47. Жесткий лапласовский детерминизм и вероятностный детерминизм.

В последующем детерминизм как основание научного знания развивался такими мыслителями, как Спиноза, Лейбниц, Гоббс, Локк, великими фран­цузскими материалистами. При этом образцом для них служила классическая механика, которая в XVIII веке и особенно в начале XIX века получила за­конченную математическую форму. Опираясь на механику, Лаплас сформу­лировал свою версию детерминизма, который впоследствии стали называть лапласовским. Согласно этому детерминизму, мир устроен таким образом, что из нынешнего его состояния можно однозначно вывести все, что было в прошлом, и предвидеть все, что будет. Для этого некоторому универсально­му разуму, названному «демон Лапласа», достаточно знать координаты и им­пульсы всех частиц во Вселенной, подставить их значения в дифференциаль­ные уравнения и решить эти уравнения. Мир - это множество событий, при­чинно связанных друг с другом. Их связь столь абсолютна, что в ней ничего нельзя изменить. Достаточно разорвать одну причинно-следственную связь, как тотчас же разрушится весь мир. Или, как говорил немецкий философ Ге­гель, уничтожение пылинки равносильно уничтожению всего мира. Но в то же время такое взаимодействие событий, согласно Лапласу, подчинено зако­нам механики. Причинность оказывается как бы внутри этой системы зако­нов. Объективная детерминация по Лапласу может быть представлена как отношение, как закономерная связь точек, поскольку события могут рассмат­риваться как точки. Главную роль принадлежит не взаимодействию вещей, которые, в сущности, исчезли в точечной структуре, а законам, система кото­рых и образует реальность строго детерминированного поведения. Но это и означает, что суть детерминизма - в строгой определенности законов. Такой детерминизм получил название помологического.

Вплоть до создания квантовой теории ученые в самых различных облас­тях науки стремились придать результатам своей научной деятельности фор­му абсолютной необходимости, т. е. абсолютного детерминизма. Законы, которые открывались и формулировались в этот период, получили название динамических, поскольку они имели форму абсолютной необходимости и ис­ключали какую-либо случайность. Если же такая форма в какой-то мере на­рушалась, то это считалось чем-то субъективным, недостатком самого науч­ного знания.

Сравнивая научную рациональность с другими формами рационально­сти, например философской или политической, легко обнаружить, что в них, хотя и признается детерминация, принципиально она не носит того абсолют­ного характера, как это имело место в научной рациональности. Здравый смысл, или обыденное сознание, также признает наличие причинности, необ­ходимости, но в такой форме, которая вовсе не исключает неопределенности, случайности, свободы воли. Ведь абсолютизация необходимости в лапласовском детерминизме, так же, как и в спинозовском, исключает всякую свободу воли, всякий произвол в действии. Но там, где нет свободного выбора по­ступка, нет и ответственности за этот поступок. Между тем здравый смысл полагает, что человек должен отвечать за свои поступки.