1.2. Война и мир в греческом сознании.

Мечта о мире сопровождала человека на всех ступенях цивилизации, начиная с самых первых шагов его. Идеал жизни без войн, когда в международных отношениях соблюдались бы общепризнанные нормы справедливости, восходит к глубокой древности. Уже у античных философов можно видеть идеи мира, правда, этот вопрос рассматривался только как проблема отношений между греческими государствами. Античные философы стремились лишь к устранению междоусобных войн. Так, в плане идеального государства, предложенного Платоном, нет внутренних военных столкновений, но воздаются почести тому, кто отличился во"втором величайшем виде войны"- в войне с внешними врагами. Аналогична точка зрения на эту тему и Аристотеля: древние греки видели в иностранцах врагов и считали их и все им принадлежавшее хорошей добычей, если ее только можно было захватить. Причины этого кроются, как считается, в уровне экономического развития общества, его "производительных сил", сли придерживаться терминологии Маркса. Отсюда прямой переход к проблеме рабства. Для мыслителей этой эпохи рабство было явлением естественным и даже прогрессивным. Аристотель, например, считал его бщественно-необходимым институтом. Источниками рабов были военнопленные, а также свободные, попавшие в рабство за долги (правда, положение их было легче),и дети, рожденные рабами. А раз так, то не может одобряться внешняя политика, направленная на захват все новых территорий и порабощение новых миллионов инородцев. Поэтому преобладающее большинство мыслителей считали правомерным вести войны против других народов, ведь война являлась основным источником рабской силы, без которой не могло существовать рабовладельческое хозяйство. Гераклит, например, утверждал, что "война (правда, имея в виду борьбу противоположностей) есть отец и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными"¹.Аристотель писал: "...если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры сами играли на кифаре (подразумевается абсурдность такого предположения), тогда и зодчие не нуждались бы в работниках, а господам не нужны были бы рабы"¹. Анологичное отношение к рабству было и в Римской империи: римляне называли варварским все, что не было римским,и говорили:"Для варваров цепи или смерть". Призыв древнеримского мыслителя Цицерона "Пусть оружие уступит место тоге", то есть пусть решает не военная сила, а гражданская власть, фактически не применялся в отношении варваров.

1.3. Проблемы мира и войны в христианской религии.

Естественно, что все предлагаемые христианами способы решения проблемы войны и мира, как ныне, так и в древности, подкрепляются авторитетом Священного Писания, которое предоставляет для этого разнообразные возможности. Для обоснования пацифистских взглядов традиционно используется целый ряд положений Писания, и в первую очередь идеи Нагорной Проповеди: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими»¹ (Матф. 5:9): «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обличающих вас и гонящих вас»² (Матф. 5: 44).

Таким образом, первым и основным направлением в христианстве становится пацифизм. Христианский пацифизм сложился как отрицание по духовным мотивам насилия, в том числе и войн как способа разрешения социальных и политических противоречий. Христианский пацифизм имеет длительную историю. Еще в I–III вв. такие знаменитые ранние отцы и учители Церкви, как Иустин Мученик, Афинагор, Климент Александрийский, Тертуллиан, Ориген, Киприан, Лактанций и др., придерживались пацифистских воззрений и полагали, что война несовместима с учением Иисуса Христа.

Так, Тертуллиан в своём трактате «Об идолопоклонстве» на рубеже II и III вв. писал:

…Спрашивают, может ли христианин поступать на военную службу?.. Однако не согласуется Божья присяга с человеческой… Нельзя, имея одну душу, обязываться двоим — Богу и цезарю. Если есть желание пошутить, то можно сказать, что … [в Ветхом Завете] весь народ Божий сражался на войне. Вопрос состоит в том, как человек этот будет сражаться… без меча, который отобрал у него Господь? Ибо хоть к Иоанну и приходили солдаты, и приняли они некую форму благочестия, а центурион так даже уверовал, но всю последующую воинскую службу Господь упразднил, разоружив Петра.

В «Венце воина» Тертуллиан предлагал в отношении военной службы различать тех христиан, что вступили в общину, уже находясь на военной службе, и тех, что, будучи христианами, поступили в армию. К первым апологет относится с пониманием, ссылаясь на пример Иоанна Предтечи, дозволившего креститься воинам, но рекомендует после крещения оставить службу; если же нет, то эти люди должны выполнять все христианские заповеди столь же тщательно, что и невоенные, отдавая себе отчет в том, что пребывание в армии не извиняет небрежения в вере¹.

Он однозначно осуждает, однако, тех христиан, что сами поступают на службу. Они присягнули Богу, а ныне вынуждены присягать императору. Они обязуются любить императора больше, чем отца и мать, а эта честь принадлежит лишь Господу. Они обязаны чтить римскую военную символику, получать награды из рук язычников, охранять языческие храмы, а это не пристало христианину. Кто-то из них может получить повышение по службе, а ведь если рядовые солдаты лишь присутствуют при языческих богослужениях, то командиры непосредственно участвуют в священнодействиях. Наконец, офицеры римской армии имеют право суда над провинившимися солдатами, а обязанность приговаривать другого человека к оковам, пыткам и тем более к смертной казни несовместима с учением Христа. Вывод Тертуллиана однозначен: военная служба — недостойное занятие для христианина.

