Маска. Мозаика, украшавшая пол Большого дворца в Константинополе. VI в.

В VI в. расширяется и такая категория сельского населения, как колоны. Увеличение их числа шло главным образом за счет принятия на территорию империи варваров, которые получали статус колонов, а также за счет возросшей в VI в. практики отпуска на свободу рабов⁸⁵. Иногда колонами становились и разорившиеся крестьяне. Социально-экономическое положение колонов существенно изменилось по сравнению с предшествующим временем.

В VI в. все явственнее проступает тенденция законодательства лишить имущественных прав не только энапографов, но и свободных колонов. В случае бегства свободного колона в поместье какого-либо землевладельца беглец возвращался прежнему господину вместе со всем своим имуществом⁸⁶. Если свободный колон (или энапограф), убежав от господина, укрылся в монастыре, то согласно закону, по прошествии трех лет он мог быть принят в клир, и бывший господин терял на него права, однако мог требовать возврата имущества беглеца. Иными словами, землевладелец сохранял более прочные права на имущество колона, чем на него самого⁸⁷.

Согласно новелле Юстиниана, и свободные колоны ограничивались в завещании своего имущества. Если колон не имел прямых наследников и умирал без завещания, то все его достояние переходило господину. Одновременно устанавливалось, что колон был вправе завещать наследство лишь колонам своего же господина с тем, чтобы это имущество не переходило лицам, живущим за пределами имения землевладельца⁸⁸. Закон 529 г. уже прямо ставит под сомнение право собственности свободных колонов на землю. В процессах колонов против землевладельцев, где идет спор о собственности на землю, суд всегда остается на стороне господ⁸⁹. Даже длительное владение не обеспечивало колону владельческих прав на участок⁹⁰. Кодекс Юстиниана указывает, что земледелец, платящий оброк за держание земли, не может считаться ее владельцем⁹¹. «Колон не может оспаривать право владения против воли и без ведома господина»⁹². Колону принадлежит лишь снятый урожай, а хлеб на корню, плоды на дереве считаются собственностью господина. Как правило, колоны не являлись также собственниками инвентаря и рабочего скота, которые они получали от землевладельца. Свободный колон мог иметь, однако, и свой инвентарь, о чем свидетельствует спор между господином и колонами из-за переданного по наследству инвентаря колонов⁹³. Из материала папирусов видно, что свободные колоны Египта владели рабочим скотом.

Иногда колоны имели своих рабов, выполнявших на их участках наиболее тяжелые работы. Запрещалось кому-либо без согласия колона использовать на работе его быка или раба. В случае неуплаты колонами налогов государственные чиновники отнимали у них в счет платежей рабочий скот и рабов⁹⁴. Равеннские папирусы VI в. сообщают, что у колонов были рабы.

Землевладелец имел возможность удалить из имения колона, только в случае, если тот не обеспечил хорошую обработку поля и уплату оброка⁹⁵. Если колон по каким-либо причинам не был в состоянии вести хозяйство, то господин мог передать участок колона его наследникам, а за отсутствием последних имел право отдать землю другому земледельцу⁹⁶.

Колоны оказывали упорное сопротивление попыткам лишить их прав на землю, что получило отражение и в законодательстве об имущественном статусе колонов: оно достаточно противоречиво. Иногда само правительство должно было идти на уступки колонам, чтобы заинтересовать их в обработке имений, заброшенных владельцами вследствие нехватки рабочих рук. В покинутых хозяевами имениях чиновники имели право признавать колонов владельцами земли⁹⁷. Есть сведения, что у колонов имелись собственные участки земли (помимо тех, которые они обрабатывали у господ)⁹⁸.

В различных провинциях положение колонов было неодинаковым. Кроме того, наблюдается множество оттенков в имущественном положении колонов — вопреки нивелирующим тенденциям законодательства. Так, в Египте в VI в., по данным папирусов, колоны реально могли заключать соглашения имущественного характера, брать ссуды, гарантируя их своим имуществом.

Законодательство Юстиниана предписало продавать имение только вместе с живущими в них колонами⁹⁹. Запрещалось продавать колона-энапографа без земли¹⁰⁰. Продажа или дарение имения могли осуществляться лишь совместно с передачей новому владельцу тех колонов, которые уже там жили¹⁰¹. Завещание не имело силы, если колон был завещан без земли. Новым хозяевам земли запрещалось изгонять из купленных ими имений живущих там колонов и заменять их своими рабами или другими колонами. Подобный проступок карался конфискацией приобретенного имения¹⁰².

