3.2. Серж Лифарь (биография и творчество)

Нельзя так же пропустить одного из новаторов класического балета Сержа Лифаря. Очень немногие мастера сцены могли бы похвастать столь же молниеносной карьерой, как Серж Лифарь. Не проучившись и трёх лет, этот талантливый и трудолюбивый танцовщик стал ве­дущим в одной из лучших балетных трупп XX века - «Русском балете» Сергея Дягилева, и это было лишь предвестие грядущих триумфов.

Сергей Михайлович Лифарь родился 2 апреля 1905 года в Киеве. Как и Баланчин родился в зажиточной семье, сумевших обеспечить сыну безоблачное детство. Просмотрев такую тенденцию, можно предположить, что если бы эти 2 прекрасных хореографа родились в семьях бедного сословия, то мы бы так и не узнали о них. Преодолев все испытания на нелегком тернистом пути к вершине балетного Олимпа, молодой танцовщик из Киева покорил своим талантом и мастерством весь мир. Однако, на родине, в Украине, в силу разных политических и идеологических причин на протяжении многих десятилетий о творчестве нашего земляка мало что было известно.

К сожалению, старосветской идиллии быстро пришел конец: в России гряну­ла революция, опалившая своим огненным крылом и юного Сергея. До 1921 г. Лифарь учился в консерва­тории; однажды он случайно загля­нул в студию, где как раз вела урок классического балета известная тан­цовщица и хореограф Бронислава Нижинская.

Это была любовь с первого взгляда. Сергей — восхищённый, очарованный, ослепленный плени­тельной красотой танца - в единый миг нашел цель своей жизни. От­лично понимая, что в свои 16 лет он безнадежно опоздал с постижением азов балет­ного искусства, он всё же с юношеским азартом и упорством приступил к занятиям под строгим оком Нижинской. К великому огорчению Сер­гея, знаменитая балерина вскоре уехала в Па­риж, где начала выступать в антрепризе Дягиле­ва, но Лифарь продолжал заниматься самостоя­тельно. Спустя несколько месяцев Нижинская прислала пяти своим лучшим ученикам пригла­шение приехать к ней. Поначалу Сергей не был включён в заветный список, но судьба улыбну­лась ему: юноша смог занять место своего кол­леги, который в тот момент был в отъезде. Так, имея за плечами не­полных два года знакомства с балетом, преодолев неимоверные трудности с выездом из Советской России и совершив полное приключений путешествие через всю Европу, 13 января 1923 года Сергей Лифарь прибыл в Париж.

Дела, однако, пошли отнюдь не так гладко, как мечталось. Моло­дые танцовщики ехали в столицу Франции в надежде быть приня­тыми в труппу «Русский балет», но её директор Сергей Дягилев бес­пощадно забраковал на просмотре всех пятерых и сильно досадовал за них на Нижинскую.

Только после долгих дней тягостной неопределённости кандидаты смогли получить желанный ангажемент. Не прошло и месяца, как Дягилев, славившийся интуитивным умением распознавать таланты, решительно изменил свое мнение о Лифаре и уже не скупился на похвалы в его адрес. Пер­вое время Серж Лифарь (так он стал себя назы­вать в Париже) танцевал в кордебалете, но уже в январе 1924 г. получил крохотную сольную партию офицера в балете «Докучные» на музы­ку Жан-Батиста Люлли. После окончания сезона Дягилев отправил Лифаря в Турин к маэстро Энрико Чеккетти - лучшему по тем временам балетному педагогу в Европе, а сам решил заняться общекультурным разви­тием своего молодого подопеч­ного. Концерты, путешествия, музеи, картинные галереи и ежедневное обще­ние с блестяще образованным театральным дея­телем превратили Лифаря в настоящего артиста, оказав огромное влияние на всю его жизнь.

После занятий у Чекетти уже никто не сомневался, что открытию Нижинской и Дягилева уготовано звёздное будущее, и успех действительно не заставил себя ждать. С блеском исполеннная партия Борея во «Флоре и Зефире» привела в такой восторг парижскую публику, что юного дебютанта даже почтили сравнением с великим Вацлавом Нижинским. Спустя нес­колько месяцев, после ухода из труппы «Русско­го балета» Анатолия Вильзака, все ведущие пар­тии были переданы Лифарю, и это было воспри­нято как должное.

В 1926 г. Серж удостоился чести танцевать в балете К. Ламберта «Ромео и Джульетта» с великой Тамарой Карсавиной. Знаменитая прима была весьма довольна своим молодым партнёром и предсказала ему блестящее будущее. За признанием парижской публики последовало покорение Лондонской и Миланской сцены.

После выступления Лифаря в «Лебедином озере» в те­атре «Ла Скала» за кулисы пришел сам маэстро Чеккетти, который со слезами на глазах обнял своего ученика и назвал его великим артистом. Годом позже Лифарь с блеском выступил в ба­летах «Кошка» на музыку Анри Соге и «Стальной скок» Сергея Прокофье­ва. «Придворный» компо­зитор Дягилева Игорь Стравинский был так по­корен танцем Лифаря, что пообещал написать музы­ку специально для него, и в 1928 г. «Аполлон Мусагет» в замечательной постановке будущего основателя американского балета Джорджа Баланчина стал гвоздём сезона. Доверие Дягилева к Сержу все возрастало: в том же году он предложил танцовщику взяться за постановку балета Стравинского «Байка про ли­су, кота, петуха да барана», и тот действительно показал себя одарённым хореографом.

В последней премьере труппы Дягилева - «Блудном сыне» Прокофьева - Лифарь создал настолько проникновенный и убедительный об­раз главного персонажа, что зрители с покрас­невшими от слёз глазами толпами спешили за кулисы, чтобы сказать ему слова благодар­ности. Не скрывал слез и сам Сергей Дягилев, для которого это был последний в жизни спек­такль: в 1929 г. мэтр скончался в Венеции.

После смерти великого реформатора балета XX в. труппа Дягилева распалась, а её солисты разъехались по всему свету. Приняв предложе­ние Гранд-Опера, Лифарь почти на три десятка лет связал свою жизнь с балетной труппой этого театра( 1929-1944, 1947-1958, 1962-1963, 1977).

Не смущаясь богатыми академическими тради­циями Парижской оперы, Лифарь взялся за по­становку балета «Творения Прометея» на музы­ку Бетховена и даже обошёлся без помощи Ба­ланчина, который в то время болел. Создавая спектакль, Лифарь смело вышел за рамки при­вычной трактовки мифологического сюжета, но это не помешало ему найти отклик в сердцах консервативной парижской публики. Вероятно, зрители инстинктивно ощутили, что молодой ге­ний способен вдохнуть новую жизнь в балетную труппу Гранд-Опера, пребывавшую в глубоком упадке. Сам Лыфарь отнюдь не собирался реформировать французскую балетную школу. В своём творчестве он выступил верным продолжателем дягилевских традиций, уделяя ососбое внимание собственным сольным партиям.

В тоже время он не оставлял поисков новых выразительных средств, черпая свежие идеи из таких дисцип­лин, как спортивная гимнастика и акробатика. Лифарь работал с таким азартом и самоотдачей, что руководство театра не раз было вынуждено вмешиваться, тревожась за его здоровье. Он от­точил свою технику до недосягаемых высот со­вершенства, и знатоки балета по праву причис­ляли его к когорте величайших танцовщиков всех времён. Поэт Поль Валери писал, что Ли­фарь «полжизни парит в воздухе».

Если мало кто ставил под сомне­ние изумительное танцевальное мастерство Лифаря, то у Лифаря- хореографа не было недостатка в противниках. В первую оче­редь его упрекали в эго­центризме и в том, что он ставит балеты только для себя. Первоначально так оно и было, однако в те годы солистов, по классу равных Лифарю, можно было пересчитать по пальцам, а в Париж­ской опере мужской та­нец ещё только боролся за равные права с жен­ским. Другой упрек в его адрес касался жестких, порой диктаторских ме­тодов управления. Одна­ко если в общественной жизни такие методы были неприемлимыми, то в мире искусства они нередко оказывались единственно возможными и оправданными.

Именно так было и в данном случае, поскольку творческий диктат Лифаря неизменно приносил блестящие результаты. За 15 лет рабо­ты бывший киевлянин буквально вытащил труп­пу Гранд-Опера из глубокого кризиса и поднял её до высочайшего мирового уровня.

В сентябре 1939 года,когда началась Вторая Мировая война,Парижская опера была закрыта и арстисты балетной труппы остались без заработка. К счастью, Лифарь сумел быстро организовать для неё гастрольное турне по Австралии, а затем в Испании. Вернувшись в Париж в июне 1940 года, балетмейстер, не жалевши, чтобы немцы захватили пустующее здание Гранд-Опера , организовал в нём балетный класс для танцовщиков и юных учеников. В Августе 1940 года состоялся первый балетный спектакль - «Александр Великий». Сведя к минимумму количество оперных представлений на музыку немецких композиторов, директор театра Жак Руше дал полную волю Лифарю и его танцовщикам. В результате из 25 премьер, состоявшихся в 1940 – 44 гг., насчитывалось 16 балетов ( из них 15 в постановке Лифаря ). Только один спектакль- балет «Жоан из Цариссы» немецкого композитора Вернера Эгка- был навязан театру оккупантами, однако вскоре после него увидел сцену балет «Animaux Modeles». Автор музыки Франсис Пуленк вставил в партитуру дерзкие цитаты из «Марсельезы» и запрещённый нацистами песни «Неведать вам ни Эльзаса, ни Латорингии». Несмотря на это, после освобождения Парижа Лифарь был уволен из театра и объявлен прислужником немцев за то, что водил дружбу с Эгком и писал статьи в коллаборационистский журнал «Комедия». Только в 1946 году с великого танцовщика и хоерографа были сняты все обвинения.

Своим трудом, талантом и силой характера Лифарь сумел создать превосходный ансамбль высокотехничных танцовщиков. Дока­зательством его педагогического таланта является тот факт, что в середине XX ст. все солисты балета Парижской оперы за­нимались в его классе. Неос­поримым достижением Сержа Лифаря стали вошедшие с его лёгкой руки в традицию балет­ные вечера, никогда прежде не практиковавшиеся. Когда в 1956 г. маэстро покидал театр, балетные спектакли давались дважды в неделю, а в дополнение весь май или июнь посвящался исключи­тельно балетному репертуару.

После ухода из Гранд-Опера Лифарь, посвятивший себя работе балетмейстера, сотрудничал с театрами Аргентины, Перу, Финляндии, Шве­ции, Турции, Ирана и многих других стран. Например, в 1978-м он поставил в Варшавском театре «Сюиту в белом» Эдуара Лало, а также «Федру» и «Послеполуденный отдых фавна».

Лифарь стал автором многих книг по теории и истории балета. Наряду с «Манифестом хо­реографа» его перу принадлежат книги «Танец» (1938), «Трактат о хореографии» (1952), авто­биография «Моя жизнь» (1965) и «Воспомина­ния Икара» (изд. 1989). В 1986 г. Серж Лифарь скончался в Лозанне (Швейцария), оставив миру богатое собрание реликвий, связанных с памя­тью о Дягилеве и «Русском балете».

Просмотрев биографию и творческий потенциал этих великих людей, можно сделать вывод, что они являются выдающимися не только танцорами, но и балетмейстерами 20 века. Их характеры били схожи: оба старательны, к своему делу относились с огромным потенциалом. Благодаря им классический балет открылся для мира новыми возможностями и красками. Что Лифарь, что Баланчин, относились очень равнодушно к деньгам. Лифарь, никогда не имел своего дома, а жил в отеле. Кроме балета, страстным увлечением Сержа было коллекционирование, которое он перенял от Дягилева, завещавшего Лифарю свою коллекцию. И все свои сбережения раздал на благотворительность. Так же и Баланчин не хотел писать завещание, а когда все-таки написал, то оставил брату в Грузии пару золотых часов, а все свои балеты раздарил восемнадцати любимым женщинам. Эта безкорыстная любовь к жизни дала нам открытых людей, для которых на первом месте было искусство.