42 Свобода и право

Из кратко изложенных философских соображений вытекает одно из решающих теоретических положений, имеющее первостепенное значение для понимания правовых вопросов, - возможно, вообще одно из наиболее существенных в философии права. Именно право по своей исходной сути представляет собой образование из жизни людей, которое логически и исторически предназначено быть институтом, призванным реализовать свободу - свободу каждого человека, придавать ей определенность и обеспеченность, а отсюда - человеческое содержание, истинно человеческую ценность. Именно позитивное право оказывается тем нормативно-ценностным регулятором, свойства которого прямо (точка в точку) отвечают социальным потребностям, вытекающим из необходимости раскрыть созидательный, творческий потенциал свободы и одновременно - устранить негативные стороны "полного антагонизма". Более того, заложенные в праве потенции, характерная для него логика (логика права) раскрывается, как показывает подробный анализ , в том, что сложные юридические конструкции, типы и механизмы регулирования "ведут" к обеспечению тех идеалов и ценностей, которые соответствуют идеалам и ценностям либеральных цивилизаций. Припомним при этом подробно рассмотренные при освещении логики права положения о том, что решающее правовое начало цивилизации - дозволение (в отличие от позитивных обязываний и запретов) вообще находит реальную жизнь и фактическую реализацию именно в позитивном праве, в системе весьма сложных юридических средств и механизмов. Вот здесь-то и раскрывается определяющая роль позитивного права в социальной жизни. Определяющая роль - не в смысле ущемления, ущербности свободы, а в смысле самого ее реального бытия, придания ей необходимого качества, при которой простор для человеческой активности согласуется с разумом, духовными ценностями и - что не менее важно - с активностью всех других людей, всего человеческого сообщества. Тем более, что также по "природной предопределенности" право воплощает и начала строгой организованности, иерархической соподчиненности людей. Все это - свидетельства того, что праву (притом сообразно самой его логике) уготована роль верховного, высшего регулятора в обществе, что в соответствии с требованиями социальной жизни, на известной стадии развитии цивилизации ему, неизбежно должен восторжествовать принцип верховенства права, его безусловно доминирующая роль в области внешних практических отношений людей, его монополия при рассмотрений ситуаций, требующих решений "по праву". Слов нет, юридическая система, существующая в обществе, регулирует всю сумму складывающихся в нем общественных отношений во всем их многообразии, исторической и ситуационной специфике. При этом, вполне понятно, в юридических установлениях и практике их применения находят выражение разнообразные основания и условия жизнедеятельности данного сообщества, прежде всего - экономические, хозяйственные (что стало доминирующим постулатом марксистской коммунистической доктрины, придавшей всепоглощающую значимость воздействию на право "экономического базиса"). Велико и прямое персональное или узкогрупповое воздействие на право людей, делающее юридическую систему инструментом власти, средством решения идеологических задач. Но при всем при том, не упуская из поля зрения ни один из экономических, политических, этнических и иных факторов, воздействующих на позитивное право, учитывая при этом значительную зависимость юридических установлений и практики их применения от произвола власти, диктата идеологии, личностно-группового произвола, принимая во внимание все это, следует всё же при истолковании феномена права исходить в первую очередь из философского его видения. Из того исторического (в известном смысле - мирозданческого) предназначения права, которое состоит в конечном итоге в утверждении в жизни людей свободы каждого человека в ее глубоком, истинно человеческом смысле и значимости. Приведенные определения свободы, построенные на воззрениях Канта, могут быть дополнены суждениями других великих мыслителей. Здесь, на мой взгляд, прежде всего следует сказать о взглядах по рассматриваемому вопросу Шеллинга. И в них, во взглядах Шеллинга, есть ключевой пункт, который нельзя упускать из поля зрения. Если позитивное право через свое предназначение "определять и обеспечивать" становится необходимым для свободы, дающий простор "полному антагонизму", то оно не может быть случайным, неустойчивым и зыбким, не преграждающим произвол эгоистических влечений и не зависящим от какой-либо иной объективной необходимости. Вот что пишет на этот счет Шеллинг: "Для самой свободы необходима предпосылка, что человек, будучи в своем действовании свободен, в конечном результате своих действий зависит от необходимости, которая стоит над ним и сама направляет игру его свободы. . . Посредством моего свободного действования для меня должно возникнуть также нечто объективное, вторая природа, правовое устройство"1. Эти мысли философа о "второй природе", характеризующие назначение права в отношении свободы, весьма существенны для понимания того, что "определению границ" и "обеспечение" свободы не сводится к одному лишь установлению для нее ограничений (как подчас комментируются соответствующие слова И. Канта) - оно состоит в том, что должно быть надлежащее правовое устройство общества, и это правовое устройство (позитивное право), определяющее и обеспечивающее свободу, должно существовать как "вторая природа", стало быть, как твердая объективная реальность, и в таком качестве, наряду со всем другим, направлять игру с в о б о д ы человека. С конца ХУШ - первых десятилетий Х1Х века начался относительно долгий, многоступенчатый, порой мучительный процесс обретения складывающейся философией права необходимых для нее материалов с "юридической стороны", накопления в реальной действительности правовых данных, объективно, в силу логики жизни адекватных существу указанных философских разработок. Здесь уместно напомнить ту принципиально существенную черту философии права как науки, утверждающейся в области правоведения, в соответствии с которой ее исходные философские идеи находятся в единстве и во взаимодействии с развитием "самого" права. И кстати, изложенные, весьма существенные философские положения, связанные с философски-утонченным пониманием свободы, вовсе не предопределили еще то, в общем закономерное (но зависимое от правового материала) их развитие, которое привело в конечном итоге к формированию философии права в ее современном виде, т. е. в виде философии гуманистического права. Еще одной предпосылкой сложного процесса формирования философии гуманистического права стал переломный, глобальный переворот в правовой культуре, осмысленный в российской юридической литературе последнего времени, - переход от социо(системно-)центристской к персоноцентристской правовой культуре1, выводы о которой по философской и правовой проблематике стала предвестниками и, пожалуй, в чем-то опережающими положениями в отношении взглядов об утверждении в современном мире либеральных цивилизаций.