.

Третий период (август 1944 г. – 9 мая 1945г.) – для СССР Великая Отечественная война перерастает в завершающий этап Второй Мировой войны.

Для нападения на СССР Гитлер выделил подавляющую часть своих сухопутных сил. Вместе с союзниками армия вторжения насчитывала 5,5 млн. чел., 3,8 тыс. танков и 4,6 тыс. самолетов. Ей противостояли 3,3 млн. советских войск, имевших 10,4 тыс. танков и 8,6 тыс. самолетов.

Первые недели войны, отличавшиеся крайним напряжением сил и стойким сопротивлением советских воинов, характеризовались тяжелыми поражениями Красной Армии. Враг продвинулся в глубь советской земли на 350 – 600 км. Упорное сопротивление Красной Армии под Смоленском, Ленинградом, Киевом, Одессой, на многих других участках фронта не позволило немецкому командованию осуществить планы по захвату Москвы к осени. Лишь после окружения крупных сил (665 тыс. чел.) Юго-Западного фронта и захвата Киева немцы начали подготовку к наступлению на советскую столицу.

30 сентября началось генеральное наступление вермахта на Москву. Колоссальным напряжением сил, беспримерным мужеством и героизмом защитников столицы в первых числах ноября наступление немцев было остановлено. Получив значительные подкрепления из восточных районов страны, войска Западного фронта перешли 5-6 декабря 1941 г. в контрнаступление, в ходе которого враг был отброшен на 100 – 250 км от Москвы. Это было первое крупное поражение немецких войск в ходе Второй мировой войны.

Явно переоценив масштабы успеха, Сталин приказал наращивать наступление, что привело к катастрофическим поражениям в мае 1942 г. (сдача Севастополя, поражение под Харьковом и Керчью). Противник вновь перешел в наступление, выйдя на юго-восточном направлении к важнейшему промышленному центру – Сталинграду. В августе 1942 г. началась величайшая в истории человечества Сталинградская битва, в которой в течение полугода на узком участке фронта противостояли более миллиона воинов с обеих сторон. Упорство и мужество советских защитников города на Волге сделали невозможное – к середине ноября наступательный порыв немцев окончательно иссяк. 19 ноября Красная Армия силами Юго-Западного и Сталинградского фронтов начала мощное наступление и окружила в междуречье Волги и Дона до 330 тыс. немцев. Попытки противника выйти из окружения оказались неудачными. 2 февраля 1943 г. окруженная группировка во главе с командующим генерал-фельдмаршалом Ф.Паулюсом капитулировала. Победа Красной Армии под Сталинградом положила начало коренному перелому в ходе не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Стратегическая инициатива окончательно перешла в руки нашей армии.

В июле 1943 г. германское командование попыталось перехватить инициативу и нанесло удар по позициям советских войск в районе Курска и Орла. Советское командование решило перейти к активной обороне, с тем чтобы измотать главные силы противника, о затем обрушить на него основные и резервные войска. Для проведения этой операции Ставка обеспечила значительное превосходство над противником в живой силе и технике. Сражение под Курском, продолжавшееся с 5 июля по 23 августа 1943 г., окончилось победой Красной Армии, которая, перейдя в наступление, освободила Орел и Белгород. Удар наступавших советских войск был настолько силен, что в короткое время удалось освободить от противника Харьков, Донбасс, Таманский полуостров, Брянск, Смоленск.

С середины сентября 1943 г. началась беспримерная битва за Днепр. На его правом берегу немцы возвели систему укреплений, по их мнению, неприступную. Однако Днепр был форсирован на большинстве направлений, а 6 ноября был освобожден Киев. Коренной перелом в ходе войны был закреплен.

Начатое летом 1944 г. наступление советских войск продолжалось в течение нескольких месяцев. К августу – сентябрю 1944 г. советские войска достигли границы СССР, пересекли ее и начали великую освободительную миссию избавления народов Восточной и Центральной Европы от фашистского порядка. К началу апреля 1945 г. советскими войсками была освобождена территория Венгрии, Польши и Восточной Пруссии. Развернулась битва за Берлин, который после ожесточенного сопротивления противника был взят 30 апреля войсками 1-го Белорусского фронта. После подписания акта о капитуляции фашистской Германии в Карлсхорте война для нашей страны продолжалась еще один день: 9 мая остатки немецкой армии сдались советским войскам в Чехословакии. Этот день был объявлен в СССР Днем Победы. 24 июня 1945 г., спустя ровно четыре года после начала войны, на Красной площади состоялся Парад Победы.

Советско-германский фронт бесспорно являлся решающим во Второй мировой войне. Фашистское руководство сосредоточило на восточном направлении 9/10 своих сухопутных вооруженных сил и подавляющее большинство военной техники. Только на советско-германском фронте были разбиты 607 дивизий противника. Германия потеряла в войне против СССР более 10 млн. человек (80% своих военных потерь), 167 тыс. артиллерийских орудий, 48 тыс. танков, 77 тыс. самолетов (75% всей своей военной техники). Победы Красной Армии под Москвой, Сталинградом и Курском вызвали могучий подъем антифашистского и национально-освободительного движения в оккупированных странах, обеспечили перевес сил антигитлеровской коалиции и привели к окончательному разгрому фашизма в Европе.

3. Советская тоталитарная система и советское общество в условиях Великой Отечественной войны. Великая Отечественная война явилась суровым и беспристрастным испытанием советской государственности и единства советского общества. Победа над фашистской Германией со всей очевидностью продемонстрировала преимущества советской системы.

1.Эффективность и гибкость максимально централизованного аппарата управления страной, оперативность действий руководителей всех уровней. 30 июня 1941 г. был образован Государственный комитет обороны (ГКО), чрезвычайный орган военного времени, в руках которого была сконцентрирована вся полнота власти. Комитет не имел своего аппарата и использовал штат сотрудников правительства и партийных структур. В тяжелейших условиях первого периода войны советский госаппарат выполнил небывалые по масштабам программы: перемещение из европейской части на восток 2600 промышленных предприятий и эвакуация 12 млн. жителей и их трудоустройство.

2.Огромный потенциал плановой системы производства и распределения. Объем валовой продукции промышленности с июня по декабрь 1941 г. уменьшился в 1,9 раза. Но уже в 1943 г. уровень промышленного производства достиг 90% довоенного показателя. В 1942 г. СССР опережал Германию по выпуску танков в 3,9 раза, боевых самолетов в 1,9 раза, орудий всех видов в 3,1 раза.

Система заготовок и снабжения населения продовольствием («карточки») обеспечили армию и тыл приемлемым питанием. Устойчивость плановой системы проявилась и в том, что уже с августа 1943 г. Госплан начал разработку пятилетнего плана восстановления народного хозяйства СССР, что помогло возродить экономику в невиданно короткий срок.

3.Устойчивость социального и национального устройства советского общества. Доктрина войны против СССР исходила из наличия глубокого и массового скрытого возмущения экспроприациями, коллективизацией, национальным угнетением и репрессиями. Фашистскими идеологами предполагалось, что внешняя стабильность советского строя держится на страхе и силе, и в условиях военных действий этот строй будет взорван внутренними противоречиями. На деле все социальные слои (включая сосланных кулаков) и все народы, за исключением части националистов в Крыму, на Украине и Кавказе выступили на защиту СССР.

4. Высокий уровень советской системы образования и воспитания. Советская школа воспитала уверенных в себе, духовно свободных людей с широким кругозором и внутренним достоинством. В боевой обстановке выявилась суть единой общеобразовательной школы, не делящей людей на массу и элиту. Немецкие специалисты отметили важное отличие советского солдата – готовность при гибели командира быстро и без колебаний брать на себя командование. Вторая особенность советского воина состояла в способности преодолевать ненависть по отношению к противнику, что выражалось в небывало малом числе эксцессов при ведении войны на территории Германии.

5.Эффективность советской системы здравоохранения. В условиях войны, когда основная масса врачей была мобилизована на фронт, страна прошла войну без крупных эпидемий и большого повышения смертности от болезней. В СССР был достигнут самый высокий уровень возврата раненых и больных в строй (72% и 91% соответственно). Лишь в Красной Армии устав предписывал выносить раненых с поле боя под огнем. В целом высокая эффективность здравоохранения определялась бесплатным характером медицинской помощи и большими усилиями по профилактике – тем, что здоровье каждого человека являлось национальным достоянием.

6.Выдающиеся достижения советской науки и техники. Государственная система организации научных исследований позволила выполнить многие проекты с высоким уровнем творчества и новаторства. Примерами служат как лучшие и оригинальные виды военной техники (танк Т-34, автомат Калашникова, система реактивного залпового огня «Катюша»), так и крупные научно-технические программы (создание атомного оружия).

Тем не менее в условиях войны, ведшейся на уничтожение цивилизации, неизбежны были жесткие, даже жесточайшие меры со стороны советского руководства. К числу мероприятий такого рода, отражавших тоталитарный характер советского общества и правившего в нем режима, относились следующие.

1. Использование труда заключенных в системе лагерей, колоний и спецпоселений.

