5. Исторические неудачи социализма

Крах социализма советского типа был вызван конкретными причинами, заложенными в его экономический механизм, но не являющихся обязательными для любого возможного типа социализма. В этом разделе мы рассмотрим некоторые хорошо известные противоречия внутри экономики «ранее существовавшего социализма» и подчеркнем некоторые важные различия наших предложений от политики и практики советского типа.

5.1. Извлечение прибавочного продукта

В последние дни СССР при Горбачеве механизм извлечения прибавочного продукта методично разрушался. Его разгром подчеркивает ключевую идею: марксистские экономические взгляды рассматривают извлечение прибавочного продукта характеристикой средства производства.

Та специфическая экономическая форма, в которой неоплаченный труд выкачивается из непосредственных производителей, определяет отношение господства и порабощения, каким оно вырастает непосредственно из самого производства, и, в свою очередь, оказывает на последнее определяющее обратное воздействие. А на этом основана вся структура экономического строя, вырастающая из самых отношений производства, и вместе с тем его специфическая политическая структура. Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям – отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует определенной ступени развития способа труда, а потому и общественной производительной силе последнего, - вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя, а следовательно, и политической формы отношений суверенитета и зависимости, короче, всякой данной специфической формы государства. (К. Маркс, «Капитал», т. 3, гл. 47, разд. 2).

В социалистической экономике извлечение прибавочного продукта происходит посредством политически определяемого в государственном плане разделения материальных продуктов между потребительскими товарами и другими продуктами. Это «самая глубокая тайна» социализма. Система извлечения прибавочного продукта совершенно отличается от капиталистической в следующих пунктах:

• Разделение продуктов определяется напрямую в материальных терминах, а не косвенно в результате отношений обмена.

• Разделение определяется в центре, а не посредством многочисленных местных договоров по поводу цены рабочей силы, отработанных часов и т. д.

• Действительный размер зарплат неважен, поскольку поставки потребительских товаров предопределены планом. Более высокие зарплаты не обязательно приводят к увеличению реальных зарплат. Кроме того, большая часть реальной зарплаты выплачивается в форме бесплатных или субсидированных товаров.

Форма извлечения вырастает из высоко интегрированного и обобществленного характера производства при социализме. Из нее следует абсолютная необходимость подчинения отдельных фабрик центру и сравнительная неважность их индивидуальной прибыльности. Следовательно, она определяет централизованный характер государства и невозможность местных властей самостоятельно распоряжаться ресурсами. Все это характерные свойства социализма.

«Самая глубокая тайна» определяет отношение управляющих и управляемых. Представим две возможности: или управляющие являются отдельной группой по отношению к управляемым, или они одно и то же. Если, как в существовавшем социализме, они различны, тогда тот, кто контролирует планирующие организации, является одновременно практическим владельцем средств производства и управляющим. Эти управляющие (на практике Центральный комитет Коммунистической Партии), хотя нередко и корыстные, не могут выполнять свою социальную функцию с помощью бесстыдного буржуазного удовлетворения собственных интересов. Вместо этого они вынуждены принять на себя высокую социальную и общественную роль: так организовать политическую и идеологическую жизнь страны, чтобы она соответствовала плану. Один из наиболее эффективных способов это сделать – культ харизматического лидера, поддерживаемый в большей или меньшей степени государственным террором.

Культы личности, в которых вождь представляется как воплощение Всеобщей Воли, не случайны. Они являются эффективной адаптацией к противоречивым требованиям социалистического способа производства (который диктует доминирование политического общества над гражданским), сочетающегося с институтами представительного управления.

Кому-то может показаться странным говорить о представительском управлении в контексте социализма советского типа, но эта идея вполне уместна. При представительном управлении выбирают определенных людей, которых обычно называют политиками, чтобы они поддерживали или представляли других в процессе политического принятия решений. Именно это и делала ленинская партия в отношении власти. Она действовала как представитель рабочего класса и принимала политические решения от его имени. Это ничуть не менее представительная форма управления, чем парламентская система. Существуют отличия в том, кто представляет и каким образом, но принцип представительства остается тем же самым: решения принимаются не теми, кого они касаются, а монополизируются группой профессиональных правителей, распоряжения которых легитимизируются в терминах какой-либо представительной функции. Отбор таких правителей на многопартийных выборах ни уменьшает их представительной природы, ни отменяет различия между правящими и управляемыми.

