The_Princess_and_The_Queen

ПРИНЦЕССА И КОРОЛЕВА,

ИЛИЧЕРНЫЕИЗЕЛЕНЫЕ

История о причинах, истоках, битвах и предательствах времен наитрагичнейшего кровопролития, известного как Танец драконов, записанная архимейстером Гильдейном из Цитадели в Староместе

(ДЖОРДЖР.Р. МАРТИН)

Этотнеофициальныйпереводбылосуществленсиламисообщества 7kingdoms.ru. Впереводепринялиучастие: XanvierXanbie, Shtee, Айгер, Daenys, Thoros, el_bandito, Psyzoo, Daena, po6epm, Xenia. Крометого, редактированиемпереводазанимались ЛедиЛёд, SolarBless, NightSciopion, po6epm и Sergey190168.

«Танец драконов» – под таким выспренним названием вошли в историю годы яростной междоусобицы, когда две враждующие ветви дома Таргариенов боролись за Железный трон Вестероса: 129-131 после В.Э. Удивительно неуместным нам представляется слово «танец» как описание темных, бурных, кровавых деяний сей эпохи – нет сомнений, что этакое словцо выдумал некий певец. Много более достойным было бы именование «Погибель драконов», но традиции и время клеймом выжгли поэтический оборот на страницах истории, и нам придется танцевать вместе со всеми прочими.

После смерти короля Визериса I Таргариена обнаружились два основных притязателя на Железный трон: дочь Визериса Рейнира – его единственное выжившее дитя от первого брака – и Эйгон, старший сын от второй жены. Хаос, вызванный их соперничеством, заставил и других стремиться к короне – такие искатели, как скоморохи, пыжились на сцене истории пару недель или месяц, прежде чем пасть столь же скоро, сколь они и вознеслись.

Танец разделил Семь Королевств надвое: лорды, рыцари и простой люд выказали поддержку одной стороне либо другой, взяли в руки оружие и пошли воевать друг против друга. Даже сам дом Таргариенов разделился, ибо каждый из соперников втянул в войну родню, детей и свойственников. За два года боевых действий пало многое множество великих лордов Вестероса, а в равной же степени их знаменосцев, рыцарей и подданных. Хотя королевский род пережил войну, она преизрядно подорвала мощь Таргариенов, а число драконов – последних в мире – сильно уменьшилось.

Танец оказался войной особого рода, не похожей на любое иное противостояние во всей долгой истории Семи Королевств. Да, войска выступали в поход и сходились в яростной сече. Однако много более сражений совершилось на воде, и – особенно – в воздухе, когда дракон бился с драконом зубами, когтями и пламенем. В равной степени коварство, смертоубийство и предательство отметили эту войну, ибо вели ее не только в поле, но и в тенях на лестницах, в палатах совета и дворах замков кинжалами, ложью и ядом.

Вражда, что долгое время тлела, вспыхнула ярким пламенем на третий день третьей луны 129 года после В.Э. В тот день в Красном замке Королевской Гавани больной, прикованный к постели, король Визерис I Таргариен сомкнул глаза, дабы вздремнуть, и умер, не просыпаясь. Тело обнаружил служка в час летучей мыши, когда он, согласно заведенному королем обычаю, принес в опочивальню чашу вина с пряностями. Первым же делом служка сбежал по лестнице вниз – доложить королеве Алисенте, чьи покои находились под королевскими.

Скорбную весть доставили непосредственно королеве и только ей одной, не поднимая общей тревоги. Кончины государя ожидали уже в течение некоего времени, и королева Алисента и ее партия, так называемые «зеленые»¹, приняли меры заранее, разъяснив всем стражникам и слугам Визериса, что им надлежит делать в день смерти короля.

Королева Алисента тотчас же отправилась в опочивальню государя в сопровождении сира Кристона Коля, лорда-командующего Королевской гвардии. Как только они удостоверились, что Визерис почил с миром, ее милость приказала опечатать покои и приставить к ним охрану. Служка, нашедший государя мертвым, также был взят под стражу, дабы не распространялись слухи о королевской кончине. Сир Кристон вернулся в башню Белого Меча и разослал своих братьев по гвардии с повелением разбудить и созвать членов Малого совета. Наступил час совы.

