Глава 4. Казань - столица ханства (1445-1552 гг.)

В середине XV в. Казань становится административно-политическим центром государства, получившего в исторической литературе название "Казанское ханство". Возникновение "нового" государства произошло в результате отстранения от власти булгарского князя Галибека и возведения на престол в 1445 г. хана Махмуда (Махмутека), сына Улуг-Мухаммада из династии чингизидов. За 100 с небольшим лет существования государства столичному городу суждено было увидеть тринадцать своих правителей, некоторые из которых оказывались на ханском троне по нескольку раз.

Географическое расположение Казани способствовало возрождению былых торговых традиций Волжской Болгарии и Золотой Орды. К началу XV в. Казань уже представляла собой крупный торгово-ремесленный город с международной ярмаркой на Гостином острове и значительной ролью в международной транзитной торговле. На ее территории располагались торговые районы (на площади в районе южных ворот крепости, на улице Ташаяк) и слободы (Армянская, Кураишева, Бишбалта и др.), а также концентрировалось разнообразное ремесленное производство (кожевенное, ювелирное, гончарное, металлургическое и др.). Усилившаяся экономически и политически, Казань к середине XV в. превратилась в самостоятельный региональный центр. Эти объективные причины во многом и определили выбор первых казанских ханов, сделавших ее своей столицей, а укрепленную крепость на холме - местом своего постоянного пребывания.

К моменту образования Казанского ханства укрепленная часть города находилась в пределах крепости домонгольско-золотоордынского времени. После образования ханства численность населения быстро увеличивается, осваиваются новые территории, растет количество жилых и общественных зданий. В этот период закрепляются ранее сформировавшиеся принципы внутренней планировки города, но происходят и изменения, особенно в расположении укреплений города (рис.).

По вопросу о южной границе укреплений Казанской крепости ханского времени среди исследователей нет единства. Она увязывалась, как правило, с остатками "старых городней", упоминаемых в Писцовой книге 1565-1568 гг. [Писцовые книги, 1932, c.6], а также со рвом, зафиксированным в ходе наблюдений И.Н.Бороздина и Н.Ф.Калинина в 1928, 1947 гг. Глубина рва не превышала 1,5 м от древней поверхности. В его засыпи фиксировалось скопление древесного тлена, а на северном склоне - нагромождение известняковых камней, остатков разрушенных укреплений. В донной части рва были выявлены конструкции каменного и более раннего деревянного желоба дренажа. Этот ров исследователи идентифицировали с Тезицким, упоминаемым при штурме города в 1552 г. По реконструкции Н.Ф.Калинина, севернее этого, Тезицкого, рва проходил другой ров, называвшийся в более ранние периоды тоже Тезицким. Поблизости располагалась мечеть Кул Шарифа, а далее к северу находился укрепленный Ханский двор.

Интересна в этом вопросе позиция Л.С.Шавохина, который вслед за своими предшественниками П.Е.Заринским и М.Г.Худяковым считает, что при описании боев за Казань в 1552 г. в источниках якобы отсутствует четкое упоминание штурма укрепленной крепости, кроме описания столкновений с сеидом Кул Шарифом и его шакирдами у мечети на Тезицком рву [Шавохин, 1988]. Л.С.Шавохин, таким образом, вообще отрицает существование крепости как самостоятельной топографической части города, а выявленный Н.Ф.Калининым ров и упоминаемые в Писцовой книге 1565-1568 гг. "старые городни" рассматривает как остатки временных укреплений, возведенных русскими сразу после взятия города в 1552 г. и заброшенных после строительства белокаменной стены в 60-х годах XVI в.

Предложенная реконструкция не соответствует действительности. Обратимся к сведениям письменных источников, детально описывающих штурм 2 октября 1552 г. Так, А.Курбский, руководивший штурмом Казани с северной стороны усмотрел в структуре города три части: две из них на возвышенности, на горе, а третья в низине [Курбский, 1986, c.253]. Возвышенный район города (вышград) почти посередине разделен глубоким Тезицким рвом, пересекающим Кремлевский холм с востока на запад до р. Булак. Штурмующие войска, ворвавшиеся после взрыва с юга, заставили войска хана отступить за Тезицкий ров. Потом, с появлением свежих войск у русских, ханские войска были вынуждены бежать к мечети Кул Шарифа и дальше к Ханскому двору [там же, c.255].

Заметим, что при описании Кремля составители Писцовой книги 1565-1568 гг. Тезицким назвали ров, проходящий перед Архиерейским двором [Писцовые книги, 1932, c. 8].