Созданная в 1930 г. система Гулага (Главного управления лагерей) включала в себя спецпоселения (ссылки), колонии (для осужденных на срок менее трех лет) и лагеря. Вопреки распространенному мнению, основная масса осужденных за контрреволюционные преступления находилась в лагерях Гулага не в 1937 – 1938 гг., а во время и после войны. Таких осужденных в 1937 г. насчитывалось 105 тыс. (13% всех заключенных), в 1938 г. – 185 тыс. (18%), в 1947 г. – 428 тыс. (54%).

2. Формирование заградительных отрядов на основании приказа № 227 Наркома обороны СССР от 28 июля 1942 г.

Заградительные отряды создавались в количестве 3-5 на армию. Они размещались в тылу неустойчивых дивизий и обязаны были в случае паники и беспорядочного отхода расстреливать на месте паникеров и трусов. Скорее всего это была мера психологического воздействия: заградотряды были не в силах остановить основную массу войск, если бы она повернула назад. Они были бы сметены и раздавлены. Образование заградотрядов связано с изучением опыта первого года войны, показавшего, что самые большие потери войска несли в случае паники и беспорядочного отхода.

3. Депортация народов и этнонациональных групп на основании некоторых фактов сотрудничества их представителей с оккупантами.

В 1937 и 1941 – 1944 гг. по решению властей в ссылку отправили свыше 2,5 млн. чел. десяти национальностей. В 1937 г. более 100 тыс. корейцев Приморского края были вывезены в необжитые районы Средней Азии. Через два месяца после начала войны, 28 августа 1941 г., подписан указ об упразднении республик немцев Поволжья и высылки их в Сибирь и Среднюю Азию. Переселение началось в сентябре 1941 г. К октябрю 1946 г. в ссылке находилось около 900 тыс. немцев. В декабре 1943 г. выселено 93 тыс. калмыков, мае 1944 г. из Крыма выселено 183 тыс. крымских татар и других национальностей (греков, болгар, армян). В ноябре 1943 г. депортированы 69 тыс. карачаевцев. В феврале 1944 г. – 460 тыс. чеченцев и ингушей, в марте 1944 г. – 33 тыс. балкарцев, в ноябре 1944 г. – 110 тыс. турок-месхетинцев.

Прежде всего следует различать депортацию превентивную и депортацию как меру наказания. В отношении корейцев, немцев, поляков применялось превентивное выселение из районов с военным положением «потенциально опасных элементов». Что касается другого вида депортации, современное право не признает коллективного наказания. Депортация была наказанием народа на солидарной основе (по принципу круговой поруки) за вину части мужчин (например, в Чечне в начале войны 63% призванных в армию мужчин ушли с оружием в руках в горы и образовали мятежные отряды во главе с партийными руководителями и работниками НКВД). Применяя такое наказание, Советское государство отказывалось от выяснения индивидуальной вины и преследования отдельных личностей.

4. Итоги войны и цена победы. Победа в Великой Отечественной стала важнейшей страницей истории СССР. Она спасла его народы от порабощения и уничтожения, значительно подняло международный авторитет советского государства.

В то же время война сопровождалась для СССР колоссальными людскими и материальными потерями. Долгое время вопрос о цене победы в Великой Отечественной войне находился в нашей стране под строжайшим запретом. Забвение правды об этом отвечало партийно-государственной концепции истории войны, важнейшей чертой которой было сокрытие меры ответственности сталинского режима за внутреннюю и внешнюю политику 1937 – 1941 гг., неоправданные военные потери и поражения в течение первого периода войны.

За 1941 – 1945 гг. погибли 27 млн. советских людей, среди которых военнослужащих было около 10 млн., а большую часть составили гражданские лица. Страна потеряла примерно 30% своего национального богатства. Было разрушено 1910 городов, более 70 тыс. деревень, 32 тыс. промышленных предприятий.

Из истории Великой отечественной и Второй мировой войн человечество продолжает извлекать необходимые уроки.

Во-первых, для предотвращения войны важно создание системы коллективной безопасности на мировом и региональном уровне и ее международно-правовое обеспечение.

Во-вторых, побед над фашизмом была невозможна без участия СССР, и сегодня решение проблем безопасности и стабильности может быть эффективным лишь с признанием интересов и позиции России .

В-третьих, источником международной напряженности и военной опасности в современном мире выступает не столько экономический фактор (как это было в период между мировыми войнами), сколько недемократические режимы и недемократические способы ограничения их влияния на мировое сообщество. В 30-е годы диктаторы типа Сталина, Гитлера, Муссолини, свободные от соображений морали и нравственности, откровенно демонстрировали готовность идти к поставленным ими целям через миллионы трупов. Внешняя политика диктаторов наглядно показывает, что причины Второй мировой войны не могут быть отделены от бесчеловечной сущности тоталитарных систем, что война выросла из империалистических противоречий между ними. Для них стало естественным силовое, военное решение мировых проблем. Объединяло все три тоталитарные страны то, что они руководствовались идеологиями насильственного изменения облика мира, их агрессивные идеологические кампании сами по себе стали источниками международной напряженности.

В-четвертых, война способствовала развитию необратимого процесса распада и краха мировых империй. В XX в. мировые войны не столько создают империи, сколько разрушают их, а на их месте образуются новые государства. Сталину в результате Второй мировой войны удалось, казалось, не только воссоздать Российскую империю в ее старых границах, но даже расширить ее, превратив в империю советскую, еще более обширную и могущественную. В числе победителей оказались и колониальные империи — Великобритания, Франция и другие, которым пришлось уступить некогда завоеванное, конечно, не без влияния последствий освободительно-антифашистского характера войны. Лучше всего это удалось Англии, предоставившей независимость Индии и другим колониям без серьезных осложнений. Франция пережила позор войны во Вьетнаме и Алжире, прежде чем согласилась на ликвидацию своей империи. Пали и другие колониальные империи. Дольше всех держалась советская империя, неся огромные издержки, прежде всего морально-политические и технологические, и пройдя через ряд интервенций в страны-сателлиты. Пришел однако и ее черед. Распад СССР произошел в невиданном для истории темпе, за считанные годы, причем потеряно было и приобретенное в мировой войне, и многое из того, что веками составляло Российскую империю.

ЛЕКЦИЯ 14. ХОЛОДНАЯ ВОЙНА И СТАГНАЦИЯ СОЦИАЛИЗМА В СССР

Вопросы:

1.Холодная война и международные отношения

во второй половине XX в.

2. Постиндустриальное общество Запада.

3. СССР во второй половине 1940 – середине 1950-х гг.

4. Стагнация социализма в СССР.

С окончанием войны полярность мира резко изменилась – старые колониальные страны Европы и Япония лежали в руинах, зато вперед выдвинулись Советский Союз и Соединенные Штаты, лишь незначительно вовлеченные в мировое соотношение сил до этого момента и заполнившие теперь своеобразный вакуум, образовавшийся после крушения стран оси. И с этого момента интересы двух сверхдержав вошли в противоречие – и СССР, и США стремились как можно дальше расширить пределы своего влияния, началась борьба по всем направлениям – в идеологии, чтобы завоевать умы и сердца людей; в стремлении вырваться вперед в гонке вооружений, чтобы разговаривать с противоположной стороной с позиции силы; в экономических показателях – чтобы продемонстрировать превосходство своего общественного строя; даже в спорте – как сказал Джон Кеннеди, «международный престиж страны измеряется двумя вещами: ядерными ракетами и золотыми олимпийскими медалями».

Запад выиграл Холодную войну, а Советский Союз ее добровольно проиграл. Теперь, распустив Организацию Варшавского Договора и Совет Экономической Взаимопомощи, сломав «железный занавес» и объединив Германию, разрушив сверхдержаву и запретив коммунизм, Россия в XXI веке может убедиться в том, что не никакая идеология, а только геополитические интересы превалируют в западном политическом мышлении. Придвинув границы НАТО вплотную к границам России, расположив свои военные базы в половине республик бывшего СССР, американские политики все чаще обращаются к риторике времен Холодной войны, демонизируя Россию в глазах мирового сообщества. И все же хочется верить в лучшее – что великие державы Востока и Запада будут не конфликтовать, а сотрудничать, адекватно решая все проблемы за столом переговоров без какого-либо давления и шантажа. Думается, что это вполне осуществимо – в наступившей эпохе глобализации Россия медленно, но верно интегрируется в мировое сообщество, российские компании выходят на зарубежные рынки, а западные корпорации приходят в Россию.

1. Холодная война и международные отношения во второй половине XX в. В результате разгрома фашистской германии и ее союзников в послевоенном мире существенно изменилось соотношение политических сил.

Во-первых, складывается биполярная система международных отношений, основанная на противостоянии двух сверхдержав СССР и США и созданных ими военных блоков – НАТО (Североатлантический блок, создан в 1949 г.) и ОВД (Организации Варшавского договора, создана в 1955 г.).

Во-вторых, подъем национально-освободительного движения привел к распаду колониальной системы Запада. Только за первые десять лет после Второй мировой войны самостоятельности добилось около 40 государств с населением 1,5 млрд. человек.

