Содержание

Может быть Вы обратили внимание на постоянное употребление терминов вестник, гонец. Между тем в летописях так посыльных не называют. Летописцы обычно пишут: послал сказать, прислали весть или даже пришла весть, почти никогда не указывая, кто привез известие. Такая форма сообщений о переписке лишний раз подчеркивает обыденность этого явления в древней Руси. Мы тоже чаще говорим: «пришло письмо», чем — «почта доставила письмо».

Между тем в летописных текстах встречаются слова гонец ивестник, хотя последнее в несколько другом значении. Легко вы­яснить, когда они появились в русской речи.

Слово «вестник» в близком по смыслу звучании впервые упот­ребляется под годом 986-м в летописном отрывке «Речь греческого философа о вере» ¹. Там говорится: «Исайя же рече: «Ни посол, ни вестник, но сам господь, пришед, спасет ны» [51]. Вы, навер­ное, обратили внимание, что летописец разграничивает понятия: посол и вестник, как разные категории людей, передающих грамо­ты, поручения, известия.

Само слово «весть» летописец написал еще раньше, в 866 г. Тогда киевские князья Аскольд и Дир отправились походом на греческого царя Михаила. «И епархъ (правитель города) посла весть ему: идут русь на Царьград» [52].

Когда родилось слово гонец?

Обратимся к событиям 1093 г. Рассказал летописец: пришли половцы под Киев и обложили город Торческ. Тогда жители по­слали сказать князю Святополку Изяславичу (в тексте — «посла к Святополку»): «Если не пришлешь хлеба, то сдадимся». Так описывают это событие все летописи, кроме одной — Летописца Переславля Суздальского. Всего одним словом отличается запись составителя переславского Летописца: «посла гонца к Святопол­ку» [53]. Так впервые в русских летописях был упомянут гонец. М. А. Оболенский, первый издатель Летописца Переславля Суз­дальского, относит его создание к 1214—1219 гг. Позднейшие ис­следователи считают, что он был написан в XIV — начале XV вв. Если принять это предположение, то станет ясным, что летописец по инерции вписал в текст привычное для тогдашнего обихода сло­во. С середины XIV в. слово «гонец» все чаще и чаще встречается на страницах рукописей. Во Владимирском Летописце под годом 1348 читаем: «И постигоша его гонцы килечии из Орды» [54]. Здесь речь идет о гонцах, которых послал с грамотой хан Эдигей. Возможно, слово «гонец» родилось в конце XII—начале XIII вв., когда в русском языке появилось выражение «гна изгону» — гнать во всю мочь, быстро мчаться.

Вестников и гонцов отправляли как с устным известием, так и с грамотой. Но было в старину слово, которым называли посыль­ных только с письменным сообщением: «Граматоносьць» (граматоносец). Оно встречается в памятнике древнерусской переводной литературы «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия [55]. Перевод книги сделан в первой половине XI в., точнее, по мнению крупнейшего знатока древнеславянской письменности Е. В. Бар­сова, в 1037 г.

«Граматоносьць» — калька греческого слова «γραμματοφοροσ» (грамматофорос). Переводчику, очевидно, было известно значение этого термина, но заменить его русским синонимом «гонец» он не мог, потому что последний, как мы видели, еще не был придуман. Характерно, что переводчик «Истории» обошелся и без грецизма, хотя таковых в тексте очень много: «гемонъ» или «игемонъ» — полководец, начальник; «идолъ» — призрак; «проелипсия» — три­умф; «симея» — знамена и др. [55]. Возможно, наши предки слы­шали эти слова, но не понимали их значения. Для тех, кому пред­назначался перевод «Истории» — князьям, боярам и монахам, граматоносец был обиходным выражением и не нуждался в пояс­нениях.

К каким же слоям населения принадлежали посыльные?

Обратимся к летописному рассказу о сватовстве Владимира Святославовича к Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволода. В 980 г. послал Владимир к Рогволоду в город Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять себе в жены». Та ответила отказом: «И придоша отроци Володимерови, и поведаша ему всю речь Рогънедину» [56].

Отроци, т. е. отроки — прислуга князя, постоянно жившая при нем. Таких слуг на княжеском дворе было великое множество. На­пример, у киевского князя Святополка Изяславовича в конце XI в. насчитывалось 500 (по некоторым летописям даже 800) отроков [57].

Однако не только отроки использовались для посыльной служ­бы. Владимир Мономах писал князю Олегу Святославовичу: «При­слал он ко мне мужа своего и грамоту» [58]. Мужами в старину называли старших княжеских дружинников. Но, возможно, этот случай не характерен для тех времен. Граматоносец приехал от сы­на Мономаха Мстислава. А тот мог послать не слугу, а воина, в знак уважения к отцу.

Очевидно, вестниками назначали не любого отрока или дворя­нина (так назывались люди, постоянно жившие на княжеском дво­ре). Была особая категория людей, хорошо знавших дороги рус­ских княжеств, умевших ориентироваться на местности не только днем, но и ночью. Это были сильные и мужественные люди, гото­вые вступить в схватку с диким зверем и лихим человеком. И, на­конец, они были, безусловно, преданы своему господину, ведь ча­сто приходилось возить тайные вести, разглашение которых могло дорого обойтись их князю.

Всякий гонец вез, как правило, одно известие. Грамоты и уст­ные сообщения обычно передавались только тому лицу, кому они были адресованы. Поэтому гонец мог изменить свой маршрут, ес­ли по дороге узнавал, что нужное ему лицо переехало в другой город или отправилось в поход. Вспомним, что вестник князя Яро­слава к Глебу все-таки доставил сообщение адресату, несмотря на то, что Смоленск расположен в стороне от дороги из Новгорода в Муром. Это было характерной особенностью древнейшей рус­ской почты, письмо должно было найти адресата в любой точке русского государства. И второе, не менее важное положение — вестник не только передавал письменное или устное послание свое­го князя, но и привозил ответ.

До нас не дошли оригиналы писем наших далеких предков, на­писанных на пергаменте. Мы только знаем, что киевляне обычно называли их («грамотами». Терминология новгородцев, авторов берестяных писем, была богаче. Они говорили грамота, грамотка, грамотица или просто береста. Слово грамота — греческое, оно пришло на Русь в IX в., вместе со славянской письменностью. В переписке духовных лиц встречается слово послание. Это опре­деление восходит к библейским текстам, появившимся на Руси в конце X в., одновременно с христианской литературой.

Князья, духовенство и знатные люди обычно писали свои грамо­ты на пергаменте. Письмо скатывали в трубочку, зашивали в хол­щовый чехол и запечатывали восковой печатью. Гонец вез грамоту в специальном мешочке на груди или в дорожной сумке—калите.

В Новгороде грамотки на бересте запечатывались другим спосо­бом. Но это уже тема следующего рассказа...

¹ Большинство исследователей русских летописей считают «Речь филосо­фа» вставкой, относящейся ко второй половине XI в