Прав_стат_Савюк

Наиболее заметный след в исследовании явлений, характеризующих общественную нравственность, оставил, как отмечалось, А. Кетле. Он обращал внимание на повторяемость криминальных явлений, был уверен в стабильности числа ежегодно совершае-

1Цит. по: Гернет М.Н. Избр. произведения С. 368.

2Эциклопедичѐский словарь Брокгауза и Ефрона. Биографии. Т. 4. М., 1993. С. 18.

§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России

мых преступлений и на этой основе пытался вывести закономерности движения преступности Развитие исследований моральных статистиков на втором этапе (вторая половина XIX в.) шло в

направлении сбора сведений о степени влияния на преступность и иные аморальные явления тех или иных социальных факторов, среди которых выделялись: особенности страны, время года и суток, личностные характеристики — пол, возраст, образование, национальность, место жительства, семейное и имущественное положение, алкоголизм, бродяжничество, неурожаи, цены на хлеб и т.д. Обращают на себя внимание работы следующих представителей этого направления: западноевропейских исследователей В. Лексиса, Г. Майра, Э. Ферри, Р, Гарофало, С. Принса, П. Лафарга; наших соотечественников Д.Т. Анучина, Н.А.Неклюдова, И.Я. Фойницкого, М.В. Духовского, Д.А. Дриля, П.Н.Ткачева, С.К. Гогеля, М.Н. Гернета и многих других представителей социологической школы уголовного права. Уместно отметить, что последние считали статистический анализ важнейшим методом отыскания зависимостей преступности от тех или иных факторов.

Так, С.К. Гогель отмечал, что «настоящее и будущее современной преступности с дальнейшим продолжением быстрого развития статистики будет изучаться главным образом при помощи статистического метода», который, как он считал, «состоит в непрерывном и постоянном собирании и систематическом объединении рядов однородных фактов; при применении его получается возможность установить постоянство известных влияний и причин там, где в смене отдельных явлений на первый взгляд нельзя усмотреть никакой однородности»'.

Многие известные русские статистики того времени увлеклись изысканиями в области моральной статистики. Так, Е-.Н. Тарнов-ский, крупнейший русский специалист в области уголовно-правовой статистики (заведовавший долгое время статистическим отделением Министерства юстиции, а затем в течение ряда лет возглавлявший соответствующий отдел НКЮ РСФСР), исследуя зависимость динамики имущественных преступлений в России от колебаний в размерах урожаев и цен на хлеб в различных губерниях, пришел к выводу, что разный уровень преступности на ее

1 Гогель С.К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. СПб., 1910. С. 28, 30.

122

Глава III. История и современная организация правовой статистики

территории тесно связан с изученными им экономическими факторами: «Где выше колеблемость цен ржи, там больше колеблется преступность»1. Автор глубоко прав: в цене на хлеб как интегрированном показателе сфокусирован уровень экономического развития региона и вытекающие из этого условия жизни населения.

Опережая хронологию изложения, отметим, что в 1916 г. Тарновский выпустил книгу «Применение статистического метода в области уголовной социологии», в которой подверг критике сочинение немецкого ученого Р. Вассермана «Понятие и границы уголовной статистики» за то, что он отрицал объективные закономерности, причинные зависимости общественной жизни и возможность статистики их измерить. Нет закономерностей и в области преступности, считал Вассерман. «Статистика не может нам указать, по каким законам протекает преступная деятельность человека... Уголовная статистика смогла бы это сделать только тогда, если бы общественная жизнь протекала закономерно»2. Статистику, в том числе и уголовноправовую, он считал чисто описательной наукой. Тарновский, напротив, утверждал, что «моральная статистика не ограничивается описанием действительности; она стремится также к установлению и выяснению взаимной связи между явлениями. Это установление связи является даже ее главнейшею и наиболее ответственною задачею»3. Поэтому необходимо разработать для уголовно-правовой статистики такие теоретические основы, которые дали бы ей полную возможность устанавливать конкретные причины и закономерности в области преступности, а отсюда — вырабатывать действенные меры по борьбе с ней. Это не мешало ему отрицать за статистикой право называться самостоятельной наукой, считать ее только методом, но не объясняющим установленные закономерности.

Другой статистик, М.А. Филиппов, анализируя резкое повышение преступности в 60-хгодах XIX в., отмечал, что многие помещики, освобождая крестьян на основании реформы, «при этом не озаботились обеспечить их быт, освобождая их без земли... так что на первых порах нужда побудила их к преступлениям»4.

1Тарновский Е.Н. Влияние хлебных цен и урожаев на движение преступлений против собственности в России // Журнал министерства юстиции. 1898. № 8. С. 102.

2Вассерман Р. Понятие и границы уголовной статистики. М., 1912. С. 69—70.

3Тарновский Е.Н. Применение статистического метода в, области уголовной социологии // Журнал министерства юстиции. 1916. № 8. С. 4, 5.

