Письмо к в.Б. Вальковой (1992)

Теперь о самой «теме». Насколько могу судить, слово это от корня с чрезвычайно общим и широким значением (глагол xiarmi) — при­чем такое слово, которому свойственно сразу же приобретать сущест­венно специальные значения, сквозь которые это общее просматри­вается и видится «как фон». «Тема» — это, собственно говоря, то, что положено, поставлено, взято как исходное и т. д. Тг^дгцдг — я кладу; тема — это то, что получилось, когда я положил и что теперь можно взять и другому; это все мои попытки растолковать заложенное в слове, «тематизированное» в нем. NB! — слово ведь такой общно­сти, и тема Вашей книги так отражает это общее, что и выходит: тема книги — тема (в музыкально-историческом преломле­нии). Очень близко к этому слову по своей внутренней устроенности немецкое Satz: это тоже некая «положенность», но язык такую об­щую «положенность» всякий раз привязывает к чему-то более част­ному: положение, тезис, теорема, часть музыкального произведения и т.д.; исторически между самыми разными частными значениями мож­но наблюдать переходи взаимосвязь, которые, видимо, прослежива­ются с несравненно большей подробностью, чем в отношении давнего периода греческого языка (тема — слово позднее). Итак: 1. тема — это известного рода положенность, а именно г о р и з о н тальная положенность. Очевидно, что она должна так или иначе осмысляться как единство, — иначе не пришлось бы ее и называть. Итак: 2. горизонтальная «положенность» как единство, 3. такое единство — либо конструктивная «данность» («положен­ность»), либо такая же, более непосредственно воспринимаемая, ос­мысляемая слухом. Итак: горизонтальная положенность как единство конструктивного или смыслового порядка. «Или» подразумевает

219

крайние возможности: некоторая «положенность» совершенно никак не воспринимается на слух, однако служит горизонтально располо­женным элементом музыкального построения; <...>

В слове тема как «греческом изобретении» меня волнует не столько его внутренняя форма, сколько связанное с ею иное — то, что я назвал бы заключающимся в слове и данным вме­сте со словом этимологическим принуждением. Уп­рощенно: культура, когда она пользуется для своего самопонимания известным словом, берет на себя его смысл, а это значит: она не только утверждает, что вот такое-то слово адекватно соответствует такой-то ее стороне, но и соглашается с тем, чтобы впредь (и вплоть до отказа от слова) подчиняться всему тому, что несет в себе слово. Пока мы пользуемся таким-то словом, мы ему подчиняемся; пользу­ясь им во все новых значениях и оттенках значений, мы в то же время обязаны (хотя часто этого не знаем) иметь в виду то самое, что имеет в виду само слово, а что имеет в виду слово, мы очень часто даже не знаем, а можем только заключать об этом через скрупу­лезный анализ истории слова внутри культуры, из его куль­турно-исторического функционирования, чаще всего трудно уловимо­го, как это и имеет место здесь, с «темой».

Итак:

I. Тема как лежащее внутри слова и проходящее через всю культуру этимологическое принуждение,— здесь в приложении к му­ зыке.

2. «Тема» в разнообразии функционирования этого слова — с разными значениями слова и с оттенками его. И особо:

3. Тема как «термин» в музыкознании и его история, со всеми ча­ стными истолкованиями «темы», с его суждениями и пр.

Эти три момента хорошо бы представить себе объемно, как «силы», сидящие — по своим углам и взаимно определяющие друг друга. Причем № 1 — это самое загадочное, это сидящий в самом дальнем и темном углу управляющий, архонт, всей ситуацией. На нем все отражается, но ничто его не задевает в «задуманном смысле». Но не только три момента есть здесь, но есть еще № 4 — это с а м а му­зыка, раскладывающаяся на всю свою историю и собирающая всю ис­торию в себя. И это — № 5 — такой современный исследователь, который вправе представить себе такую ситуацию и поставить себя самого в пятый угол, как такую силу, которая способна осуществлять надзор за всей ситуацией. — Кстати, непереводимость слова «тема», невозможность передать его столь же простым словом («положен­ность» усложненно и условно соответствует «теме»), относится ко все тому же этимологическому принуждению, какое берет на себя куль-

220

тура, когда она — по причинам простым и глубоким — вы­бирает для своего самопонимания, самоуразумения какое-то совер­шенно само собою разумеющееся слово. Оно настолько разумеется само собой, что потом, впоследствии, и в частности в науке, ока­зывается в конечном счете и совершенно непонятным.