Важную информацию дает ярлык хана Ибрагима второй половины XV в., где упоминается место его выдачи - "арк", что в переводе с персидского означает "цитадель-крепость" [Усманов, 1979, c.318]. Этот документ служит ярким подтверждением предположения о существовании отдельной от посада укрепленной части города, соотносимой ныне с Кремлем. Об этом же свидетельствуют более ранние (до 1552 г.) описания военных походов русских на Казань, в которых град воспринимается как самостоятельная, укрепленная часть города. Так, при описании осады Казани в 1469 году говорится, что после уничтожения посада жители закрылись во граде и штурмующие отступили [ПСРЛ, ]. Упоминается он и при строительстве укреплений посада 1500 г. [ПСРЛ, ]. Существовал град как укрепленная часть Казани и во время осады в 1530 г. - во град отступили войска хана [ПСРЛ, ]. Во всех этих событиях град активно использовался и позволял казанцам организовывать надежную оборону.

Таким образом, имеющиеся факты позволяют говорить, что Казань в 1552 г. имела крепость на холме (кремль), укрепления которой с южной стороны археологически зафиксированы пока лишь в виде рва (наблюдения Н.Ф.Калинина в 1947 г. в районе церкви Киприана и Устины*). /* Следы рва выявлены в ходе наблюдений 2001 г. с северной стороны Преображенских ворот./

Не до конца решены и проблемы, связанные с расположением других стен Кремля ханского времени. При их привязке к местности важную роль может играть локализация ворот этого периода, упоминаемых в письменных источниках русского времени. В Писцовой книге 1565-1568 гг. перечисляются названия кремлевских ворот, известных и сегодня, вместе со старыми названиями. Тайницкие (Никольские) ворота соотносятся с воротами Нур-Али (Муралеевы); Воскресенские - с Елбугиными; Преображенские (Сергиевы) - с Тюменскими; Дмитриевские - с Збойливыми воротами [Писцовые книги, 1932, c.6]. Опираясь на современное их расположение, можно примерно указать, где стояли ворота, и наметить предположительную линию стен Казанской крепости ханского времени.

Эти стены, используя рельеф местности, бесспорно, проходили поверх крутых склонов холма. Они должны были находиться на близком расстоянии от крепостных стен предшествующего и русского периодов, которые также располагались по краю холма. Допускаем, что остатки ранних стен в значительной степени разрушены поздними перестройками каменных укреплений, хотя в ходе более ранних наблюдений во дворе Юнкерского училища фиксировались большие обугленные бревна, увязываемые исследователями с городнями стен ханской Казани [Загоскин, 1895, c.97].

В северо-западной части Кремля недалеко от Тайницкой башни Н.Ф.Калининым в раскопе 1953-1954 гг. было обнаружено бревенчатое сооружение в несколько горизонтальных рядов, положенных друг на друга под углом и скрепленных между собой. Н.Ф.Калинин объяснял назначение этого объекта как горизонтальную площадку под основание крупной вертикальной конструкции (башни?) [Калинин, 1955, с.130]. Интересное предположение на основе представленных нами материалов высказал проф. А.Н.Кирпичников. По его мнению, это остатки раската - горизонтальной площадки для ведения орудийного огня. Подобные конструкции использовались с развитием огнестрельного оружия в крепостях Восточной Европы с начала XVI века. Существование раскатов может свидетельствовать о достаточно высоком уровне развития военного дела в период Казанского ханства с применением новых приемов для активного использования огнестрельных орудий.

Судя по письменным источникам, посад Казани был укреплен деревянной стеной, состоявшей из городней [Древняя Казань, 1996, c. 100]. Большинство исследователей придерживалось мнения, что и крепость на горе имела деревянные укрепления. В последние годы на некоторых участках кремлевской стены были выявлены остатки белокаменных стен ханского времени (раскоп XXXV на Северной башне, раскопы LVI, LVII у северной стены со стороны р.Казанки). Таким образом, на вопрос о возможности существования каменных стен кремля еще в период ханства археология дает положительный ответ .

Не менее сложным в изучении северной части Казанской крепости остается вопрос о расположении стен и построек Ханского двора. А.Курбский, описывая Ханский двор во время штурма 1552 г., говорит: "Бо бе зело крепок, между палат и мечетей каменных, оплотом великим обточен" [Курбский, 1986, c.238]. Несколько каменных мечетей в этом районе упоминается в Писцовой книге 1565-1568 гг. [Писцовые книги, 1932, c.3], в других источниках [Древняя Казань, 1996, c. 46]. А.Курбский писал также о существовании ханского некрополя у дворца [там же, c.237]. Башня Сююмбике практически до сих пор в устной народной традиции увязывается с захоронением мусульманских святых или ханов [Худяков, 1990, c.268].