4Филиппов М.А. О судебной статистике в России. СПб., 1864. С. 146.

______§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России____[23

Замечательный статистик Д.П. Журавский в известном сочинении «Об источниках и употреблении статистических сведений», вышедшем в свет в 1846 г., обосновывая правильную мысль о зависимости в конечном счете нравственных качеств общества от материальных условий и о том, что бедность и угнетение крестьян являются главными причинами преступлений и других «пороков», писал: «Нет сомнения, что там, где не собирается подобных сведений, состояние народной нравственности не может быть вполне известно ни публике, ни правительству и меры к улучшению ее не могут иметь твердого основания, не могут быть соразмерными с потребностью»1.

Замеченной была и работа академика К.С. Веселовского (1811 — 1901) «Опыт нравственной статистики», посвященная одной из ее проблем — статистике самоубийств. Обработав официальные статистические данные, взятые из отчетов Министерства внутренних дел, автор заключает, что рост числа самоубийств в России — следствие исключительно тяжелых жизненных условий преобладающего большинства населения. Причем, опираясь в этом вопросе на известное положение Журавского о том, что статистика «в обширнейшем смысле может быть определена наукою категорического вычисления», Веселовский считал важным исследовать нравственные явления, предварительно группируя их.

Эта работа вызвала появление других работ подобного рода, исследующих актуальные, даже с позиции сегодняшнего дня, проблемы уголовно-правовой статистики как важной части моральной (нравственной) статистики. Причем такие работы публиковались в том числе и в губернских статистических комитетах, собравших богатый материал, освещающий различные стороны экономической, социальной, культурной и правовой жизни той или иной губернии. В качестве примера С.С. Остроумов приводит любопытную работу Ф. Захаревича, написанную «по документам и сведениям Главного статистического Комитета Новороссии» и опубликованную в 1853 г. Автор наряду с другими пытается решить вопрос о показательности данных уголовно-правовой статистики для характеристики преступности, о том, можно ли, например, на основании увеличения числа осужденных или уголовных дел говорить об увеличении преступности.

1 Журавский Д.П. Об источниках и употреблении статистических сведений. М. 1946. С. 19.

124

Глава III. История и современная организация правовой статистики

Анализируя различные по степени латентности категории преступлений, Захаревич пришел к знаменательному и для сегодняшнего состоянии уголовно-правовой статистики выводу: «Увеличение цифры преступлений, оказывающееся в статистической таблице, часто есть только выражение лучшей системы, принятой для открытия их. Число арестантов, преданных в руки правосудия, не есть еще средство, вполне достаточное для узнания числа преступлений, истинно совершенных, подобно тому, как число рыб, пойманных неводом, не указывает числа рыб, которые плавают в реке. Поэтому юридические цифры, взятые в массе, скорее должны считаться мерилом полицейской деятельности, чем морального состояния в губернии или области»1.

Но выводы, сделанные Захаревичем, звучат злой насмешкой и издевательством для России того времени: «Возрастание числа открываемых преступлений не делает никакого пятна или начета на успех нравственности народной; оно доказывает только ту истину, что при благоприятных мерах местного начальства зло более и более преследуется, наказывается и, следственно, прекращается»2. Заслуга в этом, по его мнению, благодетельного правительства, неустанно пекущегося о нравственности народа.

В работе одного из идеологов народничества П.Н.Ткачева (1844—1885/86), посвященной анализу динамики преступности за 1856—1861 гг., сообщается, что темпы роста преступности (2%) за рассматриваемый период превышали темпы роста населения (1%) России. Основную причину этого Ткачев видел в невыносимых социально-экономических условиях жизни трудящихся, усилении гнета государства, его безжалостной карательной политике3.

Известный русский криминалист Д.А. Дриль( 1846—1910), некоторое время занимавшийся земской статистикой, находясь под влиянием теории факторов, считал, что «преступление является роковым исходом из действий целого ряда общих предрасполагающих и непосредственно действующих или ближайших факторов. Вот почему, сколько бы цифр ни приводила социально-экономическая статистика в пользу тех или иных общих влияний на развитие преступности среди населения, влияние ближайших внеш-

1Захаревич Ф. Опыт юридической статистики Новороссийского края // Журнал министерства внутренних дел. 1853. Ч. 41.

С. 258.

2Там же. С. 262.

______§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России____125

них факторов, действующих в каждом данном случае на личность, а равно характер самой личности, на которой отразилось все прошлое ее жизни и условий ее развития, в смысле влияния наследственности, не могут быть игнорируемы ни в коем случае»'. Несмотря на такой широкий взгляд на причины преступности, Дриль не поддался теориям итальянских представителей уголовно-антропологической школы и одним из первых выступал против более чем смелых научных исследований по пенологии и криминологии. Он считал, что целесообразные меры борьбы с преступностью должны быть мерами общественного оздоровления, мерами, как в то время говорили, общественной гигиены, имеющей дело с вопросами воспитания, с особенностями окружающей среды и с условиями общественного устройства в его отрицательных сторонах.