В-третьих, наблюдаются рост популярности социалистической идеологии и сдвиг влево в политической системе капиталистических стран Европы. В 1945 –1947 гг. представители коммунистических партий входили в состав правительств Франции, Италии, Бельгии, Австрии, Дании, Исландии и Финляндии.

Однако в послевоенном мире борьба с фашизмом сменилась глобальным противостоянием социалистической и капиталистической систем, Востока и Запада, что явилось главной особенностью и устойчивой тенденцией международных отношений в 1950 – 1980-е гг.

Вместо новой эры мира пришла Холодная война – глобальная геополитическая, военная, экономическая и информационная конфронтация между СССР и его союзниками, с одной стороны, и США и их союзниками — с другой, длившаяся с 1946 по 1990 год. Одной из главных составляющих войны была идеология. Две сверхдержавы-победительницы во Второй мировой войне пытались перестроить мир согласно своим идеологическим установкам. Со временем конфронтация стала элементом внешнеполитических доктрин двух сторон и помогала лидерам военно-политических блоков консолидировать вокруг себя союзников «перед лицом внешнего врага».

Выражение «холодная война» впервые употребил 16 апреля 1947 г. Бернард Барух, советник президента США Гарри Трумэна, в речи перед палатой представителей штата Южная Каролина.

Внутренняя логика противостояния требовала от сторон участия в конфликтах и вмешательства в развитие событий в любой части мира. Усилия США и СССР направлялись, прежде всего, на доминирование в политической сфере. В истории международных отношений второй половины XX в. насчитывается 52 «горячих» эпизодов, в которых в той или иной степени столкнулись интересы двух сверхдержав. Наиболее известными из них были берлинские кризисы 1953 и 1960 гг., Карибский кризис 1962 г. корейская, вьетнамская и афганская войны.

Характерной чертой глобального противостоянии двух сверхдержав стало ведение массированной «психологической войны», целью которой была пропаганда собственной идеологии и образа жизни, а также дискредитация в глазах населения «вражеских» стран и «третьего мира» официальной идеологии и образа жизни противоположного блока. С этой целью создавались радиостанции, вещавшие на территорию стран «идеологического противника», финансировался выпуск идеологически направленной литературы в своей стране и периодических изданий на иностранных языках.

Первая половина 1970-х гг. прошла под знаком так называемой разрядки международной напряженности, проявлениями которой стал договорный процесс между противостоявшими сторонами. В 1972 г. между лидерами СССР и США были подписаны договоры по ограничению стратегических вооружений. В 1975 г. завершило работу Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки) и состоялся совместный советско-американский полет в космос (программа «Союз-Аполлон»). Во многом это определялось экономическими причинами, так как СССР уже тогда начал испытывать все более острую зависимость от закупок потребительских товаров и продовольствия (для которых требовались валютные кредиты), Запад же в годы нефтяного кризиса 1973 г., вызванного арабо-израильским противостоянием, был крайне заинтересован в советской нефти. В военном отношении базой «разрядки» стал сложившийся к тому времени ракетно-ядерный паритет блоков.

Однако со второй половины 1970-х гг. в правящих кругах США и СССР возобладал курс на поддержание напряженности в двусторонних отношениях. Администрация президента Дж.Картера приступила к реализации программы американского тактического ядерного оружия, размещенного на территории Западной Европы . Одновременно США начали создание нового поколения крылатых ракет, способных максимально точно поражать заданные цели. Советское руководство встало на путь жесткого ответа новой военной доктрине США. Советский Союз начал модернизацию средств доставки ядерного оружия средней и меньшей дальности на европейском театре военных действий.

Очередное обострение международных отношений наступило в 1979 г. в связи с вводом советских войск в Афганистан, что на Западе восприняли как нарушение геополитического равновесия и переход СССР к политике экспансии. Кризис достиг пика осенью 1983 г., когда советскими силами ПВО был сбит южнокорейский гражданский авиалайнер, на борту которого, по сообщениям СМИ, находилось около 300 человек. Именно тогда президент США Рональд Рейган назвал СССР «империей зла».

В 1983 г. США разместили на территории ФРГ, Великобритании, Дании, Бельгии и Италии баллистические ракеты средней дальности и крылатые ракеты воздушного базирования. США также начали разработку программы космической противоракетной обороны (так называемая программа «звездных войн»). Обе эти широкомасштабные программы крайне беспокоили советское руководство, тем более что у СССР, с большим трудом и напряжением для экономики поддерживавшего ракетно-ядерный паритет, не было средств для адекватного отпора в космосе.

Пришедший к власти в СССР в 1985 г. М. С. Горбачев с самого начала взял курс на улучшение отношений с США и Западом. Во внешней политике СССР происходит коренной поворот к «новому политическому мышлению», провозгласившему «социалистический плюрализм» и «приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми». С этого момента идеологическое и военно-политическое противостояние начало быстро терять остроту.

Доктрина М.С.Горбачева была обусловлена развитием политического процесса в СССР в сторону отказа от коммунистической идеологии, а также зависимостью экономики СССР от западных технологий и кредитов. В связи с резким падением цен на нефть СССР пошел на широкие уступки во внешнеполитической сфере.

В 1988 г. начинается вывод советских войск из Афганистана. В декабре того же года М.С.Горбачев, выступая на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с «программой ослабления противостояния», заявил о сокращении советских вооруженных сил. 21 марта 1989 г. вышло постановление Президиума Верховного Совета СССР о сокращении армии и начале конверсии (перехода на производство гражданской продукции) оборонных предприятий. Осенью 1989 г. один за другим начали рушиться коммунистические режимы в Центральной и Восточной Европе, на что СССР никак не отреагировал. Смена власти во всех странах-сателлитах СССР привела к ликвидации советского блока, а вместе с ним — и к фактическому прекращению Холодной войны. 21 ноября 1990 г. в Париже была подписана так называемая Хартия для новой Европы, провозгласившая фактический конец полувекового противостояния двух систем и начало новой эры «демократии, мира и единства».

Холодная война оставила человечеству нелегкий и противоречивый опыт, из которого можно извлечь несколько уроков:

– кровопролитие как средство урегулирования глобальных или региональных конфликтов не является неизбежным;

– существенную сдерживающую роль сыграло наличие у противоборствующих сторон ядерного оружия и понимание того, каким может стать мир после ядерного конфликта;

– ход развития конфликтов тесно связан с личными качествами конкретных лидеров (Сталин и Гарри Трумэн, Михаил Горбачев и Рональд Рейган);

– военная мощь имеет существенное, но не решающее значение (США не достигли своих целей во Вьетнаме, а СССР – в Афганистане); в эпоху национализма и информационной революции управлять враждебно настроенным населением оккупированной страны невозможно; в этих условиях гораздо большую роль приобретает экономическая мощь государства и способность экономической системы приспосабливаться к требованиям современности.

2. Постиндустриальное общество Запада. В послевоенной истории Запада был осуществлен переход индустриального общества к постиндустриальному.

Постиндустриальное общество – это общество, в экономике которого, в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения, приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг. Производственным ресурсом становятся информация и знания. Постиндустриальными странами называют, как правило, те, в которых на сферу услуг приходится значительно более половины валового внутреннего продукта (ВВП). Этому критерию соответствуют США (на сферу услуг приходится 80 % ВВП США, 2002 г.), страны Евросоюза (сфера услуг — 69,4 % ВВП, 2004 г.), Австралия (69 % ВВП, 2003 г.), Япония (67,7 % ВВП, 2001 г.), Канада (70 % ВВП, 2004 г.).

В современном значении термин «постиндустриализм» впервые был применён в конце 1950-х гг., а широкое признание концепция постиндустриального общества получила в результате работ профессора Гарвардского университета Дэниела Белла, в частности, после выхода в 1973 году его книги «Грядущее постиндустриальное общество». Белл утверждал, что, подобно тому, как в результате промышленной революции появилось конвейерное производство, повысившее производительность труда и подготовившее общество массового потребления, так и теперь должно возникнуть поточное производство информации, обеспечивающее соответствующее социальное развитие по всем направлениям.

Постиндустриальная теория во многом была подтверждена практикой. Как и было предсказано ее создателями, общество массового потребления породило сервисную экономику, а в ее рамках наиболее быстрыми темпами стал развиваться информационный сектор хозяйства.

Среди причин появления постиндустриального общества следует назвать:

– развертывание научно-технической революции (НТР) в мире;

– развитие процесса международного разделения труда, повлекшего постепенную концентрацию производства в регионах, наиболее выгодных для конкретной деятельности;

– изменение структуры потребления, выразившегося в опережающем росте потребления услуг по сравнению с ростом потребления товаров на основе стабильного обеспечения общества товарами первой необходимости;

– рост жизненного уровня значительной части населения привел к тому, что интеллектуальный рост и совершенствование творческих способностей заняли важное место в ценностной шкале общества.

Важнейшими последствиями этих процессов стали:

– деиндустриализация экономики. За последние полвека во всех странах мира наблюдалось снижение удельного веса занятых и доли промышленности в ВВП. В среднем по миру за 1960—2007 гг. доля промышленности в ВВП сократилась с 40 % до 28 %, а доля занятых — до 21 %. Деиндустриализация в первую очередь затронула экономически развитые страны и старые отрасли, такие как металлургия, текстильная промышленность. Но параллельно деиндустриализации развивался процесс реиндустриализации – развитие новых, высокотехнологичных производств.

