- •Предисловие
- •Раздел 1.
- •1. Глобализация и ее влияние на общество
- •2. Сша в современном мире
- •3. Цивилизационные конфликты в современном мире
- •Раздел 2.
- •Роль и место россии
- •В современном мире
- •Методические рекомендации
- •1. Концепция внешней политики Российской Федерации
- •I. Общие положения
- •II. Современный мир и внешняя политика Российской Федерации
- •III. Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем
- •1. Формирование нового мироустройства
- •2. Верховенство права в международных отношениях
- •3. Укрепление международной безопасности
- •4. Международное экономическое и экологическое сотрудничество
- •5. Международное гуманитарное сотрудничество и права человека
- •6. Информационное сопровождение внешнеполитической деятельности
- •IV. Региональные приоритеты
- •V. Формирование и реализация внешней политики Российской Федерации
- •2. Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора
- •I. Принципы
- •II. Механизм консультаций и сотрудничества, Совместный постоянный совет Россия-нато
- •III. Области консультаций и сотрудничества
- •IV. Военно-политические вопросы
- •3. Отношения России и нато
- •4. Россия в ххi веке: стратегия развития
- •Раздел 3.
- •Российско-американские отношения
- •На современном этапе
- •Методические рекомендации
- •1. Состояние и перспективы российско-американских отношений: взгляд из России
- •2. Неверный курс России: что могут и должны сделать сша (доклад).
- •3. Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сокращении стратегических наступательных потенциалов
- •4. Декларация о стратегических рамках российско-американских отношений
- •Раздел 4. Россия и европа Методические рекомендации
- •1. Общая стратегия ес в отношении России
- •1. Укрепление демократии, принципа правового государства и государственных учреждений в России
- •2. Интеграция России в общеевропейское экономическое и социальное пространство
- •3. Сотрудничество в интересах укрепления стабильности и безопасности в Европе и за ее пределами
- •4. Общие проблемы европейского континента
- •1. Укрепление демократии, принципов правового государства и государственных учреждений в России
- •2. Интеграция России в общеевропейское экономическое и социальное пространство
- •3. Сотрудничество в интересах укрепления стабильности и безопасности в Европе и за ее пределами
- •4. Общие проблемы европейского континента
- •Часть III. Конкретные инициативы
- •Часть IV. Срок действия стратегии
- •2. Стратегия развития отношений Российской Федерации с Европейским Союзом на среднесрочную перспективу (2000 – 2010 годы)
- •1. Придание партнерству Россия – Европейский союз стратегического характера
- •2. Расширение формата и повышение результативности политического диалога
- •3. Развитие взаимной торговли и инвестиций
- •4. Сотрудничество в финансовой области
- •5. Обеспечение интересов России при расширении Европейского союза
- •6. Развитие общеевропейской инфраструктуры сотрудничества
- •7. Сотрудничество в сфере науки и техники, защиты прав интеллектуальной собственности
- •8. Трансграничное сотрудничество
- •9. Развитие правовой базы сотрудничества. Сближение хозяйственного законодательства и технических стандартов
- •10. Сотрудничество в правоохранительной сфере
- •3. Миф о новой «холодной войне»
- •4. Россия: взгляд французского интеллектуала
- •Раздел 5. Россия и страны востока Методические рекомендации
- •1. Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества
- •2. Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой
- •3. Российско-японский план действий
- •2. Переговоры по мирному договору: «Преодолеть трудное наследие прошлого и открыть новые горизонты широкого российско-японского партнерства».
- •3. Сотрудничество на международной арене: «Продвижение диалога и действия в качестве стратегических партнеров»
- •4. Сотрудничество в торгово-экономической области: «Через доверие и совместные действия – к взаимной выгоде»
- •5. Развитие связей в оборонной и правоохранительной областях: «в интересах мира и безопасности России и Японии»
- •6. Развитие культурных связей и обменов между гражданами двух стран: «в интересах углубления взаимопонимания и дружбы»
- •4. Декларация о стратегическом партнерстве между Российской Федерацией и Республикой Индией
- •Раздел 6.