Надо сказать, что к представителям школы моральных статистиков с глубоким уважением относился Н.С. Таганцев. Под их влиянием, как отмечает во вступительном очерке к курсу его лекций «Русское уголовное право» их составитель и ответственный редактор профессор Н.И. Загородников, «его «догматический» — в положительном смысле этого слова — подход к осмыслению юридических отношений ...утратил свои крайности...»2.

«С цифровым отчетом о ежегодных числах преступных деяний в руках, — писал Н.С. Таганцев, — наука стала изучать преступление как социальное явление... а это... привело к изучению социальных законов, управляющих преступными деяниями, к попыткам путем познания законов преступности найти рациональные основы для борьбы с этим недугом человечества... анализ математика, при помощи теории больших чисел и вероятностей заставляющий мертвые цифры говорить о законах общественной жизни»3. Специальные вопросы уголовно-правовой статистики рассматривались авторами того времени в тесной связи с политической, экономической и социальной ситуацией переживаемого времени, подчеркивалось, что без четкой организации статистики нельзя контролировать работу судов, нельзя проводить соответствующие законодательные мероприятия и развивать юридическую науку. Так, автор статьи «Судебная статистика России» писал: «Без ста541.

1Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912. С. 540,

2Таганцев НС. Русское уголовное право. Лекции. Т. 1. М., 1994. С. ХХХП.

3Там же. С. 6, 7.

126

Глава III. История и современная организация правовой статистики

тистики нельзя обойтись. Статистика нужна для законодателя, который без нее бродит в потемках». Анализируя очередной отчет Минюста за 1858 г. о числе лиц, находящихся под стражей, автор продолжает: «По распоряжению каких именно властей люди эти взяты под стражу и по скольку месяцев или годов ожидали своей участи — об этом наши таблицы не говорят ничего. Такие сведения должны быть обязательны — по ним будем судить о нашем судопроизводстве»>.

Заметной вехой в организации уголовно-правовой статистики явилась судебная реформа 1864 г. Новая судебная система для своей эффективной деятельности наряду с другими условиями требовала и новой организации уголовно-правовой (судебной) статистики.

Предварительная подготовка реформы велась с широким использованием статистического материала, специально собираемого по отдельным губерниям. В результате анализа представляемых таблиц по каждой губернии составлялись «предложения по предмету введения в действие новых судебных уставов», которые должны были определить число мировых судей и судебных следователей в каждом уезде, объем их работы, а также работы судебных округов, местонахождение окружных судов, их личный состав и т.п.

Судебная реформа 1864 г. установила суд присяжных, адвокатуру, реорганизовала прокуратуру и ввела новый порядок судопроизводства и судоустройства. Она отменила сословные суды, провозгласила отделение суда от законодательной и административной власти, независимость и несменяемость судей. Судебные уставы^ утвержденные Александром 1 20 ноября 1864 г., создали две системы судов: мировую и общую, не считая многочисленные специальные суды — военные, церковные, коммерческие, волостные и др.

Система общих судов, на которые возлагалось рассмотрение всех уголовных и гражданских дел, превышающих подсудность мирового суда, состояла из: 1) окружных судов, 2) судебных палат и 3) Правительствующего Сената.

Начата была работа по пересмотру основных частей и материального законодательства — уголовного и гражданского, непосредственно определяющих основные объекты уголовно-правовой статистики, которыми, как известно, являются преступления,

Русский вестник. 1860. Т. 29. С. 302, 316, 318.

§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России

127

преступники и наказания, а также деятельность органов, осуществляющих отдельные стадии уголовного процесса.

По закону от 1863 г. отменялись наказания шпицрутенами, плетьми и кошками, а также наложением клейма и штемпельных знаков на лицо. Знаменательно, что при обсуждении этого законопроекта «министр юстиции граф Панин доказывал, что действующая у нас система телесных наказаний представляется целесообразной, так как находится в полном соответствии со степенью умственного и нравственного развития народа и она только может оказать надлежащее сдерживающее влияние на развитие в нем преступности»1. Того же мнения придерживался и московский митрополит Филарет.

Вопросам уголовно-правовой (судебной) статистики непосредственно посвящены ст. 75, 174—176, 178— 183 Учреждения судебных установлений2.

Согласно общим указаниям судебных уставов, на министра юстиции были возложены надзор за всеми ведомствами и правильная организация судебной статистики как одной из важных форм надзора, но не указывались конкретные формы этой организации.

Отчеты, составляемые по истечении каждого года, было признано необходимым заменить сведениями, доставляемыми по каждому отдельному делу во время самого его производства. С момента возникновения уголовного дела все судебные места, в производстве которых оно находится, обязаны посылать в Министерство юстиции краткие уведомления по установленной форме о всякой перемене в положении дела, а по окончании его — статистический листок о личности подсудимого.

