Голдинг п., Мэрдок /!

что за период 1977-1988 годов доля доходов (за вычетом всех налогов) наиболее бедной пятой части населения сократилась в целом с 6,4% до 5,1%, в то время как доля доходов наиболее богатой пятой части населения возросла с 40% до 45%⁵⁷. Таким образом, дифференциация в покупательных возможностях различных групп населения возраста­ла. Вторым, важным в этой связи обстоятельством является то, что данный тип товаров требует регулярного совершенствования и обно­вления. Обладание видео или компьютером предполагает затраты на программное обеспечение, владение телефоном требует затрат по его использованию. В этой связи, ограниченные покупательные возмож­ности сдерживают не только первичные приобретения, но и регулярное использование.

Однако не все затраты на коммуникационные товары предполага­ют приобретение дорогостоящего оборудования. Люди могут смотреть телевизионные программы, если они просто имеют телевизор, и так делает большинство. Вместе с тем, многие культурные материалы доступны в качестве общественных благ. Они финансируются через налогообложение — книги в общественных библиотеках, например. Ситуация здесь не является статичной. Для сторонников критической политэкономии переход в обеспечении и распределении культурных материалов от использования общественных служб к частным сигна­лизирует о значительных изменениях в возможностях доступа к ним со стороны различных групп населения. Если за доступ к телевизионным каналам или программам будет взиматься плата {...), то потребление телевизионных материалов будет в значительной мере определяться распределением семейных доходов. (...)

Критическая политическая экономия интересуется не только мате­риальными барьерами культурного потребления. В сфере ее интересов также находятся способы, посредством которых социальная позиция индивида регулирует доступ к культурным умениям и навыкам, необхо­димым для интерпретации и использования массовой коммуникации Одна из важнейших эмпирических традиций в рамках изучения куль туры связана с выяснением того, как социальные позиции влияют на доступ к культурным репертуарам и символическим ресурсам, поддер живающим различные способы интерпретации и выражения мнений Эта традиция прослеживается от изучения молодежных субкультур до исследований различных «прочтений» телевизионных текстов⁵⁸. Ак цент на социальном опыте как культурном ресурсе важен. Однако oн не должен быть переоценен. Практика потребления материалов медиа очевидно не является целиком манипулируемой со стороны организа

⁵⁷ Oppenheim С. Poverty. The Facts. London: Child Poverty Action Group, 1990. P. 127 Morley D. Cultural transformations: the politics of resistance. In: Davies H., Walton j (eds.) Language, Image, Media. Oxford: Basil Blackwell, 1983. PP. 104-117.

Склэир Л.

217

Хрестоматия

216

ций культурной индустрии. В то же время она не является абсолютно независимой от них. Скорее всего следует рассматривать культурное пространство как место продолжающейся борьбы между производите­лями и аудиторией, между различными группами потребителей.

СклэирЛ.

Культурно-идеологические транснациональные практики*

Одна из наиболее важных исторических задач транснационального капитализма состоит во включении в орбиту своего влияния различных, ранее не находящихся в сфере этого влияния групп. Это включение, однако, является частичным и не одинаковым в сферах экономической, политической и культурно-идеологической. (...)

Целью глобального капитализма в сфере культурно-идеологичес­кой является полное включение в область своего влияния всех классов. Это в первую очередь относится к подчиненным классам, поскольку буржуазия уже оказалась включенной сюда ранее. Культурно-идеоло­гический проект глобального капитализма состоит в следующем. Не­обходимо убедить людей в целесообразности потребления сверх тради­ционно сложившихся потребностей. Тем самым увековечивается идея накопления капитала для частной выгоды. Другими словами, именно это обеспечит представление о глобальной капиталистической систе­ме, как о раз и навсегда данной. Культура-идеология (culture-ideology) потребления заявляет, буквально, о том, что смысл жизни состоит в обладании вещами. Поэтому, только потребляя мы реализуем пол­ностью свои жизненные возможности, а для того, чтобы оставаться живыми мы должны постоянно потреблять. (...) Такая система раз­вивалась в течении веков. Сначала она включала в себя буржуазию всего мира, затем распространилась на представителей рабочего класса Первого мира и медленно, но уверенно охватывает всех, обладающих свободными средствами, независимо от их местоположения.

Я настаиваю на использовании термина «культурно-идеологичес­кие» в целях четкости и ясности, хотя выглядит он не столь изящно. Культура всегда имеет идеологическую функцию в связи с потре­блением в глобальной системе капитализма. Поэтому все культурные транснациональные практики в этой области являются одновременно идеологическими практиками и, таким образом, культурно-идеологи­ческими. Данное утверждение не является эмпирическим. Несомненно,

* Sklair. L. Sociology of the Global System. N.Y.: Prentice Hall, 1995. P. 46-48; 84-86; 150-153; 164-169.

что в ряде случаев оно может быть ложным, равно как и неверифици­руемым. Идеи культурно-идеологических транснациональных практик, и в особенности культуры-идеологии потребления в глобальной систе­ме являются средствами концептуального анализа в теории глобальной системы. Глобальный капитализм не терпит культурной нейтрально­сти. Культурные практики, которые не могут войти в состав культуры-идеологии потребления, становятся оппозиционными силами контр­гегемонии. В этой связи они подлежат трансформации или маргина-лизации. В случае неуспеха подобных акций их ожидает физическое устранение. (...)

Культура-идеология потребления является, как таковая, своеобраз­ным топливом, горючим, обеспечивающим энергией машину глобаль­ного капитализма. Водителем здесь оказывается транснациональный капиталистический класс. При этом двигателем системы являются мо­гущественные транснациональные корпорации.