4.2. Патопсихологические исследования больных эпилепсией

При патопсихологическом обследовании больных эпилепсией обнаруживаются характерные изменения мышления, речи, памяти, личностные особенности.

Существенно изменяется темп психических процессов, у большинства больных он значительно замедлен. Показательно в этом отношении исследование с помощью таблиц Шульте. Тогда как здоровые люди затрачивают в среднем на поиск чисел в одной таблице 40—50 с., у боль­ных эпилепсией поиск чисел в таблице длится от 0,5 до 2,5 мин. и более.

Уже в начальной стадии эпилепсии отмечаются изме­нения подвижности психических процессов. Явления инер­тности психической деятельности обнаруживаются даже при наличии в анамнезе у больных с начальными прояв­лениями эпилепсии единичных судорожных припадков (при отсутствии еще заметных признаков интеллектуально-мнестического снижения).

Нарушения подвижности психических процессов лег­ко обнаруживаются в пробе на переключение. Так, при попеременном прибавлении к заданному числу двух дру­гих отмечаются ошибки чередования. Последние обнару­живаются и при попеременном назывании к заданным словам антонимов и синонимов.

Характерны в этом отношении результаты исследова­ния методикой попеременного называния пар одушевлен­ных и неодушевленных предметов. У больных эпилеп­сией обнаруживаются ограничение называемых предме­тов рамками одного понятия (называются одни лишь до­машние животные в качестве одушевленных либо мебель и окружающая обстановка в качестве неодушевленных), частое повторение одних и тех же слов, иногда (чаще в начале задания) — неправильное чередование пар слов.

При выраженном эпилептическом слабоумии и олигофазии больные нередко прибегают к называнию собствен­ных имен близких им людей.

Явления инертности отмечаются и при произвольном назывании 60 слов. На выполнение этого задания уходит от 6—7 до 14 мин. Многократно повторяются одни и те же слова. Психически здоровые обычно называют слова смыс­ловыми гнездами, состоящими из 5—6 слов, близкими по родовой принадлежности, например, “автомобиль, поезд, самолет, пароход”. После такого смыслового гнезда может следовать другое: “море, река, озеро” и т.д. У больных эпилепсией эти смысловые гнезда состоят из значительно большего числа слов. Это обстоятельство делает понятным, почему больные эпилепсией затрачивают на произвольное называние слов много времени, в силу инертности продол­жают искать нужное слово, а не переходят к словам, при­надлежащим к другому смысловому гнезду.

Обнаруживаемая при обследовании больных эпилеп­сией инертность протекания ассоциативных процессов ха­рактеризует их мышление как тугоподвижное, вязкое. Эти особенности отмечаются и в произвольной речи больных: они “топчутся” на месте, не могут отвлечься от второсте­пенных, мало существенных деталей. Но при этом цель высказывания больным не теряется.

Инертность, вязкость мышления больных эпилепсией отчетливо выступает в словесном эксперименте. Об этом свидетельствует увеличение латентного периода, частые эхолалические реакции, однообразное повторение одних и тех же ответов. Часто на слова-раздражители больные отвечают стереотипными рядами слов либо называют слова из своего профессионального обихода, иногда в качестве ответной реакции подбираются прилагательные, обозна­чающие цвет данного предмета. Иногда ответные слова относятся к предыдущим словам-раздражителям (“запаз­дывающие” речевые реакции).

Такие же особенности обнаруживают больные эпилеп­сией при исследовании методикой подбора слов-антони­мов, являющейся вариантом словесного эксперимента. Здесь сам исследующий инструкцией предопределяет ха­рактер ответных реакций. Оскудение словарного запаса часто приводит к тому, что больные прибегают к образо­ванию антонима путем прибавления к заданному слову частицы “не”. В словесном эксперимен­те отмечается зависимость между характером слова-раз­дражителя и величиной латентного периода. Испытывае­мые больным затруднения в подыскании нужного слова-антонима увеличиваются при предъявлении им слов аб­страктного значения.

Часто в словесном эксперименте встречаются ответ­ные реакции — штампы (например: яблоко — груша, пти­ца — курица). При выраженном слабоумии ответные ре­акции стереотипны, однообразны — на все слова-раздра­жители больной может отвечать 2—3 словами (“хороший” или “плохой”, “знаю” или “не знаю”). Нередко словесные реакции отражают отношение больного к предметам, обоз­наченным словами-раздражителями, например: город - люблю; булка — вкусная и т. п. Эти особенности ассоци­аций отражают изменения личности больных, присущий больным эпилепсией эгоцентризм.

Такого рода включение себя в описываемую ситуацию рассматривается как признак преобладания конкретных представлений в мышлении больных эпилепсией, недо­статочности в осмыслении условного характера задания, как проявление эгоцентрических тенденций.

Уже в обычной беседе больные эпилепсией обнаружи­вают склонность к чрезмерной обстоятельности, детали­зации. Еще больше эти особенности эпилептического мыш­ления выступают при описании больными сложного ри­сунка или при пересказе текста. При этом больные подме­чают совершенно несущественные детали, фиксируют на них свое внимание. Нередко, описав, таким образом, рису­нок, больной все же не может уловить его содержание.

