- •Глава XX Международный коммерческий арбитраж
- •§ 1. Понятие международного коммерческого арбитража
- •§ 3. Способы заключения арбитражного соглашения. Пределы действия арбитражного соглашения. Независимость арбитражной оговорки
- •Не влияет на действительность арбитражной оговорки и признание коммерческим арбитражем договора прекращенным (расторгнутым).
- •§ 4. Процедура рассмотрения спора в международном коммерческом арбитраже
- •§ 5. Применимое право в международном коммерческом арбитраже
- •Регламент мкас при тпп рф
- •§ 6. Методы установления применимого права в практике международного коммерческого арбитража
- •Метод применения коллизионных норм, наиболее тесно связанных с контрактом, иллюстрируется следующими примерами:
- •§ 7. Императивные нормы и публичный порядок в практике международного коммерческого арбитража Императивные нормы
- •Международный публичный порядок
- •§ 8. Характер арбитражного решения.
- •Оспаривание арбитражного решения
- •§ 9. Признание и исполнение иностранных арбитражных решений
- •§ 10. Альтернативные способы разрешения споров
- •Контрольные вопросы
- •Литература для дополнительного изучения
- •4Практика мкас. Научно-практический комментарий. С. 17-21.
Регламент мкас при тпп рф
Согласно § 13 своего Регламента «МКАС разрешает споры на основе применимых норм материального права, определенного соглашением сторон, а при отсутствии такого соглашения - руководствуясь правом, определенным арбитражем в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях арбитраж принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке».
Так, при рассмотрении иска болгарской организации к российской МКАС применил болгарское право, хотя контракты между сторонами были заключены в апреле 1991 г. на территории СССР и в момент их заключения действовала ст. 566 ГК РСФСР, предусматривающая применение к внешнеторговой сделке закона места ее совершения, если иное не установлено соглашением сторон. Тем не менее МКАС, ссылаясь на Европейскую конвенцию о внешнеторговом арбитраже 1961 г. и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже», признал подлежащим применению к отношениям сторон права страны продавца, а не права места заключения контрактов. Во-первых, применение права страны продавца было закреплено в ОУП СЭВ, которые более 30 лет (1958— 1990 гг.) в императивном порядке применялись к контрактам с участием советских и болгарских организаций и утратили свой нормативный характер (в соответствии с заявлением болгарского правительства) всего лишь за три месяца до заключения контракта. На основе многолетнего применения ОУП СЭВ сложилась четкая практика определения применимого права, от которой стороны вряд ли бы отказались, если бы предметом их согласования явилось условие о применимом праве. Во-вторых, применение права страны продавца было предусмотрено ст. 166 Основ 1991 г. С таким подходом МКАС не согласились Мосгорсуд и Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ. По их мнению, подлежала применению ст. 566 ГК РСФСР 1964 г. Как справедливо отмечает М.Г. Розенберг, в данном случае суды общей юрисдикции допустили ряд серьезных нарушений. Во-первых, они не приняли во внимание то обстоятельство, что международный договор, в котором участвует Россия, и специальный Закон РФ предоставляют право составу МКАС по своему усмотрению определять применимые коллизионные нормы. Во-вторых, даже если бы выбор применимого права и был произведен, по мнению суда общей юрисдикции, неправильно, то и в этом случае Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» (ст. 34) не относит такой выбор к числу оснований, позволяющих оспаривать вынесенное арбитражное решение. Если бы спор рассматривался в государственном суде России, то он в силу Закона обязан был бы применить ст. 566 ГК РСФСР, поскольку Законом ему не предоставлена свобода усмотрения при выборе применимых коллизионных норм (дело № 64/1996, решение от 28 апреля 1997 г.)1.