– структурные изменения экономики: превалирование знаний над капиталом; усиление роли малого и среднего бизнеса; преобладание наукоемких, ресурсосберегающих и информационных технологий («высоких технологий»).

– изменения в социальной структуре: изменилась структура трудовых ресурсов – уменьшилась доля физического и выросла доля умственного высококвалифицированного и творческого труда. Ряд исследователей характеризуют постиндустриальное общество, как «общество профессионалов», где основным классом является «класс интеллектуалов», а власть принадлежит меритократии – интеллектуальной элите.

Источником всех этих процессов стала глобализация – прямое следствие научно-технической революции и косвенное – Холодной войны, которая эту революция обусловила и вызвала.

Но на представленной социологической картине западного общества второй половины XX в. меньше всего обнаруживаются прямые линии и штрихи, отражающие бесконфликтность его эволюции. Как любой эпохе человеческой истории, этому времени свойственны неустойчивость и непредсказуемость общественного развития.

Если воспользоваться «теорией циклов» Н.Д.Кондратьева, считавшего, что в каждом экономическом цикле, продолжающемся 50 – 60 лет, есть повышательная и понижательная волны, в истории западного общества второй половины XX в. следует выделить две фазы развития: 1945 – 1968/1973 гг. – восходящая («повышательная волна») и 1974 – 1990 гг. – нисходящая («понижательная волна»).

По уровню производства «повышательная волна» с окончанием Второй мировой войны до начала 1970-х гг. не только превзошла все предыдущие периоды подъема мировой экономики, но и всю эпоху полуторавекового развития западной цивилизации со времен промышленной революции в Англии: в 1945 – 1975 гг. было произведено (в стоимостном измерении) такое же количество товаров и услуг, как и за предыдущие 150 лет.

К такому результату Запад пришел через ступени восстановления экономики на основе «плана Маршалла», создания мировой валютной системы под эгидой США, европейской хозяйственной интеграции («Общий рынок»). Все это выразилось в явлении 1960-х гг., названном современниками «экономическим чудом» развитых стран.

Подъем экономики западных стран сопровождался увеличением благосостояния общества. В условиях бурного экономического роста буржуазное общество могло позволить себе повысить жизненный уровень части среднего и рабочего классов, тем более что увеличение их доходов стимулировало рост спроса, который подстегивал производство.

Холодная война заставила капитализм меняться. Экономическая, социальная и политическая демократизации буржуазного общества в 1945–1975 гг. были обусловлены классовой борьбой, причём не столько внутрисистемной, сколько межсистемной. Сам факт существования мировой социалистической системы заставлял правящие круги Запада идти на уступки своим среднему и рабочему классам, максимально камуфлировать господство. Запад воспринимал СССР и его сателлитов как систему антикапитализма, устрашающий образ которой должен лишь подчеркивать собственные достижения. Послевоенный мир пошел явно не по пути конвергенции: «железный занавес», разделивший две системы, способствовал выработке идей, направленных не на сотрудничество, а на конфронтацию.

Следствием уступок со стороны буржуазии стало «государство всеобщего социального обеспечения» ( welfare state), которое посредством системы налогообложения перераспределяло часть средств (в абсолютном измерении весьма значительную) от буржуазии к среднему и в меньшей степени – рабочему классам. В результате на Западе уже к середине 1960-х гг. оформился многочисленный и довольно зажиточный средний класс («социалистическая буржуазия»), какого не было ни в одной другой социальной системе как в рамках западной цивилизации, так и за её пределами. При этом западная верхушка смогла убедить многих в том, что «демократический капитализм» 1950–1970-х гг. – это и есть буржуазная норма, а не вынужденное отступление от неё. И это был важный исторический успех правящей элиты, продолжавшей спекулировать на тематике демократизации и социально ориентированного государства даже тогда, когда с середины 1970-х гг. она приступила к его постепенному демонтажу, целенаправленному ослаблению демократических институтов и деполитизации общества. Это совпало с наступлением «понижательной волны» в развитии западной экономики.

Экономический спад на Западе ведет отсчет с финансового кризиса 1970 года, выразившегося в возникновении впервые с 1894 г. торгового дефицита в США, их отказа от Бреттон-Вудских соглашений, девальвации доллара. Далее разразился нефтяной кризис 1973–1979 гг., сопровождавшийся инфляцией, спадом производства, хроническим дефицитом бюджета и ростом государственного долга развитых стран.

В этих условиях государство всеобщего социального обеспечения с его огромным бюрократическим аппаратом подошло к пределу своей административно-политической эффективности, а разбухший средний класс стал слишком тяжелым бременем для капиталистической системы. Хозяева капиталистической системы прекратили отступление, перегруппировались и начали социальное контрнаступление.

В 1979 г. в Великобритании и в 1981 г. в США приходят к власти рыночные фундаменталисты М.Тэтчер и Р.Рейган. На место отрядов «старой» буржуазии и бюрократии, порожденных государственно-монополистическим капитализмом (ГМК), приходит молодая хищная группировка корпоратократии, напрямую связанная с транснациональными корпорациями (ТНК). Главными задачами Тэтчер и Рейгана были демонтаж системы социальных гарантий и наступление на средний и рабочий классы. Пока существовал СССР, новая элита Запада не могла полностью развернуть такой курс. Распад Советского Союза и социалистической системы развязали руки владыкам капиталистического мира и в то же время подвели сам капитализм к последней черте.

3. СССР во второй половине 1940 – середине 1950-х гг. После победы в Великой Отечественной войне и капитуляции Японии в жизни советского государства начался совершенно новый период. Его содержание составили завершение сталинской модернизации и собственно сталинизма как политической системы, кризис социалистического общества, результатом которого стала ликвидация СССР и его государственных структур. 1945 – 1953 гг. в истории СССР представляют собой первый этап послевоенного развития, характеризующийся восстановлением экономики и завершением сталинизма.

В короткие сроки (1945–1947гг.) советское государство, используя внутренние ресурсы, смогло достичь и превзойти довоенный уровень производства, отменить карточную систему распределения и одновременно укрепить обороноспособность страны, лишив США монополии на ядерное оружие. Такова была «энергия войны» – эмоциональный подъем поколения победителей, – позволившая довольно быстро восстановить разрушенное.

Однако ожидания общества смягчения политического режима после окончания Великой Отечественной войны не оправдались. Система власти по - прежнему носила жестко-централизованный характер. В руках партийного вождя И.В. Сталина была сосредоточена необъятная, ничем и никем не ограниченная и не контролируемая власть.

Политика государства снова опиралась на репрессивные методы. Первые послевоенные годы – время массовых репрессий в отношении бывших советских военнопленных, граждан, депортированных немцами в Германию, лиц, обвинявшихся в сотрудничестве с оккупационными властями, власовцев. Всего за это время в лагеря и спецпоселения было направлено несколько десятков тысяч власовцев и около 2 млн. бывших военнопленных и депортированных лиц. Репрессиям подвергались также те, кто боролся против включения своих стран в состав СССР (Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины и Западной Белоруссии) и установления коммунистической власти.

Свидетельством нарастания репрессивного вала явилось так называемое «ленинградское дело» (1949–1952гг.), направленное против «вольнодумства» в партийном аппарате. Массовая чистка ленинградской партийной организации, обвиненной в проведении «вредительско - подрывной работы», закончилась судебным процессом над ее руководителями (шесть человек были приговорены к расстрелу, сотни получили различные сроки лишения свободы).

Расширение международных контактов советских людей во время и после Второй мировой войны, присутствие советских войск в Восточной Европе создавало почву для интереса к западной системе. Это вызвало волну борьбы сталинского режима с западничеством, которое проходило под флагом критики «низкопоклонства» перед Западом и осуждения космополитизма. Репрессии коснулись фактически всех слоев населения. Кульминацией этой кампании стало «дело врачей» 1953г.

Все большее значение придавалось идеологическим кампаниям, которое должны были в зародыше пресечь всякое инакомыслие или почву для него. Ужесточение идеологического пресса выразилось в ряде организованных властью «дискуссий» среди писателей, ученых, деятелей культуры, цель которых заключалась в доказательстве непогрешимости и безусловном соответствии действительности положений марксизма в сталинской трактовке.

В конце 1952 г. стареющий вождь осуществил радикальные перемены в устройстве центрального партийного аппарата, означавшие начало нового витка репрессий в высших эшелонах власти. Лишь смерть Сталина остановила эту реальную угрозу для общества.

5 марта 1953 г., когда скончался «отец народов», символизирует завершение эпохи тоталитаризма в истории нашей страны. Со смертью Сталина окончился период неограниченной террористической диктатуры. Кончина диктатора произошла в тот момент, когда проведенная им в 1930 – 1940-е гг. революция сверху завершилась и созданная политическая система, исчерпав потенциал развития, породила серьезные экономические трудности и социальную напряженность в обществе. Система начала давать сбои, население выражало недовольство существующими порядками: тяжелым материальным положением, низким уровнем жизни, жилищным кризисом. Недовольство в стране нашло отражение в волнениях 1953–1954 гг. в системе лагерей для заключенных.