- •Международные конфликты
- •Современности
- •Методические рекомендации
- •1. Заявление мид России по Косово
- •2. Независимость Косово и балканизация Центральной Европы.
- •3. Руководящие принципы Контактной группы по урегулированию статуса Косово.
- •4. Шесть принципов урегулирования конфликта в Южной Осетии, выработанные в ходе переговоров 12 августа 2008 г. Президентами рф и Франции д.А. Медведевым и н. Саркози.
- •5. «План Медведева – Саркози» по урегулировнию грузино-югоосетинского конфликта, принятый 8 сентября 2008 г.
- •6. Признание в нелюбви
- •7. Действительно ли Россия стоит на пороге системной конфронтации?
- •25 Августа 2008 г.
- •420111 Казань, к. Маркса, 10
1. Глобализация и ее влияние на общество
[Глобализация стала одним из важнейших факторов мирового развития, определяя специфику и характер международных отношений. В своей книге известный социолог Зигмунд Бауман предложил свою трактовку последствий глобализации для человечества. Прежде всего, это касается изменения роли и функций национального государства].
(...) Глубинный смысл, заложенный в понятии глобализации, – неопределенность, неуправляемость и автономность мировых процессов; отсутствие центра, пульта управления, комитета директоров, менеджерского офиса. Глобализация – это «новый мировой беспорядок» Джоуитта1 под другим именем.
Этот аспект, неотделимый от образа глобализации, радикально отличает ее от другого понятия, которое она, судя по всему, окончательно вытеснила, – от понятия «универсализации» – некогда ключевого для современного дискурса о глобальных процессах, но теперь вышедшего из употребления, редко упоминаемого, а может быть, и вовсе забытого всеми, кроме философов.
Подобно понятиям «цивилизации», «развития», «конвергенции», «консенсуса» и многим другим ключевым терминам раннего и классического современного мышления, идея «универсализации» внушала представление о замысле, надежде и решимости навести порядок; в дополнение к тому, о чем говорили другие термины этого семейства, она означала универсальный порядок – наведение порядка в универсальных, поистине глобальных масштабах. Подобно прочим понятиям этого ряда, идея универсализации была сформулирована в эпоху, когда ресурсы современных держав и амбиции современного разума были на подъеме. Целое семейство понятий в унисон твердили о стремлении сделать мир иным и сделать его лучше, чем прежде, и распространить эти перемены и улучшения до масштабов всей планеты, всего человеческого вида. Кроме того, оно заявляло о намерении сделать схожими условия жизни – а значит, и возможности – каждого; сделать их, может быть, даже равными.
В понятии глобализации, как оно сложилось в нынешнем дискурсе, всего этого уже нет. Новый термин отсылает прежде всего к глобальным последствиям, как известно – непреднамеренным и непредвиденным, а не к глобальным инициативам предприятиям.
Он говорит – да, наши действия могут иметь и часто имеют глобальные последствия; но средств для планирования и осуществления глобальных действий у нас нет и мы не знаем, где их взять. Смысл «глобализации» – не то, что все мы – или, по крайней мере, те из нас, кто располагает самыми большими ресурсами и предприимчивостью, – хотим или надеемся сделать. Ее смысл – то, что со всеми нами происходит. (…)
Среди последних на протяжении всей современной (modern) эпохи почетное место принадлежало государству. (Хочется сказать: территориальному государству, но идеи государства и «территориального суверенитета» стали в современной теории и практике синонимами, а выражение «территориальное государство», соответственно, – тавтологией). «Государство» именно и означало орган, претендующий на легитимное право и на обладание достаточными ресурсами, чтобы устанавливать и гарантировать правила и нормы, регулирующие ход дел в пределах определенной территории; правила и нормы, которые, как предполагалось, должны были превратить случайность в определенность, двусмысленность в Eindeutigkeit [однозначность], стихийность в регулярность – одним словом, превратить первобытный лес в тщательно распланированный сад, хаос – в порядок.