Новая система уголовно-правовой статистики основывалась на четкой организации первичного учета, при котором каждое уголовное дело и каждый подсудимый регистрировались на отдельных карточках.

Организация первичного учета по индивидуальной форме — наиболее удобная для статистической работы, так как дает возможность охарактеризовать единицу совокупности значительным числом показателей, она более удобна как для сводки и груп-' пировки, так и для оперативных целей — получения всевозмож-

1Мнение на записку кн. Орлова о необходимости отмены телесных наказаний, составленную в 1861 г., см.: Министерство юстиции за 100 лет 1802—1902. СПб., 1902. С. 91.

2См.: Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С, 30.

128

Глава III. История и современная организация правовой статистики

§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России

129

;

ных справок о деле или обвиняемом. Такая система учета имеет исключительно важное значение и для любого статистического исследования. Карточки являлись базой всей системы уголовно-правовой статистики и приравнивались к основным процессуальным документам. Первичный учет осуществлялся непосредственно судьями и следователями путем заполнения карточек.

Втечение почти четырех десятилетий (1872—1909) в России существовала так называемая купонная система, дающая возможность Министерству юстиции следить за движением уголовного дела, рассматриваемого в судах. Ее сущность заключалась в следующем: к возбужденному уголовному делу подшивалась особая тетрадь (ведомость о производстве дела»), состоящая из 12 «купонов», каждый из которых отражал соответствующую стадию уголовного процесса, начиная от производства дела у судебного следователя и кончая исполнением приговора. Соответствующий купон заполнялся по окончании производства в определенной стадии уголовного процесса и немедленно отсылался в Министерство юстиции, где могли точно знать положение каждого уголовного дела. Заполнение «купонов» тоже приравнивалось к заполнению основных процессуальных документов и возлагалось на следователей, судей и прокуроров, которые несли уголовную ответственность за правильность указанных сведений и их своевременное представление.

Купоны служили также документом учета для измерения преступности. Если каждая стадия уголовного процесса контролировалась центром на основе полученных купонов1, то учет преступности велся в противозаконных событиях, фактах лишь после окончательного завершения дела, что исключало дублирование, повторный учет. Фактически «купонная система» впервые установила такие принципы, которые давали возможность разрешить весьма актуальную проблему единого учета преступлений.

Встатистическом отделении Министерства юстиции полученные документы первичного учета сводились, группировались, причем основные итоги и выводы ежегодно публиковались в «Сводах статистических сведений по делам уголовным».

Статистические сведения по программе «Сводов», издаваемых Министерством юстиции, собирались начиная с 1874 г. К этому

2 См.: Гернет М.Н. Моральная статистика. М., 1922. С. 35.

За период 1874—1894 гг. был выпущен сборник «Итоги русской уголовной статистики», облегчавший пользование цифровым материалом. Более подробные сведения отчетного характера о деятельности судов, следователей, прокуроров были опубликованы за 1905—1915 гг. в «Ежегодных сборниках статистических сведений Министерства юстиции».

С 1 января 1911 г. Министерство юстиции ввело новый отдел уголовной статистики о прекращении судебного преследования в порядке ст. 356 Устава уголовного судопроизводства, т.е. вследствие признания невменяемости обвиняемых. В опросные листки были включены вопросы психиатрического характера, так что представлялась возможность исследования связи между формой душевной болезни и характером преступного деяния. Опросные листки выясняют также значение вырождения, наследственности и различных мотивов у лиц, признанных неподлежащими судебной ответственности по указанным основаниям. Материалы этой статистики появились в «Сборниках статистических сведений Министерства юстиции».

Последний том «Сборника» содержит материалы 1913 г. Листки за 1914 г. погибли во время революции, а за 1915 и 1916 гг. сохранились. Листки за 1917 г. после Февральской революции поступали очень неаккуратно, а закрытие судебных мест после Октябрьской революции прекратило их поступление вовсе. Резюмируя, отметим, что, несмотря на большие достижения и несомненные преимущества по сравнению с западноевропейской, организация русской уголовно-правовой (судебной) статистики пореформенного периода не давала возможности установить истинные размеры преступности в стране. Официальная статистика учитывала деятельность общих судов и те дела, рассматриваемые мировыми судами, по которым могло быть назначено наказание не ниже тюремного заключения. К этому можно добавить, что деятельность военных, волостных судов, а также политические, государственные преступления вообще не

входили в статистические показатели.

1

Подтверждением явного ухудшения организации уголовно-правовой (судебной) статистики может служить ликвидация в 1909 г. «купонной системы», а также все убывающая показательность «Сводов». Вместо того чтобы рационализировать купонную систему и систему децентрализованной отчетности, Министерство юстиции полностью ликвидировало первую и оставило вторую. В свою оче132

Глава III. История и современная организация правовой статистики

редь ликвидация «купонной системы» повлекла за собой исключение из «Сводов» всех данных о движении дел, и, следовательно, преступность стала учитываться только в лицах. Что же касается ее учета в делах, отражающих число противоправных фактов, число самих преступлений, то таковой учет из-за отсутствия необходимых данных полностью упразднялся.

