- •2. Происхождение и общественная роль театра в Испании. Трактат Лопе де Вега «Новое искусство».
- •3. Система жанров в драматургии Лопе де Вега. Конфликт чести в пьесе «Звезда Севильи».
- •4. Жанровая природа пьесы Лопе де Вега «Овечий источник».
- •5. Теория остроумия. Поэзия Гонгоры.
- •6. Драматургия Кальдерона и значение философской метафоры в пьесе Кальдерона «Жизнь есть сон».
- •7. Эволюция творчества Корнеля. Трагедия «Сид».
- •8. Раннее творчество Расина. «Андромаха».
- •9. Новый тип трагедии Расина. «Федра».
- •10. Становление жанра «высокой комедии» в творчестве Мольера. Социальная позиция автора в пьесе «Мещанин во дворянстве».
- •11. Проблема характера в комедии классицизма. «Тартюф».
- •12. Метафизическая поэзия и творчество Дж. Донна.
- •13. Жанр эпической поэмы в творчестве Дж. Мильтона
- •14. Становление просветительской мысли в Англии. Нравоописательная журналистика
- •15. Форма романа и концепция личности в романе д.Дефо «Робинзон Крузо»
- •16. Эволюция творчества Свифта. Отношение к просветительским идеалам в «Путешествиях Гулливера»
- •17. Шеридан и английская драматургия 18 века.
- •18. Форма и проблематика «романа воспитания»: Филдинг «История Тома Джонса, найденыша»
- •20. Вольтер: эволюция творчества. Философские повести Вольтера: меняющаяся концепция личности и мира.
- •21. Просветительская оценка современности у Дидро. Основные жанры художественного творчества. «Племянник Рамо», «Монахиня».
- •22. Руссо в традиции просветительской мысли; новизна проблематики и стиля его прозы.
- •23. Франция накануне революции. Драматургия Бомарше.
- •24. Становление английской поэзии сентиментализма первой половины XVIII столетия (Томсон, Юнг, Грей).
- •25. Творчество л.Стерна: новаторство и традиционность.
- •26. Предромантизм как литературоведческая проблема. Готический роман .
- •27. Преодоление сентиментализма в творчестве р.Бернса
- •28. Период «бури и натиска» в немецкой литературе. Гете «Страдания юного Вертера»
- •29. Гете «Фауст»: творческая история и композиция. Источники сюжета. Образ Фауста в традиции просветительской мысли.
- •30. Ранние пьесы Шиллера как выражение бюргерского бунта.
15. Форма романа и концепция личности в романе д.Дефо «Робинзон Крузо»
Повествовательная структура роман Дефо "Робинзон Крузо" выполнена в форме самоповествования, оформленного в виде сочетания мемуаров и дневника. Точки зрения персонажа и автора идентичны, а, точнее, точка зрения персонажа является единственной, поскольку автор от текста полностью абстрагирован. В пространственно-временном плане повествование совмещает хроникальный и ретроспективный аспект.
Главной целью автора ставилась наиболее удачная верификация, то есть придание своим произведениям максимальной достоверности. Поэтому еще в самом "предисловии редактора" Дефо утверждал, что "это повествование -лишь строгое изложение фактов, в нем нет ни тени вымысла".
Одну из главных черт повествовательной манеры Дефо как раз и составляет достоверность, правдоподобие. В этом он был не оригинален. В интересе к факту, а не к вымыслу проявлялась характерная тенденция эпохи, в которую жил Дефо. Замыкание в рамках достоверного являлось определяющей характеристикой авантюрного и психологического романов.
"Выдумывать достовернее правды", - таков был принцип Дефо, на свой лад сформулированный закон творческой типизации.
Все повествование в романе "Робинзон Крузо" ведется от первого лица, глазами самого героя, через его внутренний мир. Автор из романа полностью изъят. Данный прием не только увеличивает иллюзию правдоподобия, придавая роману видимость сходства с документом очевидца, но и служит чисто психологическим средством самораскрытия персонажа.