В своей практике МКАС применяет международные договоры РФ, обосновывая этот подход ссылкой на п. 4 ст. 15 Конституции РФ
о приоритете международных договоров РФ над российскими законами. Например, МКАС применяет Венскую конвенцию в соответствии с ее положениями, если стороны имеют свои коммерческие предприятия в государствах-участниках Конвенции либо когда применяется право государства-участника Конвенции (ст. 1). Таким образом, МКАС поступает так, как поступил бы государственный суд. Представляется, что необходимости в этом нет: ни Европейская конвенция 1961 г., ни Закон 1993 г., ни Регламент МКАС не упоминают обязанности арбитража следовать положениям международных договоров РФ. Если, скажем, применение Венской конвенции 1980 г. может быть объяснено такими аргументами, как ее безусловный авторитет в мире, участие в ней значительного числа стран, представляющих различные правовые системы, многолетний период разработки, учет традиций континентального и общего права, то этого нельзя сказать о других международных соглашениях, например о Киевском соглашении стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., которое предусматривает применение к контракту (при отсутствии соглашения сторон) права места совершения сделки - критерия, который уже давно не используется ни законодательством России (с 1992 г.), ни зарубежными правопорядками, ни международными конвенциями. Тем не менее при рассмотрении ряда дел МКАС применял привязку к месту совершения сделки, предусмотренную в указанном Соглашении стран СНГ 1992 г., хотя она уже не соответствует современному состоянию коллизионного права и ее существование является скорее недоразумением, на что неоднократно обращалось внимание в нашей литературе.
Очевидно, что МКАС был вправе не применять коллизионные нормы такого международного соглашения и на основании Европейской конвенции 1961 г. применить более подходящие коллизионные нормы. Хотя в ст. 3 Киевского соглашения 1992 г. и упомянуты третейские суды в качестве компетентных судов наряду с государственными судами, такое упоминание, носящее случайный характер, можно отнести на счет недостатков юридической техники и непросвещенности разработчиков Соглашения: арбитражи в подавляющем большинстве стран изъяты из-под диктата государства, в частности в том, что касается определения применимого права.
По мнению М.Г. Розенберга, Европейская конвенция 1961 г. является lex spéciales по отношению к Соглашению СНГ 1992 г. и Конвенции СНГ 1993 г., и в случаях, когда участниками спора являются организации из государств-участников этих международных соглашений, арбитраж вправе при определении применимого права руководствоваться той коллизионной нормой, которую сочтет применимой2. Эта точка зрения, безусловно, справедлива, по крайней мере это серьезный аргумент в пользу неприменения Соглашения 1992 г. к разбирательству в арбитраже1. Конвенция же СНГ 1993 г. обязательна исключительно для государственных судов государств-участников, но не для арбитража.
Регламенты зарубежных арбитражей
В соответствии со ст. 17 Регламента Арбитражного суда МТП в редакции от 1 января 1998 г. «при отсутствии соглашения сторон
о применимом праве к существу спора арбитры применяют нормы права, которые они сочтут подходящими». Таким образом, арбитры не связаны никакими коллизионными нормами и могут определять применимое право к спору непосредственно. Аналогичное по содержанию правило содержится в ст. 24 Регламента Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты, ст. 28 Международных арбитражных правил Американской арбитражной ассоциации 2001 г. Таким образом, указанные арбитражи вправе устанавливать применимое право к спору напрямую, без обращения к коллизионным нормам. В этих положениях регламентов нашла отражение идея делокализации арбитража, стремление к отделению арбитража от норм международного частного права не только страны арбитража, но и в целом от коллизионного права какой-либо страны. Вместе с тем, как показывает практика Арбитражного суда МТП, он обращается к национальным коллизионным нормам в качестве одного из обоснований избранного им права.
Нельзя не упомянуть еще одно замечание, касающееся содержания новых редакций регламентов: поскольку в ст. 17 Регламента Арбитража МТП идет речь не о праве, а о нормах права, это толкуется многими арбитрами как возможность прямого применения вненациональных норм, таких как lex mercatoria2. Однако, как уже подчеркивалось, многие страны не поддерживают идею lex mercatoria и могут отказать в исполнении решения арбитража, принятого на ее основе, так как это противоречит публичному порядку (п. 2 ст. 5 Нью-Йоркской конвенции), особенно в случае, когда ссылка на lex mercatoria отсутствует в соглашении сторон. Арбитраж же МТП в соответствии со ст. 35 своего Регламента «должен принимать все усилия, необходимые для того, чтобы [его] решение было исполнимым».