«Процесс эсеров» и социалисты

О предстоящем суде над эсерами со­ветские газеты объявили заранее, 28 февраля 1922 г.

Вскоре после этого, в апреле, в Берли­не открылось совещание трёх Интер­националов. Европейские социалисты горячо протестовали против процесса над эсерами. Под их давлением пред­ставители Коминтерна — Н. Бухарин и К. Радек — дали письменное завере­ние, что к подсудимым не применят смертную казнь.

В. Ленин осудил это обещание в статье под заголовком «Мы заплатили слиш­ком дорого». Формально обязательст­во не разорвали. Но суд позднее за­явил, что он им нисколько не связан.

Представители социалистов прибыли на процесс, чтобы выступить адвока­тами обвиняемых. В их числе были Эмиль Вандервельле и Теодор Либкнехт (брат погибшего Карла Либкнехта). На вокзале в Москве их встретила свистящая толпа с плакатами: «Адво­катам контрреволюции. Господин ми­нистр Вандервельде, когда Вы будете на скамье подсудимых Революционного Трибунала? Теодору Либкнехту — Каин, Каин! Где брат твой Карл?! Смерть убий­цам и предателям!».

Демонстранты распевали:

Едет, едет Вандервельде,

Едет к нам всемирный хам.

Конечно, рады мы гостям.

Однако жаль, что нам, друзья,

Его повесить здесь нельзя!

Вскоре гости пришли к выводу, что их присутствие бесполезно и только создаёт видимость законного суда. 19 июня они покинули Москву.

397

Леонид рамзин

Главным обвиняемым на процессе «Промпартии» стал 43-летний про­фессор Леонид Рамзин. В 1922 г. В. Ленин писал о нём: «Рамзин — луч­ший топливник в России. В лице Рамзина мы имеем человека, безусловно добросовестно работающего для Со­ветской власти».

Арест Л. Рамзина как «вредителя» в 1930 г., очевидно, стал для него нема­лым потрясением и неожиданностью. Однако он согласился на следствии признать себя руководителем «Промпартии».

О подготовке суда вспоминал акаде­мик Михаил Кирпичёв: «Я просил и требовал устроить мне очную ставку с Рамзиным. Очная ставка была раз­решена. Перед встречей я много ду­мал над вопросами, какие я должен за­дать Рамзину, чтобы доказать мою не­виновность и неучастие в „Промпартии". Сильно волнуясь, я сразу задал несколько вопросов: „Встречались ли мы наедине? Бывали ли мы дома друг у друга?..".

Встал Рамзин, опрятно одетый, в бе­лой рубашке, с красивым галстуком, спокойно сказал следующее: „Я под­тверждаю, что мы не встречались на­едине, я у Вас на квартире никогда не был, и Вы не были у меня... Да, я был главным в „Промпартии" и был актив­ным руководителем её деятельности. Вы являетесь членом этой партии. Вы принимали активное участие в рабо­те по моему заданию. В этой работе нам лично встречаться не нужно, так как из-за условий конспирации рабо­та в нашей партии была организована по группам — тройки, пятёрки и се­мёрки. Вы состоите в одной из пятё­рок... Наша партия разоблачена орга­нами ОГПУ, и Вы должны признаться в содеянном, это поможет смягчить нашу участь в приговоре суда"».

«От этой наглой лжи, — рассказывал М. Кирпичёв, — мне стало плохо, я не смог даже выругаться. Я оказался „вредителем" и получил шесть лет за­ключения».

На суде Леонида Рамзина приговори­ли к смертной казни, но затем поми­ловали. Не казнили и никого из его «соратников».

Б. Ефимов. «Немного просчитались! Министерство проф. Рамзина». 1930 г.

Б. Ефимов. «Тройка удалая. Громан, Кондратьев, Рамзин». 1931 г.

Якира, Августа Корка и Иеронима Уборевича, комкора Витовта Путну и др.

В число судей вошли маршалы Василий Блюхер, Семён Бу­дённый, командармы Павел Дыбенко, Борис Шапошников и др. Писатель Илья Эренбург вспоминал взволнованный рассказ од­ного из судей на процессе, командарма Ивана Белова. «Они вот так сидели, напротив нас, — сказал Белов. — Уборевич смотрел мне в глаза. А завтра меня посадят на их место». (Ивана Белова действительно расстреляли в июле 1938 г.)