В ходе раскопок 1977 г. у Введенской церкви и башни Сююмбике были выявлены фундаменты двух ханских мавзолеев с несколькими погребениями [Халиков, 1997] (рис.). Стратиграфически оба мавзолея относились ко времени накопления культурного слоя Казанского ханства. Строительный горизонт первого мавзолея перекрывал верхние горизонты IV (золотоордынского) слоя [там же, c. 26-28]. Время его сооружения было датировано серединой XV в. В мавзолее было обнаружено богатое захоронение взрослого человека.

Время строительства второго мавзолея восходит к верхним горизонтам III слоя или не позднее первой четверти XVI в. В нем выявлены остатки четырех погребений. Особый интерес вызывает погребение II, костные останки которого покоились в двойном деревянном гробу. Внутренний гроб был полностью обит тканями и кожей при помощи серебряных гвоздей и накладок (рис.), что явно свидетельствовало о значительном социальном статусе погребенного. Об этом же говорят несколько обломков надгробных плит с каллиграфической надписью.

Было проведено детальное антропологическое исследование костных останков. В результате сопоставительного анализа сведений различных источников удалось с большой степенью вероятности установить принадлежность костяка из первого мавзолея хану Махмуду (ум. в начале 1460-х годов), из второго - хану Мухаммад-Эмину (ум. 1518 г.) [Хузин, Газимзянов, 1997, c. 15-18].

На территории ханской резиденции в последние годы были вскрыты остатки двух крупных кирпично-каменных зданий.

Один из этих объектов расположен у башни Сююмбике. Он имеет размеры 14 х 23 м и ориентирован по линии ЮЮЗ. Состоит из двух частей - белокаменной и кирпичной. Выделено два периода строительства. С первым периодом связано возведение белокаменной части (14 х 14 м). Строительный горизонт его прослежен в раннем горизонте III слоя, накопленного в ханское время. Кирпичная часть здания (9 х 9 м) стратиграфически связана с верхними горизонтами этого же слоя. Время разрушения здания относится к рубежу XVII-XVIII вв. Данное сооружение представляет собой плохо сохранившиеся остатки Ханской мечети. По данным Писцовой книги, она соотносится с локализуемой здесь мечетью у Царского двора [Писцовые книги, 1932, с.8]. Ее силуэт, по всей вероятности, нашел отражение в изображении двух зданий на чертеже первой половины 90-ых годов XVII в. (рис. ). Эти здания расположеы у северной стены между Тайницкими воротами и Северной башней. Сооружение с двускатной крышей соотносится с обнаруженным в раскопе кирпично-каменным зданием, а находящаяся с южной стороны небольшая постройка с маковкой в завершении может быть остатками минарета.

Историческая память татарского народа до сего дня отождествляет в своем сознании Ханскую мечеть с башней Сююмбике, построенной, как выясняется, после разрушения старой мечети на том месте.

Другой крупный объект ханского времени (в центральной части двора резиденции Президента РТ) представляет собой остатки нижней части белокаменного здания (18 х 24 м). Опираясь на описание Казани по Писцовой книге, белокаменное здание можно увязать с Большой палатой, стоявшей в Царевом (Ханском) дворе. Судя по картографическим материалам конца XVII в. (рис. ), на этом месте находились уже три постройки: одно здание в центре двора за оградой ближе к Благовещенскому собору, другое за оградой севернее, ближе к кремлевской стене, и третье небольшое здание (с маковкой в завершении) - с юго-западной стороны. Во второй четверти XVIII в. здесь появляется Оберкомендантский дом. Он находился с восточной стороны Введенской церкви и простоял почти до начала XIX столетия. В начале XIX в. здесь фиксируется служебное двухэтажное помещение архиерея, которое можно увидеть и на рисунке Э.Турнерелли.

Интересным представляется размещение сооружений ханского времени с западной стороны Благовещенского собора. Они расположены в два ряда вдоль незастроенной полосы со следами деревянного мощения, связанного с остатками небольшого переулка. Ориентировка выявленных объектов соответствует региональному азимуту на Мекку. Подобная застройка, возможно, объясняется привязкой построек к находящейся вблизи мусульманской культовой постройке, не попавшей в раскоп (рядом с раскопом, напротив северного придела Благовещенского собора, по Писцовой книге 1565-1568 гг., находилась мечеть).