Одновременно с ликвидацией ведомости о производстве дел вновь вводились «справки о судимости» (что объяснялось необходимостью усиления борьбы с возрастающей рецидивной преступностью), которые должны были составляться вместе со статистическими листками общими, мировыми судами и земскими начальниками на каждого приговоренного к наказанию не ниже тюремного заключения. А из официально публиковавшихся статистических данных были полностью исключены показатели, характеризующие деятельность всех судебных мест.

§ 2. Основные сведения из истории судебной (уголовно-правовой) статистики советского периода и ее современная организация в правоохранительных органах России

Всоветский период шел процесс адаптации правовой статистики к новым условиям. В соответствии с Положением о государственной статистике, утвержденным 25 июля 1918 г. Совнаркомом, предусматривалось, что Центральное статистическое управление (ЦСУ) организует статистическое изучение всех областей жизни государства и общества. На него, в частности, было возложено «ведение моральной статистики» (п. 5§ 6 Положения о государственной статистике).

В1918 г. с образованием народных судов в РСФСР вводятся справочные листки об осужденных и периодические ведомости. Но справочные индивидуальные листки, имеющие своим назначением установление рецидива, поступали в Народный комиссариат юстиции в крайне ограниченном количестве, не более 10%. Периодические же ведомости по своему содержанию не могли дать исчерпывающих сведений.

В1919 г. ЦСУ по соглашению с НКЮ выработал и утвердил проект статистического листка для обвиняемого (см. с. 145—147). Учету, согласно программе собирания материалов, должны бы-

ли подлежать как все преступные деяния, так и все обвиняемые, оправданные и осужденные. Но несмотря на выпуск статистических листков в том же 1919 г., введение в РСФСР правильно поставленной уголовноправовой статистики не могло состояться до 1922 г., так как форма листков оказалась трудной для судебных деятелей. В таком же положении оказалась сокращенная форма (из 40 вопросов первого листка во втором было оставлено всего 27), выработанная теми же инстанциями в 1920 г. и также не введенная. В 1921 г. был выработан справочный листок об осужденном (см. с. 147—148). Справочные листки должны были поступать в статистическое отделение НКЮ для печатания списка ограниченных по суду в своих правах осужденных и вообще справок о судимости. Статистические же листки об осужденных должны были поступать в отдел моральной статистики ЦСУ для составления отчетов о движении судимости в РСФСР. Собирание этих материалов началось в 1922 г.

Впериод 1918—1922 гг. отделы моральной статистики (позднее переименованные в отделы социальных аномалий) получали преимущественно данные ведомственной статистики (НКВД, НКЮ, Наркомпроса).

Впроцессе развертывания статистических исследований органами ЦСУ в центре и на местах через упомянутые отделы (секции) моральной статистики осуществляли сбор, обобщение, синтезирование следующих материалов статистики: уголовно-правовой; гражданско-правовой; правонарушений несовершеннолетних; самоубийств; абортов; алкоголизма (выборочное изучение).

Статистические данные милиции и уголовного розыска о движении преступности, судов — о числе рассмотренных уголовных дел и осужденных по видам преступлений и мерам наказания, комиссий по делам несовершеннолетних — о числе рассмотренных дел и о составе правонарушений регулярно поступали от указанных ведомств в отделы моральной статистики ЦСУ и в обработанном виде публиковались в статистических сборниках ЦСУ.

За 1918—1920 гг. сведения о движении преступности публиковались по краткой программе в отчетах НКЮ съездам Советов. Так, в отчете VIII Всероссийскому съезду сообщается о деятельности народных судов, революционных трибуналов, следственных комиссий с указанием приговоренных к различным наказаниям, а в отчетах о деятельности революционных трибуналов и следственных комиссий сообщались сведения и о преступлениях по четы134

рем группам: 1) контрреволюционные; 2) спекуляция; 3) должностные и 4) уголовные.

С 1922 г. отделы моральной статистики по согласованию с заинтересованными ведомствами, как уже упоминалось, ввели специальный учет осужденных. На каждого осужденного судья заполнял и подписывал статистическую карточку. Заполненные карточки направлялись периодически в губстатотделы, где производилась их статистическая обработка.

Сводные отчеты по губерниям, республикам и стране в целом публиковались как в общих статсборниках ЦСУ, так и в специальных сборниках. В частности, были опубликованы следующие сборники: «Статистика осужденных в СССР в 1923—1924 гг.» (изд. ЦСУ, 1927); «Статистика осужденных в СССР в 1925, 1926 и 1927 гг.» (изд. ЦСУ, 1930); «Аборты в 1926 г.» (изд. ЦСУ, 1929); «Самоубийства в СССР в 1925—1926 гг.» (изд. ЦСУ, 1929); «Статистика амнистированных в ознаменование десятилетия Октябрьской революции» (изд. ЦСУ, 1928). В подготовке этих и целого ряда других обзоров движения преступности, иных аморальных явлений принимали участие специалисты в области теории и практики уголовно-правовой статистики.