Наведение порядка в какой-то части мира стало означать создание государства, облеченного суверенитетом для такого наведения. Оно также неизбежно означало и стремление реализовать определенную – предпочтительную – модель порядка за счет других, конкурирующих, моделей. А это можно было осуществить, лишь приобретя корабль государства или захватив штурвал уже существующего. (…)
При таких условиях «глобальная сцена» стала театром межгосударственной политики, которая – посредством вооруженных конфликтов, договорных процессов или того и другого сразу – имела первоочередной и первостепенной целью начертание и поддержание («международное гарантирование») границ, отделявших и огораживавших территорию, где действовал законодательный и исполнительный суверенитет каждого государства. Целями «глобальной политики» – постольку, поскольку внешняя политика суверенных государств вообще имела глобальное измерение, – служили прежде всего охранение принципа полного и безусловного суверенитета каждого государства над своей территорией, стирание немногочисленных «белых пятен», еще остававшихся на карте мира, и борьба с угрозой неоднозначности, к которой приводили случавшиеся иногда пересечения суверенитетов или чрезвычайные территориальные притязания. (…) Образ «глобального порядка» свелся, короче говоря, к сумме стольких-то локальных порядков, каждый из которых эффективно поддерживался и эффективно контролировался одним и только одним территориальным государством. Предполагалось, что все государства должны объединяться для защиты контролирующих прав друг друга. (…)
Политическая надстройка эпохи Великого раскола заслоняла более глубокие и – как теперь стало ясно – более основополагающие и прочные перемены в механизмах наведения порядка. Перемены эти касались, прежде всего, роли государства. Все три ножки «треножника суверенитета» непоправимо подломились. Военная, экономическая и культурная самодостаточность – более того, самостоятельность – государства, всякого государства, перестала служить реалистической перспективой. Чтобы сохранить свою способность поддерживать правопорядок, государствам пришлось искать союзов и добровольно уступать все большие доли своего суверенитета. А когда занавес наконец был сорван, за ним открылась непривычная сцена, населенная странными персонажами.
Обнаружились государства, которые – отнюдь не принуждаемые к отказу от своих суверенных прав – активно и страстно старались их уступить и молили, чтобы суверенитет у них отняли и растворили в надгосударственных образованиях. Обнаружились никому не ведомые или давно забытые локальные «этносы» – давно почившие, но снова возродившиеся, или никому не ведомые прежде, но кстати изобретенные – часто слишком маленькие, бедные и неспособные пройти ни одну из проверок на суверенитет, но тем не менее требующие собственных государств – государств с полным антуражем политического суверенитета и с полномочиями законодательствовать и поддерживать порядок на своей территории. Обнаружились старые или новые нации, которые вырвались из федералистских клеток, куда их заточила ныне покойная коммунистическая сверхдержава, – но лишь затем, чтобы употребить вновь обретенную свободу принятия решений для растворения своей политической, экономической и военной независимости в Европейском рынке или блоке НАТО. Какие возможности заложены в отходе от строгих и тяжелых требований к государственности, стало видно по десяткам «новых наций», стремившихся завести собственные кабинеты в уже и без того переполненном здании ООН, не рассчитанном на такое огромное число «равных сочленов». (…)
Все три опоры треножника суверенитета расшатаны. Видимо, самым существенным стал слом экономической опоры. Уже не способные вести бухгалтерию, руководствуясь исключительно политически артикулированными интересами населения в сфере своего политического суверенитета, национальные государства все больше превращаются в исполнителей и уполномоченных тех сил, которые они нисколько не надеются контролировать политически. По меткому выражению радикального латиноамериканского политического аналитика, благодаря новой «пористости» всех якобы «национальных» экономик и благодаря эфемерности, неуловимости и не-территориальности пространства, в котором они действуют, глобальные финансовые рынки «навязывают свои законы и рецепты всей планете. «Глобализация» – не что иное, как тоталитарное распространение их [финансовых рынков] логики на все аспекты жизни». Государства не обладают достаточными ресурсами или свободой маневра, чтобы противостоять этому давлению – по той простой причине, что «нужно всего несколько минут, чтобы рухнули и предприятия и сами государства»: «В кабаре глобализации мы наблюдаем стриптиз государства, которое к концу представления остается лишь с предметами первой необходимости – с репрессивными полномочиями. Национальное государство, когда его материальный базис разрушен, его суверенитет и независимость аннулированы, его политический класс исчез, превращается просто в службу безопасности для мегакомпаний…
Новым хозяевам мира не нужно прямое правление. Задачу управления они делегировали национальным правительствам».