Продолжался суд около трёх часов. Подсудимые говорили о своей преданности родине, верности Советской власти и И. Сталину. Однако всех их приговорили к смертной казни. При­говор привели в исполнение в тот же день.

Как всегда, по всей стране прошли собрания, участники ко­торых голосовали за смертную казнь всех арестованных. В од­ной из воинских частей младший командир Демидов воздержал­ся при голосовании. Он сказал, что нельзя до суда требовать смертной казни. В тот же день его арестовали.

Поэт Александр Безыменский писал:

Беспутных Путн фашистская орда,

Гнусь Тухачевских, Корков и Якиров

В огромный зал советского суда

Приведены без масок и мундиров.

И видит мир, что это подлецы,

Стариннейшие «ваши благородья»,

Дворянчики, убийцы и лжецы,

Буржуйских свор отвратное отродье.

398

АРЕСТЫ В КРАСНОЙ АРМИИ

После суда над Тухачевским в Красной армии прошла волна мас­совых арестов. Они продолжались до 1939 г.

Из пяти человек, получивших в 1935 г. звание маршала, уце­лели двое — К. Ворошилов и С. Будённый. Погибли маршалы М. Тухачевский, А. Егоров и В. Блюхер. По этому поводу тогда рас­пространилась невесёлая шутка: «„Носит ли каждый советский солдат маршальский жезл в своём ранце?" — Ответ: „Чтобы бес­славно погибнуть в мирное время?"».

Маршал Василий Блюхер умер во время следствия 9 ноября 1938 г. Перед этим его видели очень сильно избитым, один глаз был выбит. Александра Егорова расстреляли 23 февраля 1939 г., в праздник Красной армии.

Из 15 человек, получив­ших в 1935 г. звания командар­мов, расстреляли 13.

Более 40 тыс. командиров армии и флота арестовали с лета 1937 по осень 1938 г. По­тери составляли примерно по­ловину всего командного со­става.

Последние казни совет­ских военачальников проис­ходили уже в 1941 г., в первые месяцы войны. 28 октября в Куйбышеве (ныне Самара) рас­стреляли генералов Григория Штерна, Якова Смушкевича, Александра Локтионова и др.

В мае 1941 г, немецкий ге­нерал Франц Гальдер писал в своём дневнике: «Русский офи­церский корпус производит жалкое впечатление. России потребуется 20 лет, чтобы он достиг прежнего уровня».

ПОСЛЕ СНЯТИЯ ЕЖОВА

К концу 1938 г. массовые аре­сты и расстрелы, видимо, дос­тигли своих целей. Определён­ные группы населения были почти уничтожены, другие про­шли серьёзную «чистку».

8 декабря 1938 г. со своего поста был смещён нарком вну­тренних дел Николай Ежов. Эту должность занял Лаврентий Берия.

В феврале 1936 г. Л. Рамзина уже полно­стью амнистировали. Он продолжал свою научную работу и стал изобрета­телем промышленного прямоточного котла («котла Рамзина»). В 1943 г. за это он получил орден Ленина и Сталинскую премию первой степени. Но на тайных выборах в состав Акаде­мии наук Л. Рамзина ожидало пораже­ние. Члены Академии не пожелали ви­деть его в своей среде: из 25 академи­ков только один проголосовал за него.

Скончался Леонид Рамзин в 1948 г.

К. Ротов. «Враг принимает окраску той среды, в которой он находится» («Крокодил». 1937 г.).

399

ГЕНРИХ ЯГОДА

После смерти в 1926 г. Феликса Дзер­жинского во главе ОГПУ встал Вяче­слав Менжинский. Как и его предше­ственник, по рождению он был поль­ским дворянином. К тому времени он уже тяжело болел. «На официальных заседаниях Менжинский обычно по­лулежал с перекошенным лицом», — вспоминал Лев Троцкий.

Действительное руководство перешло в руки 35-летнего Генриха Ягоды. Нар­комом НКВД он стал в 1934 г.

Будущий глава чекистов родился в Нижнем Новгороде в семье ремеслен­ника. В 1907 г. стал большевиком. Два года провёл в ссылках.