В те времена, как и сейчас, присяжное братство Королевской гвардии состояло из семи рыцарей, мужей доказанной верности и несомненного мастерства, принесших торжественную клятву: посвятить свою жизнь делу защиты короля и его ближних. В Королевской Гавани в момент смерти Визериса находилось лишь пять белых плащей: сам сир Кристон, сир Аррик Каргилл, сир Рикард Торн, сир Стеффон Дарклин и сир Уиллис Фелл. Сир Эррик Каргилл (брат-близнец сира Аррика) и сир Лорент Марбранд, будучи с принцессой Рейнирой на Драконьем Камне, оставались в неведении и не принимали участие в деле, которым занялись их братья по оружию, – отправиться в ночь и поднять членов Малого совета из постелей.

Итак, вот кто совещался в покоях королевы, пока тело ее порфироносного супруга остывало этажом выше: сама королева Алисента; отец ее сир Отто Хайтауэр, десница короля; сир Кристон Коль, лорд-командующий Королевской гвардии; великий мейстер Орвиль; лорд Лиман Бисбери, мастер над монетой, старик восьмидесяти лет; сир Тайленд Ланнистер, мастер над кораблями, родной брат лорда Утеса Кастерли; Ларис Стронг по прозванию Косолапый Ларис, лорд Харренхолла и мастер над шептунами; и лорд Джаспер Уайлд, прозванный Железным Посохом, мастер над законами.

Великий мейстер Орвиль открыл заседание перечислением обычных задач и поручений, которые должно было исполнить в связи со смертью государя. Он сказал следующее:

– Надобно вызвать септона Юстаса, дабы тот отправил над телом последние обряды и помолился за упокой королевской души. Еще должно отправить ворона на Драконий Камень – известить принцессу Рейниру о кончине ее отца. Не изволит ли ваша милость самолично написать сообщение, дабы смягчить горестную весть словами соболезнования? Далее, о смерти короля всегда объявляют колокольным звоном – за этим кто-то должен проследить, и, конечно, мы должны начать подготовку к коронации королевы Рейниры...

Сир Отто Хайтауэр оборвал его:

– Все перечисленное может и подождать, – заявил он, – пока не разрешится вопрос престолонаследия.

Будучи десницей, сир Отто был полномочен говорить от имени государя, даже восседать на Железном троне в отсутствие владыки. Визерис даровал ему право властвовать над Семью Королевствами, и власть эта должна была принадлежать сиру Отто «до тех пор, пока не будет коронован новый король».

– Пока не будет коронована наша новая королева, – язвительно ввернул лорд Бисбери.

– Король, – возразила королева Алисента. – Железный трон по праву должен перейти к старшему сыну его милости.

Вспыхнувший спор продолжался всю ночь до рассвета. Лорд Бисбери выступал от имени принцессы Рейниры. Престарелый мастер над монетой, служивший королю Визерису в течение всего правления последнего, а до того и деду Визериса, Старому королю Джейхейрису, напомнил Совету: что Рейнира старше своих сводных братьев; что у нее в жилах больше крови Таргариенов; что покойный король сам выбрал ее в качестве наследницы; что Визерис неоднократно отказывался изменить порядок престолонаследия, несмотря на мольбы королевы Алисенты и ее зеленой партии; что сотни лордов и рыцарей-ленников в 105 году после В.Э. склонили колено перед принцессой и торжественно поклялись защищать ее права.

Но все эти доводы пропали втуне. Сир Тайленд указал, что многие из лордов, поклявшихся защищать право наследования принцессы Рейниры, уже давно скончались.

– Прошло двадцать четыре года, – сказал он. – Сам я той клятвы не приносил – был еще ребенком в то время.

Железный Посох, мастер над законами, сослался на Великий совет 101 года, и выбор Старого Короля в пользу Бейлона, а не Рейнис в 92 году, затем пространно рассуждал об Эйгоне Завоевателе и его сестрах, и о священной андальской традиции, по которой права законнорожденного сына всегда выше прав всего лишь дочери. Сир Отто напомнил им, что супругом Рейниры был не кто иной, как принц Деймон.

– Мы все знаем о его природе. Можете не сомневаться, что стоит Рейнире сесть на Железный трон, править нами будет Деймон, король-супруг столь же неумолимый и жестокий, каким был Мейгор. Я не сомневаюсь, что мне первому отрубят голову, но ваша королева и моя дочь вскоре последует за мной.

Королева Алисента вторила деснице:

– Они не пощадят и моих детей, – объявила она. – Эйгон и его братья – законнорожденные сыновья короля, обладающие гораздо большими правами на престол, чем ее выводок бастардов. Деймон найдет какой угодно предлог предать смерти всех. Даже Хелейну и ее малышей. Нельзя забывать, что один из этих Стронгов лишил Эймонда глаза. Верно, в то время он был мальчиком, но из мальчика получается мужчина, а бастарды по своей натуре есть чудовища.

Заговорил сир Кристон Коль:

– Если принцесса примет власть, – напомнил он Совету, – Джекейрис Веларион будет править после нее. Да спасут Семеро это королевство, если мы посадим бастарда на Железный трон!

Также он говорил о распущенности Рейниры и бесчестии ее супруга:

– Они превратят Красный замок в приют разврата. Ничья дочь не будет в безопасности, ничья жена. Даже мальчики... мы знаем, кем был Лейнор.

Не сохранилось записей ни о каких словах лорда Лариса Стронга во время тех споров, однако сие не удивительно. Хоть и бойкий на язык, когда ему надобно, мастер над шептунами берег свои слова, словно скряга – монеты, предпочитая не говорить, но слушать.

– Мы непременно развяжем войну, – предупредил совет великий мейстер Орвиль, – если примем такое решение. Принцесса не станет покорно держаться в стороне, и у нее есть драконы.

– И друзья, – объявил лорд Бисбери. – Люди чести, которые не забудут клятв, принесенных ей и ее отцу. Я стар, но не настолько, чтобы просто сидеть, пока вам подобные замышляют украсть принадлежащую ей корону.

Сказав так, он встал, дабы выйти вон.

Но сир Кристон Коль толкнул его обратно на кресло и рассек ему горло кинжалом.

Таким образом, первая кровь, пролитая в Танце Драконов, принадлежала лорду Лиману Бисбери, мастеру над монетой и казначею Семи Королевств.

Никаких иных возражений после его смерти не последовало. И весь остаток ночи прошел в обдумывании коронации нового короля (все согласились, что дело должно быть сделано быстро) и составлении списков возможных друзей и предполагаемых врагов на тот случай, если принцесса Рейнира откажется признавать восшествие государя Эйгона на престол. Зная об уединении готовящейся родить принцессы на Драконьем Камне, зеленая партия королевы Алисенты радовалась своему преимуществу: чем долее принцесса пребудет в неведении о смерти короля, тем позднее будут предприняты ее ответные шаги.

– Может быть, шлюха помрет родами, – сказала королева Алисента.

Ни один ворон не был отправлен той ночью. Ни один колокол не зазвенел. Слуг, знавших о смерти короля, отправили в подземелья. Насира Кристона Коля возложили обязанность взять под стражу людей из черной партии, оставшихся при дворе: тех лордов и рыцарей, кто мог склониться на сторону принцессы Рейниры.

– Не чините им зла, если они не окажут сопротивления, – повелел сир Отто Хайтауэр. – Тем, кто склонит колено и поклянется в верности королю Эйгону, не грозит беда от наших рук.

– А те, кто так не поступит? – спросил великий мейстер Орвиль.

– Это изменники, – сказал Железный Посох, – и должно им умереть смертью изменников.

И тогда лорд Ларис Стронг, мастер над шептунами, заговорил в первый и единственный раз.

– Да будем мы первыми, кто поклянется, – сказал он, – дабы не было переметчиков среди нас.

Обнажив свой кинжал, Косолапый провел им поперек ладони.

- Клятва крови, – потребовал он, – что свяжет всех нас вместе, сделав братьями до смерти.

И каждый из заговорщиков разрезал свою ладонь и взялся за руки с другими, скрепляя кровную клятву. Единственно королеву Алисенту освободили от принесения клятвы, ибо она была женщиной.

Над городом вставала заря, когда государыня Алисента послала королевских гвардейцев, дабы привести на совет ее сыновей. Принц Дейрон, наиболее кроткий из ее детей, оплакивал смерть своего отца-короля. Девятнадцатилетнего одноглазого принца Эймонда отыскали в оружейной. Он облачался в кольчугу и латы для утренних занятий во дворе замка.

– Эйгон ли теперь наш государь? – спросил он сира Уиллиса Фелла. – Или же нам суждено преклонить колени и поцеловать щель старой шлюхи?

Принцесса Хелейна завтракала со своими детьми, когда гвардейцы пришли к ним... но, будучи спрошенной о местонахождении принца Эйгона, ее брата и супруга, она ответила лишь одно:

– Будьте уверены, он не в моей постели. Если желаете, можете поискать под одеялами.

Принца Эйгона нашли с некоей возлюбленной. Поначалу принц отказывался становиться частью замысла своей матери.

– Наследницей является моя сестра, а не я, – говорил он. – Какой брат украдет у сестры первородство?

Эйгон заколебался лишь после того, как сир Кристон убедил наследника, что принцесса, надев корону, наверняка казнит и самого принца, и его братьев.

– Пока хоть один законнорожденный Таргариен жив, ни один Стронг не может надеяться сесть на Железный трон, – сказал Коль. – Если Рейнира желает передать после себя власть своим бастардам, единственный выход для нее – обезглавить вас.

Это, и только это убедило Эйгона принять предложенную Малым советом корону.

Сир Тайленд Ланнистер, объявленный мастером над монетой вместо покойного лорда Бисбери, немедленно начал действовать, завладев королевской сокровищницей. Золото короны было поделено на четыре части. Одну из них поручили заботам Железного Банка Браавоса, другую под мощной охраной отослали в Утес Кастерли, третью отправили в Старомест. Остаток богатства предназначили для подкупа и даров, а также для оплаты наемников, если в таковых возникнет нужда.

Дабы заполнить место сира Тайленда на посту мастера над кораблями, сир Отто обратил взор на Железные острова и отправил ворона к Дальтону Грейджою по прозванию Красный Кракен, отважному и кровожадному Лорду-Жнецу Пайка шестнадцати лет от роду, предложив ему адмиральское звание и место в совете за его преданность.

Прошел день, за ним другой. Ни септонов, ни Молчаливых Сестер не призвали в покой, где лежало раздувшееся и гниющее тело короля Визериса. Не зазвонил ни один колокол. Вороны вылетели, но не на Драконий Камень. Вместо сего они направились в Старомест и Утес Кастерли, в Риверран и Хайгарден, и ко многим другим лордам и рыцарям, которых королева Алисента имела причины считать сочувствующими ее сыну.

Анналы Великого Совета 101 года извлекли на свет и тщательно изучили. Взяли на заметку, какие лорды поддержали тогда Визериса, а какие – Рейнис, Лейну или Лейнора. Собравшихся лордов, предпочитавших наследника-мужчину наследнице-женщине, было двадцать на одного, но имелись и несогласные. Такие дома с наибольшей вероятностью предоставили бы свою поддержку Рейнире, если дело дойдет до войны. Сир Отто счел, что принцесса получит Морского Змея и его корабли и, скорее всего, других лордов восточного побережья: лордов Бар-Эммона, Масси, Селтигара и Крэбба. Может быть, даже Вечернюю Звезду Тарта. Все это были невеликие силы, за исключением Веларионов. Северяне более внушали опасения: в Харренхолле Винтерфелл высказался в пользу Рейнис, как и знаменосцы лорда Старка – Дастин из Барроутона и Мандерли из Белой Гавани. На дом Арренов также нельзя было положиться, ибо в Орлином Гнезде ныне правила женщина – леди Джейн, Дева Долины, чьи права при оттеснении Рейниры равно становились сомнительными.

Наисерьезнейшей опасностью виделся Штормовой Предел, ибо дом Баратеонов всегда был преданным сторонником притязаний принцессы Рейнис и ее детей. Хотя старый лорд Бормунд скончался, его сын Боррос был даже более воинственным, чем отец, и малые штормовые лорды определенно последовали бы за ним.

– Значит, его нужно убедить привести людей к нашему королю, – заключила королева Алисента, после чего послала за своим вторым сыном.

Таким образом, в Штормовой Предел в тот день отправился не ворон, но драконица Вхагар, старейшая и наигромаднейшая изо всех драконов Вестероса. На ее спине восседал принц Эймонд Таргариен, сверкая сапфиром на месте отсутствующего глаза.

– Твоя цель – заполучить руку одной из дочерей лорда Баратеона, – так сказал принцу перед вылетом его дед сир Отто. – Их четверо, нам сгодится любая. Очаруй девицу и заключи брак, и лорд Боррос приведет штормовых лордов к твоему брату. А если подведешь...

– Я не подведу, – хвастливо ответил Эймонд. – Эйгон получит Штормовой Предел, а я получу девушку.

Ко времени отбытия принца Эймонда смрад из королевской спальни растекся по всей крепости Мейгора, и множество диких историй и слухов разошлось по замку и королевскому двору. Подземелья под Красным замком поглотили столько людей, заподозренных в измене, что сам верховный септон заинтересовался этими исчезновениями. В письме из Звездной септы Староместа задавались вопросы о некоторых из пропавших. Сир Отто Хайтауэр, наидотошнейший человек, который когда-либо служил Десницей, желал еще какого-то времени для приготовлений, но королева Алисента понимала, что откладывать далее нельзя. Принц Эйгон устал от скрытности.

– Король я или нет? – вопрошал он свою мать. – Если я король, так коронуй меня.

Траурный перезвон колоколов раздался на десятый день третьей луны 129 года после В.Э., знаменуя завершение правления. Великому мейстеру Орвилю наконец было дозволено выслать воронов, и черные птицы поднялись в воздух сотнями, неся известие о воцарении государя Эйгона в самые отдаленные части королевства. Было послано за Молчаливыми Сестрами, дабы подготовить тело к сожжению. Всадники на бледных конях понесли весть людям Королевской Гавани, крича:

– Король Визерис мертв, да здравствует король Эйгон!

Услышав такие известия, одни плакали, другие же бодрились, но большая часть простонародья смотрела молча, сбитая с толку и настороженная. А время от времени раздавались крики:

– Да здравствует королева!

Тем временем шли спешные приготовления к коронации. Местом проведения церемонии избрали Драконье Логово. Его каменные сидения под громадным куполом могли вместить восемьдесят тысяч человек. Толстые стены Логова, прочная крыша и мощные бронзовые двери надежно защищали от любой предательской попытки сорвать торжество.

В назначенный день сир Кристон Коль возложил корону Эйгона Завоевателя из железа с рубинами на чело старшего сына короля Визериса и королевы Алисенты, провозгласив его Эйгоном из дома Таргариенов, вторым этого имени, королем андалов, ройнаров и Первых Людей, владыкой Семи Королевств и Защитником Державы. Его мать, королева Алисента, любимая простонародьем, передала собственную корону Хелейне, супруге и сестре Эйгона. Расцеловав ее в обе щеки, мать преклонила колени пред дочерью колени и промолвила, опустив голову:

– Моя королева!

Из-за того, что верховный септон Староместа стал уже излишне старым и дряхлым для поездки в Королевскую Гавань, обязанность помазать чело государя Эйгона святыми елеями и благословить его семью именами бога была предоставлена септону Юстасу. Кое-кто из присутствовавших с наиболее острым зрением мог заметить, что рядом с королем было лишь четыре белых плаща, а не пять, как ранее. Предыдущей ночью в рядах сторонников Эйгона II случилась первая измена: сир Стеффон Дарклин из Королевской гвардии ускользнул из города вместе со своим оруженосцем, двумя стюардами и четырьмя стражниками. Под покровом тьмы они добрались до задних ворот, где их ожидала рыбацкая лодка для путешествия на Драконий Камень. Они везли с собой украденную корону: обруч желтого золота, украшенный семью камнями разных цветов. То был символ власти, что носил король Визерис, а до него Старый король Джейхейрис. Когда государь Эйгон предпочел носить венец того короля, чьим именем его нарекли, королева Алисента повелела спрятать корону Визериса под замок. Стюард же, получивший такой приказ, вместо выполнения его сбежал, украв сие великое сокровище.

После возложения символа власти оставшиеся королевские гвардейцы препроводили Эйгона к его боевому дракону, великолепному созданию с чешуей, что сверкала золотом, и нежно-розовой кожей крыльев. Дракона золотого рассвета нарекли именем Солнечный Огонь. Манкан повествует, что король трижды облетел вокруг города, а затем опустился в стенах Красного замка. Сир Аррик Каргилл провел его милость в освещенный светом факелов тронный зал, где Эйгон II поднялся по ступеням Железного трона под взглядами тысяч лордов и рыцарей. Зал гремел от криков и здравиц.

На Драконьем Камне криков радости не звучало. Напротив, вопли отдавались эхом по залам и лестницам башни Морского Дракона. Они исходили из опочивальни королевы, где Рейнира Таргариен тужилась и содрогалась родами уже третий день. Дитя ожидалось не ранее следующей луны, но новости из Королевской Гавани привели принцессу в черную ярость. Сей гнев, вероятно, и вызвал роды, словно бы дитя внутри нее также было разъярено и боролось, дабы выбраться наружу. Принцесса выкрикивала проклятья все часы родов, призывая кару богов на ее сводных братьев и их мать-королеву, она расписывала, на какие пытки обречет свою родню прежде, чем дозволит им умереть. Она проклинала также и ребенка внутри себя:

– Вылазь! – кричала принцесса, царапая свой вздутый живот, пока мейстер и повитуха пытались сдержать её. – Убирайся, чудище, убирайся, вон, вон, ВОН!

Когда дитя, наконец, появилось на свет, оно действительно оказалось чудовищем: мертворожденная девочка, искривленная и неправильно сложенная, с дырой в груди на месте сердца и коротким чешуйчатым хвостом. Мертвую девочку должно было назвать Висеньей – так объявила принцесса Рейнира на следующий день, когда маковое молоко притупило лезвия ее боли:

– Это была моя единственная дочь, а они убили ее. Украли у меня корону и погубили дочь. И они за все ответят!

Танец начался, когда принцесса созвала свой собственный совет – «Черный совет», противостоящий «Зеленому совету» Королевской Гавани. Рейнира возглавила совет вместе со своим супругом и дядей принцем Деймоном. Присутствовали и три ее сына, хотя ни один из них еще не достиг зрелости (Джейку исполнилось пятнадцать, Люку четырнадцать, а Джоффри двенадцать). Здесь же находились и два королевских гвардейца: сир Эррик Каргилл, близнец сира Аррика, и сир Лорент Марбранд, рожденный в Западных Землях. Оставшейся частью гарнизона Драконьего Камня являлись тридцать рыцарей, сотня арбалетчиков и триста латников. Сего числа всегда было достаточно для столь могучей крепости. Принц Деймон угрюмо заметил:

– Как орудие завоевания наша армия, однако, оставляет желать лучшего.

Также в Черном совете заседало с дюжину малых лордов, знаменосцев и вассалов Драконьего Камня, в их числе были: Селтигар с Коготь-Острова; Стонтон из Грачиного Приюта; Масси из Камнепляса, Бар-Эммон с Острого Мыса и Дарклин из Сумеречного Дола. Но величайшим лордом, обещавшим принцессе свою поддержку, являлся Корлис Веларион из Дрифтмарка. Несмотря на то, что Морской Змей был уже далеко не молод, он любил повторять: «Я цепляюсь за жизнь, как тонущий матрос за обломок идущего ко дну корабля. Может, Семеро сохранили меня для этого последнего боя». К лорду Корлису присоединилась его супруга, принцесса Рейнис, пятидесяти пяти лет от роду. Ее лицо было морщинистым и высохшим, волосы – серебристыми с проблесками белого, но принцесса была столь же неистова и бесстрашна, как и в двадцать два, – женщина, известная среди простолюдинов как «Почти Королева».

Заседавшие в Черном совете считали себя верноподданными, но прекрасно знали, что король Эйгон II объявит их изменниками. Каждого из лордов уже призвали в Королевскую Гавань, дабы они предстали в Красном замке для принесения клятвы верности новому государю. Их общие силы не смогли бы даже сравниться с войском, которое легко бы выставили против них одни только Хайтауэры. Сторонники Эйгона обладали и иными преимуществами: Старомест, Королевская Гавань и Ланниспорт являлись наивеличайшими и богатейшими городами королевства, и все три принадлежали им. Каждый зримый символ законности находился в руках Эйгона. Он восседал на Железном троне. Он жил в Красном замке. Он носил корону Завоевателя, меч Завоевателя и был помазан септоном Святой веры под взорами десятков тысяч. Великий мейстер Орвиль ходил в его советниках, и сам лорд-командующий Королевской гвардии возложил корону на его царственное чело. И он являлся мужчиной, что делало в глазах многих законным королем именно его, а единокровную сестру – узурпаторшей.

Против такой мощи возможности Рейниры казались невеликими. Кое-какие старые лорды могли вспомнить о клятвах, что принесли они в тот день, когда единственную дочь короля провозгласили принцессой Драконьего Камня и наследницей отца. То было время, когда ее равно обожал и высокородный, и простой люд, когда принцессу называли Отрадой Королевства. Многие молодые лорды и благородные рыцари искали ее благосклонности тогда... Но сколь из них все еще готовы были сразиться за Рейниру ныне, когда она стала замужней женщиной с постаревшим и располневшим от шести родов телом? На этот вопрос не смог бы ответить никто. Единокровный брат захватил казну ее отца, но принцесса имела в своем распоряжении богатство дома Веларионов, и корабли Морского Змея дали ей превосходство на море. Ее супруг принц Деймон, испытанный и закаленный на Ступенях, боевым опытом превосходил всех их противников, вместе взятых. И последним по счету, но не по значимости преимуществом Рейниры были ее драконы.

– Они есть и у Эйгона, – напомнил лорд Стонтон.

– У нас их больше, – ответила ему принцесса Рейнис, Почти Королева, что являлась драконьей всадницей долее всех остальных. – К тому же наши драконы крупнее и сильнее, чем у него, если не говорить о Вхагар. Ящеры лучше всего растут на Драконьем Камне.

Рейнис перечислила Совету всех драконов Королевской Гавани. Король Эйгон владел Солнечным Огнем, великолепным зверем, хотя и молодым. А вот Эймонд Одноглазыйлетал на Вхагар, и опасность, что представляла драконица королевы Висеньи, отрицать было никак нельзя. Королева Хелейна владела Пламенной Мечтой, драконицей, некогда возносившей к облакам сестру Старого короля Рейну. А принца Дейрона носила на себе Тессарион, чьи крылья были темно-синими ровно кобальт, а когти, гребень и брюхо сияли, как чеканная медь.

– Всего четыре дракона боевой величины, – так заключила Рейнис. Близнецы, дети королевы Хелейны, тоже владели драконами, однако лишь детенышами; а у Мейлора, младшего сына Эйгона, и вовсе имелось только яйцо.

А у черных, на супротивной стороне, принц Деймон владел Караксесом, а принцесса Рейнира – Сиракс, и оба дракона представляли собой зверей великих и грозных. Караксес особенно ужасал, ибо привык к огню и крови после боев на Ступенях. Все три сына Рейниры являлись всадниками; а драконы Вермакс, Арракс и Тираксес постоянно росли, становясь с каждым годом все крупнее. Эйгон Младший, старший из двух сыновей Рейниры от принца Деймона, повелевал юным драконом, нареченным Грозовым Облаком – хотя принцу еще только предстояло впервые оседлать его. Его младший брат Визерис не расставался со своим яйцом. Драконица принцессы Рейнис, Мелеис Красная Королева, обленилась, но, будучи в гневе, все одно внушала страх. Девочки-близнецы принца Деймона, рожденные от Лейны Веларион, также могли стать наездницами. Драконица Бейлы, изящная бледно-зеленая Лунная Плясунья, должна была уже вырасти настолько, что смогла бы носить девочку на своей спине. Из яйца ее сестры Рейны вылупилось хилое создание, испустившее дух спустя немногие часы после выхода на свет. Однако у Сиракс недавно появилась новая кладка, и одно из тех яиц отдали Рейне. Говорили, что девочка спала с ним каждую ночь, молясь о драконе, который сравнился бы с Лунной Плясуньей.