Было очевидно, что изменения необходимы. Политические наследники Сталина оказались перед сложной задачей: обеспечить преемственность социально-политического курса и в то же время осуществить некоторые перемены в методах государственного управления.

К марту 1953 г. в партийно-государственном руководстве страны выделились два политических направления. Первое (представленное В.М.Молотовым, Л.М.Кагановичем, Н.Булганиным, К.Е.Ворошиловым) выступало за сохранение сталинского курса без принципиальных изменений. Второе (поддерживаемое Л.П.Берией, Г.В.Маленковым, Н.С.Хрущевым) предполагало реформирование тоталитарной системы, смягчение политического режима.

В недемократической системе, где решающую роль играют политические группировки, выбор стратегического курса государства зависел от исхода борьбы за власть. Эта борьба в верхах партии закончилась победой Н.С.Хрущева. Его восхождение на политический Олимп сопровождалось формированием нового механизма смены вождей: верховная власть от ушедшего руководителя переходит не к одному из его «лучших» учеников и последователей, а передается с согласия партийного боярства лидеру, способному умиротворить соперничающие группировки и обеспечить преемственность политической линии. Такой механизм смены рулевых у власти, запущенный во второй половине 1950-х гг., действовал безотказно вплоть до избрания в 1985 г. последнего главы коммунистической партии – М.С.Горбачева.

4. Стагнация социализма в СССР. Времена правления Н.С.Хрущева и Л.И.Брежнева вошли в историю советского общества как эпоха кризиса и стагнации социализма. В основе этих процессов лежала невозможность реформирования и развития общественной системы, выросшей из сталинской модели модернизации. Попытки либерализации управления обществом приводили лишь к сбоям в функционировании этой системы, вызывая недовольство как консервативной части партийно-государственного руководства, так и широких социальных слоев. В конце 1970-х – начале 1980-х гг. кризис в СССР принял системный характер. Страна стояла на пороге перемен, которые были неизбежны.

Период с середины 1950-х до середины 1960-х годов связан с понятием «оттепель», которое можно определить как попытки либерализации всех сторон общественной жизни, перехода от тоталитаризма к авторитарному политическому режиму.

В марте 1953 г. была проведена широкая амнистия, с 1954 г. правоохранительные органы приступили к пересмотру дел жертв сталинских репрессий, что положило начало длительному и сложному процессу десталинизации советского общества.

В 1956 г. процесс десталинизации сменился радикальным разрывом с прошлым: на закрытом заседании XX съезда КПСС 25 февраля Н.С.Хрущев прочитал доклад «О культе личности Сталина», в котором разоблачались репрессии, осуществлявшиеся под руководством диктатора, но снимался вопрос о политической ответственности за многочисленные преступления со стороны ближайших сподвижников вождя. Несмотря на закрытый режим заседания съезда, когда читался доклад, он имел огромный отклик в обществе. Процессу реабилитации жертв сталинских репрессии был дан новый импульс.

В 1957–1958 гг. началось восстановление прав и государственных образований депортированных народов. В 1957 г. была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, Черкесская АО преобразована в Карачаево-Черкесскую, Кабардинская АССР – в Кабардино-Балкарскую АССР. Тем не менее национально-территориальные образования некоторых народов не были восстановлены.

В области партийно-государственного устройства процесс десталинизации выразился в резкой децентрализации и разделении всей системы управления. В 1957 г. отраслевые промышленные министерства союзного значения были заменены территориальными органами управления – советами народного хозяйства (совнархозами). Разделение управления хозяйством влекло и разделение органов власти и партии. В 1962 г. в большинстве краев и областей было создано по два Совета депутатов трудящихся – промышленный и сельский. Одновременно разделялись и первичные партийные организации.

Хрущевские преобразования, не менявшие социальную систему, требовали теоретического обоснования, увязки с марксизмом-ленинизмом. В 1959 г. компартия сделала вывод о полной и окончательной победе социализма в СССР, вступлении страны в «период развернутого строительства коммунизма». XXII съезд КПСС (1961г.) одобрил новую, Третью Программу партии, провозглашавшую построение коммунистического общества.

Восстановленная на довоенной технологической базе советская экономика со второй половины 1950-х гг. выявила пределы сталинской модели модернизации, неэффективность при переходе индустриальной к постиндустриальной эпохе. Очевидным было катастрофическое отставание аграрного сектора от промышленного, что угрожало не только дальнейшему развитию производства, но социальной стабильности в государстве.

Хрущевским руководством признавалось, что без радикальных мер положение дел в сельском хозяйстве не исправить. В сентябре 1953 г. было резко сокращено изъятие средств из колхозной экономики: вдвое повышены закупочные цены на молоко, в 5 раз на скот и птицу. В 1954 г. стала реализовываться ударная программа по освоению целинных и залежных земель на востоке страны. Хотя она позволила быстро увеличить производство зерна и гарантировать продовольственную безопасность СССР, целинная эпопея привела в конечном счете к тяжелым экологическим потрясениям.

Хозяйственная реформа 1954–1957 гг., связанная с упразднением министерств и созданием совнархозов, также дала негативные результаты. Оказалось, что совнархозы отдельных регионов занимались главным образом местной промышленностью, а не экономическим развитием региона в целом. Ликвидация министерств привела к снижению технического уровня производства, так как именно они занимались организацией науки и техники, проводили единую по всей стране технологическую политику.

В социальной сфере проводился курс на выравнивание жизненного уровня всех категорий населения за счет перераспределения национального дохода (в 1960-е гг. 3/4 национального дохода направлялись в фонд потребления). В результате реальные доходы на душу населения выросли в 1,5 раза, а доходы жителей села удвоились. Государство осуществляло ряд программ, направленных на улучшение правового и социального положения трудящегося населения: сокращение продолжительности рабочего дня; создание системы государственного пенсионного обеспечения; ускорение жилищного строительства.

Ставилась задача приблизить к городскому быту жизнь села. Но путь решения этой проблемы был выбран технократический: колхозы преобразовались в совхозы, работа которых строилась по принципу завода, а колхозные деревни и села превращались в укрупненные поселения городского типа.

Непоследовательность и волюнтаризм в проведении реформ способствовали оформлению оппозиции Н.С.Хрущеву в рядах партийно-государственной бюрократии. Оппозиция опиралась на недовольство в широких слоях населения. Хрущев был освобожден от всех занимаемых постов в октябре 1964 г. Произошло изменение политического курса.

После хрущевской оттепели наступила брежневская консервативная зима. Два десятилетия правления Л.И.Брежнева – с середины 1960-х до начала 1980-х гг. – внешне производили впечатление благополучия в обществе.

Экономика СССР в 1966 – 1970 гг. развивалась динамично. Объем промышленного производства вырос на 21%. В этот период проводилось огромное по масштабам жилищное и дорожное строительство, было построено метро в 11 городах, быт горожан в основном вышел на современный уровень, а на селе заметно улучшился. Последующие, 1970-е годы, вошли в историю как «самое спокойное десятилетие». Хотя этот временный отрезок позднее назван эпохой «застоя», нельзя отрицать значение стабильности тех лет, так редко посещавшие Россию в ее прошлом. Вопрос в том, какой ценой была обеспечена эта относительная стабильность.

За внешним благополучием и безмятежностью жизни советского общества времен правления Л.И. Брежнева вызревали глубинные процессы, выразившиеся в стагнации и загнивании социально-экономических и политических основ существовавшей системы.

Экономика страны с середины 1970-х гг. вступила в кризисную фазу. Это было обусловлено рядом причин: физическим износом и старением оборудования, огромными военными расходами, уменьшением доли трудоспособного населения, безмерной централизацией, отсутствием механизмов саморазвития. В результате наблюдалась диспропорция между высокотехнологичным военно-промышленным комплексом и производством товаров народного потребления, недостаточным для удовлетворения широкого спроса. Положение в сельском хозяйстве оставалось плачевным, страна импортировала зерно из-за рубежа. Брежневское руководство взяло курс на агропромышленную интеграцию сельского хозяйства, приведшую к фактическому уничтожению деревни. Обострилась проблема снабжения населения продуктами питания. С начала 1980-х гг. наблюдалось падение темпов экономического роста.

Наметившаяся во время «оттепели» дифференциация общественно-политических интересов во второй половине 1960 – 1970-х гг. сохранялась и углублялась. Несмотря на жесткий партийный контроль и применение властями репрессий, в стране формируется оппозиционное режиму движение. Оппозиционность властям выразилась в таких явлениях, как тиражирование и распространение бесцензурных произведений («самиздат»), политические собрания и демонстрации, деятельность подпольных групп, кружков и ассоциаций. Их участники были объединены в движение за права человека, провозглашенные в конституции СССР 1977 г., но не реализованные в советской действительности.

Значительные масштабы приобрела коррупция в государственном аппарате. Бюрократия смыкалась с мафиозными группировками. Атмосфера безответственности и вседозволенности в верхних и нижних уровнях власти разлагающе действовала на общество. Политическая апатия и пассивность, равнодушие к моральным и материальным ценностям стали ответной реакцией масс на деградацию власти.

