«Государство в меняющемся мире»
Поведение правительств на глобальном рынке. Описанные проблемы и последствия глобализации финансовых рынков касаются не столько частного сектора, сколько органов, отвечающих за нормальное функционирование рыночных механизмов. В отличие от частных лиц и компаний государство, играющее особую роль в экономике, чаще всего не придерживается рыночных принципов. Независимо от того, является ли государство непосредственным участником рынка или выступает в качестве стороннего арбитра, оно всегда присутствует на нем, проводя эмиссию долговых обязательств и операции на открытом рынке, осуществляя управление общественными финансовыми институтами и пенсионными фондами и т.д. Кроме того, государство выполняет роль гаранта, обеспечивающего стабильность национальной финансовой системы.
С одной стороны, глобализация дала возможность государству получить доступ на общий рынок финансовых ресурсов. В докладе секретариата UNCTAD, подготовленном к совещанию экспертов в рамках Комиссии по инвестициям, технологиям и связанным с ними финансовым вопросам в мае 1998 г., говорится: «Интеграция стран с развивающимися рынками в глобальную финансовую систему может нести существенные выгоды. Она позволит этим странам привлекать из-за границы дополнительные ресурсы для финансирования инвестиций. Она способствует развитию внутренних финансовых институтов и рынков, улучшению финансового менеджмента»12.
С другой стороны, в условиях глобального рынка государство уже не в состоянии эффективно выполнять функции гаранта, поскольку оно может регулировать деятельность только национальных участников рынка. Государство фактически превращается в рядового участника глобального рынка, чьи обязательства (к которым можно причислить государственные ценные бумаги и валюту) котируются на рынке наряду с обязательствами частного сектора. Глобальный рынок отслеживает поведение правительств точно так же, как он наблюдает за бухгалтерскими балансами крупнейших корпораций. Если национальное правительство действует успешно, оно вознаграждается дополнительным объемом привлеченных инвестиций. Но надо иметь в виду, что подобные потоки капитала крайне нестабильны. Особенно это касается развивающихся стран и государств с переходной экономикой. Как только инвесторы приходят к выводу, что национальное правительство допустило достаточное количество ошибок, капитал начинает быстро уходить из страны. В упомянутом докладе UNCTAD далее говорится: «Однако, как показывает недавний опыт развивающихся стран, стремительная интеграция в глобальные финансовые рынки несет с собой риски финансовых кризисов».
Тем не менее сказанное не означает, что глобализация финансовых рынков обязательно приводит к повышенной неустойчивости мировой финансовой системы. Контроль участников рынка за поведением правительств может стать хорошим стимулом для осуществления осторожной государственной политики. Если международные игроки усомнятся в способности правительства выполнять свои долговые обязательства, оно будет немедленно «оштрафовано» посредством повышения долгосрочных процентных ставок или спекулятивной атаки на национальную валюту. Таким образом, финансовая глобализация может содействовать стабилизации общего рынка, повышая эффективность государственной политики. Правда, поскольку финансовые рынки всегда характеризуются информационной асимметрией, международные игроки не могут с абсолютной точностью распознать ошибки государственной политики, а значит, атака на какую-то валюту, начатая спекулянтами, может быть поддержана остальными участниками рынка.
Нестабильность финансовых рынков присуща не только развивающимся, но и промышленно развитым странам. Но здесь есть одна особенность. В большинстве случаев правительственный долг индустриальных стран в отличие от развивающихся номинирован в национальной валюте. Они не придерживаются системы фиксированных курсов и в случае крайней необходимости, несмотря на законодательные ограничения, могут тем или иным способом покрыть бюджетный дефицит и часть государственного долга за счет эмиссии. Другим вариантом подобной финансовой экспансии может стать избыточная эмиссия государственных обязательств. Все эти меры ведут к одному результату – росту реальных долгосрочных процентных ставок вследствие увеличения премии за суверенный риск. Тем самым необходимость ужесточения финансовой дисциплины, хотя и в меньшей степени, относится также и к промышленно развитым странам. Исключение составляют лишь государства, образующие «костяк» мировой экономической системы.
В этой связи представляет интерес исследование, выполненное специалистами Банка Японии в 1997 г.13 В четырех промышленно развитых странах (Франция, Италия, Великобритания и Канада) увеличение показателя сальдо отношения долгового баланса к ВВП на 10% приводит к росту долгосрочных процентных ставок только на 0,3%. В то же время долговая политика трех других государств (США, Германии и Японии) не оказывает никакого влияния на уровень процентных ставок. Это может означать лишь одно – изменения в инвестиционно-сберегательном балансе США, Германии и Японии затрагивают формирование реальной мировой процентной ставки и не расцениваются участниками рынка как сигнал роста странового риска.
