1. Гендерные исследования. Теория гендерных исследований с точки зрения социологии

1.1. Понятие гендерных исследований

«Гендерные исследования» как самостоятельная область научных и образовательных интересов является собирательным понятием для современных гуманитарных теорий - экономических, социальных, политических, лингвистических и других, так или иначе интерпретирующих проблему взаимоотношений полов и использующих новейшее ее обозначение - «гендер».

Гендерные исследования предполагают как теоретическую разработку философских, социологических, психологических вопросов, связанных с традиционными проблемами личности, социальных страт, общества в целом, так и общественную практику в самом широком смысле, включающую художественное творчество, политическое и социальное управление, институт семьи, образование, сферу межличностных отношений. Вместе с тем это не только предмет изучения, но и область социальной инженерии, т.е. в каком-то смысле область новейшей социальной утопии — неизмеримо более широкая, чем классовая (марксистская), поскольку охватывает все, в том числе и самые интимные проблемы взаимоотношений человека и общества, и гораздо более действенная, поскольку касается каждого человека в отдельности, как оценивающего себя, строящего свои отношения с окружающими людьми¹.

В основе гендерных исследований лежит понятие «гендер», которое до сих пор вызывает множество споров и трактуется поразному различными концепциями феминистской теории (которой он во многом обязан своим появлением), социологии гендера, гендерной психологии, постфеминизма, лесбийской философии и т.д. Причем отношение феминизма к гендерным концепциям и самому понятию «гендер» весьма неоднозначно: многие феминистки считают, что основанные на нем исследования отвлекают внимание от «женских проблем» и даже ставят под сомнение справедливость выделения особых характеристик «женского».

Первое определение гендера возникло в связи с феминистским анализом «современного общества» - критикой дискриминационного положения женщин. В статье антрополога Гейл Рубин «Обмен женщинами: заметки по поводу «политической экономии» пола» (1975) «гендер» определяется как «комплекс соглашений, регулирующих биологический пол как предмет общественной деятельности»

В 80-е годы это определение становится основой для разнообразных концепций.

В США, где гендерные исследования получили статус официальной учебной и научной дисциплины (обязательной, например, для социальных работников и государственных служащих), в справочных изданиях дается следующее определение гендера:

«Термин, введенный феминистами с целью выделения социального аспекта различия полов. Когда говорят о различии между существами женского и мужского пола как о различии «пола», то имеется в виду их биологическое различие. Когда говорят о гендере, то исходят из определенных социокультурных дефиниций (определений) понятий женщины и мужчины и предполагают изначально установленное различие их социального положения». ²

Приведем также определение из учебника (1989) американского социолога Э. Гидденса, на которое в основном опираются отечественные исследователи:

«Если пол имеет отношение к физическим, телесным различиям между женщиной и мужчиной, то понятие «гендер» затрагивает их психологические, социальные и культурные особенности. Разграничение пола и гендера является фундаментальным, так как многие различия между женщиной и мужчиной обусловливаются причинами, не являющимися биологическими по своей природе. Если пол индивида биологически детерминирован, то род (гендер) является культурно и социально заданным. Таким образом, существует два пола (мужской и женский) и два рода (мужественный и женственный)».³

Это определение своеобразно подытоживает новое употребление термина - как обозначение социальных различий между мужчинами и женщинами, которые нельзя игнорировать в условиях патриархатного общества, где утверждается или предполагается превосходство мужчины и осуществляется дискриминация по признаку пола. В этом смысле наиболее показательно определение ген-дера, которое дает известный теоретик гендерной методологии Джоан Скотт: «элемент социальных отношений, основанный на воспринимаемых различиях между полами, и основной путь обозначения отношений власти».⁴

С позиций традиционной теории пола в патриархатных обществах социальные различия не выделяются как таковые, и речь идет прежде всего о различиях биологических: женщина вообще не рассматривается как «политическое животное», а если и заходит речь о ее, например, психологических особенностях, то они понимаются как непосредственное продолжение ее биологических черт. Позднее эти взгляды трансформировались в понятие «природности» женщины, биологического характера любой ее деятельности - прежде всего в силу преобладания у женщины репродуктивной функции⁵.

Такие мнения распространены и сейчас, в том числе в научной среде. Большинство книг начинается с констатации того, что мужчины и женщины отличаются друг от друга. И действительно, мужские и женские особи человеческого вида различаются строением репродуктивных систем, гормональным балансом и, как правило, антропометрическими характеристиками. Более спорным является вопрос о различном строении и функционировании центральной нервной системы и мозга. С другой стороны, можно говорить об особенностях каждой человеческой особи, независимо от половой принадлежности. Однако насколько различие биологическое может быть основанием различия общественных статусов?