Наконец, нарастали проблемы в межнациональных отношениях. В официальных документах утверждалось, что национальный вопрос в СССР решен полностью и окончательно. Однако жизнь свидетельствовала о другом. В республиках сформировались национальные движения, ставившие своей задачей добиваться выхода из СССР. Активными были национальные движения евреев и немцев за обеспечение выезда на историческую родину. Репрессированные народы требовали реабилитации и права возвращения к прежним местам проживания.

ЛЕКЦИЯ 15. ОТ СССР К РОССИИ

Вопросы:

1. Концепция ускорения социально-экономического развития и перестройки 1985-1991 гг.

2. Смена модели общественного развития России в 1990-е гг.

3. Мировой капитализм на рубеже XX – XXI вв.

4. Россия на современном этапе. Достижения и провалы российских реформ.

Пришедшее к власти в 1985 г. новое руководство Советского Союза во главе с М.С. Горбачевым столкнулось с проблемой продолжающегося ухудшения социально-экономического положения в стране. В этих условиях оно выбрало путь реформирования общества в рамках социалистического выбора. Конкретное содержание реформ, их направленность и механизмы реализации смутно представлялись как власти, так и обществу. Попытки реформировать систему, не меняя ее духовно-идеологических ценностей, получили название «перестройки».

Ее печальные итоги показали, что традиция государственных модернизаций «сверху» в России себя исчерпала. К концу коммунистической эпохи руководители страны осознали, что главным условием ее экономической и технологической конкурентоспособности является модернизация самого государства. Горбачев начал движение в этом направлении, но совместить его с сохранением коммунистической системы реформатору не удалось, а ее демонтаж обернулся распадом страны. Нерешенная Горбачевым историческая задача досталась по наследству политическим лидерам Российской Федерации. На обломках коммунистической системы им предстояло создать государство, какого до них в стране не было.

1. Концепция ускорения социально-экономического развития и перестройки 1985 – 1991 гг. Начавшаяся в апреле 1985 г. с процессов исправления «отдельных деформаций» социализма перестройка завершилась в 1991 г. распадом СССР и радикальным изменением общественного строя в России.

На начальном ее этапе, когда на апрельском пленуме ЦК КПСС 1985 г. был провозглашен курс на ускорение социально-экономического развития страны, обновление общества понималось как «улучшение социализма». Для большинства населения социализм по-прежнему представлялся идеалом общественного устройства, базировавшимся на социальной справедливости и равенстве. Основные надежды на активизацию обновленческих процессов коммунистическое руководство страны связывало с гласностью, открытостью политики и включением «человеческого фактора», т.е. заинтересованностью людей в результатах своего труда, в общественном прогрессе.

Главным результатом политики гласности было реальное возрождение идейного плюрализма в обществе, от которого оставался лишь шаг до плюрализма политического. Вместе с тем гласность способствовала столкновению различных общественных течений, групповых интересов. По мере ухудшения экономической ситуации, радикализации масс выявившиеся социальные противоречия вылились в конце концов в массовое недовольство системой власти, существовавшей десятки лет.

Половинчатость и непоследовательность горбачевских реформ привели к кризису перестройки, который выразился в нескольких явлениях:

1) ухудшение экономической ситуации в стране (в декабре 1989 г. началось абсолютное снижение объёма промышленного производства; дефицит союзного бюджета составил 92 млрд. руб., т.е. 10% ВВП);

2) падение авторитета КПСС и утрата ею общественно-политической инициативы (демократизация партии явно отставала от демократизации общества);

3) резкая радикализация масс (возникновение первых оппозиционных партий и политических организаций; забастовочное движение);

4) активизация центробежных тенденций в межнациональных отношениях («парад суверенитетов» союзных республик).

В этих условиях создавалась социальная опора для формирования единой оппозиции, объединивших всех, кто выступал за реальное реформирование общества. Такая оппозиция, получившая название «демократической», по сути, являлась антикоммунистической. Возглавил ее Б.Н. Ельцин.

К лету 1991 г. в стране сложилась переломная ситуация. Ощущая угрозу существующему политическому режиму, группа высших руководителей СССР 19 августа 1991 г. объявила себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП). Под предлогом болезни они отстранили М.С. Горбачева от власти и ввели в стране чрезвычайное положение.

Однако заговорщики недооценили изменения массового сознания, произошедшие за время перестройки, не учли новую роль республик, провозгласивших свой суверенитет, потенциал сопротивления в лице Президента России и демократически избранных органов власти России. Августовский путч закончился провалом, и его ближайшими последствиями стали роспуск КПСС, являвшейся ядром авторитарной системы власти, и распад СССР. Огромная страна моментально развалилась. На протяжении осени 1991 г. образовалось полтора десятка самостоятельных государств. Процессу распада многонациональной державы пытались придать видимость управляемости. В декабре 1991 г. в загородной резиденции под Минском лидеры России, Украины и Белоруссии, подписав соглашение о прекращении Союзного Договора 1922 г., заявили о намерении создать Содружество Независимых Государств (СНГ). Но негативные последствия августовских событий оказались непреодолимы: разрыв многовековых связей, раскол унитарного экономического, политического и культурного пространства нанесли урон всем народам, проживающим на территории ушедшего в прошлое СССР. С осени 1991 г. началась новая глава в истории России.

2. Смена модели общественного развития России в 1990-е гг. С начала 1990-х гг. новое руководство России во главе с Б.Н. Ельциным, предполагая реформирование российской экономики на рыночных основах, приступило к смене модели общественного развития. Была поставлена задача изменения цивилизационного типа общества – советского общества (относящегося к категории традиционных обществ) гражданским, обществом западного типа.

Августовские события 1991 г. и развал СССР привели к власти в центре и на местах преимущественно представителей недавней партийно-государственной номенклатуры. Это предопределило стратегию и методологию преобразований. Хотя сохраняла свою юридическую силу Конституция, принятая в советскую эпоху (Конституция РСФСР 1978 г.), в стране складывался режим президентско-парламентской республики. С июня 1991 г. в России стал функционировать институт Президентства, возглавлявший исполнительную вертикаль власти. Сохранялись Съезд народных депутатов и Верховный совет, стоявшие во главе власти представительной. Наличие двух властных центров в государстве, пережившим сложнейшую экономическую ситуацию, угрожало новыми политическими кризисами.

В октябре 1991 г. был подготовлен проект преобразований экономики России, автором, которого являлся экономист Е.Т. Гайдар. Ключевыми пунктами его программы стали либерализация цен и массовая приватизация государственной собственности. Уже через год предполагалось достичь финансовой стабилизации. Гайдар был назначен вице-премьером правительства.

Результаты экономических реформ, которые стали называть «шоковой терапией», общество ощутило уже в первые дни 1992 г. Скачок цен на промышленные товары и продукты питания составил 2400%. Национальный доход сократился на 20%, и примерно на столько же упало промышленное производство. Покупательная способность населения упала до нуля.

Приватизация государственной собственности, проводившаяся посредством использования ценной бумаги – ваучера, − не дала ожидаемого экономического эффекта: реформаторы недооценили степень монополизации и инертности экономики. Сильным было и политическое противодействие реформам. В целом в обществе усиливалось недовольство высокой социальной ценой, которую ему приходилось платить за передел собственности в интересах быстро формировавшейся элиты.

Постепенно недовольство переросло в образование широкой оппозиции Президенту и его курсу, которую возглавил Верховный Совет. Развернулось противостояние представительной и исполнительной властей.

Пройдя несколько этапов (постановка вопроса в марте 1993 г. о недоверии Президенту, всенародный референдум 25 апреля, обсуждение проекта новой Конституции РФ в конце июня), это противостояние достигло кульминации в сентябре-октябре 1993 г. Кризис разразился 21 сентября 1993 г., когда Ельцин подписал указ о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета и проведении в декабре выборов в новый двухпалатный парламент, а также референдума о новой Конституции. Руководство Верховного Совета и большинство членов Конституционного Суда признали этот указ неконституционным. Противостояние оказалось столь жестким, что привело к вооружённому конфликту. Ельцин ввёл в столице чрезвычайное положение и санкционировал 4 октября обстрел Белого дома, резиденции Верховного Совета.

Исторический смысл трагических событий октября 1993 г. заключался в разрушении советской политической системы, которая, по мнению либеральных реформаторов, оставалась последним барьером на пути осуществляющихся преобразований.

Однако, несмотря на формирование новых властных структур режима президентской республики после принятия в декабре 1993 г. Конституции РФ, масштабную приватизацию и форсированное введение механизмов рыночной экономики, общественно-политическая жизнь России в 1990-е годы не достигла стабильности. Экономика страны так и не стала рыночной, частная собственность на землю введена не была, объём промышленного производства продолжал падать. Политические отношения характеризовались многочисленными конфликтами между Президентом и исполнительной властью, с одной стороны, и новой законодательной властью в лице Думы – с другой.