Центральный банк в новой экономической среде. Другим не менее важным государственным институтом, испытывающим влияние глобализации, является центральный банк. В национальных экономиках центральным банкам вменяется в обязанность решение целого ряда разнообразных задач: содействие устойчивому экономическому росту; поддержание оптимальной окружающей экономической среды; чаще всего – обеспечение внешней и внутренней стабильности национальной денежной единицы. Центральный банк также осуществляет надзор за частными финансовыми учреждениями.
Однако с образованием глобального рынка экономическая среда, в которой действовали центральные банки, заметно изменилась. Деятельность финансовых учреждений, с которыми имеют дело центральные банки, приобрела глобальный общемировой характер, в то время как центральные банки остались институтами внутреннего рынка. Еще в 1969 г. нобелевский лауреат по экономике Дж. Хикс обратил внимание на появление этого дуализма: «Только в национальной экономике, являющейся в значительной степени обособленной, национальный центральный банк может быть настоящим центральным банком; с развитием мирового рынка и (особенно) международных финансовых рынков национальные центральные банки сдвигаются вниз в иерархии, становясь простыми банками в мировой системе без приставки "центральный". Таким образом, проблема, которая была решена (частично) учреждением национальных центральных банков, вновь дала о себе знать. Она остается все еще нерешенной (несмотря на наши попытки ее разрешить) на мировом уровне»14.
Чтобы продолжать эффективно выполнять свои задачи, центральные банки должны найти новые приемы работы, соответствующие требованиям глобального рынка. В ответ на вызовы глобализации центральные банки все чаще стали вносить коррективы в денежно-кредитную политику, методы надзора за финансовыми учреждениями и регулирование банковских операций. Однако проблема определения роли центрального банка в достижении стабильности финансовой системы в условиях глобального рынка так и осталась неразрешенной. Финансовое сообщество еще не готово к выработке нового понимания глобального рыночного механизма.
В настоящее время существуют две основные модели построения мировой валютной системы: гегемония и многополюсный мир. Сегодня все тревожнее звучит вопрос: может ли ФРС выступать в роли международного кредитора последней инстанции, а доллар – в качестве мировой валюты, когда США обладают не самым идеальным платежным балансом и большим государственным долгом, а международные рынки безостановочно сотрясают кризисы? Если да, то нет никаких оснований для опасений по поводу стабильности глобальной финансовой системы. Однако следует учесть одно важное обстоятельство: эмитент резервной валюты должен брать на себя ряд обязательств по поддержанию равномерного развития мирового рынка и иногда осуществлять крупные трансферты для покрытия диспропорций в развитии. Другими словами, для сохранения лидирующего положения он должен уметь отказываться от своих преимуществ. Как раз этого США делать не собираются. Свидетельством тому выступает процесс долларизации Латинской Америки.
Уже неоднократно Аргентина, Сальвадор и Коста-Рика высказывали желание перейти на доллар в качестве своей национальной валюты. В начале 1999 г. заместитель министра финансов США Л. Саммерс заявил, что страна, претендующая на использование американского доллара, должна быть готова к ограничению свободы проведения собственной денежно-кредитной политики, в частности, в отношении процентных ставок. Власти США не намерены ни брать на себя ответственность по надзору за банками этих стран, ни предоставлять этим байкам стабилизационные кредиты. Вашингтон оставляет за собой исключительную прерогативу разработки денежно-кредитной политики, причем США не собираются принимать во внимание экономические нужды других стран и предоставлять им даже право совещательного голоса в этих вопросах.
Другим вариантом построения международной валютной системы является многополюсный мир. Когда существует несколько «центров силы», развитые промышленные страны должны четко координировать свои действия, проводимые в рамках национальной денежно-кредитной политики. Если говорить о валютной политике, одной из моделей взаимодействия денежных властей может быть введение «целевых зон» (target zones). При этом устанавливается диапазон колебаний курсов ведущих резервных валют. Проект введения «целевых зон» для доллара, марки и иены обсуждался еще со времен Бреттон-Вудской системы, но он так и не был реализован. После кризиса в странах Юго-Восточной Азии эта идея вновь стала актуальной.