Благодаря безоговорочному и безостановочному распространению правил свободной торговли и, прежде всего, свободному перемещению капитала и финансов, «экономика» все больше освобождается от политического контроля; в самом деле, основным значением термина «экономика» стало — «область неполитического». Всем, что осталось от политики, должно, как и в добрые старые времена, заниматься государство – но ко всему, что связано с экономической жизнью, государству прикасаться воспрещено: всякая попытка в этом направлении встретит незамедлительные и яростные карательные меры со стороны мировых рынков.
(…) Единственная экономическая задача, которую государству дозволено и предложено выполнять, – это обеспечивать «сбалансированный бюджет», отслеживая и контролируя локальные выступления в пользу более энергичного государственного вмешательства в бизнес и в пользу защиты населения от наиболее мрачных последствий рыночной анархии.
(…) Стремление выкраивать новые – все более слабые и располагающие все меньшими ресурсами – «политически независимые» территориальные единицы вовсе не противоречит глобализирующим экономическим тенденциям; политическая фрагментация – отнюдь не «палка в колеса» складывающемуся «мировому обществу», сцементированному свободной циркуляцией информации. Напротив – судя по всему, есть тесное родство между «глобализацией» всех аспектов экономики и новым усилением «территориального принципа», взаимно обусловливающими и взаимно укрепляющими друг друга.
Для свободы перемещения и для ничем не стесненной свободы добиваться своих целей глобальные финансы, торговля и информационная индустрия нуждаются в политической фрагментации – morcellement – мировой сцены. Все они, можно сказать, сделали инвестиции в «слабые государства» – т.е. в такие государства, которые слабы, но тем не менее остаются государствами. Умышленно или подсознательно, те межгосударственные, надлокальные институты, которые были созданы в последнее время и действуют с одобрения глобального капитала, оказывают координированное давление на все как входящие в них, так и независимые государства, чтобы систематически разрушать все, что могло бы преградить или замедлить свободное перемещение капитала и ограничить рыночную свободу. Распахивание настежь всех дверей и полный отказ от автономной экономической политики – это предпосылка и смиренно принимаемое условие финансовой помощи от всемирных банков и валютных фондов. Слабые государства – это именно то, в чем нуждается Новый мировой порядок, слишком часто подозрительно похожий на новый мировой беспорядок, для своего сохранения и воспроизводства. Слабые квазигосударства легко сводятся к (полезной) роли местных полицейских участков, обеспечивающих ту долю порядка, какая требуется для ведения бизнеса, но не представляющих угрозы в качестве эффективных тормозов свободы глобальных компаний. (…)
Одно из самых важных последствий новой глобальной свободы перемещения – то, что становится все труднее, а может быть, и вообще невозможно переплавить социальные проблемы в эффективное коллективное действие. (…)
Интеграция и парцелляция, глобализация и территориализация – это взаимно дополнительные процессы. Точнее говоря, это две стороны единого процесса – процесса всемирного перераспределения суверенитета, власти и свободы действовать, процесса, запущенного (хотя ни в коей мере не направляемого) радикальным скачком в технологии скорости. Совпадение и переплетение синтеза и разложения, интеграции и распада нимало не случайны; и в еще меньшей степени – исправимы. (…)
Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М., 2004. (глава «Национальное
государство: что дальше?»)