Перипетии российской модернизации 1990-х гг. нанесли сокрушительный удар по идеалам либерализма и демократии в России: многие россияне не только возложили вину за утверждение олигархического капитализма на «переродившихся» демократов, но отвергли сами идеалы либерализма и демократии. Разочарование в этих ценностях сопровождалось возрождением в массовой ментальности традиционалистских приоритетов, что стало серьезным препятствием для дальнейшей модернизации и демократизации России.

Иными словами, задача превращения нашего традиционного общества в гражданское потерпела в ельцинскую эпоху неудачу и не была достигнута. итогом политического и социально-экономического развития к концу 90-х гг. стал очередной кризис власти.

3. Мировой капитализм на рубеже XX – XXI вв. Задувший из Восточной Европы во второй половине 1980-х гг. «ветер перемен» охватил к началу XXI в. весь мир. Крушение Советского Союза и «реального социализма» возвестило о завершении целой исторической эпохи, содержание которого составило доминирование Запада и возникшей в его лоне социоэкономической системы – капитализма. С точки зрения теории систем, выпадение такого важного элемента капиталистической миросистемы, каким был СССР, в отсутствие его замены аналогичным элементом означает необратимый кризис системы.

«Реальный социализм» представлял собой антикапитализм, глобальную альтернативу капиталистической системы. Сойдя со сцены истории, он как часть системы не мог не повлиять на ее состояние. Капитализм существует как единство капиталистического и некапиталистического. Более того, это непременное условие его существования. В то же время объективно прогресс капитализма состоит в изживании некапиталистического. Но это путь ведет к системной гибели, ибо нормальное функционирование капитализма требует наличия некапиталистического сегмента.

Исторический коммунизм, являясь частью процесса глобализации, стал его же жертвой. Глобализация консолидировала центр капиталистической системы (проигравшие во Второй мировой войне Германия, Италия и Япония стали частью ее ядра), устранила в ходе Холодной войны системный антикапитализм, подавила возможности борьбы периферийных регионов за лучшее положение в мировой системе. То есть глобализация победоносно решила те проблемы, над которыми капитализм бился весь XX век.

Однако за победой «скрывалась пустота»: решив свои среднесрочные проблемы, глобализация создала неразрешимые долгосрочные и в результате положение капиталистической системы в конце XX – начале XXI вв. оказалось намного хуже, чем столетием раньше. Вот что пишет об этом один из основоположников теории миросистем И.Веллерстайн: «Мы живем в эпоху перехода от нашей нынешней миросистемы, капиталистической мировой экономики, к другой миросистеме или системам. Мы не знаем, будет ли она хуже или лучше. Мы знаем только, что эта эпоха перехода будет очень тяжелой для всех. Она будет тяжелой для сильных мира сего; она будет тяжелой для простых людей. Она будет эпохой конфликтов и усиления беспорядков и тем, что многие будут считать крахом моральных систем».

Глобализация, устранив некапиталистические зоны и сделав весь мир капиталистическим, породила новые явления и вытекающие из них проблемы.

Во-первых, приобрел устойчивость процесс снижения прибыли транснациональных корпораций. Мировая элита оказалась перед жестким выбором: либо утрата значительной части доходов, привилегий и, возможно, власти, либо переход к интенсификации эксплуатации в самом ядре и его анклавах во всем мире. Естественно, выбран второй вариант и Западу угрожает внутрисистемная социальная война верхов против низов и средних слоев.

Во-вторых, кризис демократии как политического режима. Демократические институты оказались на пути «смены вех» капиталистической системы. Двадцатый век слишком много надежд связал с демократией, и тем сильнее оказалось разочарование. Как выражался античный медик Гален: «Данное лекарство абсолютно безотказно во всех случаях, за исключением тех, когда оно не помогает». Сегодня в общественной жизни развитых стран наблюдается ослабление публично-правовой сферы, вырождение политики в некую комбинацию административного управления и шоу-бизнеса.

В-третьих, образование и функционирование государства-корпорации. Известный российский историк А.Фурсов называет его «корпорацией-государством», американский исследователь левого толка Д.Харви – «неолиберальным». Вполне приложимо и определение «олигархическое государство». Несмотря на различие в терминах, отечественные и западные исследователи близко характеризуют сущностные признаки такого государства.

Государство-корпорация есть такая форма государственного устройства, цели которой носят прежде всего экономический характер, т.е. направлены на снижение издержек от сведения к минимуму социальных обязательств, характерных для государства, до избавления от экономически лишнего, нерентабельного с экономической точки зрения населения.

Государство-корпорация подобна «бритве Оккама» (английскому философу XIV в. Уильяму Оккаму предписывают изречение «не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости») отсекающей от «общественного пирога» все лишнее и ненужное для корпоратократии, которая приватизирует процесс общественного производства и дробит его на число составляющих ее кланов.

Несмотря на различие в терминах, отечественные и западные исследователи близко характеризуют сущностные признаки такого государства:

– самостоятельная и определяющая роль в качестве субъекта властных отношений при формальном сохранении госаппарата;

– зависимость национальных приоритетов страны от экономических (корпорационных) интересов или, по крайней мере, рассмотрение первых сквозь призму вторых;

– отказ от выполнения большей части характерных для государства социальных обязательств и функций или резкое их сокращение;

– криминальные средства достижения целей и криминальные структуры организации.

Государство-корпорация представляет собой десоциализированное и приватизированное репрессивное государство, которое при дальнейшей эволюции через несколько десятков лет неизбежно должно будет полностью сбросить государственные характеристики, в результате чего перестанет быть государством и превратится в жестко иерархизированную структуру на клановой основе.

Процессы формирования государства-корпорации идут повсюду – в США, России, Индии, Индонезии, Китае, Бразилии и др. В этих крупных государствах ввиду их размеров, численности населения, мощной и высокоразвитой культуры, исторических традиций процесс «корпоратизации» государства будет особенно острым, противоречивым, конфликтным и чреватым серьёзнейшими социальными потрясениями.

Все сказанное не значит, что государство всеобщего социального обеспечения уже исчезло. Процесс формирования государства-корпорации далек от завершения и конфликты новой эпохи в течение определенного времени будут продолжаться в старой форме и под старыми знаменами. Хотя мы не знаем точно, каким станет новый мир, в одном можно быть твердо уверенным: в ближайшие полвека изменится все – не только в России, но и в том мире, который мы знали на протяжении трех-четырех столетий. Вероятно, это будет самая масштабная и глубокая революция в истории человечества.

4. Россия на современном этапе. Достижения и провалы российских реформ. Модель государства-корпорации точно накладывается на российское государство первого десятилетия XXI в. Она даже больше подходит современной России, чем нынешнему Западу, что объясняется опережающим по отношению к Западу развитием России авторитарных тенденций: в нашей стране уже возникло и реально функционирует то, что на Западе лишь наметилось в качестве тенденции, которая не обязательно разовьется.

31 декабря 1999 г. Б.Н. Ельцин в телевизионном обращении к народу заявил об уходе с поста Президента. В марте 2000 г. Президентом РФ был избран В.В. Путин, занимавший до этого высокие государственные посты (директора ФСБ, Секретаря Совета Безопасности, Председателя правительства РФ).

Перед новой властью стояли первоочередные задачи – укрепление государственности, консолидация общества, восстановление единого правового пространства страны, предотвращение падения производства и обеспечение экономического роста.

За первый срок президентства Путина (2000 – 2003 гг.) произошла стабилизация в ряде направлений государственной политики и экономики. Прежде всего наблюдался прирост производства в отдельных отраслях промышленности, в основном работающих на экспорт (добыча нефти и газа, металлургия, машиностроение, производство удобрений и химических продуктов). Рост валового внутреннего продукта (ВВП) составил 30%. Практически была решена проблема внешнего долга России, благодаря чему государством обеспечена финансовая независимость, а его национальная валюта – рубль – вновь обрела устойчивость.

Тем не менее стабилизация произошла благодаря более последовательному и целенаправленному, чем мог себе позволить Ельцин, возвращению к традиционной для России авторитарной форме правления.

Меры администрации Путина в сфере государственного строительства в 2001 – 2008 гг. носили противоречивый характер и важнейшей их составляющей стали ослабление и даже утрата демократических черт политической системы, сложившейся в стране в первой половине 1990-х годов.

Во-первых, Путин существенно ослабил субъектность региональных руководителей, лишив их права представлять свои регионы в верхней палате парламента (Совете Федерации) и учредив для усиления контроля над ними институт представителей президента в семи специально созданных федеральных округах. После трагедии в североосетинском городе Беслане (сентябрь 2004г.) избранный к тому времени на второй срок Путин выступил с предложением об отмене прямых выборов губернаторов и президентов национальных республик и переходе к их избранию местными законодательными собраниями при монополии главы государства на выдвижение кандидатур. В конце того же года новая процедура была законодательно утверждена.