Второй теорией, является теория «справедливой войны», допускающая участие христиан в боевых действиях, если они осуществляются законной государственной властью и ведутся с благородными целями;

Мысль о «справедливой войне» находит подкрепление в теории повиновения властям, установленным от Бога. В связи с этим чаще всего цитируются слова апостола Павла из Послания к римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены»² (Рим. 13:1); «...начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое»³ (Рим. 13:4). Очень важно в данной связи и знаменитое место в Евангелии от Марка: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»¹ (Марк. 12:16). Наконец, идея «справедливой войны» может быть непосредственно выведена из высказывания Христа: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Матф. 26:52), хотя эта же фраза часто используется и для обоснования пацифистских воззрений. Защитники «справедливых войн» утверждают, что воин-христианин принимает во внимание заповедь «Не убий», но нарушает её ради исполнения другой заповеди: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»² (Иоан. 15:12-13), выбирая из двух зол (нелюбовь к ближнему и убийство) — человекоубийство.

При этом стоит заметить, что в цитируемых словах Христа, сказанных в контексте Его предстоящих крестных страданий и жертвенной смерти, говорится: положит душу свою, а не душу врага своего. Примечательно, что Иисус Христос ни единым словом не призывал евреев к справедливой освободительной борьбе с Римом, хотя сам, несомненно, претерпел страдания не только от личных врагов (убивать которых не позволено), но и от общественных, врагов всех евреев, оккупантов их родины Иудеи — римлян, уничтожать которых, казалось бы, — дело богоугодное и героическое.

Подтверждение идеи «священной войны» ее защитники видят в рассказе об изгнании Христом торгующих из Храма: «И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал; а столы их опрокинул»³ (Иоан. 2:15). Повсеместно цитируется и фраза из Евангелия от Матфея: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч...»⁴ (Матф. 10:34).

Третий подход – это теория «крестового похода», налагающая на верующих обязанность участвовать в «священных» войнах под руководством духовных лидеров с целью реализации божественных предначертаний.

Бог есть любовь и призвавшего возлюбить ближнего, как самого себя. В наиболее острой форме это различие присутствует в Нагорной проповеди, где заповеди Христовы прямо сопоставлены с заповедями Моисеевыми: последние в глазах христиан являются не ошибочными, но недостаточными, — христианская этика более гуманна, чем ветхозаветная.

Именно поэтому «крестоносная» идея в большей степени соответствует принципам Ветхого Завета и находит подтверждение в целом ряде конкретных примеров, когда Бог выступает инициатором священной войны и покровителем воюющих (ср., напр., Втор. 7:1–2: «Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, Хеттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их»). Точно так же, миротворческая идея, безусловно, ближе по духу этике Нового Завета и неслучайно находит отражение в самых важных его эпизодах и прежде всего в Нагорной проповеди. Сторонники доктрины «справедливой войны», по-видимому, не принимают во внимание и тот факт, что все войны, когда они только начинаются, каждой воюющей стороне представляются по-своему справедливыми.

Выводы к первой главе.

Мыслители различных эпох осуждали войны, страстно мечтали о вечном мире и разрабатывали различные аспекты проблемы всеобщего мира. Одни из них обращали внимание в основном на ее этическую сторону. Они полагали, что агрессивная война есть порождение безнравственности, что мир может быть достигнут только в результате морального перевоспитания людей в духе взаимопонимания, терпимости к различным вероисповеданиям, устранения националистических пережитков, воспитания людей в духе принципа "все люди братья".

Другие видели главное зло, причиняемое войнами, в хозяйственной разрухе, в нарушении нормального функционирования всей экономической структуры. В связи с этим они пытались склонить человечество к миру, рисуя картины всеобщего процветания в обществе без войн, в котором приоритет будет отдаваться развитию науки, техники, искусства, литературы, а не совершенствованию средств уничтожения. Они считали, что мир между государствами может быть установлен в результате разумной политики просвещенного правителя.

Третьи разрабатывали правовые аспекты проблемы мира, достичь которого они стремились путем договора между правительствами, созданием региональных или всемирных федераций государств.

Проблема мира, как и проблема войны, привлекает внимание политических и общественных движений, ученых многих стран. Бесспорны успехи миролюбивых сил и всех организаций, как и достижения ряда школ и направлений, научных центров, специализирующихся на исследовании проблем мира. Накоплена обширная сумма знаний о мире как цели, как факторе развития и выживания человечества, о сложной диалектике взаимосвязи войны и мира и ее особенностях в современную эпоху, о возможных путях и предпосылках продвижения к миру без оружия и войн.

Столь же очевиден и другой важнейший вывод из изложенного: анализ концепций мира требует серьезных усилий. Должна быть построена достаточно глубокая и последовательная философия мира, важнейшей составной частью которой должна стать диалектика войны и мира в их историческом развитии.