Равеннские папирусы VI—VII вв., характеризующие действительное имущественное положение колонов Италии, свидетельствуют о прочной связи колона с его земельным участком¹⁰³. Продажа, дарение, завещание земли, по данным равеннских папирусов, обычно производились вместе с продажей, дарением, завещанием колонов, сидевших на ней. Колонов же дарили и завещали обязательно вместе с участками земли, которые в Италии VI в. назывались колонскими землями. Интересно описание имущества колонов в папирусах Италии. В одном равеннском папирусе говорится о передаче монастырю (по завещанию) колонов вместе со всем их имуществом — домами, хозяйственными пристройками, небольшими участками пахотной земли, виноградниками и другими угодьями. По другому завещанию мы можем судить о наделах колонов, сидящих на земле крупного землевладельца. Обычно такой надел включал виноградник, поле, луг, сад, оливковые насаждения и другие угодья. Документы свидетельствуют о достаточно прочной хозяйственной связи колонов с имением и фактической невозможности для господ разорвать эту связь при отчуждении земли.

Все сказанное убеждает нас в том, что на имущественное положение византийских колонов VI в. оказала влияние борьба двух противоречивых тенденций социально-экономического и политического развития. С одной стороны, господствующие классы при помощи законодательных мер пытались не только окончательно лишить приписных колонов имущественных прав, но и наложить руку на имущество свободных колонов, существенно ограничив их в распоряжении землей. С другой, неуклонно возрастала реальная хозяйственная связь колона с его участком, на котором колон вел по существу самостоятельное хозяйство. Поэтому землевладельцу практически становилось все труднее согнать колона с его участка и захватить его имущество.

Если реальная жизнь, как мы видели, вносила известные ограничения даже в распоряжение пекулием раба, то тем более подобные действия были затруднительны по отношению к колонам.

Колоны являлись одним из основных податных сословий; на них ложилось бремя уплаты государственных налогов и выполнения различных повинностей — по строительству укреплений, дорог, мостов, дамб, очистке каналов и созданию ирригационных сооружений¹⁰⁴. Только колонам императорских имений при Юстиниане даровалось освобождение от экстраординарных податей и повинностей¹⁰⁵. Хотя эти колоны и платили поземельный налог, но были освобождены от тяжелой повинности доставлять хлеб в государственные амбары¹⁰⁶.

Большая часть налогов падала на приписных колонов, внесенных в цензовые списки (составлявшиеся, однако, на имя землевладельца). Приписной колон должен был уплачивать господину, а через него — в казну и поземельный и подушный налоги¹⁰⁷; свободные же колоны — лишь поземельный налог¹⁰⁸. В случае неуплаты налогов чиновники сгоняли колонов с земли, отбирали их имущество, низводили иа положение рабов. Как и раньше, в VI в. в большинстве своем землевладельцы сами собирали налоги с колонов и вносили их в казну¹⁰⁹. Частые злоупотребления земельных магнатов (об этом говорится в египетских папирусах) разоряли колонов и наносили ущерб государству. Случалось, что землевладельцы, собрав налоги с колонов, утаивали деньги от казны, и фиск вторично требовал с их колонов уплаты налогов, которую те уже не могли произвести. В связи с этим правительство сочло выгодным разрешить части свободных колонов вносить налоги государству, минуя землевладельцев¹¹⁰.

Правда, несколько позднее, в 545 г. (видимо, под давлением крупных земельных собственников), Юстиниан вновь предоставил господам право взимать налоги не только с приписных, но и со свободных колонов и вносить эти поступления в казну¹¹¹.

Помимо государственных налогов, колоны обязаны были определенными платежами господину за пользование землей: они вносились как натурой, так иногда и деньгами; кроме того, во время пахоты, посева и жатвы колоны работали в имении господина¹¹². В Дигестах упоминаются колоны-издольщики; в некоторых провинциях доля, отдаваемая колоном господину, равнялась пятой или седьмой части урожая¹¹³.

По сравнению с предшествующим временем размеры натуральных платежей колонов в VI в. возрастают. В Египте, по данным папирусов, колоны могли оставлять себе лишь одну четвертую или одну пятую часть урожая. Из материала папирусов видно, что колоны часто были не в состоянии уплатить свой оброк и вносили его лишь на следующий год.