Затруднения в выделении существенных признаков предметов и явлений характеризуют наблюдающиеся при эпилепсии снижение уровня процессов обобщения и от­влечения. При исследовании методикой исключения боль­ные крайне обстоятельно характеризуют каждый из четы­рех изображенных на рисунке предметов и либо не нахо­дят между ними отличия, либо заявляют, что все эти пред­меты ничего общего между собой не имеют. Так, боль­ные приходят к выводу, что шкаф, кровать, этажерка и комод являются мебелью, и не могут найти отличитель­ного признака, позволяющего объединить виды мебели, служащие для хранения каких-либо предметов. Разгляды­вая картинку с изображением очков, часов, весов и термо­метра, больной дает им крайне детальную характеристику и утверждает, что не видит между ними ничего общего.

Больные эпилепсией производят классификацию по конкретно-ситуационному признаку. При этом можно ус­лышать такие рассуждения: “морковь, лук, помидор — это я всегда в борщ кладу”; “врач, ребенок, термометр — все это в больнице, и уборщица в больнице нужна” и т. п. Характерно образование в процессе классификации не­скольких мелких, близких по содержанию групп, напри­мер, выделяется посуда металлическая и стеклянная, обувь и головные уборы образуют отдельные группы и не объ­единяются с одеждой.

Часто наблюдающиеся у больных эпилепсией пустые рассуждения создают картину своеобразного резонерства, отличающегося от резонерства при других заболеваниях, в первую очередь, от шизофренического. Резонерство боль­ных эпилепсией носит характер компенсаторных рассуж­дений. Его особенности проявляются в поучительном, типа сентенций, тоне высказываний, отражающих некоторую патетичность и переоценку собственного жизненного опы­та, в то время как эти высказывания носят характер неглу­боких, поверхностных, бедных по содержанию суждений, содержат шаблонные, банальные ассоциации. Их резонер­ские рассуждения всегда приурочены к конкретной ситуа­ции, от которой больному трудно отвлечься. У резонерствующих больных эпилепсией в эксперименте отмечаются снижение уров­ня обобщения и отвлечения, узость диапазона мышле­ния, эгоцентрические тенденции при бедности словарно­го запаса.

Характерны наблюдающиеся у больных эпилепсией расстройства речи — замедление ее темпа, употребление уменьшительных слов и речевых штампов, олигофазии. Олигофазия, как писал А. Н. Бернштейн (1912), — основ­ное и наиболее характерное речевое расстройство у боль­ных эпилепсией. Различают острую послеприпадочную и постоянную (общую прогрессирующую, по Я. П. Фрумкину, 1939) олигофазию.

Непосредственно после припадка при наличии расстро­енного сознания у больных обнаруживается асимболия — нарушена способность узнавать предмет и его назначение. По мере восстановле­ния сознания асимболия исчезает, ука­зывал А. Н. Бернштейн, и проявляется амнестико-афатический комплекс (острая после­припадочная олигофазия). Олигофазия проявляется в том, что больные узнают пока­зываемый им предмет и обнаруживают знание его свойств и назначения, но назвать предмет не могут. Патофизио­логически острая послеприпадочная олигофазия изучена М. И. Серединой (1952), установившей своеобразную по­степенность восстановления корковых связей между сиг­нальными системами после судорожного припадка. Вначале высвобождаются из-под торможения связи между речевоспри­нимающей областью и двигательным (кинесте­тическим) анализатором. В связи с этим больной может правильно выполнять двигательные задания. Затем вос­станавливаются связи между зрительным и речедвигательным анализаторами —- больной может правильно назы­вать предметы. В последнюю очередь восстанавливаются связи между слухоречевым и речедвигательным анализа­торами, лишь тогда больные уже могут правильно отве­чать на вопросы.

Затруднения называния предметов в послеприпадочный период неоднородны: более знакомые, обыденные предметы больные называют раньше, чем менее знако­мые по прежнему жизненному опыту.

Течение эпилепсии сопровождается неуклонным ослаб­лением памяти. Вначале обнаруживается нарушение про­извольной репродукции — концентрация внимания на вос­произведении в памяти какого-либо слова приводит к ухуд­шению способности репродукции. На последующих эта­пах обнаруживаются расстройства удержания и запомина­ния. Такая динамика расстройства памяти при эпилепсии отмечалась О. Bumke (1939), И. Шипковенским (1956).

Кривая запоминания у больных эпилепсией носит свое­образный характер. Количество воспроизводимых слов с каждым последующим повторением либо незначительно увеличивается, либо остается прежним. Не встречается, как при церебральном атеросклерозе, уменьшение коли­чества слов, воспроизводимых при последующих повто­рениях. При более глубоких нарушениях памяти у боль­ных эпилепсией кривая запоминания носит более пологий характер.

Представляет интерес определенное соответствие меж­ду выраженностью общей прогрессирующей олигофазии и глубиной расстройств памяти, их параллелизм. Чем меньше выражены у больных эпилепсией расстройства памяти, тем менее выражена и общая прогрессирующая олигофазия, и, наоборот, более глубоким расстройствам памяти соответствуют более выраженные олигофазические проявления.