До революции Ягода, по его словам, работал аптекарем. Любовь к этой про­фессии сохранилась у него и позднее. Говорили, что в НКВД он создал целую лабораторию по изучению различных ядов. В 1938 г., когда он оказался на скамье подсудимых вместе с Н. Буха­риным, ему тоже припомнили это ув­лечение. Теперь его обвинили в том, что он будто бы покушался на Н. Ежо­ва, приказав опрыскать ядом стены его кабинета.

Сместили и арестовали Генриха Ягоду в 1936 г. Во время следствия в камере его несколько раз навешал начальник советской разведки Слуцкий. Бывшие коллеги по-дружески беседовали. Че­кист-перебежчик А. Орлов расска­зывал:

«Во время одного из этих свиданий Ягода сказал ему: „Наверное, Бог всё-таки существует!".

— Что такое? — удивлённо переспро­сил тот.

— Очень просто, — ответил Ягода то ли серьёзно, то ли в шутку. — От Ста­лина я не заслужил ничего, кроме бла­годарности за верную службу; от Бога я должен был заслужить самое суро­вое наказание за то, что тысячу раз нарушал его заповеди. Теперь погля­ди, где я нахожусь, и суди сам: есть Бог или нет...».

В марте 1938 г. Генрих Ягода был при­говорён к расстрелу и казнён.

Ю. Ганф. «Далеко ведущая оптическая иллюзия» («Крокодил». 1936 г.)

В. Менжинский.

Г. Ягода.

400

Число арестов после этого резко сократилось. В сторону от­ложили тысячи доносов и начатых новых дел. Писатель Констан­тин Симонов замечал: «Начало деятельности Берии в Москве было связано с многочисленными реабилитациями, прекращением дел и возвращением из лагерей десятков, если не сотен, тысяч людей». По другим оценкам, на свободу отпустили около 3 тыс. человек. Среди них были будущие маршалы К. Рокоссовский, К. Мерецков, генерал армии А. Горбатов, поэтесса О. Берггольц, физик Л. Ландау. Но аресты и расстрелы не прекратились и в новую эпоху. В част­ности, в 1940 г. казнили писателя И. Бабеля, журналиста М. Коль­цова, режиссёра В. Мейерхольда. Погиб в заключении академик Н. Вавилов. Вскоре после отставки Ежова было почти поголовно уничтожено всё поколение «ежовских чекистов».

Массовые аресты и расстрелы 1937—1938 гг. многие теперь связывали с именем бывшего наркома. Как вспоминал конструк­тор А. Яковлев, в начале войны И. Сталин сказал ему: «Ежов — мер­завец. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли».

«БЕЗРОДНЫЕ КОСМОПОЛИТЫ»

В предвоенные годы и во время войны произошли серьёзные из­менения государственной идеологии. Усилился вес патриотичес­ких и национальных идей (см. ст. «Жизнь советского общества»).

В 1948 г. началась кампания борьбы с «низкопоклонством перед Западом». Печать осуждала людей, слишком увлечённых западным искусством. Проявления «низкопоклонства» находили во многих бытовых мелочах. Например, «французскую булку» пе­реименовали в «городскую». Ещё в 1947 г. советским гражданам запретили браки с иностранцами.

Поэт Сергей Михалков писал:

Мы знаем, есть ещё семейки, Где наше хают и бранят, Где с умилением глядят На иностранные наклейки, А сало — русское едят!

Подчёркивалось, что именно в России изобрели паровоз и теплоход, телефон, радио и самолёты. Почти у каждого изобре­тения или открытия — от пенициллина до электрической лам­почки — находился русский первооткрыватель. «Россия — роди­на слонов», — шутили в народе над этой кампанией.

В январе 1949 г. «Правда» резко осудила «антипатриотичес­кую группу театральных критиков». «Эти критики, — писала га­зета, — являются носителями глубоко отвратительного для советского человека, враждебного ему безродного космополи­тизма! Им чуждо чувство национальной советской гордости». Почти все названные критики были евреями. Вскоре выяснилось, что «безродными космополитами», «людьми без роду, без племе­ни», как правило, оказываются евреи. От писателей-евреев тре­бовали не скрывать свою национальность под русскими псевдо­нимами. Из Большого зала консерватории даже убрали портрет