В январе 1999 г. японский и немецкий министры финансов предложили США организовать взаимную привязку курсов доллара, евро и иены. Однако министр финансов США Р. Рубин и глава ФРС А. Гринспэн не только отвергли это предложение, но и в целом высказались против введения ограничений на колебания курса американской валюты. По их мнению, подобные меры могут парализовать независимую денежно-кредитную политику США, направленную на борьбу с инфляцией и безработицей. Такая позиция вполне объяснима, ведь если бы США согласились на введение «целевых зон», это означало бы отказ от роли мирового лидера и раздел преимуществ, которые несет статус эмитента ключевой резервной валюты, между тремя равноправными центрами.
Подобные провалы в создании новой финансовой системы постепенно приводят к тому, что все большее число стран стремится оградить себя от общего рынка, но при этом сохранить преимущества международной интеграции. Свидетельством этого выступает процесс, получивший название «регионализация». Одновременно с глобализацией в мире наблюдается усиление экономической интеграции государств по региональному признаку. Наиболее яркий пример – образование Европейского валютного союза. По данным ГАТТ/ВТО, к середине 90-х годов в мире насчитывалось более 30 интеграционных группировок различного типа (зоны свободной торговли, таможенные союзы, экономические союзы и т.д.). Регионализация отражает более глубокую интеграцию и связь реального и финансового секторов экономики по сравнению с глобализаций. С одной стороны, она стимулирует процессы экономической интеграции на местном уровне, но с другой – способствует обособленности отдельных экономических группировок.
* * *
Финансовая глобализация начинает играть все большую роль в жизни мирового сообщества. При увеличении объемов международных финансовых сделок развитие межстрановой специализации сопровождается снижением издержек, что приводит к дальнейшему росту числа международных финансовых сделок и прогрессу в межстрановом разделении труда, а также к ускорению конвергенции инфраструктуры финансовых рынков в направлении единых стандартов. Эта конвергенция, в свою очередь, стимулирует осуществление международных финансовых операций и межстрановую специализацию. В результате глобализация ускоряет глобализацию.
Если понимать эту схему буквально, мировой финансовый рынок в будущем может быть полностью объединен. Точнее – в далеком будущем. Ведь смещение в сторону внутренних активов в настоящее время продолжает оставаться более сильным, чем давление глобальной конвергенции, и поэтому быстрое продвижение к ситуации, в которой глобализация действительно ускоряет глобализацию, маловероятно.
1 Ohmae K. The Borderless World: Power and Strategy in the Integrated Economy. Fontana, 1990.
2 См., в частности: Кузнецов В. Что такое глобализация? – Мировая экономика и международные отношения, 1998, № 2-3.
3 Долгов С. Глобализация экономики: новое слово или новое явление? М.: Экономика, 1998.
4 Большой экономический словарь. Под ред. А. Азрилияна. М.; Институт новой экономики, 1997.
5 Цит. по: Долгов С. Глобализация экономики: новое слово или новое явление?, с. 43.
6 Obstfeld М, Taylor A. The Great Depression as a Watershed: International Capital Mobility over the Long Run. – NBER Working Paper, 1997, No 5960.
7 Borio Е., Kennedy N., Prowse S. Exploring Aggregate Asset Price Fluctuations across Countries: Measurement, Determinants and Monetary Policy Implications. – BIS Economic Paper, 1994, No 40.
8 САРМ (Capital Asset Pricing Model) – способ оценки финансовых активов, представляющий собой равновесную модель ценообразования, согласно которой ожидаемая доходность ценной бумаги является линейной функцией ее чувствительности к изменению доходности рыночного портфеля.
9 См.: Feldstein М., Horioka Ch. Domestic Saving and International Capital Flows. – Economic Journal, 1980, vol. 90, p. 314-329.
10 Obstfeld М, Taylor A. Op. cit.
11 Baxter М., Jermann U., King R. Nontraded Goods, Nontraded Factors, and International Non-Diversification. – NBER Working Paper, 1995, No 5175; Lewis K. Consumption, Stock Returns, and the Gains from International Risk-Sharing. – NBER Working Paper, 1996, No 5410; Bottazzi L., Pesenti P., van Wincoop E. Wages, Profits and the International Portfolio Puzzle. – European Economic Review, 1996, vol. 40, No 2, p. 219-254.
12 The Growth of Domestic Capital markets. UNCTAD, 1998, 27-28 May, p. 2.
13 Shirakowa М., Okina К., Shiratsuka Sh. Financial Market Globalization: Present and Future. – IMES Discussion Paper Series 97-Е-11, Tokyo, December 1997.
14 Hicks J. Critical Essays In Monetary Theory. Oxford University Press, 1969.