Изучению преступности как на основе указанных документов первичного учета, так и специально проводимых исследований в первые годы новой власти уделялось особое внимание. Было выпущен но много публикаций авторами, близко стоявшими к руководству уголовно-правовой статистикой в различных ведомствах или ЦСУ. Таковы были работы по статистике милиции и уголовного розыска (Учеватов и В. Халфин), по тюремной статистике (В. Р. Якуб-сон), по статистике осужденных (А.А. Герцензон, Д.П. Родин, М.Н. Гернет).

Так, А.А. Герцензон опубликовал результаты исследования в монографии «Борьба с преступностью в РСФСР» (1928 г.), М.Н. Гернет — в ряде журнальных статей и монографий: «Моральная статистика» (1922 г.), «Преступность и самоубийства во время войны и после нее» (1927 г.), «Преступность в СССР и за границей» (1931 г.). Ряд статистических сборников был издан ЦСУ РСФСР, УССР, БССР.

Кроме того, в издаваемых ЦСУ общестатистических сборниках регулярно публиковалисьданные по моральной статистике, например в «Сборнике статистических сведений по Союзу ССР 1918—1923 гг.», в сборнике «Итоги десятилетия Советской влас-

ти в цифрах» и многих других. И хотя учет таких сведений в те годы был далек от совершенства, обзоры моральной статистики более или менее полно отражали состояние нравственного здоровья рождающегося нового общества1.

Вряде регионов страны создавались специальные учреждения по изучению преступности. Так, с 1923 до 1929 г. «Кабинет по изучению личности преступника и преступности» при активном участии специалистов разного профиля (криминалистов, психиатров, психологов и антропологов) провел ряд актуальных для того времени исследований, результаты которых были опубликованы в изданий «Преступный мир Москвы».

Вбольшинстве учреждений особое распространение получил статистический метод. Наиболее широко было поставлено собирание статистических материалов по преступности в образованном в 1925 г. при НКВД Государственном институте по изучению преступности и преступника с его филиалами в различных регионах страны. В его структуре было специальное статистическое бюро, получавшее материалы по уголовно-правовой статистике из НКВД, НКЮ, Наркомпроса, ЦСУ, что позволяло более полно отслеживать движение преступности в стране. Бюро получало на каждого заключенного, осужденного судами республики особую карточку; картотека на заключенных давала большой материал для изучения преступности. Особое значение приобрела статистическая работа, произведенная Государственным институтом в 1926 г. одновременно со всеобщей переписью населения страны. Все заключенные были переписаны на дополнительные статистические карточки. Обработка до 100 тыс. таких карточек дала возможность очень подробно изучить состав этой категории населения. Итоги ее были положены в основу многих научных трудов, посвященных изучению хулиганов и хулиганства, убийц и убийств, преступлений в области половых посягательств, растрат и растратчиков и др.

В1930 г. ЦСУ было реорганизовано в статистический сектор Госплана, а затем — в Центральное управление народнохозяйственного учета (ЦУНХУ).

В1931 г. Государственный институт по изучению преступности и преступника был реорганизован в Институт уголовной и исправительной политики, а в 1936 г. — во Всесоюзный институт юри-

1 См.: Лунеев В.В. Содержание и значение моральной статистики // Сов. государство и право. 1990. № 4. С. 69.

136

Глава III, История и современная организация правовой статистики

I

дических наук (ВИЮН), в котором уже не было места для эмпирического изучения преступности и судимости. Это привело к постепенному свертыванию работы в области моральной статистики в общегосударственном масштабе. Статистика осужденных была передана в Наркомюст, а остальные разделы моральной статистики рассредоточены по заинтересованным ведомствам. В частности, статистика преступности разрабатывалась в Главном управлении милиции СССР и Прокуратуре СССР; статистика исправительно-трудовых учреждений — в НКЮ СССР; статистика правонарушений несовершеннолетних

— в наркомпросах союзных республик. Полностью прекратились публикации каких бы то ни было материалов по моральной статистике. Очередной сборник «Статистика осужденных в РСФСР. 1928—1934

гг.». (ML, 1935) вышел уже с грифом «секретно». За органами государственной статистики сохранилась лишь функция рассмотрения и утверждения форм ведомственной статистики. Вне статистики оказались товарищеские суды, комиссии по делам несовершеннолетних, к ведению которых относилось рассмотрение немалого количества дел о преступлениях и правонарушениях. Не было полного и систематизированного учета правонарушений, рассматриваемых в административном порядке, а также других аморальных явлений.

