6. Метод применения коллизионных норм, наиболее тесно свя­занных с контрактом, иллюстрируется следующими примерами:

В деле № 8113, рассмотренном Арбитражем МТП в 1995 г.', истцом выступал сирийский гражданин, а ответчиком - немецкая организация. Поскольку стороны ни прямо, ни косвенно не определили применимое право, Арбитраж в соответствии с Регламентом МТП (в ред. 1975 г.) должен был определить коллизионную норму, которую он считает при­менимой. Хотя Арбитраж заседал в Цюрихе (Швейцария), он исходил из того, что не «обязан применять швейцарские коллизионные нормы», поскольку «применение таких норм к спору не было бы приемлемым или оправданным в ситуации, когда договорное правоотношение сторон не имело связи со Швейцарией». По мнению Арбитража, «подходящими коллизионными нормами в отношении данного спора являются нормы сирийского права вследствие ряда обстоятельств: 1) истцом является сирийский гражданин, основным местом ведения бизнеса которого была Сирия; 2) услуги во исполнение денежных обязательств истца должны были оказываться в Сирии, где истец должен был получить разрешение сирийских властей на заключение контракта. Таким образом, Арбитраж заключил, что именно сирийские коллизионные нормы являются наи­более подходящими для применения к данному спору». В другом деле (№ 8472) Арбитраж МТП, заседавший в Швейцарии, решил, что он не связан швейцарскими нормами международного частного права, по­скольку в соответствии с Арбитражным регламентом МТП он применяет нормы, которые сочтет применимыми. Но, поскольку отношение между сторонами было наиболее тесно связано именно со Швейцарией, для установления применимого права Арбитраж обратился к швейцарским коллизионным нормам¹.

Таким образом, в данном случае за основу принимается распро­страненная в национальном и международном коллизионном праве привязка к праву, тесно связанному с договором. Однако Арбитраж не делает каких-либо заключений и обобщений относительно широ­кой распространенности данной коллизионной нормы.

7. Зарубежной арбитражной практике известно также прямое установление применимого права на основе lex arbitrii, когда выбор места проведения арбитража влечет за собой и выбор права соответ­ствующего государства в качестве применимого к существу спора. Такой метод определения права вызывает возражения по нескольким основаниям². Во-первых, место проведения арбитража избирается сторонами из соображений удобства, и вряд ли стороны таким об­разом намереваются подчинить свой контракт праву места проведе­ния арбитража. Во-вторых, место проведения арбитража может быть избрано самим арбитражным институтом (как правило, уже после возникновения спора). В-третьих, арбитражное разбирательство может проходить в нескольких странах, и в этом случае становится неясным, право какого государства применять. Эти замечания при­водят к тому, что в настоящее время арбитры редко приравнивают выбор арбитражного форума к выбору применимого права. Вместе с тем применение такого метода является оправданным, когда он соответствует разумным ожиданиям сторон.

Примером обращения к lex arbitrii на том основании, что применение национального права противоречило бы разумным ожиданиям сторон, является дело № 10422, рассмотренное Арбитражем МТП в Стокгольме (решение 2001 г.)³. Стороны контракта, который должен был исполнять­ся в Европе, Канаде и Китае, условились, что применимым к контракту должно быть «общее для сторон право». По мнению Арбитража, выбор сторонами Швеции как нейтрального места проведения Арбитража подразумевает выбор и шведского материального права, которое долж­но регулировать существо отношений, поскольку шведское материаль­ное право отвечает той же идее нейтральности, что и выбор Арбитража в этой стране. При этом Арбитраж отказался определять применимое право на основании принципа наиболее тесной связи права с договором. По его мнению, использование концепции права, наиболее тесно свя­занного с договором, привело бы к применению китайского права, что в данной ситуации было бы неприемлемым в силу «значительных труд­ностей в толковании контракта и разрешении спора, которые могли бы возникнуть у сторон, незнакомых с китайской правовой системой».