В Ханском дворе выделяется несколько улиц. Одна из них проходила вдоль восточной каменной стены к Елбугиным (Воскресенским) воротам. Перпендикулярно шла дорога в северной части двора от Муралеевых (Тайницких) ворот к тем же Елбугиным. Пока не выявлена, но, по всей видимости, была улица и со стороны башни Сююмбике. Вдоль улиц фиксируются остатки жилых построек. Большинство объектов жилой застройки вдоль улиц ханской Казани представляет собой прямоугольные в плане котлованы с опущенными в них срубами из горбылей, являющиеся остатками подклетов наземных зданий (рис.). В одном из домов в слое пожара 1552 г. был найден клад монет, рассыпанных по обугленному полу. В других, погибших в пожаре 1552 г., найдены обугленные человеческие останки.

Раскопки в районе сквера южнее Благовещенского собора выявили остатки каменных зданий, среди них, возможно, и мечети Кул Шарифа, расположенной у Тезицкого рва [Хузин, 1997/1998, c. 133].

Западная, южная, и северная линии укреплений двора пока не выявлены. Южная граница, в соответствии с источниками, определяется с северной стороны Благовещенского собора [Курбский, 1986, c.238]. Западная граница, может быть, ограничивалась современным проездом (улицей) Шейнкмана, проходя западнее каменных мавзолеев. Проблема северной линии укреплений связана с вопросом: были они едины с кремлевской стеной или находились на удалении друг от друга? Археологически в этом районе фиксируется каменная кладка в основании современных стен Кремля, датируемая серединой XVI в. Наличие здесь небольшого участка каменной стены отмечается и в Писцовой книге 1565-1568 гг. [Писцовые книги, 1932, c.1].

Планировка северной части Кремля относительно позднезолотоордынского периода изменилась не существенно (рис.). Продолжали функционировать ранее возникшие улицы с деревянным мощением, и центральная, выложенная известняковым камнем.

Казанцы начали засыпать рвы и овраги на вновь заселяемых и ранее освоенных территориях. Засыпается ров домонгольской крепости, известный по русским источникам как Тезицкий овраг. Его следы в период Казанского ханства в районе центрального проезда сохраняются лишь в виде небольшой ложбины с максимальным углублением до 1,5 м.

Была засыпана ложбина южнее этого рва (в западной половине Кремля), а новая территория быстро освоена. Над ложбиной в начале ханского периода был, видимо, сооружен небольшой мост, но уже ко времени отложения средних горизонтов III слоя поверх засыпанного русла сформировалась улица, проходящая по линии восток-запад. Еще одна улица возникает под восточным склоном холма в районе ремесленных мастерских.

Определяя размещение улиц в ханской крепости, необходимо сказать, что они продолжали функционировать и в русское время. Это позволяет рассматривать планировку Кремля второй половины XVI в. как преемственную с предшествующей. Улицы, описываемые в Писцовой книге 1565-1568 гг. [Писцовые книги, 1932, c.4-11], также в значительной степени повторяют планировку эпохи ханской Казани.

Застройка Казанской крепости в ханское время велась очень активно. Об этом говорит характер отложения слоев с большим количеством выбросов материкового грунта из котлованов построек. Строительство сопровождалось частыми и разрушительными пожарами: в раскопе I 1995 г. зафиксировано до 5 горизонтов перестроек одного объекта, перекрываемых прослойками угля. Несмотря на это, дома в городе размещались очень плотно, что отмечено и в летописях: проехать "на конех бо невозможно, теснота во граде великая во хоремах" [Древняя Казань, 1996, c.46]. Ширина улиц составляла около 3,5-4 м, а между подвальными помещениями наземных домов расстояние не более 4-5 м.

После образования Казанского ханства, а, возможно, и в конце золотоордынского времени, начинается строительство каменных зданий в древней части города. При описании штурма Казани говорится о множестве каменных зданий, располагавшихся вокруг ханского двора [Курбский, 1986, c.253]. В Писцовой книге 1565-1568 гг. упоминается пять каменных зданий ханского времени, находившихся в этом районе [Писцовые книги, 1932, c.2-4, 8].