Такое положение не изменилось и после воссоздания в 1948 г. Центрального статистического управления. Однако ученые и практики и в это сложное время поднимали научно-практические вопросы статистического изучения преступности. Так, еще в трудном 1944 г. по инициативе ВИЮН и с участием практических работников правоохранительных органов и сотрудников Института права АН СССР было проведено совещание, на котором с докладами выступили А.А. Герцензон, М.Н. Гернет и Б.Н. Хлебников. Они обосновали необходимость фактического изучения преступности и ее причин1.

Отсутствие единого органа, синтезирующего данные о преступности, осужденных, деятельности органов по борьбе с преступностью, привело к тому, что стало невозможно получить полную картину состояния преступности в стране. Наличие больших различий в статистических формах органов охраны общественного порядка, суда, прокуратуры, узковедомственный подход к статот-четности, отсутствие единого учета преступности привели к то-

§ 2. Основные сведения из истории судебной статистики советского периода

137

См.: Проблемы изучения преступности.-М., 1945.

му, что результаты сопоставления этих данных оказались крайне противоречивыми и не давали действительной картины состояния и динамики преступности в стране.

В середине 1960 г. в стране были введены новые общесоюзные формы отчетности о состоянии преступности и борьбы с ней, которые должны были представлять МВД союзной республики в прокуратуру республики. Обобщение данных этих отчетов, а также о числе лиц, содержащихся в местах лишения

свободы, было возложено на Прокуратуру СССР. Приступив к обобщению данных о состоянии преступности, Прокуратура СССР столкнулась с тем фактом, что в органах министерств внутренних дел ввиду отсутствия системы единого учета преступлений регистрировались не все преступления, а только те, о которых поступили сведения в органы милиции. В связи с тем, что значительная часть уголовных дел возбуждалась непосредственно органами прокуратуры и судами, данные о преступлениях по этим делам не могли найти отражения в отчетности органов МВД. Суммировать ведомственные данные существовавшая система отчетности не позволяла, так как каждое из этих ведомств имело отчетность с несопоставимыми показателями.

Для обеспечения полноты учета и сопоставимости показателей Прокуратура СССР утвердила в конце 1960 г. Инструкцию о едином учете преступлений, обязательную как для органов прокуратуры, так и для органов МВД. Эти мероприятия явились начальным этапом в возрождении единого учета регистрируемых преступлений, создании единой системы уголовно-правовой статистики как важнейшей части правовой статистики.

В дальнейшем ЦСУ совместно с Прокуратурой СССР и Верховным Судом СССР разработали и утвердили единые формы учета и статистической отчетности с показателями, характеризующими состояние преступности, судимости, следственной и судебной работы, т.е. охватывающей деятельность органов охраны общественного порядка, прокуратуры и судов по борьбе с преступностью. Прокуратура СССР

переработала и 30 декабря 1965 г. утвердила Инструкцию о едином (первичном) учете преступлений. Установленные этой инструкцией правила учета преступлений распространялись как на органы прокуратуры, так и на органы охраны общественного порядка.

Первичный учет осуществлялся путем заполнения лицами, производящими расследование: а) карточек на выявленные преступ138

Глава III. История и современная организация правовой статистики

§ 2. Основные сведения из истории судебной статистики советского периода

139

ления; б) карточек на лиц, совершивших преступления; в) специального талона по уголовному делу, в котором отражалось движение каждого уголовного дела и результаты расследования. Впоследствии была установлена единая отчетность с показателями состояния преступности как для органов охраны общественного порядка, так и для органов прокуратуры, заполняемая на основании указанных карточек органами Министерства охраны общественного порядка (МООП), начиная с областного звена. Она представлялась вышестоящим органам МООП и соответствующим прокуратурам.

Вэтот же период ЦСУ утвердило разработанный Прокуратурой СССР единый статистический отчет по ведению следствия и дознания с выделением в нем данных по следственному аппарату прокуратуры, следственному аппарату органов охраны общественного порядка и органам дознания (милиции) и отчетность о работе прокурора. Была усовершенствована и отчетность судов: в нее внесены изменения, направленные на координирование показателей отчетности судов с отчетностью прокуратуры. В отчетности судебных органов, помимо данных о числе осужденных и оправданных судами, важное место заняли данные о мерах уголовного наказания (по видам преступлений). Она включила также данные о кассационном и надзорном рассмотрении дел.

Вэтот же период ЦСУ совместно с ВЦСПС предприняли попытку разработать методику учета правонарушений, не влекущих по закону уголовной ответственности и рассматриваемых в товарищеских судах, комиссиях по делам несовершеннолетних и в административных комиссиях исполкомов местных органов власти, а также учета других отрицательных явлений (больных алкогольным психозом, алкоголизмом, наркоманией).

Однако если методика учета правонарушений заинтересованными ведомствами была согласована, то по вопросу о порядке прохождения отчетности согласованности не было достигнуто.

Рассмотрение материалов о значительной части административных правонарушений осуществлялось в тот период должностными лицами отраслевых органов государственного управления без обращения в административные комиссии.