Лишь первые феминистские труды, например книга Мэри Уоллстонкрафт «В защиту прав женщин» (1792), объясняют это неравенство социальными предрассудками и системой воспитания:

«Если женщины способны в действительности вести себя как разумные существа, то нельзя обращаться с ними как с рабынями или как с домашними животными, «друзьями человека», низшими по разуму⁶. Нет, надо развивать ум женщин, ограждая их здоровыми, возвышенными жизненными принципами, и пусть женщины, обретя достоинство, почувствуют себя зависимыми лишь от Господа Бога... Могут сказать, что все это - утопические мечты. Благословен будь Тот, кто вдохнул их в меня и придал смелости моему уму, так что я могу, обретая лишь в Нем едином поддержку всем делам своим, отваживаться высказывать собственное мнение, покуда существуют возмутительные предрассудки, закабаляющие представительниц моего пола».⁷

Между тем вопрос о реальных основаниях любого другого типа межполовых отношений остается открытым, а потому «равенство» остается утопией или, в крайнем случае, милостью «сильного пола». Поворотной считается книга Симоны де Бовуар «Второй пол» (1949), в которой обосновывалась самоценность и самодостаточность женщин:

«Мне могут возразить, что все эти рассуждения утопичны, поскольку, чтобы «переделать женщину», обществу необходимо поставить ее в реально равные условия с мужчиной, сделать ее равной мужчине; что же, консерваторы никогда не упускали случая подчеркнуть, что это вопрос из числа тех, что вращаются по замкнутому кругу. К счастью, история не движется по кругу. Бесспорно, если одну часть общества держать в униженном состоянии, она и будет униженной, неполноценной. Однако свобода способна разомкнуть этот порочный круг; предоставьте неграм право голосовать, и они станут достойны этого права; позвольте женщинам нести ответственность за жизнь в обществе, и они справятся с этим; но дело в том, что совершенно напрасно ждать от угнетателей добровольной щедрости, великодушия.

Между тем бунт притесненных, а также перемены внутри привилегированной касты создают новую ситуацию. Пришлось ведь мужчинам в собственных интересах частично раскрепостить, эмансипировать женщину: женщинам нужно лишь продолжать свое восхождение, этому будут способствовать достигнутые успехи; почти очевидно, что через какое-то время они добьются подлинного экономического и социального равенства, а за этим последует и их внутреннее преображение».

Структуралистская антропология и социология начала XX в. дали принципиально новую перспективу анализа социальных отношений между полами в обществе. Как показывают, например, этнографические исследования Маргарет Мид, в истории цивилизации уже существовало иное распределение ролей в обществе, иное воспитание, иные ценности. И они никак не связаны непосредственно с биологией. Биологическим чертам, особенностям репродуктивной функции, анатомическим параметрам мужчин и женщин придается отличный от западноевропейского смысл⁸.

В целом можно говорить о двух основных подходах к проблеме пола, сформулированных в течение XX столетия и характерных для многих философских проблем: эссенциалистский и конструктивистский. Может быть, не самые удачные термины, однако они точно, а в области гендерной философии еще и очень показательно, обозначают тенденцию смены классического мышления современным, постклассическим. Первый тип философствования задается вопросом о природе объективной реальности, противопоставляя дух и материю, субъективное и объективное, внутреннее и внешнее, мужское и женское и т.д. Второй тип философствования, появившийся из глубин кантовской философии, философии жизни и отчетливо раскрывшийся в так называемом лингвистическом повороте XX в., переводит вопрос о мире в план языкового выражения субъектных представлений о нем. Главной задачей становится узнать, как формируются эти представления, как могут быть выражены и каким образом могут обмениваться. В этом же состоит и специфика задач, стоящих перед гендерными исследованиями в отличие от традиционной теории пола: формирование и функционирование гендерных символов на уровне социальных структур, на индивидуальном уровне и в межличностных отношениях.

Могут существовать, разумеется, и другие подходы к разнообразию определений гендера. Например, О. А. Воронина выделяет «три направления в понимании гендера и проведении гендерных исследований: А. Гендер как инструмент социологического анализа; Б. Понимание гендера в рамках женских исследований; В. Ген-дер как культурологическая интерпретация». При этом первое направление квалифицируется как «социально-демографическая категория» и «социальная конструкция», а во второе направление включаются «гендер как субъективность, гендер как идеологический конструкт, гендер как сеть, гендер как технология». В отечественной исследовательской литературе предпринимались и более радикальные попытки анализа гендерной перспективы в целом, при этом термин «гендер» либо не использовался совсем, либо им обозначались исключительно женские исследования, феминистская теория в целом или ее радикальные направления⁹.