Одним из легендарных архитектурных шедевров ханской крепости бесспорно была мечеть Кул Шарифа. На последнем этапе штурма города, 2 октября 1552 г., у ее стен происходили ожесточенные бои. Мечеть располагалась между Ханским двором и Тезицким рвом. Представляется очень странным отсутствие описания каменных зданий в Архиерейском дворе у Тезицкого рва в Писцовой книге 1565-1568 гг. Это, возможно, объясняется неполнотой самого источника, что отмечалось многими исследователями.

Татарский ученый Ш.Марджани в одной из своих работ описывал внешний облик двух мечетей того времени [Марджани, 1989, c. 199]. Одна из них - Соборная восьмикупольная мечеть и другая - мечеть-медресе у Тезицкого оврага, во главе которой стоял крупный общественный и религиозный деятель, поэт и ученый Кул Шариф.

Попытки локализации этих двух культовых зданий предпринимались различными исследователями неоднократно. Так, М.Г.Худяков считал, что восьмикупольная мечеть Кул Шарифа находилась на территории Спасо-Преображенского монастыря, полагая, что Тезицкий ров проходил перед современными южными стенами Кремля, а соборную мечеть локализовал между башней Сююмбике и Благовещенским собором [Худяков, 1990, c.267-272]. Заложенная традиция в виде образа восьмикупольной мечети Кул Шарифа находит отражение в работах многих современных исследователей. Н.Ф.Калининым было высказано предположение о вероятности расположения мечети Кул Шарифа на месте Архиерейского двора, а Соборной восьмикупольной мечети - в районе Благовещенского собора. Эта версия с небольшими оговорками поддерживается многими исследователями и сегодня.

В ходе археологических раскопок последних лет удалось выявить несколько каменных построек ханского времени в сквере между современным Благовещенским собором и зданием Министерства здравоохранения севернее Тезицкого рва (раскопы II, III, XX). Фундаменты этих зданий были выбраны в начале XIX в. практически до основания [Хузин, 1997/98, c. 133]. В центральной части раскопа следы фундамента удалось обнаружить только в виде следов свай-коротышей, вбитых для уплотнения грунта. Значительно более полную сохранность имела постройка, выявленная на газоне у проезда Шейнкмана. У нее фиксировалась часть кладки нижних рядов, а также архитектурные детали, найденные в слое разрушения (кирпичи, облицовочные бирюзовые поливные кашинные вставки). В несохранившейся верхней части здание, возможно, было кирпично-каменным с поливной облицовкой. С восточной стороны проходила центральная улица.

Строительство всего комплекса этих зданий датируется концом XV - началом XVI вв. Пока не удалось выявить конструктивных деталей сооружений, указывающих на точное их функциональное назначение. Расположение зданий и археологический материал позволяют предположить, что они могли входить в комплекс построек мечети и медресе Кул Шарифа. В архивных материалах сохранились чертежи 20-х годов XIX в. с планом расположенного здесь здания, почти полностью совпадающего с планом размещения выявленных в раскопе фундаментов. К ним прилагаются и обмеры его фасадов, на которых изображено сильно обветшавшее двухэтажное здание. Вероятно, зарисованная постройка и есть остатки зданий известной мечети. Представляется вполне логичным в последующем и выбор в качестве резиденции казанского архиерея зданий культового комплекса главы мусульман Казанского ханства.

В числе построек ханского времени привлекает внимание фрагмент кирпично-каменного фундамента небольшого здания на территории Пушечного двора (рис. ). Функциональное назначение постройки не определено, но важно то, что здесь впервые в непотревоженном виде были зафиксированы остатки кирпичной кладки периода Казанского ханства. Выяснилось, что уже в ханское время казанцы использовали брусковые кирпичи размерами 29-30 х 14-14,5 х 7-7,5 см, мало отличающимися от кирпичей, используемых в то время московскими строителями.

Город за пределами крепости тоже интенсивно развивался. К 1552 г. были освоены новые территории и плотно застроены ранее освоенные. В границы укрепленного посада были включена территория до современной ул. Астрономической, ограниченная с востока Черноозерской протокой, а с запада - р. Булаком (рис.). Увеличилось число слобод за пределами укреплений - Кураишева, Армянская, Старое городище (на месте Богородицкого монастыря), Бишбалта и др. [История Казани, 1988, c.26-40]. К сожалению, эти районы слабо изучены археологически.

Следы городских некрополей ханского времени локализуются археологически в районе главного здания Казанского государственного университета, Центрального рынка (ул. Межлаук), на территории Гостиного двора, а также вблизи бывшей Армянской слободы (ул. Калинина).