8. Метод функционального подхода в выборе права происходит из современного американского коллизионного права. При таком методе выбора права принимается во внимание результат приме­нения той или иной коллизионной нормы (result-oriented, approach), а именно: будет ли избранное право соответствовать разумным ожи­даниям сторон, международному характеру сделки, другим обстоя­тельствам дела. Этот метод существенно отличается от традиционных подходов, принятых в классическом международном частном праве, которое основывается на географической локализации (привязке от­ношения к праву конкретной страны), в котором основное внимание уделяется именно выбору права как первой стадии правоприменитель­ного процесса, а не результату применения той или иной коллизи­онной нормы. Метод функционального анализа должен, по замыслу его сторонников, привести к применению права, предусматривающего «лучшее» регулирование отношения (better law approach). При вы­боре применимого права арбитраж может не основываться на кан- лизионном праве какого-либо государства. Однако, если арбитраж избирает применимое право на основании какой-либо национальной коллизионной нормы, он должен воздерживаться от применения того или иного права, которое функционально не приемлемо для регули­рования международного спора: «Коллизионные нормы не должны обладать большим императивным действием, чем внутренние нормы, к которым они отсылают»¹. В частности, арбитраж должен воздер­живаться от применения тех материальных 'норм национального права, которые носят чисто внутренний характер и не совместимы с регулированием международных сделок. Такой метод находит определенную поддержку в практике Арбитража МТП², арбитры которого традиционно в максимальной степени реализуют свои диск­реционные полномочия.

Так, в деле № 11061, рассмотренном Арбитражем МТП в Сингапуре (решение 2001 г.)³, спор возник между китайским истцом и немецким ответчиком. Ответчик настаивал на том, что истек срок исковой давно­сти, предусмотренный законодательством Германии. Контракт не содер­жал оговорки о применимом праве. Арбитраж отверг предложение сторон о том, что применимое право должно быть определено исходя из принципа тесной связи, поскольку по этому вопросу имелись расхожде­ния в позициях сторон: по мнению истца, принцип тесной связи должен был привести к применению китайского права, а по мнению ответчика - немецкого. Арбитраж при определении применимого права (в том числе к сроку исковой давности) учитывал два обстоятельства. Во-первых, немецкий шестимесячный срок исковой давности - один из самых ко­ротких сроков среди всех правовых систем мира - является исключением из общего правила, и вряд ли его применение к международной сделке было бы справедливым. Так, Конвенция ООН о сроках исковой давно­сти в договорах международной купли-продажи товаров 1974 г. устанав­ливает четырехлетний срок исковой давности. Хотя Конвенция не рати­фицирована ни Германией, ни Китаем, именно она отражает общее отношение значительного числа стран, представляющих различные пра­вовые системы из различных регионов мира, в том что касается приемле­мого срока исковой давности в договорах международной купли-продажи. Во-вторых, при определении применимого права Арбитраж отказался применять коллизионные нормы Германии и Китая, поскольку стороны спора представляют две различные правовые и культурные системы и ничто не указывает на то, что применение одной из этих систем (Гер­мании или Китая) будет устраивать другую сторону: по мнению Арбитра­жа, «выбор коллизионных норм права одной из сторон контракта был бы очевидно несправедливым для другой стороны». Наконец, Арбитраж пришел к выводу, что должны применяться коллизионные нормы Син­гапура по следующим трем причинам: 1) Сингапур был избран сторонами в качестве места рассмотрения спора, следовательно, такое место не является для сторон случайным; 2) Сингапур - нейтральная по отноше­нию к сторонам спора страна; 3) Сингапур - страна, играющая важную роль в мировой торговле. В соответствии с коллизионными нормами Сингапура (фактически в соответствии с английскими коллизионными нормами, поскольку они являются частью права Сингапура) Арбитраж пришел к выводу, что к существу спора подлежит применению право Сингапура. В соответствии с правом Сингапура срок исковой давности к требованиям истца не истек. Таким образом, в данном решении Ар­битраж исходил не только из традиционной методики выбора примени­мого права на основе коллизионных норм, но он также проанализировал возможный результат применения того или иного права к международ­ным сделкам (result-oriented approach) на основе законодательства го­сударств, к которым принадлежат стороны.

В заключение необходимо отметить, что использование того или иного метода во всяком случае зависит от норм государства места проведения арбитража. Так, в Нидерландах нормы, касающиеся выбора права арбитражем, заседающим в этой стране, носят императивный характер (ст. 1054 Закона об арбитраже). В других странах (напри­мер, Франции, Англии) такие нормы не носят императивного харак­тера и могут быть исключены сторонами. В России в соответствии с Законом «О международном коммерческом арбитраже», а также в других странах, которые построили свое арбитражное законодатель­ство на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ 1985 г., коллизионные нормы места проведения арбитража не носят для него императивного характера и могут быть заменены иностранными или международны­ми коллизионными нормами.