По ряду министерств и ведомств сведения в целом по Союзу ССР о числе выявленных проступков и примененных к виновным мерах административного воздействия содержались в отчетах о работе соответствующих органов, представляемых в министерства и ведомства СССР по утвержденным ЦСУ

СССР формам.

Существовавшие формы отчетности давали определенный материал для анализа административных правонарушений лишь в отдельных отраслях управления и не могли осветить общей картины совершаемых в стране административных правонарушений. Кроме того, эти сведения, получаемые министерствами, не вполне были сопоставимы и, как правило, не содержали данных, характеризующих правонарушителей.

В соответствии с решениями директивных органов в 1988 г. статистика правонарушений вновь была сосредоточена в системе Госкомстата СССР. Работа осуществлялась Отделом моральной статистики численностью 5 человек в составе Управления социальной статистики, в котором постепенно стала соредоточиваться сводная информация о преступности, административных правонарушениях и иных негативных явлениях.

Появились возможности комплексного анализа данных правовой статистики во взаимосвязи с соответствующими показателями других отраслей статистики; совместно с отраслевыми министерствами (ведомствами), соответствующими научными подразделениями вырабатывать единые методологические подходы при разработке и учете отдельных показателей; используя имеющиеся в Госкомстате опыт и базу, наладить альтернативное изучение деятельности правоохранительных органов путем специально ор-

ганизованных опросов населения. С этого времени систематически (два раза в год) анализируются и публикуются данные о состоянии преступности и судимости в стране. Освещаются такие вопросы, как внешняя миграция в СССР, хищения народнохозяйственных грузов на транспорте, преступления против собственности, преступность в молодежной среде, пожары и их последствия, правовая защищенность граждан, вымогательство и т.д. Совместно с МВД, Минюстом и Прокуратурой СССР Госкомстатом разработана система показателей моральной статистики, разработаны методологические подходы определения латентной преступности и международных сопоставлений данных о преступности, проведен ряд единовременных выборочных обследований различных категорий населения об отношении к отдельным видам правонарушений и деятельности правоохранительных органов и др. Однако по-прежнему оставался нерешенным ряд острых проблем. Среди первоочередных — разработка методологии и организация контроля достоверности данных, представляемых правоохранительными органами. Эти проблемы остались животрепещущими 140

Глава III. История и современная организация правовой статистики

и весьма актуальными в постсоветской России и ждут своего разрешения.

Всовременных условиях необходимость в четкой и единообразной системе уголовно-правовой статистики, удовлетворяющей своими показателями не только оперативные, но и научные требования, особенно ощутима. Интеграционные процессы в государствах СНГ актуализировали разработку системы показателей о преступлениях для обеспечения международных сопоставлений. В Программе методологических работ

Статистического комитета государств СНГ этой проблеме отведено важное место в разделе социальной статистики1.

Всоответствии с Концепцией судебной реформы в РСФСР (она утверждена постановлением ВС РСФСР от 24 октября 1991 г.2) одной из главных задач ее поэтапной реализации является обеспечение достоверности и повышение доступности информации о деятельности правоохранительных органов, судебно-правовой статистики. По замыслу ее разработчиков, задача регистрации преступлений по-прежнему может оставаться за органами внутренних дел, но при условии выделения специального подразделения регистрации сообщений о совершенных преступлениях и независимости его от следственных и оперативно-розыскных

подразделений. Ответственность за всю правовую статистику предполагается возложить на статистическую службу Министерства юстиции РФ3.

Солидаризируясь с первым предложением, мы вместе с тем не можем без критического анализа согласиться с мнением разработчиков Концепции по последнему вопросу, полагая, что уголовно-правовая статистика не может быть автономной, находиться в ведении какого-либо одного ведомства, в том числе и Министерства юстиции. Ее научно-практическая ценность лишь повысится при сопоставлении показателей правовой статистики с показателями других отраслей статистики. А это, на наш взгляд, посильно лишь Госкомстату, располагающему соответствующими возможностями — кадровыми, техническими, научными. В данном случае, в отличие от разработчиков Концепции судебной реформы в стране, речь идет не о создании единого государственного центра правовой статистики под крышей Госкомстата (тем более Минюста, МВД,

' См.: Вестник статистики. 1992. № 5. С. 11.

2См.: ВВС РСФСР. 1991. № 44. С. 1435.

3См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М., 1992. С. 77.

§ 2. Основные сведения из истории судебной статистики советского периода

прокуратуры или других федеральных ведомств), а о совместном рассмотрении и решении заинтересованными органами методологических вопросов, касающихся системы показателей, сбора, обработки, а также анализа данных правовой статистики в целом с учетом опыта работы Госкомстата, его возможностей в применении современных технологий обработки информации и проведении социологических обследований, дополняющих данные текущей статистики. Именно такая статистика, при всех прочих условиях, может быть объективным индикатором общественных отношений.