Хозяйственная жизнь города, бесспорно, была тесно связана с торговлей и ремесленным производством. По воспоминаниям одного из западноевропейских купцов и путешественников И.Барбаро, Казань - "это торговый город; оттуда вывозят громадное количество мехов, которые идут в Москву, в Польшу, в Персию и во Фландрию. Меха получают с севера и северо-востока, из областей Дзагатаев и из Мордовии" [Барбаро и Контарини, 1971, с.158-159]. О значительности торговли свидетельствуют не только монеты и многочисленные изделия западноевропейских, китайских, русских среднеазиатских и др. мастеров на территории Казанского кремля, но и остатки костей верблюда - немого свидетеля пребывания в городе торговых караванов. Казань, следуя традициям Волжской Болгарии, стала крупным центром транзитной торговли по Великому волжскому пути. К ней стремились восточные и западные торговцы, приезжавшие на международную ярмарку, устраиваемую ежегодно на Гостинном острове.

Немаловажное место в экономической жизни города занимал также ремесленное производство. В городе жили ремесленники: металлурги, кузнецы, плотники, каменщики, кожевенники, ювелиры, гончары и др. В результате археологических исследований на территории Кремля были обнаружены большие производственные помещения по изготовлению кожи и кожевенных изделий, традиции которой уходит в эпоху болгар.

В районе разрушенной Северо-Восточной башни Кремля располагались металлургические (медеплавильные) горны.

Особое положение в государстве занимали зодчие, с творчеством которых связано великолепие города Казани, так поражавшее увидевших ее. В архитектуре города слились местные строительные традиции болгарских времен и приемы приезжих мастеров из Турции и Италии. Бесчисленные минареты каменных и деревянных мечетей словно подпирали небо; вокруг них располагались роскошные дворцы властителей государства. Следами былого величия являются многочисленные находки ажурных резных декоративных камней и надгробий, орнаменты гипсовых украшений внутреннего убранства зданий, полихромные изразцы наружной мозаики с причудливым переплетением вязи арабского письма и плавных линий растительного орнамента.

При описании города упоминаются мельницы, а в ходе раскопок во многих постройках обнаруживается большое количество обугленного зерна, что свидетельствует о значительном развитии товарного производства зерна на селе и существовании в городе ремесленников, занимающихся обмолотом зерна и выпечкой хлеба.

Массовый материал из слоев ханского времени составляет керамическая посуда, являющаяся неотъемлемой части быта. Изготовление гончарных изделий еще с болгарских времен занимало значительное место в экономике страны. Высококачественная посуда находила достойное применение как на ханском столе, так и в доме простого горожанина.

Характеризуя средневековую Казань, нельзя не остановиться на богатой и высокоразвитой духовной культуре ее населения. Культура Казанского ханства основывалась на многовековых мусульманских традициях, закрепившихся в сознании многих народов Урало-Поволжья еще с эпохи Волжской Болгарии. Она вбирала в себя народную и профессиональную, письменную культуру. Это находило отражение в произведениях многочисленных болгарских и золотоордынских ученых и поэтов. Наиболее ярким продолжением их наследия в Казанском ханстве, бесспорно, стало творчество великого поэта Мухамедьяра. Его поэзия проникнута глубокими этическими нормами, духом справедливости и патриотизма. В Казани жили и творили другие замечательные мыслители и писатели, но, к сожалению, многое из их наследия оказалось безвозвратно утраченным.

Таким образом, ханская Казань представляла собой крупный торговый и ремесленный средневековый город с высоким уровнем развития культуры и просвещения. В городе уживались различные религии и народы, участвуя в активной международной торговле, проходящей у стен Казани.

В 1552 году в результате длительной осады и разрушительного штурма город был опустошен пожарами. Яркое отражение трагедии города можно увидеть и в археологических материалах. Слой пожара в культурных отложениях черной линией разграничивает жизнь ханской Казани от последующей. Следами штурма являются многочисленные каменные ядра, находимые до сих пор в напластованиях центральной части Казани. Внутри сгоревших во время пожара зданий встречаются глиняные зажигательные ядра. Об интенсивности боев свидетельствуют многочисленные пищальные пули и наконечники стрел из археологических раскопок.

Оставшиеся постройки со временем ветшали, разрушались и к сегодняшнему дню они, если и сохранились, то остались под толщей земли, нанесенной временем. Только продолжение археологических исследований позволяет нам заново открыть их и представить все величие прошлого этого уникального средневекового города.