Для больных эпилепсией характерен детализирующий тип восприятия, отражающий черты эпилептической пси­хики в перцепции. Аналогами детализирующего типа вос­приятия в мышлении являются снижение уровня обобще­ния и вязкость. При обследовании больных эпилепсией с равной степенью выраженности психического дефекта за­метен явный параллелизм между отмеченными особен­ностями в перцепции и мышлении.

Исследование больных с помощью теста Роршаха показало, что с тенденцией к детализации у больных эпилепсией свя­зано известное уменьшение количества “стандартных” ин­терпретаций, характерных для здоровых и отражающих присущие норме перцептивные стереотипы.

С нарастанием слабоумия уменьшается и количество образов, характеризующихся динамичностью, снижается “показатель движения”.

Таким образом, для эпилептического интеллектуаль­ного дефекта характерно сочетание таких признаков, как понижение количества стандартных интерпретаций, отсут­ствие кинестетических интерпретаций, снижение количес­тва ответов с интерпретацией пятна как целого, бедность, стереотипность содержания.

С прогредиентностью заболевания связано и возраста­ние количества ответов по цвету.

При исследовании методом Вартегга (А. Т. Чередни­ченко, 1975) больные эпилепсией чаще, чем больные ши­зофренией и здоровые, использовали цветные карандаши. В некоторых случаях преимущественное использование красного цвета было характерно для предприпадочного со­стояния обследуемых. Сам рисунок носил характер итера­тивно-детализирующего. Нередко во всем бланке отмеча­лись явления персеверации. Уменьшение коли­чества “стандартных” образов объяснялось бедностью ри­сунка, его редуцированностью, а не необычностью, “сверх­включением”, как это имеет место при шизофрении.

Сравнительно мало при обследовании больных эпи­лепсией используется личностный опросник MMPI.

Особенности личности больных эпилепсией И. В. Крук изу­чала с помощью методики незаконченных пред­ложений. Полученные при этом дан­ные позволяют характеризовать систему личностных отношений больных эпилепсией. На первый план высту­пало значительное преобладание словесных реакций типа импунитивных, отражающих тенденцию к ниве­лированию возможных конфликтных факторов. Напри­мер: “Если все против меня... я стараюсь, чтобы все было хорошо”; “Люди, с которыми я работаю... очень хоро­шие”. Эти примеры свидетельствуют о выраженности у больных в ситуации исследования черт аффективной вяз­кости, умилительности. Иногда при изменении обста­новки исследования, при внесении в нее фрустрирующих факторов выступал и другой компонент эпилепти­ческой аффективной пропорции — взрывчатость, злоб­ность. Это особенно было заметно у больных с преоб­ладанием в картине психического дефекта аффективных изменений. В ряде случаев в составленных больными фразах выявлялась агрессивность: “Если все против меня, то... я буду бороться и ни перед чем не останов­люсь”.

В ответах больных часто обнаруживались тенденции, которые могут быть обозначены как чрезмерно альтру­истические. Они соответствуют характерным для боль­ных эпилепсией особенностям личности, которые в пси­хиатрической литературе получили название “гиперсоциальности эпилептиков” (F. Mauz, 1937); “Я всегда хо­тел... жить и трудиться на благо коллектива”; “Моей самой большой ошибкой было... то, что я заболел; ведь я мог бы приносить пользу людям”.

Отношение к болезни проявлялось такого рода ир­радиацией фраз: в плане отношения к болезни больны­ми рассматривались фразы, обычно воспринимаемые в связи с чувством сознания вины, страха, отражающие взаимоотношения в коллективе, отношение к прошло­му и т. д.: “Когда меня нет, мои друзья... нет друзей у больного человека”; “Когда-то я... был такой, как все, у меня не было припадков”; “Самое худшее, что мне слу­чилось совершить, это... заболеть”.

Анализ полученных данных в соответствии со степенью выраженности психического дефекта у обследо­ванных больных позволяет говорить о характерных для этого заболевания прогрессирующих нарушениях само­оценки. По мере углубления психического дефекта на­растают явления недостаточной критичности к себе, не­дооценка неблагоприятных жизненных факторов, уси­ливается преобладание импунитивных реакций, стано­вится все более частой преувеличенно-оптимистическая оценка будущего. Больной с выраженным эпилептичес­ким слабоумием фразу: “Думаю, что я достаточно спо­собен, чтобы...” заканчивает следующим образом: “...учиться в институте”. Параллельно отмечается уси­ление испытываемых больными затруднений при вы­делении эмоциональной направленности фраз. Фразы становятся эмоционально малозначимыми: “Моя мать и я... сидим дома”.

Методика “незаконченных предложений” дает объ­ективное представление о характерологических изме­нениях больных эпилепсией и может быть использо­вана для определения степени выраженности психиче­ского дефекта. Эти данные могут помочь в решении диагностических и экспертных вопросов, а также в ин­дивидуальном построении реабилитационных мероп­риятий.