На Западе гендерные исследования лишь в 80-е годы выделились из так называемых женских исследований - Womens studies, имеющих более долгую и более политизированную историю существования. Их отделение, как и современное понимание термина «гендер», связано, во-первых, со стремлением исследователей по разным причинам отмежеваться от феминизма и женской проблематики, расширив проблематику до абстрактного изучения конструктов, связанных с сексуальным самоопределением, во-вторых, с необходимостью более тонкой трактовки понятия гендера, которое феминистами понималось как сексуальное отличие, прежде всего женщины. Гендерные исследования возникают как обозначение предельно широкой предметной области, в своей формулировке свободной как от стереотипов феминизма, так и биологизма классического психоанализа (многие теории гендера, как мы увидим, пересматривают хрестоматийные положения психоанализа, так что его взаимодействие с гендерными исследованиями не может быть оценено однозначно).

Так постепенно уточняется термин «гендер», становясь в конце концов основанием символистских конструктивистских концепций. Считается, что упомянутое выше первое употребление было как раз эссенциалистским: гендер есть «социальное» обозначение биологического пола, «как он существует» в обществе. Такое определение до сих пор широко присутствует в тех социологических исследованиях, где под гендерным анализом не совсем точно понимают полоролевую категоризацию, т.е. деление на более специализированные социальные группы (страты) при определяющем значении биологического пола. Например, среди респондентов в заданный промежуток времени выделяются женщины по образовательному цензу, по определенному семейному положению и т.д. Сравнение проводится с соответствующими группами мужчин с точно такой же детальной стратификацией. Главенствующим для модели половых ролей остаются антропоморфические характеристики, закрепленные юридически как «анкетный» пол.

Для современных же подходов характерен интерес именно к самой процедуре возникновения различных «категорий» социальных структур, попытка объяснить причины их появления и воспроизводства.

Уже классический психоанализ проблематизирует восприятие отдельным человеком собственной половой принадлежности и формирование сексуального влечения к лицу определенного пола. Следующий шаг в релятивизации биологизма в теории пола был сделан уже в середине XX в. символическим психоанализом Лакана, а также французскими постструктуралистами и их американскими последователями, о чем пойдет речь в дальнейшем: важнейшую роль в самоидентификации и выборе соответствующих социальных ролей играет «символическое, языковое, культурное». «Биологическое» здесь выполняет лишь провокационную функцию, как, например, в определении, которое приводится в упоминавшемся учебнике Гидденса:

«С кем человек начинает идентифицировать себя — с мужчиной или с женщиной, равно как и большая часть черт его характера, идей и желаний, зависит, в первую очередь, от того, к какому полу он был отнесен в детстве. При нормальном развитии событий «присваемый» ему пол соответствует обычным биологическим различиям в хромосомах, гормонах и морфологии. Таким образом, биологические различия становятся скорее сигналом, нежели причиной дифференциации социальных ролей»¹⁰.

Именно на основе такого понимания половых различий и возникают современные концепции гендера. Новейшие постфеминистские концепции гендера основываются, как правило, на психоанализе Лакана, согласно которому не может быть и речи о некоем цельном субъекте и однозначно фиксируемой идентичности. Субъективность, с этой точки зрения, осознается как нечто изначально расщепленное, а доминирующей составляющей оказывается не «реальное», как это было в классическом психоанализе, а «символическое» и «воображаемое». Так, например, Юдит Батлер понимает гендер как перформацию идентичности в данный момент у данного субъекта под влиянием определенных социальных стереотипов. Э. Гросс, ее оппонент, рассматривает гендер как метафору сексуальной дифференциации, не поддающуюся определению или идентификации.

Гендер - не простая производная от анатомо-биологического пола, но социальная конструкция, репрезентация или скорее составной эффект дискурсивных и визуальных репрезентаций, которые, следуя Фуко, я рассматривала как продукт различных общественных институций: не только семьи, системы образования, масс-медиа, медицины или права, но также - что менее очевидно - языка, искусства, литературы, кино и научной теории.

Основной смысл введения и самого термина «гендер», столь незвучного для русского языка, и всей терминологии гендерных исследований заключается в том, чтобы признать: «пол» является продуктом человеческой культуры и должен рассматриваться именно так. Это особенно актуально в наше время, когда культура пола (культура секса) считается важнейшей составляющей общечело-нсческой культуры. Гендерная теория оказывается, таким образом, своеобразной метакультурологической теорией, которая пытается разобраться с теми смыслами, которые появляются в той или иной культуре по поводу полового диморфизма и отношений, возникающих в связи с этим.