Если Сервантес, на которого ориентировался Дефо, строит своего "Дон-Кихота" в виде игры с читателем, в которой злоключения несчастного рыцаря описаны глазами стороннего исследователя, узнавшего о них из книги иного исследователя, который, в свою очередь, слышал о них от... и т.д., то Дефо строит игру по иным правилам: правилам всамделишности. Он ни на кого не ссылается, никого не цитирует, очевидец описывает все случившееся сам.
Именно подобный вид повествования разрешает и оправдывает появление в тексте множество описок и погрешностей. Очевидец не в силах удержать все в памяти и соблюсти во всем логику следования. Неотшлифованность сюжета в данном случае служит лишним доказательством истинности описываемого.
Сюжетная схема "Робинзона Крузо" обычно пересказывается в двух аспектах: как чисто событийный ряд и как интерпретация системы образов. Над своим героем Дефо произвел своеобразный просветительский эксперимент, забросив его на необитаемый остров и тем самым временно "выключив" из реальных общественных связей. Этот элемент составляет фантастическое ядро романа, являясь одновременно причиной особой его притягательности. Реальное случайное происшествие, произошедшее с моряком Селькирком, прожившем на острове Хуан-Фердинанде четыре года, в романе Дефо получает необычную трактовку, обрастая различными деталями и трансформируясь в итоге в грандиозный миф.
Стержнем фабулы является жизнь Робинзона на необитаемом острове. Это ядро повествования с двух сторон окаймляется описанием жизни Робинзона до попадания на остров и, аналогично, по возвращении в родную среду. Эта сюжетная канва выполняет роль своего рода локомотива, зашвыривающего Робинзона на остров и затем, по прошествии четверти века, извлекающего его оттуда. Однако она несет определенную нагрузку и в аспекте характеристики героя. Следует отметить, что фабульная, событийная насыщенность малой по объему доостровной части значительно выше, нежели основного повествовательного ядра, в котором функция событийности частично переходит во внутренний аспект -переживания, размышления, рефлексию героя.
В Робинзоне содержится некий "код" положительного для Дефо человека, и потому неважно, дурно он поступает в том или ином случае или хорошо. Секрет этого кода таится в простодушии, с которым Робинзон сообщает о вещах самых невероятных или не очень приглядных одинаково ровным голосом, бесстрастным тоном заурядного с виду человека, незаурядность которого как раз и проявляется в отсутствии всякого рода прокламаций, утаиваний и хитростей. В страсти Робинзона к инвентаризации проявляется не только купеческая или научная жилка, как то неоднократно подчеркивалось различными исследователями, и это не одна лишь дань привычке, потерявшей на острове всякий смысл -робинзоновая страсть сродни игре. Подобно ребенку, прикладывающему полюбившуюся игрушку в каждое место, Робинзон играется с реестрами, описями и подсчетами, но играется серьезно. В этой детскости Робинзона, подтверждаемой и его чистосердечным повествованием, таится секрет его обаяния, тот самый положительный код, который "списывает" ему любое прегрешение.
Робинзон будет изменяться неоднократно, переходя от веры к безверию, от отчаяния к оптимизму, однако это скорее имитация изменений, псевдо-изменения, потому что в итоге Робинзон остается тем же, кем и был до попадания на остров: купцом и собственником. Его душевные скачки, переходы -это всего лишь род игры: с Провидением, собой, читателем. И как любая игра, как бы серьезно в нее, до полного перевоплощения, не играл ребенок, по выходе из нее не оставляет в нем следа, так и островные игры никак не сказываются на душевном складе Робинзона.
Статичность, в которой героя Дефо упрекали различные исследователи черпает свой исток в игровом аспекте, благодаря которому Робинзон, собственно, и смог выжить. Не создай он своих игр, его ждала бы участь своего прототипа, сошедшего на острове с ума. Даже вся трудовая деятельность Робинзона напоминает игру в человеческую историю. Ведь мог он на чем-то остановиться и просто существовать, надеясь на приход корабля, -нет, он именно воспроизводит историю, имитируя ее развитие. В этом аспекте проявляется не замеченный исследователями реализм Дефо в столь фантастическом и необычном на вид сюжете. Игра, обеспечив поразительную статичность героя, явилась и своего рода прикрытием его от безумия.