Наука и власть.

Власть - способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать  определяющие воздействие на деятельность людей, поведение с помощью  каких либо средств – авторитета, права, насилия. Говоря о соотношении науки  и власти, П. Поппер считал, что чем сильнее вторая, тем хуже для первой. Накопление и концентрация  политической власти, с его точки зрения, является  «дополнительными» по отношению  к прогрессу научного знания в целом. Ведь прогресс науки зависит от свободного соревнования идей, и в конечном счете от политической свободы. Гейзенберг считал, что благосостояние  народа и политическая власть зависят от состояния науки, и ученый не может игнорировать эти практические результаты. Таким образом, наука находится в тесной зависимости от политической власти,  которая определяют наиболее  приоритетные  на данный момент области исследования науки. Отвечая на идеологические потребности общества, наука предстает как инструмент политики. Из истории отечественной науки видно, как марксистская идеология полностью и тотально контролировала науку, велась борьба с кибернетикой, генетикой, математической логикой и квантовой теорией. Офи­циальная наука всегда вынуждена поддерживать основополагающие идеологические установки общества, предоставлять интеллектуальные аргу­менты и практический инструментарий, помогающий сохранить суще­ствующей власти и идеологии свое привилегированное положение. Поэтому вывод о нейтральности науки всегда сопряжен с острой полемикой.

Наука и власть.

Выше уже отмечалось, что наука как социальный институт на­ходится во взаимодействии с другими социальными институтами, зависит от некоторых из них, например, в финансовом плане.

Рассмотрим проблему отношения науки и власти.

Любая власть, как институционализированная (государствен­но-правовые институты), так и не институционализированная (на­пример, власть старшего в семье, власть учителя в школе, власть женщины над любящим ее мужчиной и т.д.), есть, прежде всего, авторитет, обладающий возможностью подчинять своей воле, управлять или распоряжаться действиями других людей. Власть государственная необходима для организации общественного про­изводства, которое немыслимо без подчинения участников еди­ной воле, а также для регулирования взаимоотношений между людьми в обществе.

Проблема «наука и власть» имеет два аспекта: (1) проблема са­мой науки как формы власти; (2) отношение науки и государствен­ной власти.

(1) Наука сама обладает властью, как институционализирован­ной, так и неинституционализированной. Неинституционализи-рованная власть науки возникла вместе с возникновением науч­ного знания, которое само по себе формировало властные отношения и способствовало утверждению идеологии власти со своими идеалами и целями, ориентированными на господство над природой, обществом (ср. Ф. Бэкон: «знание - сила»). Институ­ционализированную форму научная власть обрела над учеными, когда сформировалась как социальный институт. Мишель Фуко (французский структуралист XX века) одним из первых показал, что с возникновением науки как социального института произош­ло подчинение ученого определенной дисциплине мышления и нормам научного этоса. Наука стала формой власти, господства и контроля внутри сообщества ученых. Но так как средством этого господства и контроля явилась диктатура законодательного ра­зума, породившая инструментальную рациональность, то наука стала манипулировать не только изучаемыми ею объектами, но и человеком. Наука ограничила познавательные способности чело­века, запретив ему прибегать в познании к таким процедурам, как интуиция, фантазия, воображение, лишила человека того есте­ственного места, которое человек занимал в Космосе, создала но­вый образ мира и сделала его доминантным в мировоззрении лю­дей. Отдав предпочтение рациональному мышлению, наука в итоге породила «инструментальную» рациональность, т.е. способность организовывать средства для достижения некоторой цели. Власть науки распространилась на все области культуры.

(2) Став социальным институтом, наука органически включи­лась в систему государственных, властных отношений, что приве­ло к необходимости считаться с политическими и экономически­ми интересами общества. Рассмотрим тот аспект проблемы «наука и власть», который включает отношение науки и государства, осо­бенности государственного регулирования науки. Процесс фор-

мирования в XX веке отношений «наука - государство» можно раз­делить на несколько этапов, имевших место практически во всех развитых странах, и прежде всего в США и СССР: (1) государствен­ная научнаяполитика, направленная на развитие масштабных, фундаментальных исследований «большой науки», обеспечиваю­щих военно-политическое превосходство государства на между­народной арене (так называемая гонка вооружений). В современ­ном мире складывается аналогичная ситуация: тот, кто владеет научными знаниями, например, о финансовой деятельности транс­национальных корпораций, тот занимает сегодня особое место в мировых экономических структурах; страны, добившиеся опреде­ленных успехов в фундаментальных научных исследованиях (на­пример, в области ядерной энергетики и др.), претендуют на осо­бое положение в мировом сообществе, на особую роль в решении различных проблем на международном уровне (урегулирование военных конфликтов, введение экономических санкций для не­которых стран и т.д.). В современном информационном обществе тот, кто обладает информацией, — обладает миром»; (2) государственный заказ науке — содействовать экономическому «прорыву», т.е. решить задачи, связанные с обеспечением стабильных темпов экономи­ческого роста и выхода на уровень планетарной конкурентоспо­собности ключевых отраслей экономики; (3) современная науч­ная политика, характеризующаяся смещением приоритетов в сторону информационных услуг, медицины, экологии и других аспектов повышения качества жизни человека и общества в це­лом. Так, в области фундаментальных исследований в США на ме­дицинскую науку тратится в три раза больше, чем на исследова­ние космоса и в шесть раз больше, чем на фундаментальные исследования в интересах обороны [3, 63].

Современная научная политика, реализуемая ведущими госу­дарствами, заключается в ориентации государственных программ не на грандиозные проекты прорывного характера, а на долгосроч­ную деятельность по укреплению различных национальных инно­вационных систем (военные и гражданские отрасли промышлен­ности, образование и здравоохранение, изучение космоса и охрана окружающей среды и др.).

В сфере взаимоотношений науки и власти можно выделить не­сколько аспектов: (1) история демонстрирует, что жесткая государ­ственная научная политика, с одной стороны, может иметь нега­тивные последствия, а с другой — являться своеобразным толчком (стимулом) для развития науки. Так, в СССР жесткая государствен­ная политика в области науки, с одной стороны, способствовала гонению в 1948—1950 гг. на кибернетику, генетику, квантовую хи­мию, объявив их лженауками, а с другой, стимулировала исследо­вания в области освоения космоса, атомной энергии; (2) со второй половины XX века на ученых и их деятельность были распростра­нены международные принципы защиты прав человека: ученый переставал быть «крепостным» государственных властных структур; (3) наука вынуждена сотрудничать с властью, чтобы иметь возмож­ность хотя бы частично корректировать ее научную политику в крат­косрочной и долгосрочной перспективах. Так, А. Эйнштейн, желая опередить фашистскую Германию, написал президенту США Руз­вельту несколько писем, в которых обосновывал необходимость быстрейшего создания атомного оружия. Позднее, правда, он ска­жет: «Знай я, что немцы не смогут сделать атомную бомбу, я бы и пальцем не пошевелил».