Владелец имения мог требовать денежные взносы с колонов лишь при условии, если здесь сложился обычай платить ренту деньгами¹¹⁴. Согласно обычаю исчислялась и норма оброка. Однако нередко землевладельцы пытались увеличивать платежи колонов вопреки установившимся нормам¹¹⁵. В случае незаконного увеличения платежей правительство разрешило колонам обращаться в суд с исками против хозяев¹¹⁶. Сверх обычных платежей колоны вносили господину деньги за пользование пастбищами и за орошение своего участка¹¹⁷.

Сведения о норме отработочных повинностей колонов в источниках очень скудны. Известно только, что еще во II в. каждый колон должен был ежегодно отработать в пользу владельца земли по 2 дня на пахоте, по 2 дня на жатве и по 2 дня на прополке.

Равеннские папирусы дают представление если не о точном размере, то о составе повинностей колонов на церковных землях. Колоны должны были поставлять церкви так называемые добровольные приношения — свиное сало, гусей, кур, яйца, мед, молоко, а также обязаны были отбывать барщину — от одного до трех дней в неделю (чаще всего в документах упоминается трехдневная барщина)¹¹⁸. Сопоставление данных об отработочных повинностях колонов II и VI вв. позволяет сделать вывод о возможном увеличении барщины в VI в. Однако уровень оброка и размеры отработок колонов в разных областях империи весьма отличались друг от друга; приведенные сведения имеют все же узко локальный, ограниченный характер.

В VI в. продолжался процесс прикрепления колонов к земле. Правительство Юстиниана усиливает наступление на права колонов, окончательно ликвидировав одну из важных привилегий вольного человека — свободу передвижения. Согласно закону 531 г., права перехода из одного имения в другое были лишены как приписные, так и свободные колоны¹¹⁹. Подтверждая закон императора Анастасия о прикреплении к земле свободных колонов, проживших в имении 30 лет, Юстиниан распространил это суровое предписание на всех потомков свободных колонов, в том числе и на детей, родившихся в других местностях и даже не проживших в имении 30 лет. Беглые колоны разыскивались и возвращались на прежние места жительства, подобно рабам. Уходить из имения свободным колонам разрешалось лишь в том случае, если они приобрели где-либо имущество, достаточное для их содержания¹²⁰. Что касается приписных колонов, то, по закону Юстиниана, они теряли всякую надежду на освобождение и лишались какой-либо возможности покинуть имения своих господ¹²¹.

В законодательстве Юстиниана все явственнее проступает тенденция низвести правовой статус колона, особенно энапографа, к рабскому: в одной из новелл Юстиниана дети энапографов прямо названы «рабским отродьем»¹²². Все больше утрачивает свои права и свободный колон. Хотя официально законодательство Юстиниана признает его свободным человеком, на деле он все больше попадает в зависимость от господина и, как зависимое лицо, фактически лишается прав свободного гражданина.

Юстинианово законодательство значительно ухудшило и семейно-правовое положение колонов¹²³.

Колонам запрещалось без разрешения господина поступать на военную службу или занимать какие-либо государственные должности¹²⁴. Исключение делалось только для колонов, прослуживших 30 лет в курии или корпорации: им дозволялось продолжать выполнение своих обязанностей, не опасаясь преследования со стороны своих прежних господ. Это постановление, идущее до некоторой степени вразрез с общим направлением Юстинианова законодательства о колонах, отражает борьбу между двумя группировками господствующего класса — представителями земельной аристократии и городских торгово-ремесленных кругов из-за рабочих рук, в которых нуждались те и другие.

Итак, в социально-экономической политике Юстиниана намечаются следующие тенденции: борьба против роста крупного сенаторского землевладения и стремление, в противовес высшей аристократии, найти социальную опору в средних слоях рабовладельцев — землевладельцев и куриалов, у высшего ортодоксального духовенства, а также в какой-то мере привлечь на свою сторону торгово-ремесленные круги городов.

На определенном этапе эти попытки Юстиниана создать широкую социальную базу своему правлению имели успех, что дало императору возможность начать завоевательную политику на Западе. Однако финансовые мероприятия правительства мало-помалу стали отталкивать от него и те социальные круги, которые ранее его поддерживали.

Тогда Юстиниан начал искать выход из положения во все большем нажиме на народные массы, в политике самого жестокого террора и ограбления народа.

В конечном счете это привело к чрезвычайному обострению классовой борьбы в Византии VI в.