Во-вторых, была создана парламентская и партийно-политическая система, контролируемая и управляемая Кремлем. В 2001 и 2004 гг. утверждены законы о партиях, направленные на ограничение их числа (для партий устанавливалась минимальная численность не менее 50 тыс. человек, вводилось обязательное количество территориальных сетей. Тогда же была введена пропорциональная система выборов в Государственную думу по партийным спискам вместо прежней смешанной системы, а порог прохождения в высший законодательный орган кандидатов от партий был поднят до 7%. В результате принятия этих законов количество политических партий в России сократилось в четыре раза, а из одиннадцати партий, участвовавших в думских выборах 2007 г., семипроцентный барьер смогли преодолеть только четыре. Среди них оппозиционной можно признать только левую КПРФ, а с либерально-демократической оппозицией было покончено.

Уже на начальном этапе президентской деятельности Путина широко проявилась одна из устойчивых тенденций осуществляемой им реорганизации власти – заполнение важных должностей бывшими или действующими представителями силовых структур. Если в ельцинский период лица с военным образованием составляли во властных структурах 6,7%, то при Путине уже в 2002 г. этот процент достиг 26,6, а в высшем руководстве страны – 58,3. К концу президентства Путина доля военных во властных структурах выросла до 31,5%, а в высшем руководстве – до 66,7%.

В момент прихода к власти Путин объявил одним из политических приоритетов отстранение от политической власти олигархов. Было начато уголовное преследование некоторых из них. В. Гусинскому, Б.Березовскому, М. Ходорковскому и ряду других были инкриминированы многочисленные преступления. Из трех самых известных обвиняемых двоим – Гусинскому и Березовскому – удалось выехать за границу, а третий, Ходорковский, был осужден на длительный срок. Многие аналитики сделали тогда обоснованный вывод, что избирательное преследование нескольких крупных бизнесменов имело в действительности политический характер, было направлено против тех, кто пытались организовать политическую оппозицию российскому президенту и его режиму. Также стало известно, что преследования неугодных олигархов имели следствием перераспределение собственности в пользу сторонников режима. От антиолигархической кампании выиграла сама власть и приближенные к ней. Количество миллиардеров в России не только не уменьшилось, но продолжало увеличиваться. Пропасть между богатой верхушкой общества, которую пополнили новые «слуги народа», и самим народом продолжала углубляться.

В итоге эволюции общественно-политической системы в период президентства Путина сложился государственно-бюрократический капитализм, пришедший на смену номенклатурно-олигархическому капитализму ельцинской эпохи. Высшая бюрократия вытеснила с властной позиции олигархов, а во главе системы остался глава государства, власть которого стала еще более авторитарной.

С точки зрения поставленной текущей цели, т.е. выстраивание «вертикали власти» меры Путина обнаружили свою результативность: убедительная победа властного режима на президентских выборах 2004 г. и выборах в Государственную думу в 2007 г., консолидация политической элиты и крупного бизнеса, маргинализация оппозиции. Однако главный вопрос – о соответствии нынешней российской государственности современным вызовам – остался открытым.

Современное российское общество находится в состоянии неустойчивого равновесия. Реформы не поддержаны и не могут быть поддержаны населением, около трети которого по основным показателям уровня жизни оказалось за чертой бедности. Рядовые россияне в рамках пассивного сопротивления лишь приспосабливаются к очередным антинародным инициативам власти. Никаких шансов на воссоединение расколотого общества на основе продолжения нынешнего курса нет. Это со всей очевидностью продемонстрировало бесцветное правление президента Д.А.Медведева (2009 – 2012), который выполнял функцию местоблюстителя высшей государственной должности и демократической риторикой пытался придать сложившемуся режиму хоть сколько-нибудь привлекательный образ.

За первое десятилетие XXI в. российское государство-корпорация полностью утратило функцию целеполагания. Утопические цели времен перестройки и псевдолиберальных реформ дискредитированы. Администрации Путина-Медведева принципиально отказались от выдвижения большой цели, перейдя к выполнению ситуативных задач (удвоить ВВП, построить вертикаль власти и пр.). Для российской государственности это означает неспособность верхов выполнять одну из главных своих функций – объединение народа для «общего дела».

Другим признаком кризиса власти является полная ее неспособность к диалогу с обществом, которое от состояния социального оптимизма первых лет президенства Путина двинулось в обратном направлении – к нарастающей тревоге, стремительно растущему страху и агрессивности. Дело тут не в отсутствии гласности и откровенности – диалога нет внутри самого правящего слоя. Постоянно вызывая волны нестабильности, он управляет страной в режиме «управляемого хаоса». В 2008 – 2010 гг. мы не раз наблюдали большие и малые социальные кризисы, вызванные исключительно действиями властей: от монетизации льгот до деградации системы образования. Качество нынешней политической элиты России таково, что кризисы, причем более масштабные, становятся попросту неизбежными.

Наконец обострилась проблема легитимности власти. Авторитет Путина («кредит доверия») базировался на временных ресурсах – на эффекте контраста с Ельциным, на благоприятной экономической конъюнктуре, на умело проведенных пропагандистских акциях. Постепенно эти ресурсы иссякли, а процессы, подрывающие образ «духовного лидера» и легитимность его режима, приобрели необратимый характер. Активность Кремля в период «тандемократии» Путина-Медведева была проникнута стремлением воспрепятствовать именно демократической смене власти. Создание прокремлевских молодежных организаций, стерилизация избирательного процесса, неоправданная жесткость в отношении уличной активности, откровенная фальсификация парламентских 2011 и президентских 2012 гг. выборов, судебное преследование представителей внесистемной оппозиции – все это представляет выстраиваемую властью многоэшелонированную контрреволюционную защиту.

Воинственная антизападная риторика («происки вашингтонского обкома») и заклинания о том, что «мы пришли навсегда» лишь свидетельствуют о неуверенности правящего слоя в собственной легитимности и даже о тихой панике. Когда любой чих кажется власти угрозой, то тем самым она признается в собственной слабости. Фактически Кремль расписывается в страхе перед российским обществом.

Казалось бы, именно правящая группа, больше других заинтересованная в установлении долговременного порядка, постоянно его нарушает, выступает источником нестабильности. И в этом нет противоречия: источник власти и богатства бюрократического класса состоит в контроле за изменениями правил, а никак не в соблюдении их на протяжении продолжительного периода. Стабильность в более или менее точном понимании этого слова смертельно опасна для властной элиты и потому попросту недостижима в современной России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История нашего Отечества свидетельствует о сложности и самобытности пути, пройденного российским обществом. Некоторые причины и проявления этой самобытности рассмотрены нами в настоящем курсе. Но у нас есть все основания полагать, что выявленные особенности не исключали Россию из сообщества европейских народов. «Мир» для нашей страны это в первую очередь мир Европы. Русский народ по своему мироощущению привержен ценностям европейской цивилизации. Он обогатил ее культурными и научными достижениями, спасал от серьезных экономических, политических и социальных потрясений. Как этнос Россия связана нитями православной культуры и традиции с миллионами европейцев. Будущее Европы ненемыслимо без участия в ее политических судь-бах современного российского государства.

Вместе с тем история отношений России и Запада насыщена фактами и событиями, говорящими о взаимном недоверии и даже враждебности обеих цивилизаций. Элитам европейских держав Россия нередко представлялась социумом, органически не способным к восприятию западных цивилизаций. Примером тому может служить судьба российского либерализма в XIX и XX столетиях. Продолжая развитие модели модернизации, заложенной Петром Великим, российская власть при опоре на либеральные слои населения со второй половины XIX в. попыталась сформировать гражданское общество, утвердить принципы разделения властей и парламентаризма. Для государства с сильными абсолютистскими традициями это была задача колоссальной исторической сложности. Ее нерешенность привела к распаду империи, революции, гражданской войне, то есть краху общественного либерального проекта. Ответственность за случившееся в определенной мере должен разделить с нами и Запад.

Ныне одним из следствий провала российских реформ 90-х годов прошлого века, проводившихся по лекалам западного либерализма, стало дискредитация в нашей стране идей демократии, что затрудняет процесс возвращения России в европейский дом.

После 1991 года Россию поразили многие недуги молодых демо-кратий, ее политическая система находится в состоянии становления. Ди-намика событий современной российской истории настолько стремитель-на, что не будет выглядеть преувеличением вывод: сознание народа сего-дня меняется быстрее, чем возможности обществоведов отразить эти пе-ремены в научных трудах, а тем более – учебниках.

Подводя итоги нашего изложения, мы подошли к незримой грани-це, разделяющей предмет отечественной истории и других гуманитарных дисциплин – политологии, социологии, экономической и правовой теорий, - целиком сосредоточенных на проблемах общественной жизни современной России. Мнение историка, как мнение любого человека, субъективно и не может не меняться вместе с динамично меняющейся страной, в которой он живет. Не претендуя на роль пророка, но, размышляя, тем не менее, о будущем нашей Родины, заметим: каждый народ выбирает свою судьбу. Вопрос в том, как он это делает. Сегодня, в начале третьего тысячелетия, время деклараций верности демократическому выбору в нашем обществе прошло. Россия, выстрадавшая всем своим прошлым возможность развития по пути народовластия, не должна упустить исторического шанса. Но для этого строить здание демократии нужно коллективно и соборно, помня, что нам и нашим потомкам в нем жить.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. СЕМИНАРСКИЕ ЗАНЯТИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Вопросы: