2. От крепости устькаменогорскои вниз по реке иртышу до крепости семиполатной

О сей крепости, как самой пограничной Сибирской линии к китайской границе, объяснить нужно, что лежит она под 49 градусов северной широты, построенная в 1721 году по правую сторону течения реки Иртыша, пересекающего хребет Алтайских гор. В которую как кай-саки, так и ташкенцы и бухарцы, и из Кашгарии, отколь ныне по большей части торги производятся, выходят своими караванами для торгу и вывозят товары разных родов, кои описаны в 3-й части сей книги. Из которой некоторые отходят для таковых же торгов и в Семиполатную, и в оной для того учрежден с 1765 году меновной двор, где и собирается с российского купечества пошлина, которой в 1783 году собрано 599 рублей, в 1784 году - 840 рублей, а в прочих годах сколько было оной в сборе, за неимением при делах документов, неизвестно. Для приласкания же и угощения кайса-ков содержится каждогодно из экстраординарной суммы 100 рублей, которые и выходят все без остатка. Сколько же случалось на дистанции оной крепости в перепуске конских табунов на российскую сторону, при сем значит роспись: в 1783 году лошадей - 14000, табунщиков - 54; в 1784 году лошадей - 8000, табунщиков - 40.

От Устькаменогорской крепости вниз по реке Иртышу, как киргисцы кочевья имеют смешанных волостей, которые предоставляются к описанию при главных своих волостях, дабы в том не нанести какого замешательства.

1.

Волость сиван-кирейская, в коей старшины: в первой части Дербисалов, во второй - Байкатон. Подвластных им кибиток 100, людей считают до 100, лошадей до [83] 5000, рогатого скота 1000, баранов до 5000, верблюдов до 150. В летнее время кочевья имеют прямо форпоста Убинского на речках Чар-Гурбане и Кызылке, а зимою - по реке Иртышу в займищах и островах. Их лошади и скот перепускаются на российскую сторону со взятием подписок и аманатов. О случившемся в сей волости некотором достойном примечания происшествии, относительно до политических их дел, объяснить здесь поставляю за нужное.

В 1787 году, в августе месяце, во время сенокосное под форпостом Шульбинским, на покосе, на заречной стороне в трех верстах, найден покосною командою убитый киргисец в одном армяке, руки связаныя арканом, о котором, хотя по вызове ахимбет-кирейской волости старшины Надыркул Умирова и спрашивано было, но оной отозвался, что не знает. И похоронен был русскими казаками. Но напоследок вскоре вышло следующее. Сей убиенный киргисец волости буранайманской Меген Манабаев, ехавши в улусы со снохою своею чреватою, которая была сваха для взятия невесты. Волостиж сивак-кирейской киргизы Жапек и Мантак, напав на оного, убили его и женщину, и платье с них хорошее, как они ехали к невесте, разделили по себе. В то же самое время наехал на них, по то муж к своей невесте ехавший аргын-найманской волости киргисец Алчей Карамендаев; и, увидев сих таковое злодейство соделавших, хотел убежать. Но в рассуждении худой под ним лошади, и что те воры и его убьют, принужденно при том остался, кои, чтоб он о сем деле молчал, дали ему халат. Сей, рад, что освободился, приехав к своей невесте, по обыкновению, ночевал с ней три ночи, сказав на вопрос своей невесте, что их жених, ибо оной поехал из их юрты и им родственник, долго не будет, а убит. А сия по утру сказала своему отцу и матери, которые его спрашивали, и хотя он от того сильно отпирался, но принужден под страхом признаться и показать доставшийся ему халат. Удостоверясь же оныя на его показании, отвезли его в волость буранайманскую к султанам Ханбабе, Сырдаку и Дусану, где он по декабрь месяц и содержался под караулом. Вышеписанные ж салтаны, собрав до 200 человек и более киргисцев и разных волостей старшин, как то Тумат-батыра, Баргана-бия, и Инголда, и прибыв 11-го под форпост [84] Убинской, в ночь хотели военного рукою разграбить сивак-кирейский улус, в коем жили те убийцы. Но пусть они со своим намерением ожидают на то случая, а мы обратимся на сивак-кирейцев и увидим их приуготов-ление к отпору. Они, заслышав, как то Жапек и Мантак и братья их родные Мурзагильды, Мартазай и Бантума, дети Татымбетевы, осенью, собравшись со своими женами и пожитками, от волости их бежали в Камень. Что видя, прочие почли побег их за подозрение, откомандировав более 40 человек за ними, воротили их и содержали почти под присмотром; а к приходу салтанов якобы собрано было до 400. Но напоследок не точию сколько, но ни один старшина не смел показаться, сколько оные не старались их уговаривать. Для присмотру их за оными и всех их происхождений командирован был я, и, находясь в Убинском форпосте, усмотрел, что 11-го числа Дусан-салтан со всею своею партией, состоящей более из 200 человек, прошел мимо форпоста Убннского в военном ополчении весьма стройно. Но оружие их состояло по большей части из великих укрючин без пик, копий, по большей части деревянных, обожженных; топорков, насаженных на палки, а весьма мало с ружьями и сайдаками. И став своим кошем на реке Убе на сухом острову, где в ночь и захватили его разъездные команды сивак-кирейцев 8 человек. И по данному мне наставлению, взяв с собою вооруженных казаков при сотнике Телятникове 12 человек, также командующего форпостом прапорщика Ивашина, 12-го числа по утру, быв в стане их, спрашивал: для чего оные такое вооруженное скопище учинили на границе и в близости форпоста? На что ответствовал Дусан-салтан, что они имеют чинить разбирательство над киргисцами. Почему им довольно толковано было, чтобы сами они драки или войны, а паче смертного убийства, на российской стороне не чинили. На все сие, хотя они и были согласны, но не такой народ, который бы имел хотя малейшее понятие о поступлении с благопристойностью. Взяв того ж еще дня по доказательству, Жапека и Мантака допрашивали, и сам Жапек первый признался в убийстве. Отведши его прочь и судя о сем партиями, напоследок приговорили к смерти, который потом раздет будучи донага, прикрыт был только верхним платьем, введен пред салтана в юрту и объявлен ему приговор. [85] Тогда предан был убитого отцу, дяде и брату. Сии варварски в ножи оного изрезали как по шее, как у рук и ног по составам перерезывали жилы и истребили его. Допрашиван был Мантак, который показал еще на родных братьев Мургазилды, Муртазая и Байтуму Татымбетевых, что и оные в степи перерезали до 7 или 8 человек, для изобличения коих он был оставлен жив, скованный под крепким караулом. А Дусан-салтан разослал между тем многих киргисцев для сыску тех разбойников. Но, как они зная свое преступление, разбежались и сыскать их не могли. А ему, чтоб не задолжиться сим исследованием надолго, решился забрать весь их скот и багаж и следовать обратно; однако, зарезав по томуж в ножи и Мантака 14-го числа вечером. А 8 человек сиванцев, которые были не участники и не близкие их родственники, отпустили. При чем довольно примечено, что все с ним бывшие киргисцы весьма были ему послушны; не инако судить, что всякой старался послушанием из пограбленного при сем скота получить себе в часть, как то сие напоследок и учинено; ибо убитых Жапека и Мантака двух жен с малолетними тремя дочерьми и с юртами отдали отцу и сыновьям убитого в жены; 40 верблюдов, 700 лошадей, баранов более 200, быков и коров до 100, - на раздел бывшим с ним киргисцам; и 15-го числа пошли вниз по реке Иртышу киргизскими аулами обратно с тем чаянием, что посланные партии, вышеописанных трех человек, конечно, сыскав, к нему приведут, и где он получит, учинит над ними суд. Так же дано от него сведение в Устькаменогорскую Чурегей-салтану и Ханхоже-салтану, чтоб они со своей стороны учинили в подвластных своих волостях явку, и где таковые воры окажутся, поймав за караулом, прислать к нему. Сии салтаны, прошед обратно Семиполатную 20-го числа декабря, и быв у коменданта, Дусан-салтан объявлял, что одного Байтуму поймали и намерен казнить смертью. Однакож не сказнил, а взял его к себе в слуги. Но не могли сим удовольствоваться, как сиванцы множество зимою из забору выгнали в баранту, не давали им покоя во всю зиму и обирали лошадей, скот и верблюдов не токмо у сиванцов, но и у ахимбетцев и чубактарцев, и всегда находились в привозе. И как видно по обыкновению их, что сия их баранта продолжиться может впредь на многие годы, доколе [86] формальным судом разведены и удовольствоваться не будут.

2.

Волость ахимбет-кирейская, в которой старшины, в первой части, - Надыркул Умиров. Сего старшины Надыркула отец Умир учинился старшиною и знатен в России со времени побега из Китайского государства в 1756 году калмыцкого князя Амурсаная, который, бежавши от китайцев от погони их, был у сего Умира в укрывательстве, и он его доставил в крепость Семипалатную, за которое благодеяние как платье, так конские уборы и прочие богатые вещи остались у сего Умира. Во второй части - дядя его родной Досумбек Касаж-булатов. Подвластных у них кибиток до 200, людей мужеска и женска пола до 700. Лошадей - 18000, рогатого скота - до 5000, баранов - до 10000. В летнее время не далее отходят от линии, как верст за 100 по речке Чар-Гурбану в камень Дербугатай и к озеру Кызыл-Чилеку; а в зимнее кочуют по реке Иртышу в займищах и островах, по большей части прямо форпоста Шульбинского. Сей же волости отделенная часть - при старшине Тленчи Бекбулатове, у коего подвластных кибиток до 300, людей мужеского и женского пола до 1300 человек. Лошадьми и скотом достаточны. Кочевье имеют за камнем Тюменью, так же и в горе Дельбегетее.

3.

Волость уваковская, которая ныне разделяется на поколения: койбагыш, янубай, чукча, иргенек, чога, сергели, бундали, баксаткан, кылды и мантамар. Главным в оной начальником Сырдак-салтан; коих всех вообще старшин - Утеган-батыр и Алчагир Акчурин. Сия волость прошлого 1770 года, в апреле месяце, чрез старшин Беис Акчурина и Карамурзу Жансурина с подвластными их учинили в верности Ее Императорскому величеству подданства присягу, коих и приведено было чрез посланного в крепость Семипалатную премьер-майора Сверчкова: старшин 8, отличных и за лучших ими почитаемых людей 45; и приложен был при том список. И впредь велено не бывших у присяги сей волости, [87] ежели пожелают, по томуж привесть; и на угощение коих употреблено 38 рублей 38 копеек, да на продовольствие 30 рублей 39 копеек. Подвластных сей волости кибиток почитается до 1300; людей, жен и детей до 9000. Лошадей - до 30000, верблюдов - до 2500, баранов - до 47000. Кочевья имеют вниз по реке Иртышу, начиная от форпоста Талицкого по форпост Долонский и перекочевывают в летнее время в близости Иртыша, а в степь никогда не отходят.

Комментарии

47. ПОНЯТИЕМ “ВОЛОСТЬ” И. Г. Андреев обозначал в соответствии с русской социально-политической терминологией того времени неидентичные друг с другом по уровням интеграции кочевников социальные подразделения казахов Среднего и Старшего жузов В качестве волостей в данном исследовании выступают как первичные клановые ячейки казахского общества (аул, отделение, подрод, род и проч.), кооперировавшиеся друг с другом преимущественно в целях совместного ведения скотоводческого хозяйства; так и ассоциативные группы подобных общин (племя, союзы родов и племен, межплеменные союзы и т. д.), объединение которых диктовалось общей потребностью урегулирования отношений землепользования и обеспечения разного рода внеэкономических интересов (разрешение межклановой вражды, барымты, противоречий с другими общностями, организация военных набегов в соседние области и т. д.). Об особенностях социальной организации казахского общества того периода см.: Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). М.; Алматы, 1995.

48. ЮЛБАРИС-ХАН. Имеется ввиду хан южных казахов Жол-барс (ум. 1740), являвшийся в период 1720 - нач. 1740 гг. правителем большой группы родов и племен Старшего жуза. 5/V 1740 г. был убит в ташкентской мечети местными ходжами, недовольными произвольными действиями хана по отношению к оседло-земледельческому населению присырдарьинских селений и городов. (См.: РГАДА, ф. 242, оп. 1, д. 136, л. 185-200; Добромыслов А. И. Материалы по истории России. Оренбург, 1900, т. 2, с. 56-57; Поездка из Орска в Хиву и обратно, совершенная в 1740-1741 годах поручиком Гладышевым и геодезистом Муравиным с примеч. Я. В. Ханыкова // Географические открытия. Спб., 1850, с. 540-541).

49. ЖАНГИР-ХАН (ум. 1652), казахский хан, сын казахского хана Есима (ум. 1628), предположительно наследовавший власть от своего старшего брата Жаныбека. Получил большую известность в свое время благодаря одержанной им внушительной победе над войсками ойратов в ходе Орбулакской битвы в 1643 году. Занимал ханский престол сравнительно непродолжительный срок (после 1644 г.), в 1652 г. погиб в одном из сражений с джунгарами (О нем см.: МИРМО, с. 234, 237, 276; Левшин А. И. Описание, с. 160-169-Султанов Т. И. Кочевые племена Приаралья, с. 113, 120-121).

50. ЖАНЫБЕК-ХАН. В данном случае имеется ввиду казахский хан Жаныбек, предположительно старший сын хана Есима, правивший в Казахской степи в период после 1628 - сер. 40-х гг. XVIII в. Сведений о его жизни и правлении в источниках почти не сохранились. По словам Махмуда бен Вали, у хана Есима было “дорогое дитя” по имени Джаныбек-султан, который, как предполагает современный историк Т. И. Султанов, являлся старшим сыном вышеназванного влиятельного хана. В документальных материалах сибирских архивов за период 30-40-х гг. XVII в. встречаются упоминания о борьбе казахского правителя Жаныбека (Яны-бека) с ойратскими тайджамн, один из которых совершил набег в его кочевья в 1636 году. В этих документах Жаныбек фигурирует под титулом “царь”, а его родной младший брат Жаныр (Яигир) и наследник ханского титула - под титулом “царевич”. Сведения вышеуказанных русских первоисточников вполне согласуются с утверждением Т. И. Султанова, основанным на сообщении Махмуда бен Вали о том, что хан Жангир “не наследовал престол непосредственно после отца”, и какое-то время был только султаном. Отсюда можно сделать вывод, что на ханском престоле в Казахстане находился после смерти Есима его старший сын Жаныбек, называемый русскими современниками “царем”, т. е. “ханом”. (См.: МИРМО, с. 174-175, 207, 234, 239, 276, 419, 421, 422; Султанов Т. И. Кочевые племена Приаралья, с. 120).

51. В ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ О ХАНЕ АБЫЛАЕ (1771 -1780), изложенной И. Г. Андреевым, со слов его двоюродного брата, елмтана Салтамамета, одноименный дед прославленного казахского правителя, султан Аблай, показан в качестве сына хана Жангира (ум. 1652). Однако, в поколенной росписи родословной Аблай-хана, составленной в 1748 г. А. И. Тевкелевым со слов хана Абулхаира и влиятельных казахских султанов (См.: АВПР, ф. 122, оп. 1, д. 4, 1748 г., л. 11 -19 об.), и повторенной впоследствии А. И. Левшиным, Ч. Ч. Валихановым и М. М. Тынышпаевым, между Жангиром и султаном Аблаем существовало еще одно династическое звено - султан Вали. Он показан в данной генеалогической таблице как сын хана Жангира, а вышеупомянутый султан Аблай - только как его внук. (Жангир-хан - Вали-султан - Аблай-султан - Вали-султан - Аблай-хан) (См.: Левшин А. И. Описание, с 164- Валиханов Ч. Ч. Родословное древо казахских ханов и султанов//Собр. соч., т. 4. Алма-Ата, 1985, с. 144-177; Тынышпаев М. Родословная казахских ханов//ТОИК (прил. в конце книги). Если иметь ввиду, что хан Аблай был значительно моложе по возрасту многих именитых его современников-чингизидов (Абулхаира, Барака, Кушыка, Батыра и проч.), отделенных от эпохи жизни хана Жангира тремя-четырьмя поколениями, то тевкелевский вариант родословной Аблая можно считать более близким к реальной исторической действительности, чем генеалогические сведения султана Салтамамета.

И. Г. АНДРЕЕВ

ОПИСАНИЕ СРЕДНЕЙ ОРДЫ КИРГИЗ-КАЙСАКОВ