Противоречивый характер социалистического представительного управления ясно виден. Представители пролетариата, которые управляют путем контроля за планом - а это метод, с помощью которого неоплаченный прибавочный труд изымается у непосредственных производителей - становятся временными реальными управляющими средств производства. Тогда их личное классовое положение изменяется , а их способность и дальше представлять пролетариат, начинает размываться.

Только когда различие между управляемыми и управляющими будет отменено, когда массы будут самостоятельно решать все главные вопросы через институты демократии участия, тогда всеобщая глубокая тайна, лежащая в самой сердцевине социализма, перестанет вызывать противоречия. Только когда массы на референдумах будут решать, как распределить свой коллективный социальный труд – сколько отдать на оборону, сколько на здравоохранение, сколько на потребительские товары и т. д. - только тогда сможет политическая жизнь социализма перестать быть обманом.

Но вернемся к вопросу извлечения прибавочной стоимости. При социализме это неотъемлемо тотальный процесс, подчинение частей целому, фабрики плану, индивидуума коллективу. Производство не для личного обогащения, а для всего общества. При системе представительной демократии этот всеобщий конформизм может принять швейцарский демократический оттенок, а не немецкий фашистский, но от этого он не становится менее реальным.

Горбачев подорвал весь процесс извлечения прибавочного продукта, нанеся удар по самому принципу тотальности. Одним из его первых действий было разрешение заводам оставлять себе бóльшую часть прибыли. Одним ударом он ввел антагонистический буржуазный принцип извлечения прибавочного продукта: погоню отдельных предприятий за прибылью. Он бросил всю систему в хаос. От установления в СССР плановой экономики до времен Горбачева налог с оборота был главной юридической формой, с помощью которой финансировалось государство. В капиталистических терминах, финансирование большинства государственных расходов (новые инвестиции в инфраструктуру, образование, социальная помощь, оборона, научные исследования, пенсии и т. д.) осуществлялось из прибылей национализированных производств. Другим большим источником доходов был налог на водку. Вместе они составляли устойчивую налоговую базу до самой горбачевской кампании борьбы за трезвость, и параллельно введенное решение позволить предприятиям оставлять себе большую часть прибыли дестабилизировало финансы государства и подорвало рубль.

Но эти налоги были (как правильно понял Кейнс) просто административной мерой, необходимой для поддержания денежной стабильности 2 . Налоги никогда ни обеспечивали производство прибавочного продукта, ни определяли его величину. Настоящий объем продукта определялся планом, в котором расписывалось, сколько социального труда должно быть распределено на производство потребительских товаров, а сколько – на другую деятельность. Как только план определял, сколько рабочих должно строить новые металлургические заводы, новые железные дороги, шахты, танки и бомбардировщики, становилось известным отношение прибавочного времени к необходимому рабочему. Производство прибавочного продукта на уровне общества было результатом сознательных и явных политических решений. Социалистическое государство в отличие от государства - «ночного сторожа» капиталистического общества не могло удовлетвориться сбором налогов с автономно произведенного прибавочного продукта. Государство должно было само превратиться в механизм, на деле производящий и распределяющий прибавочный продукт. Это внутренняя логика социалистического способа производства, основной закон его движения.

Как производство прибавочной стоимости путем покупки и эксплуатации рабочей силы является глубокой тайной капитализма, в конце концов определяющим весь характер капиталистического общества, так и общественное, планируемое социальное присвоение прибавочного продукта есть глубокая тайна социализма. Эксплуатация наемного труда порождает классовые противоречия капитализма. Из неизбежности денежной формы прибавочного продукта вырастают финансовые кризисы, спады производства и экономические циклы, которыми перемежается история капитализма. Плановое присвоение прибавочного продукта при социализме порождает классовые антагонизмы и классовую борьбу социалистического периода. Из неизбежной политической формы извлечения прибавочного продукта вырастают политические циклы социализма: стахановское движение, большие чистки, десталинизация, Большой скачок, Культурная революция.

После того, как Горбачев подорвал налоговую базу и государство лишилось главного источника дохода, оставалось только прибегнуть к печатному станку. У заводов были лишние деньги, но поскольку разделение социального продукта по-прежнему определялось планом, они не могли действовать как частные фирмы и конвертировать эти новые деньги в производственный капитал. Социалистическая система извлечения прибавочной стоимости была заклинена, а буржуазной системы, призванной ее заменить, не было. Экономика пошла вниз по инфляционной спирали.